[Enlil]

Бэт лежала около озера, под старой раскидистой ивой, под простым грубым камнем, практически не обтесанным, без слезливых строк типа «помним вечно» или «любимой красавице». На похоронах был ее отец, мрачный рыжий тип, безумно похожий на нее лицом, и старший брат, с таким отрешенным, отсутствующим взглядом, словно вообще не понимал, где он и что происходит. Я слышал, как Осирис тихо спросил у Геда, где мать Бэт, и Гед, почти не разжимая губ, ответил, что, кажется, миссис Купало с любовником на Мальдивах. Мордред почти не отходил от мистера Купало, выражал соболезнования, каялся, что не уберег. Только меньше всего было похоже, что Оберон его хотя бы слышит. Народу было немного: мы вчетвером, ее отец и брат, пара знакомых из академии. Разошлись все довольно быстро, обойдясь без прочувствованных речей, и только Осирис еще долго, до самого заката, рвал на себе волосы в гордом одиночестве.
Я вернулся к могиле позже, когда не было даже Осириса, колени которого, весь день на них падающего, видимо, наконец, не выдержали. Я присел на корточки, коснулся могильного камня ладонью, прислушиваясь то ли к себе, то ли к ветру в ветвях ивы. Хотелось что-то сказать, и мертвому телу под слоями земли, и ветру, и камню, и тому незримому и теплому, что касалось моей щеки. Жаль ничего умного не приходило в голову.
- Я буду скучать, малышка… - прошептал я и добавил пару слов, едва различимых, древних как мир, колдовских. От моих пальцев растеклась и лентами оплела камень россыпь золотистых искр. Вспыхнула, на пару мгновений, золотой змейкой причудливая вязь на камне. Вспыхнула и тут же погасла, оставив на холодном, равнодушном камне всего одну строку: «Где твои крылья?».



Судьбой Сильвии я не интересовался, но, очевидно, она была жива и здорова. По крайней мере ей хватало сил и усердия регулярно названивать Осирису, рыдать и, судя по звукам из трубки, биться головой о стену. Всегда до абсурда деликатный Осирис в первое время бросал трубку, молча, без всяких объяснений, видимо не будучи в сила произнести что-нибудь более-менее цензурное, но уже к концу второй недели не выдержал.
- Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать. Не приближайся ко мне и не звони, - сообщил он. Неизвестно, последовала бы Сильвия его просьбе, сдается мне, что нет, но Осирис сразу после того разговора выдрал провода с мясом и утопил свой мобильник в унитазе. Звонки прекратились.



Мордред, мне казалось вначале, настойчиво избегал меня. Однако, присмотревшись, я пришел к выводу, что он сторониться всех нас. Он, очевидно, искал уединения, непривычно притих, хотя все еще, все так же, вставал в непотребную рань и приветствовал привычно бодрой и ясной улыбкой. И все же дома он появлялся куда реже, а если и появлялся, то неизменно предпочитал проводить время у cебя в комнате, либо у камина, с отупелым равнодушием ворочая угли в камине. Потеря Бэт далась нам нелегко, и даже я, даже сейчас, не находил в себе ни сил, ни смелости назвать ее утрату своим именем.



Когда Яна прислала мне приглашение, я даже обрадовался возможности сбежать из дома. Полупрозрачная зеленоватая птичка опустилась мне на ладонь и растаяла, опав клочком пергамента. «У меня небольшой прием. Только свои. Буду рада тебя видеть». Раньше я такой трогательной сентиментальности за Яной не замечал. Как правило, время от времени ведьма будто случайно роняла, за чаем или шахматами, что то вроде: «Забегай как-нибудь через пару недель, мне как раз добудут несколько новых книг и забавный артефакт». Личное приглашение, да еще переданное столь очаровательным способом, я получал впервые.
Яна была прелестна, сменив черную униформу на шелковое платье, изящное, экзотичное, подчеркивающее каждый изгиб тела. Она выглядела бледной, отрешенной и, поприветствовав, едва скользнула по мне взглядом.
- Яна, я хотел задать тебе пару вопросов, - я протянул было руку, но золотистая прядка выскользнула из пальцев змейкой.
- Дада, конечно, - кивнула она, не оборачиваясь, и я даже не был уверен, что она меня услышала. – Давай чуть позже, - после чего ушла, торопливо, нервно, оставив меня недоумевать с мыслью, что она сбежала.



О мои ноги мягко потерлось нечто, нагло тронуло лапой и, прищурившись, воззрилось зелеными кошачьими глазами. Раньше никогда не наблюдал за Яной склонности к каким-либо зверушкам. Даже не смотря на то, что у Великих было традиционно принято иметь при себе духа-питомца, обычно в виде кота, Яна до сих пор это традицию успешно игнорировала. Даже смеялась иногда, что если и заведет себе духа, то в облике более оригинальном. Крокодила, скажем. Я тоже не испытывал особенного восторга перед разного рода пушистиками, но этого кота поднял на руки и воззрился в ядовито-зеленые, колдовские глаза.
- Ну и что творится с твоей хозяйкой? – мрачно поинтересовался я, кот презрительно фыркнул, а потом и вовсе огрел меня лапой по носу. Лениво так, беззлобно, без когтей, но от того не менее возмутительно.



Обещанные «только свои» нашли свое воплощение в лице навязчивой девицы, представленной мне Яной, как любимая племянница, именуемая то ли Элеонорой, то ли Эльвирой, то ли Эмульсией. В общем, я не запомнил. Девица оказалась обладательницей неплохой фигурки, посредственного личика, поистине неутомимых голосовых связок и хватки клеща. Яна подвела ко мне племянницу, одарила очаровательной улыбкой, промурлыкала: «Визерис, зайка, развлеки пока девочку», и, отрезав мне пути к отступлению, удалилась. Дверь за ней захлопнулась, как крышка моего гроба, девица незамедлительно приступила к изливанию потока своего сознания в мои уши. Не похоже было, что ей вообще нужна была компания, не будь меня она с таким же успехом продолжила бы общение с фикусом или, скажем, вантузом. Вантузом я чувствовал себя впервые.
Когда она исчезла, я не заметил. Просто в какой то момент наступила блаженная тишина.



В столовой, по соседству с листьями салата, желе и в ужасе раскоряченной индейки, меня ждала, очевидно, очередная племянница. Глядя на стройную спинку, я почувствовал, как мной овладевает легкая паника, когда в сознание проникла случайная крамольная мысль, не собирается ли Яна меня женить. Мне и отца хватало. Мысль была на редкость идиотская, и я лишний раз убедился в этом, когда девушка обернулась. Нееет, это была не Реми, такая дама за меня замуж не пошла бы. Девушка была чем то похожа на Яну. Нет, ни одной общей черты, не фамильное сходство, но что то неуловимое, незримое, неумолимо-гнетуще общее. Глаза – неожиданно понял я. В темно-карих глазах, отдающий карминово-красными хищными бликами, стояла та же усталость, покрытая пылью веков и полынной горечью, что и в небесно-голубых глазах Яны. Сколько же тебе лет, красавица?



В первые пару минут она словно и не замечала меня, а потом сама подсела за мой стол. Она изящно подперла подбородок ладонью, забыв про собственную тарелку, и воззрилась на меня. Улыбнулась, обнажив белоснежную полоску зубов и слишком длинные, слишком острые для нормального человека клыки. Пожалуй, только теперь я обратил внимание на серовато-бледный цвет ее кожи. В Наллэ мы, конечно, их изучали, но исключительно теоретически, и лично с вампирами мне еще встречаться еще не доводилось.
- Привет, Визерис, - так вкрадчиво и интимно проворковала она, что кусок индейки встал у меня в горле.
- Привет, - вилку пришлось отложить и я откинулся на спинку стула, встретив ее взгляд. Очень хотелось бы верить, что без особого трепета. – Польщен своей известностью, но вижу тебя впервые. И мне было бы приятно, если бы я хотя бы имя твое знал.
Она негромко рассмеялась, изрядно меня этим задев, и словно и не поняла вопроса.
- Яна говорила, что я сразу пойму, почему ты так нравишься ей. Она была права, я понимаю. Мне ты тоже нравишься. Но я вообще испытываю к вам определенную слабость, - она преувеличенно скорбно вздохнула и вяло ковырнула вилкой кусок мяса на своей тарелке.
- К нам? – не выдержал я, и она снизошла до откровения.
- Все трое мужчин, которых я когда-либо любила, носили фамилию фон Вальде. Забавно, правда? – я ничего забавного в этом не находил, но и она, видимо, тоже. – Еще увидимся, - улыбнулась она, поднимаясь с места, оставив на столе так и не тронутую тарелку.



Кроме Яны идти за объяснениями было не к кому. А объяснений очень хотелось.
- Кто она? Эта вампирша в столовой…
Яна опиралась на подставку обоими руками, равнодушными глазами что то разглядывала в книге и даже не подняла голову, услышав мой голос.
- Одна моя старая знакомая.
- То, что старая, это я понял, - буркнул я, и губы ведьмы наконец тронула едва заметная улыбка, задержалась на пару мгновений и тут же итак же бесследно исчезла.
- Хорошо, я расскажу, она, наконец, повернулась ко мне, махнула ладонью на кресло рядом с собой, знаменитый Трон Великих. – Присаживайся, это будет долгий и познавательный рассказ.
И я сел. Бухнулся в кресло с облегчением и легким раздражением. Быть может следовало сразу поделиться, а не вешать на меня своих племянниц? Но Яна молчала, я раздражался еще больше, чувствовал, как начинает пощипывать затекающую ногу. Я открыл было рот, дабы возмутиться затянувшемуся молчанию, но из тени коридора снова выступила она, улыбаясь и скрестив руки на груди.
- Какая прелесть! – восхитилась вампирша. – Он истинный фон Вальде! Сколько их помню, они все были самоуверенны, претенциозны и необыкновенно наивны.
У меня дернулся уголок губ и я подался вперед в попытке подняться навстречу неторопливо поднимающейся по лестнице вампирше. Именно в попытке, напрасной и безуспешной. Конечностей я не чувствовал.
- Ты этого хотела? – негромко, устало спросила Яна и холодные бледные пальцы с безупречным, как когти, маникюром, скользнули по моей щеке.
- Да, мне это было нужно.



Мой спаситель свалился как снег на голову. Причем на голову Яне. С крайне противным кошачим мявом, в котором удивительным образом угадывалось что-то неприличное, здоровая черная махина всем своим полупрозрачным весом вцепилась в прическу ведьмы. Яна вторила коту истошным воплем, заметалась, пытаясь содрать с себя животину, и, судя по грохоту и звукам уже недвусмысленно гневным, свалилась с лестницы. В то же мгновение я почувствовал себя свободным. Вампирша, тоже не ожидавшая кошачьей атаки, от неожиданности шарахнулась назад, на достаточное расстояние, что бы я успел вывалиться из кресла, отбить себе колени и локти, и отползти под прикрытие высокой спинки.
- Не приближайся, стерва… - хрипел я и как можно более угрожающе размахивал волшебной палочкой. Из палочки снопом сыпались золотистые искры, способные нанести вред разве что моральный и разве что особо впечатлительным эмо. Но я судорожно ею тряс, силясь вспомнить заклинание пострашнее. Пока вспоминался только «щит».
Вампирша не выглядела ни разгневанной, ни расстроенной, только изрядно поскучневшей. Но и подходить ко мне не торопилась.



- Пшшшшлаааа… - между мной и вампиршей снова очутился кот. Яны слышно не было, и ошалевший мозг в полубреду предположил, что страшный зверь ее сожрал. Даже если это было так, ни малейшего сочувствия к ведьме я не испытывал. А вот девица при взгляде на кота заметно напряглась, я даже почувствовал себя уязвленным. Наверное, вампирятину кот тоже ел.
- Пшшшлааа воон, - снова провыл кот, выгнул спину и подобрался еще ближе. Вампирша отступила.
- Мирдин Эмрис, это не твое… - возмутилась было она, но кот слушать не собирался.
- Вооон!
Вампирша еще что то прошипела, зло прищурившись, я не расслышал, но кот, видимо, понял, и презрительно фыркнул. Он не отступал от нее ни на шаг до тех пор, пока она не растаяла фиолетовой дымкой и пронзительно верещащая летучая мышь не вылетела в окно, покидая замок.



Мне из Дворца тоже надо было убираться как можно скорее. Пока я переводил дух, распластавшись по мраморным плитам пола позади Трона, мимо меня продефилировал кот. Зверюга тронула лапой мое плечо, брезгливо понюхала, убедилась, что я жив и так же невозмутимо и гордо пошла дальше. Благодарить своего спасителя мне резко расхотелось. Зато очень хотелось побеседовать с Яной.
Ведьма обнаружилась почти случайно, в одной из комнат у самого выхода, живая, но, судя по растрепанным волосам и расцарапанному лицу, не слишком здоровая.
- Итак, ты меня пыталась сдать, - я поудобнее перехватил палочку, но Яна даже не вздрогнула.
- Ты знал, что это когда-нибудь случиться.
- Ты пыталась меня сдать, Яна! Еще и эту племянницу приплела!
- Мне нужно было чем-то занять тебя, пока не пришла Морриган, - лениво, устало отозвалась она, будто отмахиваясь от надоевшей мухи.
- Значит, вампиршу зовут Морриган?
Яна смотрела на меня и в глазах ее снова, как старые времена, мелькнуло что то живое, человеческое, бесконечно изумленное.
- Ты даже не узнал ее… - она расхохоталась, как безумная, и ведьминский смех разносился по всему замку, отражался от стен. Я схватил ее за предплечье, и смех прервался, будто обрубленный. – Уходи, Визерис, - негромко произнесла она. – Убирайся, и никогда не возвращайся сюда. Я не хочу тебя больше видеть.
Нет, это как будто я пытался продать ее злобной кровожадной твари!



Злость жгла меня долго, кажется, не собираясь утихать. Явившись домой к утру, помятый, дерганный, я заперся у себя в комнате, громко хлопнув дверью и послав Осириса в места не столь отдаленные, оскорбив того до глубины души.
Однако злость, бешенство душили, и, в какой-то момент, наконец, вылились в деятельность. Этот рецепт я нашел в одной старой книге, по большому блату выклянченной у библиотекаря взамен бутылки коньяка и пачки пряников. Сам рецепт был прост, а вот ингредиенты так просто в алхимической лавке не продавались. И потянулись ночи, лунные и не очень, на кладбищах, развалинах древних монастырей, академической теплице и в злачных местах в компании местных контрабандистов.
Невыносимо воняющее зелье тошнотворного желтоватого цвета зловеще побулькивало в котле.



Яна требовала больше никогда не появляться во Дворце Тьмы. Я, однако, пришел снова. Справедливости ради стоит сказать, что я, во-первых, ничего ей не обещал, а во-вторых, и не собирался с ней встречаться. Куда больше меня интересовало пространство под основанием Дворца. А конкретнее – статуя павлина. Такие были натыканы практически на каждом шагу в замке Великой Саши, но здесь он был единственным и неповторимым, как капля света в сплошном потоке тьмы. Самое оно, чтобы Яна не почуяла, эта пакостная птица перебьет всякое инородное колдовство. Ухмыльнувшись, я легкомысленно почесал каменному страусу клюв и достал из внутреннего кармана колбу, в которой, словно живая, пульсировала вязкая бордовая субстанция.
К страусу я колбу приматывал самым что ни на есть тривиальным скотчем.



Обычно утреннюю почту забирал Мордред. Получал письма, счета, журналы и газеты, после чего минут 10 беспечно болтал у порога с молоденькой почтальоншей. Однако в это утро некие тайные силы подсыпали ему пурген в овсяную кашу, и Мордред был вынужден изменить своему ритуалу.
За почтой вышел я, зевая и торопливо пытаясь припомнить, как же зовут почтальоншу. У меня всегда была плохая память на имена.
- Привет, Визерис, - улыбнулась девчонка, чуть помедлив, но привычно передавая бумаги сразу на руки. – А Мордред где? Все хорошо?
- Да, просто приболел немного.
Мы с Мордредом были близнецами, но нас никогда не путали. Даже случайные и малознакомые. Не перепутала и она. Я перебирал корреспонденцию с самым невозмутимым видом, словно невзначай поинтересовавшись, что слышно в мире. Девчонка словно этого и ждала, видимо с кем трепаться положенные 10 минут ей было все равно.
- Ой, недавно у мисисс Джун выросли рога, ты представляешь! Оказывается, купила в алхимической лавке приворотное зелье, а оно производства второкурсников оказалось, так она к декану приперлась, ему все награды рогами посшибала! А Анатолия, лучшая выпускница, беременная оказалась! Говорят от мастера Зелий, но он отпирается, а Анатолия рыдает, грозятся ее даже перед самым выпуском из Академии выгнать, Светлейшая Саша такого не одобряет! Ох, а у Темнейшей Яны то, говорят, на днях весь замок разнесло! Прям практически в крошки, говорят!
Про крошки я изрядно сомневался, не такой сильный там был заряд, но добросовестно изумился. Почтальонша, видя такой энтузиазм с мой стороны, вдохновилась.
- Вот-вот! Сама Темнейшая выжила, хотя кот ее, говорят, пропал. Вот жалко кота… - девчонка трагично шморкнула носом. Кота и в самом деле было жалко, но угрызения совести меня не мучили, скорее всего дух-демон просто освободился от оболочки, да и сбежал от Яны.
Девица еще что то щебетала, но я ее уже не слышал, уставившись на конверт в своих руках. Простой белый конверт с изящной серебристой вязью. «Лорду Визерису фон Вальде,» - гласила надпись. К надписи прилагалась вычурная печать Вечного Форпоста и, при взгляде на нее, мне стало как то немного зябко.



Вечный Форпост, средоточие магической силы и власти, располагался где то в далекой дали междумирья, втискиваясь своим существом между слоями реальности, как котлета в гамбургере. Власть его была неограниченна и весьма абстрактна. По крайней мере крайне абстрактной казалась она нам на уроках истории, когда невыносимо занудный профессор Ыжич монотонно бубнил, превращая потенциально интереснейший предмет в испытание воли и нервов. Эльза Бледная, чье деликатное приглашение лежало в моем конверте, принадлежала к той трети Форпоста, что значилась под юрисдикцией темных. И ее появление, даже сам факт простого нахождения в непосредственной близости от нас, становился событием поистине нетривиальным. Размышлений на темы идти или не идти у меня не было и быть не могло. Не смотря на изящность и тактичность приглашения, я не питал никаких иллюзий, если не пойду сам – притащат.



Эльза Бледная принимала нас в небольшой белой комнатке. Белые стены, белый пол, белая мебель и ковер на полу. Белая хозяйка с неестественно голубыми, холодными, как горные озера, глазами. Мы с Яной, а в комнатке, помимо Эльзы, были только мы, смотрелись пятнами, слишком яркими, слишком неправдоподобными для этого места. Саму Яну я узнал не сразу. Неровно остриженные короткие волосы вместо пышной безупречной прически, скромный, совершенно нелепый на ней, серый костюмчик вместо черного форменного платья ведьмы. Она мельком посмотрела на меня, без всякого выражения, и я заметил на ее щеке глубокую ссадину.
- Присаживайся, Визерис, - негромко произнесла Эльза и я с изрядным недоверием покосился на кресло. Уголок губ Яны едва заметно, на долю секунды, дрогнул. Я сел.
- Я знаю, ты часто бывал во Дворце Вечного Ужаса, - сообщила она. – Там много твоих следов. Сейчас, когда рассматривается вопрос о компетентности леди Яны и снятии с нее титула Темнейшей…
- Чего? – опешил я.



- Мы уже обсуждали это, - торопливо, хрипло зашептала Яна. – Это был несчастный случай. Я проводила эксперимент и неудачно совмещенные реагенты вызвали взрыв. Я осознаю свою вину и готова принять наказание, которое вы сочтете приемлемым. Ему нечего здесь делать, Эльза, он все равно не сможет рассказать больше, чем сказала я.
- Ты знал, что леди Яна проводит некий опасный эксперимент? – невозмутимо поинтересовалась Эльза, воззрившись на меня, и от этих ледяных глаз мурашки побежали по коже.
- Ээээмн… нет… - честно сознался я, Яна фыркнула и отвернулась от меня, а я судорожно пытался понять, что она творит. И о каком эксперименте речь? Нет, разумом я понимал, осознавал, что Яна знает, и прикрывает сейчас меня… но это казалось таким неправдоподобным, абсурдным, словно я попал в домик к Безумному Шляпнику.
Меня выставили за порог уже спустя минут 10, Эльза чуть улыбалась, обещала, если понадоблюсь, обратиться, и смотрела сквозь меня. Яна упрямо сжимала губы, казалась до нелепости юной, и больше ни разу не подняла глаз.



Снова я увидел Эльзу недели через две. Она появилась возле нашего дома как призрак, соткалась белым туманом за моей спиной.
- У вас здесь красивые звезды, - сообщила она совершенно будничным голосом без всякого приветствия. – И странные. У вас здесь все странное, Визерис.
Я вздрогнул.
- Как Яна?
- Бодра. В ближайшие 100 лет она не сможет вернуть себе титул и власть Темнейшей. Но она, кажется, даже вздохнула с облегчением. У вас в последнее время часто меняются Темнейшие.
- Наверное, энергетика плохая, - буркнул я и Эльза на удивление быстро и покладисто согласилась.
- Наверное. Энергетика, звезды, воздух. Нечисто. Будто есть что-то, чего не должно быть, и возле него, словно возле Венериной Мухоловки, вьется всякая гадость.
Она улыбнулась беспечно и беззаботно, только глаза остались теми же, холодными, равнодушными.
- Не думаю, что мы когда-нибудь еще встретимся, Визерис фон Вальде.
- Я буду надеяться на новую встречу, - негромко отозвался я, чувствуя, что пересохли губы. Эльза снова тонко улыбнулась, истаивая, словно чеширский кот.
- Нет, Визерис, ты надеешься, что никогда больше меня не увидишь…