Спасибо за поддержку, Катарина. Думаешь, я не знаю, кто здесь идиот? Думаешь, не корю себя за совершенную ошибку, за мимолетную слабость, которой поддался, ответив на поцелуй Дании? Поцелуй, черт побери, один случайный поцелуй, и не больше, но сколько шума из-за него, внезапно подвергшегося огласке! Кто и зачем прислал Бернарде эту чертову фотографию, кто и с какой целью ее сделал? В свете события, имевшего место быть вчера - я имею ввиду вампирский семейный ужин, - подозревал я, конечно же, оскорбленного бывшего мужа Берн. Но как у него вышло настолько подгадать момент, если только сама Дания не сообщила ему о намерениях? Впрочем, это уже из разряда бреда и фантастики. Дания была неуравновешенной истеричкой, прожженой стервой, кем угодно, но только не предателем.
- Кристиан тоже не берет трубку, - сообщает Итан.
Кристи, знатный активист, по обыкновению появляющийся на репетиции раньше всех, сегодня опаздывал уже более, чем на пятнадцать минут. Может Саманта его все-таки убила? Ей никогда не нравился этот его клуб, обустройству которого он всегда уделял больше времени, чем жене, и уж тем более ей не нравились молоденькие танцовщицы, которые там работали. Но шутки шутками, а ему действительно пора было появиться.
Не успеваю я додумать свою мысль, как дверь открывается и в зале появляется Бриджит, совершенно потерянная и напуганная. Ее глаза быстро перебегают с одного лица на другое, прежде чем надтреснутый голос произносит:
- Ребята, плохие новости.
[ Зои Джейн ]
Пробуждение происходило как в тумане. Полусонный, словно забальзамированный мозг с трудом вынырнул из склизского засасывающего болота. Болезненное, изломанное тело ныло под теплым одеялом, но никакая физическая боль даже и близко не могла сравниться с пустотой в душе, которая заполнялась лишь в те несколько мгновений, когда холодные руки мужчины моей мечты осторожно касались талии. Меня била нервная дрожь, и несколько раз за ночь ему приходилось успокаивать истерики, утирая слезы, гладя по волосам, нашептывая, что все будет хорошо. А я вела себя как круглая идиотка, то отбрасывала его руки и кричала, чтобы он держался от меня подальше, то жалась к нему и шептала, что без его объятий просто умру. С ним всегда было спокойнее, даже в эти минуты, ведь он хранил мои тайны с самого детства, и я знала, что могу доверять ему. Пусть поначалу боялась и прятала глаза.
Он и сейчас был здесь, я слышала тихое клацанье клавиш ноутбука и периодический хруст разминаемых суставов. Несколько минут я довольствовалась его безмолвным, почти невидимым присутствием в комнате, но затем, когда воспоминания о вчерашнем вечере снова стали обрушиваться на меня лавиной, и возникла потребность как-то позвать его. В моих мыслях он был ангелом-хранителем и мужчиной мечты, в разговорах с родителями традиционно оставался мистером Берроузом, но все это даже не рассматривалось как вариант.
- Крис? - в моем тоне прозвучали вопросительные интонации.
Я не была до конца уверена, что называть его так удобно, быть может лучше было бы назвать его полным именем? Однако когда он поднимает голову, в его глазах нет ни капли удивления или возмущения. Кристиан откладывает ноутбук - мне только кажется, или на экране мелькает фотография Шлика? - и пересаживается на кровать рядом со мной.
- Как ты? - спрашивает тихо.
- Нормально, - вру я.
А что я могу ему ответить? Что мир вокруг меня стал черно-бело-красным, потерял все прочие оттенки? Или что не чувствую ничего кроме холода и пустоты, что сердце замирает и сжимается в болезненном предчувствии, что все происходящее - только цветочки? Или что я даже не знаю, чего во мне сейчас больше - отвращения к самой себе или страха за судьбы близких мне людей? Я много что могу ему рассказать, но предпочитаю умолчать, чтобы не тревожить.
Кладу голову ему на плечо, закрываю глаза. Под окнами проезжает автобус, с громким стуком закрывающий двери. Где-то вдалеке гудит проплывающий мимо теплоход. Все это происходит будто бы в другом мире, а здесь, в квартире на четвертом этаже, время будто замерло, как замерла я сама под прикосновениями нежных пальцев, перебирающих мои волосы. Еще тогда, в школе, мне так страстно хотелось услышать три заветных слова, что я стремилась к физической близости, готовая в любой момент запрыгнуть к нему в постель, стоило только поманить пальчиком. И только сейчас, спустя четыре года, внезапно осознала, что секс - не самое интимное и желанное, что может быть между мужчиной и женщиной, и гораздо ценнее те моменты, когда слова не нужны. Как водится, я осознала все слишком поздно, когда поздно было что-то менять, и единственным разумным решением было бы держаться от Кристиана подальше.
- Его ведь Логан зовут, да? - Крис говорит почти шепотом, но в его голосе звучит не грусть, а плохо скрываемая угроза. - Твоего бывшего жениха?
Вздыхаю. Мне бы тоже этого хотелось, но... но нет. Он меня не отпустит. Снова ложусь на кровати, смотрю на него снизу вверх - как маленькая девочка, которой я была когда-то. Разговор будет трудным. Мой ангел-хранитель и сам понимает, что дело не чисто.
- Он тебе угрожал? - догадывается он. - Запугивал? Бил?
Похоже, следующим пунктом нашей программы станет просьба показать на плюшевой овце где именно Эл меня трогал. Надо было срочно поменять тему.
- Откуда вы знакомы?
Прищуривается, конечно же, заметив, что я не слишком умело перевожу тему, но все же позволяет мне это:
- Познакомились в "кривых зеркалах", когда я подкатывал к его невесте.
Скажи он мне о том, что подбивал ко мне клинья в клубе, пару дней назад, я бы с щенячьим восторгом бросилась ему на шею, но сегодня апатия слишком велика, чтобы отметить этот факт чем-то большим, чем невнятным "о, надо же".
- Я видел его на фотографиях. С ним был знаком твой дедушка.
- Дедушка тоже был?..
- Нет, он не был волком. Он вообще был человеком, как и твой отец когда-то.
- Как и ты... - выдыхаю я, вспомнив слова Эла.
Смотрю в холодную бездну синих глаз, задерживаю взгляд на метке на шее. Светлые волосы, бледная кожа. Он будто бы рожден для того, чтобы быть вампиром.
- Как и я, - с горькой усмешкой произносит он и отворачивается к окну, за которым льет дождь. Я тоже смотрю на тяжелые капли, орошающие грешную землю, борюсь с желанием влезть в его жизнь, узнать почему он выбрал вампиризм, почему перебрался в Бриджпорт и сколько женщин у него было до меня; но не могу позволить себе такие слабости. Нужно быть сильной, надо найти в себе смелость вернуться к Элу. - Ты не ответила мне. Он тебе угрожал? Как ты вообще приняла его предложение?
Как я приняла его предложение... Мне стыдно. Мне мучительно стыдно и неловко. Сидя рядом с ним, прожигаемая синими глазами, я действительно осознаю, что нельзя было соглашаться стать его женой потому что пресса пестрила заголовками о свадьбе одного из участников Новой крови. Я сделала хуже самой себе. Не говоря уже о том, что навредила всей семье в целом.
- Он был... милым.
- Милым, - эхом повторяет Кристиан, он сдвигает брови и стискивает зубы, голос звенит раздражением. - А я-то все думал, что женщины в мужчинах ценят... - он делает паузу, и все-таки выпаливает контрольный вопрос. - Любишь его?
Контрольный. В голову.
Люблю ли я Эла?.. Все слишком сложно, чтобы дать однозначный ответ. Но Кристиану знать об этом незачем, мне ведь стоит положить конец нашим отношениям.
- Да.
- Открыто, - произнес Эл.
Он расположился в кресле спиной к окну и пристально наблюдал за нами, уверенный и сосредоточенный. Для меня, да и для Криса, уверена, неприятной неожиданностью стало наличие в квартире посторонних лиц неприятной наружности. Два типичных костолома в одинаковых черных костюмах и с тяжелыми взглядами.
Логан придирчиво осмотрел мой внешний вид, но от вопросов воздержался.
- Иди наверх, переоденься, Джейн, - кивнул он. - А Вы, мистер Берроуз, свободны. Спасибо, что вернули мне жену.
- Она не твоя жена, - я успела сделать несколько шагов по направлению к лестнице, когда Кристиан, мой рыцарь без страха и упрека, имел наглость возразить Элу. Не иначе как спятил, нельзя вести себя так с ним. - Нам нужно поговорить.
- Твоя правда, - Логан усмехнулся. - Джейн, милая, переоденься во что-нибудь белое, мы сейчас поедем в ратушу жениться. Да Вы присаживайтесь, мистер Берроуз, что же Вы стоите? Давайте вести разговор как настоящие деловые люди. Вдруг Вам действительно есть, что предложить мне взамен. Я сказал иди наверх, Джейн!
"Иди" - одними губами прошептал мой ангел-хранитель, что и послужило сигналом. Стараясь производить как можно меньше шума, взобралась на второй этаж и принялась старательно прислушиваться. Сердце замирало от страха, готовое в любую секунду разорваться на части. Только бы не услышать выстрел. Только бы они его не тронули! Максис, как ему вообще в голову пришло вызвать Логана на разговор? Лучше бы я распрощалась с ним у машины! В голове слишком много мыслей, нервы натянуты, а из спальни практически ничего не слышно. От неведения становится еще более жутко. Это я во всем виновата! Зачем я потащила его сюда? Захотелось провести с ним лишние две минуты. Падаю на кровать, совершенно забыв, что должна была переодеться. Хочется свернуться калачиком, но даже на это нет сил. Просто лежу, с опаской вслушиваясь в звуки, еле долетающие с первого этажа.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем голоса стихают, и хлопает дверь.
- Ты готова, любимая? Я жду тебя в машине.
Некогда родной голос неприятно отдается в виске острой болью. Любимая. Как много фальши в одном слове. Семь букв, в которых заключена великая насмешка. Он не любил меня, я всегда была лишь красивой игрушкой в его руках, куклой, которую можно нарядить в красивые наряды и демонстрировать друзьям, марионеткой для собственных утех.
- Миссис Бернс? - один из амбалов деликатно заглядывает в комнату. Меня передергивает от его обращения. - Ваш муж просил помочь Вам спуститься.
- Что с Кристианом? - шепчу я, даже не надеясь на ответ.
- Они с мистером Бернсом вышли, - невозмутимо произносит амбал и добавляет устало. - Пожалуйста, миссис Бернс, не заставляйте меня применять силу. Я просто должен выполнить свою работу.
Он просто должен выполнить свою работу. Я просто должна выполнить свою. Нехотя поднимаюсь с кровати, оглядываю себя в зеркале. Мешки под глазами и бальзам для губ - вот и все, что есть на моем лице. Волосы, щедро залитые лаком, любезно одолженным у владельца квартиры на сорок седьмой авеню. И его длинная тренировочная майка, утянутая на талии черным кожаным ремнем, в сочетании с шиповаными парадными туфлями. Так себе счастливая невеста. Но Логану и такая вполне сойдет.
Под молчаливым конвоем я оказываюсь в машине и еще некоторое время жду жениха, втайне надеясь, что он не вернется, лежит где-нибудь в переулке с простреленной головой или перегрызенным горлом. Но мечтам не суждено сбыться: Логан все-таки появляется, занимает водительское кресло. Его губы кривятся в недовольной гримасе от моего наряда, пока окровавленная рука тянется за салфетками. Щеки обжигает град горячих слез. Теперь уже другой вампир представляется мне лежащим в одиноком темном переулке, синими глазами прощально глядя в небо. Хочется рвануть дверь, бежать, искать его, но ватные ноги будто парализованы.
- Пожалуйста, любовь моя, не устраивай драму. А не то мне будет казаться неправильным, что я не вернулся и не добил его.
Судорожно пытаюсь подавить рыдания, восхваляя небеса за то, что он жив. И, надеюсь, больше не станет лезть на рожон. Сорок минут спустя, с головой, забитой мыслями вовсе не о любви до гроба (мрачная вышла шутка), с приклеенной на лицо улыбкой от уха до уха, я ставлю свою подпись в официальных документах, удостоверяющих, что отныне я замужем за Логаном Элиотом Бернсом, и надеваю холодный сковывающий кусок металла на его палец. Сквозь наполненные фальшью поздравления, слышу как Логан произносит сухое "нет, жена не станет брать мою фамилию".
Хоть в чем-то наши взгляды совпадают.
На долгие три недели наше "семейное гнездышко", как называл его Логан, стало для меня золотой клеткой. Любящий супруг словно по мановению волшебной палочки внезапно снова стал заботливым и внимательным; задаривал подарками, осыпал цветами и комплиментами. Он уходил на работу в четыре часа дня и возвращался под утро, с неизменной довольной улыбкой на лице - понятия не имею, чем он занимался, но едва ли его деятельность пришлась бы мне по вкусу. Я приноровилась к его образу жизни. Не сказать, чтобы мне действительно этого хотелось, но так вышло, я переняла его ритм и сама не присыпалась раньше двух часов пополудни.
Жизнь текла скучно и размеренно: как и любой другой жене влиятельного человека, мне полагалось выглядеть красиво и ухоженно в любое время суток, а большего от меня никто не требовал. Так что эти три недели проходили по плану салон красоты - бассейн - балетный станок. Последнее было установлено в танцевальном классе фитнес-клуба нашей высотки по просьбе Эла, и на первое время стало отдушиной, лекарством от ненужных мыслей и страхов. Панического страха за близких мне людей, которых мне не позволялось видеть; страха, который внушал Логан, признававший лишь полное повиновение его персоне. Он убивал сам и отдавал приказы убивать другим. Он даже не задумываясь убил двух вампиров из своего подчинения, что даже не давало поводов сомневаться: других вампиров и людей он убьет без промедления, стоит им только встать на его пути. Чем больше мыслей роилось в голове, тем меньше хотелось продолжать так жить. Головные боли, слабость и тошнота стали моими постоянными спутниками. Несмотря на укрепляющие упражнения и мечты о том, чтобы вернуться в балет, я стремительно теряла вес, пока через три недели не оказалась на больничной койке с диагнозом тревожно-депрессивное расстройство.
И хотя в моем нынешнем состоянии не было ничего радостного, смена обстановки на уныло-больничную даже пошла на пользу: впервые за все время удалось увидеться с родителями. Они навестили меня вдвоем, старались держаться вместе и делать вид, что счастливы. В маминых жестах порой читалось желание отстраниться, но все же мне хотелось верить, что по отношению к папе она хоть немного оттаяла. Конечно, он был виноват в случившемся, но ведь он раскаивался и по-прежнему любил только маму. Хотя, возможно, я все еще оставалась слишком наивна. Родители тактично пытались выспросить о Логане и о моих к нему чувствах, но я говорить на данную тему отказалась. Задать вопрос, не придет ли Кристиан меня навестить, смелости так и не хватило.
Зато меня навестили бывшие одноклассники, в том числе и Пол с Петрой. Викки принесла апельсинов - правда, есть их мне совершенно не хотелось, но все равно было приятно внимание - и шутливо пожурила за то, что ее не пригласили на свадьбу. Заехала даже бывшая коллега по театральному цеху. Даже Шон, младший братишка Эйлин, вытянувшийся за лето не меньше, чем на пару дюймов, заехал повидаться. Кристиан же передал мне через него привет и пожелания скорейшего выздоровления.
А под конец пребывания в больнице, расталкивая медсестер локтями, в палату ворвался ураган по имени Эйлин. Следом за ней почти бесшумно следовал братец. Это была одна из самых радостных встреч, на несколько минут я и сама будто ожила, увидев их вместе. Больше чем за родителей я переживала только за эту парочку, ведь они всегда так чудесно смотрелись, а Эймер так переживал из-за разрыва, хоть и не подавал виду. Первые минут десять мы с Эйли просто рыдали друг у друга в объятьях, сквозь всхлипы пытаясь выдавить из себя утешающие и ободряющие слова.
- Вот нельзя тебя оставить ни на минуту, - посетовала Эйлин, когда нам обеим наконец удалось успокоиться. - Сразу умудряешься найти приключения на свою задницу.
- Не сразу, - пробормотала я, сама понимая, насколько слабое придумала оправдание.
- Ну и? - Эймер подсел на стул рядом с кроватью. - Что ему от тебя нужно на самом деле? Прости, сестренка, но всем ясно, что дело вовсе не в любви.
Вздыхаю. Дело действительно не в любви. Скорее в ненависти, но я так и не смогла понять за что. Сначала мне казалось, что весь его гнев направлен лично на меня за убийство одного из его волков. Я придумала даже больше, мне казалось, что между ними могла быть какая-то связь, он мог ее любить, но... но в последнее время мне становилось смешно, если имя мужа и слово "любить" встречались в одном предложении. Затем мне начало казаться, что ненависть Логана адресована лично папе, которому он решил отомстить, женившись на мне. И только после разговора с Элом незадолго до того момента, как меня на скорой забрали в больницу, я начала осознавать, что его месть не адресована конкретному человеку, она настолько велика и всепоглощающа, что распространяется на весь род. Стоило догадаться, ведь эти "семейные ужины" он и сам ненавидел всей душой, но все равно исправно посещал, ведь то была его семья, "достойнейшие из достойнейших", как он говорил. Сейчас в его семье, в этом численно неизменном клане вампиров, пустовало два места, которые должны были занять... вероятно я и... признаться, поначалу я думала, речь идет о Валькери. Но ближе к сентябрю плохие новости мне уже были известны.
- Ну... ему нужен наследник.
Эйлин и Эйм быстро переглянулись.
- Отлично, - бодро начал брат. - Тогда нам только на руку твое пребывание в больнице. Пока ты здесь...
Эймер оборвался на полуслове, когда я резко отвернулась к окну. Там, за толщей матового стекла, август сдавал свои права, уступая место первым мелким дождям, навевающим тоску и грустные мысли. Например, о подходившем к концу первом триместре, болях в спине и токсикозах. А еще о том, что когда ты сидишь на антидепрессантах, все эти симптомы кажутся тебе совершенно обыденными и повседневными, и за ними можно не заметить собственной беременности.
Разумеется, брату можно ничего не говорить, он знает меня с самого детства, и все реакции ясны и прозрачны для него как божий день. Как выяснилось, и Эйлин тоже все поняла.
- А это точно его ребенок? - мы уставились на нее недоуменно. - Что? Не просто так ведь у дяди...
- Эйлин, - оборвал ее Эймер, но подружка все равно успела очертить вольную окружность около глаза.
Сердце замирает в испуге. Что мог означать сей жест? Что с ним? Смотрю сначала на подругу, потом умоляюще - на брата.
- С ним все в порядке. Правда. Все будет хорошо, ты главное не волнуйся.
- Да, - быстро добавляет Эйлин. - Ему даже идет.
- Шрам, - догадываюсь я.
- Скорее ожог. Не знаю, на что это похоже. А он не говорит.
Шрам. Ожог. След, который призван напоминать о том, что нам стоит держаться друг от друга подальше. Но именно сейчас, когда я знаю, что с ним что-то не так, мне больше всего на свете хочется его увидеть. Невзирая на все противоречия и запреты, наплевав на обстоятельства. Просто увидеть его, обнять, и будь что будет. Даже если я умру в его объятьях - это будет лучшая смерть из всех возможных.
Да, я знаю, чей номер телефона я наберу первым по возвращении домой.