Запись 10
Доброе утро, мир! На связи тот-неудачник-который-скоро женится. Но давайте не будем о грустном, посмотрите вокруг. Когда на город опускается легкая прохлада после засушливого лета, когда долгожданный перерыв даруется свыше, так не хочется думать о будущем. Хочется жить, этим мгновением.
В реальности сейчас нет ничего привлекательного. Саманта продолжает вести холодную войну и шугается моего общества, специально готовит те блюда, которые я не ем, и забывает закрыть бутылочку с ацетоном, после того как закончит маникюр. Но ночью я неизменно прихожу в ее кровать и укладываюсь рядом, я даже не знаю, что это значит. Но утром она всегда просыпается первая и уходит из комнаты в кухню, так что мы продолжаем делать вид, что между нами ничего нет. Даже не смотря на то, на ее пальце покоится моё кольцо.
На заработанные деньги мы сделали небольшой ремонт, и теперь в дом не стыдно водить гостей, хотя уже и некого.
От Грэйс не пришло ни единой весточки, хотя я старался выведать и ее местоположение, и телефон. Ничего. Как будто человек взял и испарился из моей жизни, как будто и не было никакой Грэйси. А была ли? Было ли между нами что-то такое, по чему стоило бы скучать?
Я задаю очень много вопросов, которые острым укором смотрят на меня из этой тетради. Возможно, стоит перестать писать сюда, но, почему-то, это стало для меня уже больше, чем занятием для убийства скуки. Я бы сказал, я привык к этому. Очень много чего вошло в привычку.
Свадьба назначена на 1 сентября
.
Запись 11
Передо мной, в этом отвратительном кресле, из которого торчит поролон, сидят десятки людей ежедневно. Каждый из них считает свою проблему самой важной на свете, а я обязан незамедлительно приняться за неё.
«Течет крыша!», - кричит старушка с раскрасневшимся лицом. «Пропало электричество», - вздыхает мужчина с глубокими морщинами на лице. «Меня хотят выселить за якобы неуплату», - плачет миниатюрная особа женская пола, размазывая слезы по хорошенькой мордочке. Первым двум я окажу помощь, направлю к соответствующим людям, которые незамедлительно устранят проблему. А вот третью придется отправить домой, выдав заученное «Ничем не можем помочь, уплотнение жилого района, приказ властей». Смешно.
Когда само правительство ничего не может поделать с насаждением чужих правил, становится действительно страшно за этот маленький городок и за будущее его жителей.
Я чувствую, что становлюсь абсолютно бесполезен. Молод, полон сил, но кому это нужно? Я сижу тут, запертый в крохотном городке, а всё что мне остается – это жаловаться какой-то тетради на свою жизнь. Никто не чувствовал себя настолько несчастным.
Запись 12
Когда сегодняшним вечером я вернулся с работы, меня ждал преудивительный сюрприз. Я бы сказал, что приятный, но это будет враньём. А конкретно Саманта в своей дурацкой ночнушке с овечками. Обычно, когда я прихожу, она уже спит, и я, особо не вглядываясь, ложусь рядом. А сейчас я смог оценить и ее замызганную пижамку и не самые привлекательные ноги. Но самым удивительным было не это, а её взгляд. В нём не было ни нотки уже столь привычного мне холода, зато была жгучая обида и готовность наброситься меня с кулаками.
Всё стало на свои места, когда я присмотрелся к тому, что лежало на столике подле неё. Знаешь, что я там увидел? Тебя, дорогая тетрадка! Эта тетрадь лежала среди всякой дребедени и была потрёпана. Кажется, её тщательно изучили за тот день, пока меня не было дома.
- Джулиан Ричмонд! – выкрикнула Сэм так громко, как никогда я не слышал, чтобы кричали девушки. – Ты – полнейшая скотина и жалкая свинья.
«Ну что ж, доля логики в этом есть», - согласился я, судорожно припоминая, как только я ни обзывал её за последний месяц.
Я с размаху сел на кресло рядом и готов был выслушать шквал обвинений, но внезапно Саманта замолчала.
Спустя пару минут оглушающей тишины, она заговорила. Но при этом её голос стал тише и холоднее, как будто бы она говорила сквозь какую-то пелену.
- Знаешь, уже не те времена, ты можешь уйти. Я не держу тебя.
- Ты – нет, - хмыкнул я.
- Но если ты ни черта не делаешь, - в её словах зазвучала лёгкая горечь, - так не смей всё время ныть и портить жизнь окружающих. Мало того что ты калечишь меня, так ты испортил отношения со всеми соседями и еще умудряешься совмещать со своими истериками работу политиком. Ты понимаешь, что люди, чью судьбу ты решаешь, могут лишиться жилья из-за твоего безразличия? Оторви свою задницу и начни действовать.
Несмотря на острые слова, она продолжала говорить спокойно, и оттого становилось только хуже. Потому как я чувствовал резон её слов, чувствовал желание всё исправить. Но не смог упустить шанс сделать последний выпад:
- Так чего же ты продолжаешь жить здесь и мучиться со мной?
- Когда-нибудь, - она дёрнула подбородком, - может быть, ты и поймёшь.
- Тебя ведь не заставляют родители?
Она пожала плечами, уголки её губ предательски задрожали, и она быстро ушла из комнаты. А я остался сидеть ночью в одиночестве и думать. Потом взял злополучную тетрадь, раскрыл и…
Я клянусь изменить если не всё, то хоть что-нибудь. И я знаю, с кого я начну.
Спокойной ночи.
Запись 13
Нет, надо было видеть лицо Хуаны.
Знаю, это была не лучшая идея. Но я был переполнен желания изменить жизнь и помчался прямо к тому, вина перед кем уже успела выжечь значительную часть моего и так не большого сердца.
- О. Мой. Бог, – выдохнула она, завидев меня на пороге.
Глаза, переполненные злостью и страхом, впились прямо в меня. На усталом лице они были единственным, что привлекало внимание, я бы сказал, они светились эмоциями.
Еще бы минуту – и она меня выгнала, так что я немедленно заговорил:
- Если сможешь – прости меня, я ужасный свинья. Но я не хочу, чтобы ты злилась на меня, пожалуйста. Давай дружить?
На последнем слове у меня кончилось дыхание, и я неуклюже выставил руку вперед, предлагая девушке её пожать.
Она кривовато улыбнулась, я видел в её глазах очень много злости, но я не сомневался, что она-то меня простит. Она большой ребёнок, а дети не умеют долго обижаться.
- Я подумаю, - она поджала губы, и презрительная усмешка только добавила этой картине лёгкого комизма.
- О, это ведь твой сын, верно? – я устремил взгляд в сторону крошечного ребенка, лежащего в коляске прямо у входа. Кажется, они собирались гулять.
- Хм, это моя дочь, - хихикнула Ханна. – Дурак.
- Оу. Мило. И как вы её назвали?
-
Эмбер.
- Мило, - повторил я, вглядываясь в маленькую копию Хуанитты. – Как дела с мужем?
- Ты, наверное, имеешь в виду, как дела с моим мужем после того, как ты предпринял попытку развести нас? О, не переживай, всё замечательно, к счастью, его понимание и сочувствие помогло нам преодолеть все козни, любезно подстроенные тобой. Кстати, хочешь чаю? - взмах ресниц и указ рукой куда-то вглубь дома.
Вот ведь.
Оказалось, что у Ханны просто очаровательнейший дом, обустроенный по последнему слово архитектурной моды, в нём причудливо сочетались стили, и от этой эклектики голова не кружилась, как часто бывает, когда дизайнеры отрываются на всю катушку. В тёплой, уютной кухне я получил порцию чая с тостами. В чай она добавила корицы, а к тостам подала клубничный джем. Когда между вами на столе вкуснейшее лакомство – злиться становится практически невозможно.
Когда наши разговоры пришли к логическому завершению, она, ни говоря ни слова, включила радио и поволокла меня танцевать.
Прямо как в день нашего первого знакомства, я снова чувствовал себя отлично. И я был страшно благодарен Сэм за то, что она ткнула меня лицом в мои же ошибки. А еще я был по-прежнему ужасно виноват перед ней, но я предпочёл об этом пока не думать. Как извиняться перед человеком, который ни в жизнь не станет танцевать под радио в кухне, я не знаю.
Когда мы уже валились с ног от усталости, я попрощался с Хуаниттой, она пообещала, что когда-нибудь мы встретимся и зажжём на полную катушку и напомнила, что это мой самый последний шанс.
- Я знаю, - сказал я, раздумывая над тем, что сказать Сэм по приходу.
И честно говоря, я до сих пор не знаю.
Запись 14
Это последняя запись в эту тетрадь. Я до сих пор не знаю, что делать с собственной жизнью, но сегодня я убедился, что число людей, ненавидящих меня меньше предполагаемого.
Я не знаю, что делать с работой, но я знаю, что, как только ко мне придёт следующий человек с жалобой о выселении, я возьму его за руку и пойду к начальству, узнавать, что творится в этом городе. Если из меня и не выйдет хорошего политика, я должен хотя бы позаботиться о нормальном уходе, а не позорном бегстве.
Зато теперь с Самантой стало всё яснее. То есть, нет, запутаннее. Или всё-таки яснее?
- Ты решил прийти пораньше? – брови Сэм поползли вверх, как только я появился в доме.
- Да, решил прийти пораньше, - с немного глупой улыбкой объявил я. После дурачеств с Хуанной, было невыносимо сложно перестроиться на новый лад. Лад злой и грустной Саманты.
- Ты… - она задрожала от гнева и буквально выплюнула следующее слово. – Пьян?
-Что? Нет! – попятился я.
-Что ты пил? – не отставала невеста.
- Чай с корицей! – ляпнул я.
- М. Значит ты был у кого-то в гостях, - немного сбавила темп Сэм.
- Да. Мирился с Хуанной, ты же знаешь о ней, воровка чужих дневников?
- Да как ты!.. – вот черт, опять ошибся. – Ты хоть представляешь каково мне? Я сижу целыми днями, изнемогаю, а ты заявляешься непонятно во сколько или как сейчас – с примирения с девушкой, с которой изменил мне.
- Изменил тебе? Кто ты мне такая, чтобы я изменял тебе? – спросил я тихо и задумчиво.
- Твоя невеста, - прижала руки к вискам Саманта, отводя взгляд.
- Сэм, зачем ты терпишь это? Зачем ты терпишь меня изо дня в день? Я делал тебе больно, а ты продолжала быть здесь. Почему?
- Потому что, - сделала Саманта пару шагов назад, чуть не врезавшись в стенку. – Потому что…
Я уставился в её лицо, ожидая какого угодно ответа. Ну разве что, кроме…
- Потому что я тебя люблю! – выдохнула эта смешная девушка в смешной пижаме, отвернувшись от меня.
В её глазах блестели слёзы, рот открылся от ужаса, руки дрожали, кажется, она первый раз в жизни говорила такие слова. Я даже на секунду забыл, где нахожусь и пялился в её глаза.
- И всегда тебя любила, - добавила Саманта, думая что это облегчит ситуацию.
В этот раз руки к вискам прижал я.