Какая же я слабая! Из меня никогда не получится женщина, достойная стать героиней романа. Сильная, волевая, с чувством собственного достоинства, которая будет поступать так, как надо, а не лелеять свои страхи и сомнения. Которая будет уверена в правильности своих поступков и не станет оглядываться на чужое мнение.
Я сидела в нашей домашней библиотеке. За окном шёл дождь, временами переходящий на мокрый снег. Холодный, ледяной. Я расположилась на уютном диванчике, в теплой комнате, бережно защищённой от непогоды. Взгляд скользил по строчкам английского романа, рассказывающего о женщине, способной противостоять соблазнам, вопреки всем несчастьям умеющей выживать в жестоком и неблагодарном мире. Она не поддавалась на искушения, всегда оставалась честной перед людьми и, что самое главное, перед самой собой. Но как? Как можно иметь такую силу воли? Как она умудрялась сохранять своё собственное "я", когда весь свет упорно диктовал иную манеру поведения?
По телу невольно пробежал озноб. Тепло комнаты и мягкие подушки защищают от морозного ветра, который бьёт в окно. Но от внутреннего холода они не спасут. А в душе у меня шёл ледяной дождь, временами похожий на снег…
Читая книгу, я думала о себе. О том, как я дорожу своей репутацией, как боюсь сделать что-то, что может лишить меня популярности. Как я не могу разорвать отношения с Вэйном потому, что мы красивая пара. Потому что мне надо пойти с ним на выпускной бал.
Но ведь это неправильно! Мне стыдно признаваться в этом даже самой себе.
Тот вечер моего дня рождения наглядно показал, что наши отношения с Вэйном обречены. Вернее даже отношений никаких нет. Есть только взаимовыгодный союз, делающий из нас самую красивую пару школы, прибавляющий каждому очков популярности. Где-то в глубине души я всегда знала это. Но смотрела под другим углом, не желая видеть правды. Я сама себе внушила чувства к Вэйну. Поверила в то, что он любит меня. Но это не так, ведь он тоже извлекает выгоду. Ему без разницы, я это буду или кто-то ещё. И зачем мне всё это надо?
Но если я всё это понимаю, то почему до сих пор не сказала ему «нет»? Чем я лучше него? Нельзя. Нельзя продолжать играть эту никчёмную роль ради короны на выпускном...
Книга позабыта, какое-то время я непроизвольно переворачиваю страницы, а мой взгляд замирает на оконном стекле, которого, впрочем, я не вижу. Чьи-то неспешные шаги по лестнице возвращают меня в реальность. Я стряхиваю с себя недавнее оцепенение, смахиваю слезинки с щёк и улыбаюсь маме, поднявшейся ко мне.
- Ришечка, ты чего тут грустишь? – мама присаживается рядом, вся исполненная заботы и любви. Она у меня чудесная, ещё минуту назад мне было зябко от собственных мыслей, а сейчас уже тепло. Хочется свернуться калачиком, положить голову маме на колени и слушать её мягкий голос.
- Я не грущу, мамочка, всё хорошо, - отвечаю я. Но от неё ничего не скроешь, даже за самой широкой улыбкой мама может разглядеть печаль и тревогу.
- А я вижу, что не всё… Вы с Вэйном поссорились? – легким движением она поправляет мою прядь волос, выбившуюся из причёски, и от этого тепла, любви и заботы чувства переполняют меня, и я не могу больше сдерживаться. Накопленные слёзы обрушиваются все разом, рыдания становятся все сильнее, а мама ласково гладит меня по голове, давая моему горю выплеснуться наружу. И тот лёд, что сковывал меня последние дни, начинает таять, как мартовский снег, и утекает сквозь пальцы, прижатые к разгорячённым щекам.
Долгое время я не могу ничего сказать, слёзы и сбивчивое дыхание не оставляют шансов. Но они так красноречивы... И мне начинает казаться, что мама всё понимает и без слов. Она терпеливо ждёт, подаёт мне салфетки, которые предусмотрительно захватила с собой. Я даже не удивляюсь. Только в сознании проскальзывает мысль, что мне не только героиней романа не бывать, но и никогда не стать такой как мама…
А когда слёз уже не остаётся, я сбивчиво пытаюсь объяснить причину моих страданий. О происшествии на вечеринке всё же умалчиваю, но мои самые главные переживания выплёскиваются все без остатка.
Слова путаются, мне снова хочется плакать от сознания собственной никчёмности. Когда всё это проживаешь, ходишь на свидания, рисуешь маску счастья на своём лице, радостно закатываешь глаза, лицемеришь, рассказывая подругам о «самом лучшем парне на свете», сама начинаешь в это верить... И всё кажется пустяком, игрой, которая если и выйдет за рамки дозволенного, всегда может быть прекращена.
Но когда свои слабости и грехи облекаешь в слова – они ранят куда сильнее, открывают глаза, срывают маски, обнажая правду. И сердце заходится в панике, когда становится ясно, насколько далеко ты зашла, обманывая саму себя.
- Ришечка, ну успокойся, - обнимает меня мама, - Ты же плачешь, а это хорошо. Значит, ты раскаиваешься. Значит, ты не такая плохая, как мне сейчас рассказала. У тебя чистая и светлая душа, и ты всегда подсознательно чувствовала, что поступаешь неправильно, просто требовалось время, чтобы ты это осознала и сделала выводы.
- Но, мам, я вот тебе сейчас всё это говорю, а всё равно не хочу... Всё равно не могу сама... Бросить его... И остаться одной… - язык никак не хочет слушаться меня, отчаянно стыжусь этих слов, но кому ещё их можно сказать, как не маме?
- Конечно, не хочешь. Но ты же сама знаешь, что тебе будет лучше, если решишься. Я тебя очень хорошо понимаю, когда-то и я была в такой ситуации, - в её глазах промелькнула печаль, - Отец Тео тоже был очень красивым и популярным. Сначала я влюбилась без памяти, а потом, когда пелена влюблённости спала, я стала замечать много плохого. И тоже не могла решиться. И тоже верила в моменты его просветления, давала второй, третий, двадцатый шанс... Но ты же знаешь, куда меня это привело, - мягким жестом мама снова поправила прядь моих волос.
- Ты вышла замуж за папу, - сквозь всхлипывания улыбнулась я.
- Не сразу, сначала я вновь дала отцу Тео шанс, и чуть не потеряла твоего папу навсегда. Так что если ты ясно видишь, что счастья у вас с Вэйном не будет, не надо мучиться. Доченька, никакая корона на балу, никакая школьная репутация не стоят того, - я печально улыбнулась тому, как эти слова о выпускном и популярности в маминых устах превратились в пустое и не стоящее внимания, - Ты ещё совсем юная, у тебя всё впереди. Будет у тебя и любовь, и счастье. А пока ты делаешь вид, что без ума от Вэйна, может кто-то более достойный стоит в стороне и не решается подойти.
Как? Скажите, как мама находит такие слова? Откуда берётся эта проницательность, с которой она видит всё то, что творится у меня на душе?
- Спасибо, мам, - я обнимаю мою любимую мамочку, ещё раз украдкой вздыхая о том, что никогда мне не стать такой же как она.
- Ну так что ты сегодня будешь делать? - серьёзно спрашивает она меня.
- Поеду к Вэйну и наговорю ему всяких гадостей, - выдыхаю я.
- Ришель! - строго смотрит на меня мама.
- Да шучу, шучу. Ну просто поговорю с ним...
- Хорошо. И ещё, Риш... - мама берёт меня за руки и внимательно смотрит мне в глаза, - Ты у меня хорошая и добрая, я знаю, какая ты на самом деле. Не строй из себя другого человека, не оглядывайся ни на кого, хорошо?
- Да я и не строю, - улыбка получается натянутой, и после этих очистительных слёз и искренних признаний выглядит особенно глупо. И ведь я знаю, что мама не выносит ложь, что всегда она ждёт, что я буду с ней честной и открытой, и злится, когда я начинаю увиливать.
Мама пристально смотрит на меня некоторое время, тем красноречивым взглядом, от которого мурашки бегут по спине, а затем разворачивается и молча уходит. Она недовольна. Эта мысль ножом режет по сердцу. Ну почему я такая?
- Мам... Мамочка, подожди, - кричу я ей вслед, но она не оборачиваясь продолжает свой путь, - Мам, ну подожди! - догоняю я её, - Ты же не ответила, ну пожалуйста, что ты хотела сказать?
- А зачем тебе что-то говорить? - поворачивается она ко мне, медленно и тихо проговаривая каждое слово, - Ты же не слушаешь, ты же сама всё лучше знаешь.
- Ну мам, прости...
- Ришель, всё. Я всё сказала. Иди теперь и просто подумай над моими словами. И не ной тут попусту.
Ледяной дождь вновь ворвался ко мне в душу. Как всё-таки быстро меняется погода. Ещё минуту назад мы с мамой были одним целым. По всему телу разливалось тепло от нашего единения. Но я всё-всё испортила...
А теперь мне предстоит исправить хотя бы что-то.
- Здравствуйте, миссис Орлис, а Вэйн дома?
- Ришель, доброе утро, милая, проходи, - приветливо улыбается молодая женщина, пропуская меня в дом, - Сейчас я его позову. Может быть ты хочешь чаю? Я как раз печенье испекла.
- Спасибо большое, но я не могу, я на минуточку.
- Ну как хочешь, сейчас позову его, располагайся и чувствуй себя как дома.
Спасибо. Только я не могу тут себя чувствовать как дома. Я стою посреди гостиной, от полосатых стен и мебели рябит в глазах. Пустым взглядом я рассматриваю узор на ковре, и пока совсем не знаю, что именно скажу... Но Вэйн быстро настраивает меня на нужный лад.
- А, Решка, привет, - раздаётся его весёлый голос, в котором нет ни капли раскаяния или чувства вины, - Куда пропала? Я звонил, звонил, а ты трубку не берёшь, - он тянется ко мне с поцелуем, а я в шоке отстраняюсь.
- Куда пропала? - на автомате повторяю я за ним.
- Да... - он на мгновение опускает взгляд, - прости за то, что я наговорил, просто выпили с пацанами, с кем не бывает.
- С кем не бывает? - похоже, я превратилась в эхо.
- Ну чего ты скандал устраиваешь на ровном месте? Я несознательно, я вообще не помню, что именно говорил...
- Зато мне хорошо запомнилось...
- Малышка, ну что ты будешь на меня обижаться за слова, сказанные на нетрезвую голову? - Вэйн попытался меня обнять, но мне было так противно, я снова отстранилась и поспешно отошла в другой конец комнаты:
- Вэйн, да не в этом дело.
Он пытался оправдаться. Не извиниться, а именно оправдаться. Замять случившееся, сделать вид, что ничего не было. Изобразить, что всё хорошо. Нацепить маску, закрыть глаза, снова начать играть роль. Но нет... Я так больше не хочу. Я буду сильной, я не поведусь на это...
- А в чем? Решечка, ну не дуйся на меня, давай забудем... Ты у меня такая красивая, - он снова сокращает расстояние между нами.
- Нет, Вэйн, я так не могу, - помотала я головой, отступая к двери. - Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего.
Ещё два шага назад.
В глазах Вэйна появляется раздражение, он осознаёт, что я только что сказала, и в какой-то момент мне кажется, что он сейчас бросится на меня. Не знаю зачем - с мольбами о прощении или же с угрозами и обвинениями. Но я чувствую неладное и инстинктивно делаю ещё шаг в сторону выхода. В этот момент напряжение ослабевает, а в глазах Вэйна появляется какой-то неприятный огонёк. Он складывает руки на груди и его губы расползаются в ухмылке:
- Что ж, ну давай, иди. Не хочешь - не надо. Только потом не плачь, когда увидишь меня с другой, - это просто защитная реакция, я понимаю, и меня не кидает в дрожь от его ухмылки и колких слов.
Я будто вижу его со стороны, и увиденное мне совсем не нравится. Он не хочет остаться в проигрыше, старается занять лучшую позицию, унизить меня... Его волнует то, как он выглядит, а не то, что "его любимая Решечка" от него уходит.
Боже мой, как я была слепа. Я сама всё придумала. Сама в это поверила. А теперь...
А теперь всё будет по-другому. Я улыбаюсь ему и на выдохе произношу только одно слово - "Удачи".
А потом, дрожа как осиновый лист, но каждой своей клеточкой ощущая лёгкость и свободу, я иду по осеннему городу, а холодные капли дождя рисуют на лужах круги. Мне радостно от того, что я сделала хоть что-то правильно.
Так странно...
Мне казалось, что я права во всём. Я с такой гордостью бегала на свидания, взахлёб рассказывала Лиз о том, как мы целовались на последнем ряду в кино, как ходили на пикник к водопаду. Мне нравилось одеваться для него, до середины ночи строчить смс-ки и тайком мечтать о нашем будущем. Мне нравилось быть влюблённой. Но это ещё не значит, что мне нравилось быть влюблённой именно в него. На месте Вэйна мог быть кто угодно, и я бы с таким же воодушевлением играла бы с ним в красивую пару.
Кругом одна ложь. Моя ложь. Я заигралась, завралась, заблудилась. Мне казалось, что я всё знаю о себе. Чего хочу, о чём мечтаю. Но теперь я уже ничего не понимаю. То, чем я жила последнее время, оказалось пустышкой, розыгрышем. Будто мне вручили большую нарядную коробку с ярким бантом, и я радовалась, с гордостью показывала подарок прохожим, трясла его, прислоняя ухо к картонной стенке, надеясь по звуку догадаться, что же там спрятано. А потом вскрыла шуршащую упаковку, с любопытством заглянула внутрь, и... Не увидела ничего. Она оказалась пуста. Но обижаться нет смысла. Ведь эту красивую, но бесполезную коробку я получила от... Самой себя.
***
Если ты ставишь точку, то это ещё не значит, что кто-нибудь не сделает из неё запятую.
Собравшись с силами, я поставила точку, перевернула страницу и начала новую главу. Но Вэйн не хотел так быстро всё забывать. Он нарисовал жирную запятую и развернул военные действия. Хотя нет, на войну это не тянуло. Так, показательные выступления...
Он быстро нашёл себе новую пассию. Ею стала его одноклассница Фрэнни. Популярная девушка, которой многие оказывали знаки внимания. Но она всегда оставалась предана лишь одному мужчине - своему чихуахуа. Впрочем, к Вэйну она отнеслась благосклонно, и из них вышла красивая пара.
Мне было бы стыдно обсуждать и, тем более, осуждать Френни, ведь ещё недавно я была на её месте. Так что я старалась не обращать на них внимания и не реагировать на сплетни, которые все считали нужным донести до меня. Конечно в замкнутом пространстве школы это практически невозможно, но всё же я сама не распространяю слухов, не жалуюсь всем вокруг на Вэйна. Чего не скажешь про него. О подробностях нашего расставания он растрезвонил на всю школу. А ещё ему доставляет особое удовольствие прилюдно сравнивать меня с Френ, расписывать, какая она красивая, какой длины у неё ноги, и что блондинки в тысячу раз прекраснее шатенок.
По началу меня это сильно задевало. Как можно быть таким гадким? Ещё недавно он твердил, что лучше меня нет никого в целом мире, а теперь старается унизить меня на каждом шагу. Впрочем, чему я удивляюсь? Ведь он уверял, что понимает мои чувства, не требует от меня интимной близости, пока я сама того не захочу. Вэйн обнимал меня и шептал, что будет ждать столько, сколько потребуется. Я замирала от счастья, думая, какой он чуткий, как внимателен ко мне. А он взял и устроил этот концерт на кухне в мой день рождения... Это так подло, обсуждать личные вопросы с посторонними, в глаза говорить одно, а за спиной - совершенно другое.
Но теперь я научилась не реагировать на его уколы. Не хватало мне ещё отвечать на эти глупые выпады! На Вэйне свет клином не сошелся.
Кроме того у меня появилась целая команда защитников. Я и не знала, что у меня столько друзей. Или это просто Вэйна так не любят?
- Решка, пожелай мне удачи, постараюсь сегодня размазать Вэйна по полю, - заговорщическим тоном сообщает Кит, экс-капитан нашей футбольной команды. На тренировках он всегда становится против Вэйна. Кит не оставляет попыток доказать тренеру, что он и после травмы может классно играть, может быть даже лучше действующего капитана. А теперь у него ещё есть дополнительный стимул - отомстить за меня.
Кит - очень приятный парень. Кажется, я ему нравлюсь. Но сейчас мне не хочется никакой романтики, никаких свиданий. Не знаю почему... Может быть, где-то в отдалённом уголке сердца я ещё тоскую по Вэйну. Или по тому времени, что мы с ним проводили вместе. А может быть просто боюсь, что другие окажутся такими же как Вэйн... Нет, пока слишком рано.
- Риш, я тут с таким парнем познакомилась! - радостно сообщает Лиззи, с разбегу прыгая на своё место за партой и отправляя Киту многозначительный взгляд, рекомендующий немедленно удалиться и не подслушивать, - Он студент, философ, учится на втором курсе, здесь, в Сансете. И... Внимание-внимание! У него есть брат, очень симпатичный! Пойдём с ними на коньках кататься в субботу? - подруга спит и видит, как устроить мою личную жизнь. А мне и так неплохо, столько времени появилось для себя.
- Лиз, ну прекрати, не хочу я ни с кем знакомиться.
- Скажите пожалуйста! Наверное, в субботу будешь заниматься чем-то более интересным? - ехидничает подруга.
- Буду, - копирую её тон я, - К вступительному тестированию буду готовиться.
- Это к тому, что в мае будет?
- А я досрочно сдам, нервов меньше.
- Ну Риииш, - недовольно тянет Лиззи, - Ну что ты такая занудная стала?
- Я не занудная, просто мне надоели твои попытки свести меня с кем-нибудь.
- Ну Риша, они правда клёвые, просто супер! Будет весело, ну пойдём!
- Лиз, оставь человека в покое, не хочет знакомиться с "клёвыми парнями" - не надо, - доносится до нас недовольное замечание с последней парты.
- Эштон!!! - возмущённо вскрикивает Лиззи, - Ты что, подслушиваешь? Я думала, ты там спишь и не слышишь! А ты притворяешься?!
- Я уже почти спал, - виновато улыбается Эш, - Но ты так кричала про этих твоих суперменов... Какой тут сон?
- Вот и притворялся бы дальше, - обиженно надула губки Лиз, - У нас тут разговор серьёзный.
- Да я вижу, всё очень серьёзно, - усмехнулся он и вдруг внимательно посмотрел на меня, - Решка, смелее будь, скажи этой выскочке своё категоричное "нет".
- А тебе-то какая разни... - Лиззи не договорила, вместо этого она вытаращила глаза и стала переводить удивлённый взгляд с меня на Эша и обратно. Нет, Лиз, ты всё не так поняла! И, кстати, я тоже не поняла, что это он такое сейчас сказал?!
Впрочем, проанализировать ситуацию мне не дали. В дверном проёме появилась миссис Салливан, наша преподавательница литературы и журналистского кружка. Её взгляд растерянно пробежался по классу, но через пару мгновений она заметила меня и отвлекла нас от увлекательной игры в гляделки:
- Ришель, можно тебя на минуточку? - спрашивает миссис Салливан, на что я с готовностью направляюсь к ней. И только тут замечаю, что пришла она не одна, а вместе с Нэнси Понг.
И вот что самое интересное, на моё приветствие Нэнси отвечает с улыбкой, радушно и приветливо, будто мы с ней вдруг стали лучшими подругами. А пока я пытаюсь разгадать причину такого тёплого приёма, миссис Салливан, вся исполненная серьёзности и торжественности, произносит: "Девочки, у меня к вам большая просьба..."