Запись 4
- Ну ладно бы чемодан, но почему я должен был тащить ее сумочку? Она же с ней ко мне как-то доехала! – жаловался я, попивая горячий шоколад, сидя на шикарном диванчике Грэйс.
Грэйс сидела на другом конце дивана и внимательно слушала меня.
- Нет, ты не понимаешь. Это женская логика. Если ты несешь ее сумочку, значит, ты ее. Это как метка, все окружающие девушки сразу видят, что ты занят.
- Значит она меня… Пометила? – простонал я, запивая горе шоколадом.
Грэйс мгновенно захохотала. Мне нравился ее смех – она не сдерживала себя, как большинство девушек, не прикрывала рот ладошкой, а просто смеялась. За те четыре дня, что я провел в Аппалузе, она стала моим близким другом, надежным советчиком. И когда она сегодня предложила мне прийти в гости, я соврал Саманте о срочных делах в ратуше и пришел к соседке. Правда, я совсем не ожидал, что кроме меня там будет еще и Мэйси Миллер. Как оказалось, Грэйс приглашала своих друзей каждую пятницу, об этом знал весь город. Ну кроме Джулиана Ричмонда, конечно.
А в тот момент я сидел на ее мягком диване с чашкой вкуснейшего шоколада и жаловался на Саманту. Грэйс с любопытством слушала, а Мэйси сидела неподалеку.
- Знаешь, я тебя не понимаю, - вдруг подала голос младшая из Миллеров. – Я видела Саманту и могу со всей уверенностью сказать, что она не выглядит таким тираном, как ты ее описываешь.
- Просто Джулс не очень разбирается в девушках, - выпалила Грэйс и мгновенно прикусила язык.
- В каком это смысле? – поинтересовалась Мэйси, которая до этого времени не вступала в разговор, а весь вечер сидела тихо.
Я постарался не растеряться, собраться и сказать всю правду.
- Потому что у меня не было отношений с девушками.
- А с кем у тебя были отношения? – открыла рот Мэйси, вряд ли она могла представить, что бывает и по-другому.
- С одним парнем, по имени Майк, - выпалил я и посмотрел прямо в глаза Мэйси.
Шестнадцатилетняя девушка застыла, а ее глаза округлились, я переждал минуту, чтобы продолжить, но меня перебила Грэйс, которая до этого времени была не в курсе подробностей моего романтического прошлого. Но кое-что она определенно знала.
- Так ты гей, да?
- Наверное, - осторожно кивнул я.
Я уже приготовился к мучительной паузе, как кому-то приспичило прервать её.
- Тогда какого черта, - раздался вдруг из-за спины истеричный голос, - ты целовался со мной?
Две головы синхронно повернулись в сторону входной двери, а я и так прекрасно знал, кто стоял на пороге.
- Хуана, ты… - Грэйс явно хотела сказать еще что-то, но не смогла подобрать слов и замолчала.
- Хуана… Где твой живот? – спросила Грэйси
-
Лежит дома в колыбельке, - фыркнула Хуана.
- Поздравляю, - растерянно пробормотала Мэйси.
- Объясни мне, Джулиан Ричмонд, какого…
После этого из уст молодой мамочки вылетело пару выражений не для записи в дневник.
Грэйс закашлялась и уткнулась носом в свою чашку с горячим шоколадом. Мэйси отвела взгляд в сторону. А я сидел, уставившись на отекшее лицо и тело Хуаны, и не мог понять, что привлекательного находил в ней. Огонек в ее глазах, который так манил меня, исчез, не оставив и следа. Передо мной стояла уставшая от жизни женщина, с потухшим взглядом и искаженным гневом лицом.
Запись 5
Примерно такая же женщина встретила меня дома. Нет, Саманту вряд ли можно было бы назвать «уставшей», так как она толком и не работала. Нет, она пообещала устроиться на работу, но не сейчас, она не собиралась начинать работать, начиная с самых низов. Нет, она бы не отказалась от какой-нибудь руководящей должности, которая сама бы упала ей в руки. Что касается «потухшего взгляда», так тут всё просто – её глаза никогда не «загорались», так что их тусклый свет был привычным делом.
Саманта почти не изменилась с пор нашей последней встречи. Разве что некогда длинные волосы сейчас были острижены. Зато ее тучное тело оставалось таким же тучным. Но оно в этот раз было взгромождено на каблуки и обтянуто облегающим платьем, плюс она намотала на шею какой-то дурацкий шарф. Сказать, что я терялся на её внушительном фоне - значит не сказать ничего. Но огроменные сумки её, конечно, тащил я.
Меня раздражало в ней всё – манера говорить, постоянные ужимки, то, как она улыбалась, отводила взгляд. Когда я обращался к ней, она как-то немного бледнела и отворачивалась, что выводило меня сильнее всего. Еще то, сколько времени она красится по утрам.
Первым делом Сэм запретила называть себя «Сэм». Ну это мелочи, до дневника-то моего она не доберется, я его надежно перепрятываю каждый день. Наверное, это стало моим любимым занятием – после прихода с работы, где меня заставляли перетасовывать какие-то бумаги да носить их нужным людям, сесть где-нибудь, где Саманта не появляется, и начать писать. Правда с учетом того, что она практически всё время торчит дома, я не всегда могу отыскать такое место. Потому мои записи стали реже. Да ничего и не происходило.
На первую зарплату я купил диван. Самый обычный, самый дешевый диван. Его поставили в нашу прихожую, и я стал спать на нем. Саманта удивленно приподняла левую бровь, но не подала виду. Она была гордой, пускай и противной. Её отец капитально промыл ей мозги и сказал, что я – идеальная партия для неё. Она не спорила, никогда не спорила. Но я знал, что она не чувствует никаких теплых чувств по отношению ко мне. Когда она обращалась ко мне, она всегда отводила взгляд в сторону, а её нос немного морщился, что выдавало её неприязнь.
Но быть ребенком богатых родителей – непростая обязанность. И я каждый день приходил домой к нелюбимому человеку, уплетал ту невкусную стряпню, которая не становилась лучше изо дня в день. Саманта ела вместе со мной, сидя на кровати, в основном молча. Правда однажды она заметила царапину на моей щеке и прикоснулась своей рукой к моему лицу. Я отметил, что её ладошка уже не была липкой, как в детстве, но оставалась холодной. Я поежился от её прикосновения, потому как это было то, что я меньше всего хотел. Зато в ее глазах было такое спокойствие, что мне стало страшно.
- Порезался? – спросила она, пристально глядя на меня. И в её голосе звучала какая-то только для женщин типичная уверенность в правильности собственных действий.
- Порезался, - согласился я, отстраняя свою руку от моей щеки.
Конечно, это глупости, но мне было не по себе. Я знаю, что, если не случиться чуда, мне придется терпеть её прикосновения и, более того, самому касаться. Но её тело кажется мне просто исключительно некрасивым, непривлекательным. Вообще женское тело остается для меня загадкой, такой загадкой, которая была не из тех, которые хочется разгадать.
Запись 6
Жизнь идет своим чередом. На работе меня всё чаще просят отсортировать бумаги и все реже дают в руки половую тряпку. Сэм всё чаще стала готовить что-то съедобное и всё реже – обгоревшую запеканку.
Однажды я пришел с работы поздно, уставший, как собака, и рухнул на кровать, и отрубился. Утром я проснулся и обнаружил рядом с собой спящую Саманту, закинувшую на меня все конечности. Её лицо оказалось в опасной близости от моего, и от него, кажется, всё так же пахло молоком.
А за завтраком она предложила мне кофе и не отвела взгляд. И её кончик носа не поморщился. С удивлением я отмечаю перемены в её отношении ко мне. Папа ей что ли позвонил и наставил на путь истинный?
Но перемены те были не к лучшему. Вчера, когда я вернулся позже обыкновенного, она встретила меня со злобой в глазах и скалкой в руках. Серьезно. Она готовила тесто для пирога. В честь собственного дня рождения, завтра.
Я сказал, что это была обыкновенная задержка на работе, а пока я говорил, она вглядывалась в мое лицо, пытаясь определить говорю я правду или нет. Но это было бесполезное занятие – она бы никогда не смогла отличить мою ложь, это искусство я отточил в совершенстве. И я лгал.
На самом деле, с работы меня отпустили даже пораньше, откуда-то прознавши о дне рождении моей…ээ… сожительницы. Но по дороге домой я встретил одного человека, которого не видел довольно давно. Правильно говорят, Аппалуза – большая деревня.
Хуана выглядела хуже некуда. Немытые волосы были собраны в тугой хвост, широкий свитер надежно прятал фигуру. Но меня удивляло не это. Она была не одна. Рядом шел уже знакомый мне муж, имени которого я не запомнил. А в руках она катила внушительного вида коляску, в которой лежало нечто, в белом свертке.
Семейная чета прогуливалась по городу. В некотором роде это было забавно – такое безразличное выражение на лице у молодой мамы. Но меня это сильно беспокоило. Она не смотрела ни на своего ребенка, ни на мужа. Она смотрела на меня, заприметив, на другой стороне дороги. Я отвел взгляд, а она продолжала смотреть до тех пор, пока я не скрылся за поворотом.
Уже возле дома я встретил еще одну знакомую.
Длинные волосы Грэйс испарились без следа, теперь у нее была растрепанная прическа чуть ниже подбородка. Она с лопатой корячилась в своем саду, а заметив меня, мигом отложила инструмент.
- Грэйси, что-то случилось?
- Случилось, Джулс, случилось. Эти уроды нашли что-то в моих счетах, придрались.
- Ты про новое руководство? – я еле соображал после трудового дня и встречи с Хуаной.
- Конечно, - вздохнула Грэйс. – Они выселяют меня.
Я ахнул, не в состоянии сдержать эмоций.
Грэйс издала какой-то непонятный жалобный звук, отражавший все ее чувства. До меня дошло, что она не ухаживала, а уничтожала свой сад. Мы не виделись с ней уже порядочно – появление Саманты в моей жизни отрезало из нее всех новых друзей.
Грэйс, неловко стоявшая в стороне, вдруг кинулась ко мне в объятия и зарыдала.
Прижимая к себе её миниатюрную фигурку, я забыл и о несчастной Хуане, и о Саманте, ждавшей меня дома, и об ее дне рождении.
Я пытался как-то успокоить соседку, перебирал ее волосы, говорил что-то, но она не успокаивалась, пока не выплакала из себя все слезы.
В жизнях наших, жителей Аппалузы, происходили не самые приятные вещи. Новое руководство окончательно укрепилось в ратуше. Грэйс получила распределение в какой-то городок на самом юге, на береге океана. Хуана получила своего сынишку, которому не досталось и грамма материнской любви. А я… Я заполучил девушку, которую рад был бы обменять на кого угодно. Саманта не была той, которую я хотел бы видеть. Но что такое любовь? Я не видел Майка уже давно и почти не вспоминал его. Разве что ночью, но разве кто знает о том, что случается ночью? Я уже решил для себя, что любовь – это привычка, а влюбленность - временная одержимость. И решил принять это без доказательств.
И всё было бы хорошо, если бы сегодня утром, проснувшись, я не получил звонок от человека, слышать которого уж точно не хотел.
- Доброе утро. У меня для тебя две новости. Хорошая и отличная. С какой начать?
