87. Весна
Раненое сердце, острые стрелы,
Черные кони, ночи без сна...
Там за холмами солнце запело...
Сделаешь шаг - за тобою весна.
(с)
На пороге моей комнаты стоял Гед фон Вальде с невероятно серьезным выражением лица. Он не проходил внутрь, словно бы не желая нарушать какую-то границу, оправившись от потрясения, я повторила свой вопрос:
- Что ты здесь делаешь?
- Приглашаю тебя на прогулку, - невозмутимо ответил он, отводя глаза.
И тут мне стало ужасно стыдно и неловко за свой кошмарный внешний вид, спохватившись я торопливо попросила подождать внизу и захлопнула дверь. Из зеркала на меня смотрела растрепанная замарашка в старом застиранном халате, в панике я заметалась по комнате, пытаясь одновременно заплести волосы, натянуть платье и застегнуть ремешки туфель. Боги! Что только Гед обо мне подумает! В прошлую нашу встречу мы были на свадьбе, Амаранта целых два часа продержала меня в специальном кресле, четырежды заставила девушку в салоне переделать укладку и макияж, дольше возились только с Реми, которая была невестой. Впервые за несколько месяцев я ужаснулась самой себе, осознав, насколько потеряла контроль над собственной жизнью.
Понадобилось не меньше получаса, чтобы привести себя в такой вид, который позволяет показываться за пределами собственного дома. Пока рядом была только семья, за долгие месяцы уже привыкшая не теребить меня бесконечными советами и подбадриваниями, собственное отражение не доставляло никакого дискомфорта, каким бы оно ни было. Но стоило только кому-то постороннему появиться на пороге, как с детства заложенные принципы снова взяли верх, я помчалась в ванную, чтобы наскоро принять душ, а после заплела еще влажные волосы в косу. После долгой апатии, первым чувством стало непонятное волнение, охватившее меня целиком словно кокон, пальцы не слушались, вместо обычной симметричной прически на голове выросло нечто кособокое. Переделывать я не решилась, опасаясь, что следующая попытка окажется еще хуже, натянула на себя платье и направилась к лестнице, внизу Гед топтался в ожидании рядом с входной дверью.
- Ага, и вот так ты собираешься показаться тому милому юноше? – кузина Терри возникла за спиной беззвучно и незаметно.
- Да, что-то не так?
- Все не так, - она выразительно окинула меня взглядом сверху вниз, - Для свидания стоит постараться, ну хоть немного.
- Это не свидание, - фыркнула я. Странно, бабушка говорила, что ее мать была очень умной женщиной. В ответ Тереза Антония красноречиво изогнула бровь, но я уже сбегала вниз по лестнице.
Гед выглядел озадаченным, переминаясь с ноги на ногу перед обнюхивавшей его Наей, еще немного потянув носом и убедившись, что вкусняшек в карманах потертых джинс не припасено, собака вильнула хвостом.
- Она не кусается, - сказала я, опуская ногу на последнюю ступеньку лестницы.
- Я знаю, - он ласково потрепал Наю между ушей, от чего та блаженно прикрыла глаза, - Можем идти?
- Куда? – полгода я почти не покидала стен дома, выходить было даже немного страшно.
- Сегодня не далеко, - Гед ободряюще улыбнулся, распахнул дверь и сделал приглашающий жест, пропуская меня вперед.
В Стрендже было начало января, мы только-только встретили Новый Год, но днем столбик термометра еще ни разу не опустился ниже двадцати градусов тепла. Я вдохнула сухой воздух пустыни, деревья Грин-парка одобрительно зашумели листвой, посылая редкий здесь запах свежей зелени вместе с ветром.
Туда мы и направились. Парк располагался совсем рядом, так что уже через минут пятнадцать мы стояли в самой его середине, рассматривая взвивающиеся к небу струи воды в фонтане, который сразу напомнил мне двор здания Студсовета в Ля Тур. Молчание в дороге заставило меня задаваться тысячей вопросов одновременно, потому что я искренне не понимала, что вообще происходит, почему он сейчас здесь, куда ведет меня и зачем. Все это вырвалось сплошным потоком, едва различимыми между собой словами, но не смогло смутить Геда, который широко развел руки и спросил:
- Урсула, что ты видишь?
- Парк, - на продолжительные описания не было настроения.
- Какой парк?
- Красивый, - я нахмурилась, ясности не добавилось.
- Тогда улыбнись ему, - Гед и сам расплылся в улыбке, такой заразительной, что я не смогла устоять, - Вот так, правильно. Теперь здесь стало еще красивее!
Он продолжал болтать какую-то чепуху, разрушая в голове облик неразговорчивого парня, с которым я протанцевала целую ночь на свадьбе сестры. Не умолкая ни на секунду, Гед буквально заставлял меня улыбаться, но каким-то магическим образом ни одна из этих улыбок не была притворной.
Этот едва знакомый мне человек, не считать же за близкие отношения одну встречу и несколько месяцев переписки по интернету, сумел сделать то, что не удалось самым родным мне людям. Боль от предательства не исчезла в мгновение ока, вовсе нет, ее словно затянул утренний туман, позволив мне искренне хохотать в голос, когда Гед фон Вальде усадил меня на детские качели в парке и толкал как маленькую девочку. Металлическая штанга ходила ходуном, не рассчитанная на такой вес, сердце сладко замирало от ощущения полета, я смеялась и вцеплялась сильнее в цепи, подлетая слишком высоко. К счастью, ничего в итоге не разрушилось, погребя нас под останками, но и настроение беззаботного веселья пропало так же быстро, как и началось. Туман развеялся, возвращая все на свои места.
Но Гед не отпускал меня домой до самого вечера, заставив целый день провести вместе с ним в парке. Впервые за долгое время я самостоятельно приготовила еду, пусть это всего лишь сосиски для хот-догов на гриле, вдобавок основательно подгоревшие. Внутри шевельнулось что-то полузабытое, раньше мне ведь нравилось готовить. Перекусывая нехитрой пищей, мы болтали сидя за столиком возле пруда:
- Прости за сосиски, - я чувствовала себя виноватой, глядя как Геду приходится жевать неаппетитное кушанье, он закашлялся, чем смутил меня еще больше.
- Не беспокойся, - выдавил он, как оказалось, сквозь смех, - После стряпни моего кузена Мордреда это почти пища богов.
Давно стемнело, когда Гед проводил меня к дому и, вежливо распрощавшись на пороге, направился в сторону единственной приличной гостиницы в Стрендже. Вернувшись к себе, я устало опустилась на постель, чувствуя, как в тишине спальни возвращается крадущейся походкой склизкое чувство одиночество, прекрасный день, полный улыбок и тепла истаял дымкой на заходе солнца, оставив после себя горький привкус разочарования. О нет, я была благодарна Геду, но вряд ли это что-то меняет, все еще было больно и мерзко, слезы опять заструились по щекам, жалость к себе душила почти физически.
- Урсула, - требовательный стук в дверь, это только бабушка так может, - Тут кое-что для тебя.
Любопытство пересилило, наскоро размазав соленые капли по щекам, я повернула ключ в замке, бабушка Серафина тут же сунула мне в руки высокую стеклянную вазу с темно-красной розой и записку.
- Когда только успела? – она хитро подмигнула мне, ласково погладила по голове и удалилась, – Не стану мешать тебе наслаждаться чтением.
Еще не раскрыв карточку, я уже догадывалась кто был автором, - цветок был копией того, который я получила от Геда в саду особняка фон Вальде. Сложенный вдвое картонный прямоугольник был без всяких украшений, летящим почерком, как на обороте моего портрета, было выведено:
Завтра в то же время. Хороших снов!
Гед
Я перечитала несколько раз, совершенно не понимая почему, зачем, для чего он все это делает, поставила вазу на стол и рядом бросила картонку. В эту ночь я впервые за много месяцев заснула чтобы отдохнуть перед наступлением следующего дня, а не потому что обессилела от слез по ушедшему навсегда.
Гед действительно пришел на следующее утро, увел меня из дома, привез назад только к вечеру. На этот раз мы были не в парке, а в кино на какой-то премьере, фильм был смешным полным комичных ситуаций, но название я забыла, едва покинув здание. Ведро сладкого попкорна, купленное перед сеансом, мы доедали потом еще до самого обеда, бродя по улицам города и болтая о просмотренной комедии. Вечером я снова получила цветок и записку с теми же словами, а на следующий день Гед повел меня на выставку известного художника, останавливающегося в Стрендже всего на два дня. И опять заставлял меня забывать обо всем что было, обо всем что будет, оставляя только краткий миг настоящего, в котором вокруг меня были только свет, тепло и безудержно красивые картины.
Гед приходил ко мне каждый день несколько недель, вытаскивал на длительные прогулки и решительно не позволял снова погрузиться в себя, медленно я начала ощущать, что уже и не хочу снова бесцельно смотреть в потолок, лежа на кровати.
- Мне казалось, мы друзья, - удивленно обернулся ко мне мужчина, когда я в очередной раз поинтересовалась, зачем он это делает, - Ты перестала отвечать на письма и звонки, Реми в Вероне с ума сходила от беспокойства, вот я и решил лично посмотреть, что здесь происходит. Поверь мне, Урсула, у твоей сестры и без того достаточно поводов для расстройства.
- Но тебе было вовсе не обязательно так со мной возиться, - пробежавшая по его лицу темная туча, при упоминании Ремедиос и ее проблем не укрылась от меня. Мысленно я пообещала этим же вечером позвонить сестрам.
- Нет. Но мне хочется, - просто пожал плечами Гед.
Чудесное настроение, понемногу начинавшее преобладать, нарушали только снова начавшиеся бесконечные споры мамы и папы. То и дело можно было наткнуться на них, негодующе шипящих друг на друга, в разных углах дома.
Причина не заставила себя долго ждать. Возвращаясь с очередной прогулки, я наткнулась на них почти у самого порога. Мама не заметила меня, продолжая говорить с молодым человеком, одетым в унифрорму младшего сотрудника Базы. Они стояли возле машины, очевидно принадлежавшей ему, потому что ни на одну из автопарка с моей бывшей работы она не походила – там использовали принципиально иные модели и всегда добавляли соответствующие наклейки на бока и капот. Разговор велся тихо, вполголоса, мама то и дело беспокойно вытягивала шею, поглядывая на пустынное в этот час Шоссе-В-Никуда или на дом.
- Рэнди, спасибо огромное, ты меня крайне выручил.
- Я мог бы подвозить вас каждый день, миссис де Лоран, - в его голосе слышалось плохо скрытое восхищение.
- Нет, пожалуйста, не стоит, - маме хорошо удалось спрятать испуг за вежливостью. О, отец, если узнает, то просто взбесится, так что я отлично ее понимаю. Хотя почему я говорю в будущем времени? Он явно уже наслышан об этой ситуации.
- Но мне не трудно! – он порывисто вскинул голову, живые голубые глаза блеснули в свете фонаря
- В этом нет необходимости. Сегодня я просто растерялась, если служебный транспорт сломается снова, то я просто обращусь к своему мужу, - на последнем слове мама сделала ударение, - А теперь, Рэнди, поезжай, тебе давно пора.
На горизонте появились две светящиеся точки – фары, мужчина с явной неохотой залез в салон и, быстро набирая скорость, умчался по шоссе в противоположную сторону. Мама зашла внутрь, я последовала за ней, отсчитав десять минут, и постаралась поскорее просочиться к себе, благо лестница наверх начиналась почти от самого порога.
Я не верила в возможность измены, мама никогда бы так не поступила, хотя вряд ли кто-либо из семьи стал бы ее осуждать. Но это не мешало отцу заходиться от ревности, доводя жену до истерики бесконечными упреками. Первой не выдержала кузина Терри, вмешалась в их очередную ссору, залепила собственному внуку звонкую пощечину, посоветовала сходить остыть, а сама, вместе со мной и бабушкой Сефи, принялась успокаивать рыдающую Дженни. Папа, как это ни странно, послушался, явно опасаясь разозленной вампирши. И, честное слово, в ту секунду я испытывала горячее одобрение, по отношению к действиям Терезы Антонии.
- Не переживай, - сказал мне Гед, закрепляя пониже шест на стойке для лимбо, - Этот голубоглазый мужчина не разрушит твою семью.
- Откуда ты знаешь? – я поделилась с другом своими переживаниями пока мы ехали в такси до Кактусовой аллеи
- Я все-таки оракул, - прозвучало не очень-то весело, - Так сказать, по статусу положено.
- Ты и меня видел до свадьбы Реми? – вдруг пронзила меня догадка, Гед как раз пытался пройти под перекладиной, споткнулся и рухнул назад вместе с палкой, за которую машинально попробовал схватится, - Так ты и нарисовал тот портрет?
- Да, - лаконично ответил он, поднимаясь и потирая ушибленный бок, а потом сразу сменил тему, указав на фотокабинку - Хочешь, сделаем пару снимков?
Не решившись снова расспрашивать, я согласно закивала, и мы потратили никак не меньше получаса, строя забавные рожицы в объектив камеры. Вместо пары фотографий в руках оказалась целая стопка!
В большом зеркальном полотне отразилось вполне довольное жизнью лицо, отеки от бесконечных слез давно спали, глаза больше не напоминали вампирские, я подняла руку и заправила несколько непослушных прядок.
- Я смотрю, тебе уже лучше, принцесса, - кузина Терри не отражалась в зеркале, снова подкралась бесшумно, заставив вздрогнуть от резкого, низковатого для женщины, голоса.
- Да, спасибо, - не было смысла отрицать очевидное, как и не было никаких объективных причин для неприязни к прабабке.
- Снова свидание?
- Нет, это просто Гед, - я улыбнулась, подумав о нем и предстоящей поездке на пикник.
Кузина Терри громко фыркнула и расхохоталась, вот уж не знаю, что такого смешного было в моих словах. В любом случае, для свиданий пока еще явно рано, да и претенденты не выстраиваются в очередь под моими окнами, я же не Амаранта. Ха, вот уж кто бы отлично сошелся с кузиной!
Свое отношение к вампирше я пока не могла точно определить. Злость и боль, застилавшие мне глаза, стараниями Геда фон Вальде потихоньку уходили в прошлое уносимые рекой времени. Вернувшись в нормальное состояние, не позволявшее только двадцать четыре часа в сутки жалеть себя и рыдать, я смогла снова обращать внимание на чувства других. А им всем, включая кузину Терри, пришлось тоже очень не просто, угрызения совести с радостью бросились на предложенную пищу, напоминая мне, как отвратительно и небрежно я относилась к маме, бабушке и деду, искренне пытавшимся мне помочь.
И прабабка. Не сразу удалось разгадать эту головоломку, но за маской стальной леди пряталась очень грустная женщина, каждую ночь начинавшая с похода на семейное кладбище. Она мерила шагами землю возле могил своих родителей, гладила надгробный камень своей двоюродной сестры Азиль Прайдон и что-то шептала, завесив волосами лицо - я чуть не расплакалась, когда впервые увидела это. Нет, мои объятия не были еще готовы распахнуться для нее, просто больше не обвиняла Терезу Антонию во всех своих неудачах. По-хорошему, стоило сказать ей спасибо, ведь иначе я могла бы до сих пор ждать и надеяться на любовь сумасшедшего лживого ученого, но пока меня хватало только на вежливость. О да, уже занималась весна когда, тщательно прислушавшись к себе, я обнаружила только слабые отголоски былой любви к Энди. Или Джону. Или кто он там такой.
Дома мне теперь было неспокойно, из-за так и не прекратившихся ссор родителей, хотя они слегка поутихли после вмешательства Терезы Антонии, но зато отец стал развязывать негласную войну с ней самой. Кузина Терри пока еще оставалась для меня чужой, у мамы вечно глаза теперь были на мокром месте, бабушка металась между матерью, невесткой и работой. Так что я с огромной благодарностью по-прежнему принимала приглашения Геда, хотя необходимость ежедневно тормошить меня уже давно отпала, к тому же, я снова стала постоянно говорить с сестрами. Набравшись смелости, однажды позвонила Ремедиос, которая показалась мне немного уставшей, пусть явно была рада слышать мой голос. Амаранта же, едва подняв трубку, сначала вытряхнула на меня мешок непечатных выражений, но после все-таки сменила гнев на милость, призналась что сильно переживала за меня и теперь ей стало легче. Пришлось торжественно пообещать младшей сестре больше никогда их всех так не пугать.
А вот дедушка Уилл вовсе не собирался давать опрометчивых клятв, внезапно свалившись с сердечным приступом. Бабушка мгновенно забыла про всех и все на свете, отменила все концерты, две недели не вылезала из больницы, пока врачи не заверили ее в благополучном исходе ситуации, не выдали целую кипу инструкций и рецептов и позволили забрать больного домой. Дед был бледен, но улыбался и радовался возвращению, я дала самой себе еще одно торжественное обещание – поводить с ним рядом больше времени. Во мне были еще живы детские воспоминания, когда он без устали часами мог возиться со мной-ребенком, с готовностью исполняя любой каприз. Медики рекомендовали ему не перенапрягаться, за исполнением этого указания ревностно следила бабушка, поминутно старавшаяся коснуться или обнять мужа, будто бы убеждая себя, что опасность миновала и он все еще здесь, с ней.
К середине апреля днем уже царствовала привычная жара, хотя ночи пока оставались звездными и холодными, так что я поплотнее закуталась в тонкое одеяло перед сном. Вечером я еще не знала, что спать мне в этот раз придется не долго – едва перевалило за полночь, когда я проснулась от какого-то стука. Перевернувшись на другой бок, я попыталась заснуть снова, но стук повторился, заставив меня вздрогнуть и сесть на кровати, третий камушек жалобно ткнулся в стекло, и все мгновенно стало понятно. Поеживаясь, я выбралась из теплого плена постели, подошла к окну и чуть раздвинула складки портьер, вглядываясь в подсвеченный луной двор. Сразу заметивший меня Гед, приветственно замахал искрящейся палочкой, в первую секунду принятую мной за волшебную, но потом я разглядела у его ног несколько небольших коробочек. Фон Вальде снова замахал руками, теперь уже предлагая мне присоединиться к нему. Я побоялась, что он разбудит родителей (их окна выходят в ту же сторону), поспешно кивнула и приложила палец к губам, прежде чем нырнуть в темноту спящего дома, аккуратно пробираясь к выходу.
В прихожей, стараясь вести себя как можно тише, я натянула сапоги и накинула на себя пальто, только сейчас сообразив, что волосы так и остались неубранными. Никакой резинки или заколки, как назло, под рукой не оказалось, а подниматься наверх снова было слишком рискованно, пришлось выходить как есть. Гед сам сиял не хуже бенгальских огней – так назывались эти забавные искрящиеся палочки, поджигал их одну за другой и вручал мне, пока я не собрала в руках целый десяток, восхищенно разглядывая крошечные пляшущие огонечки. Меня даже немного расстроило, что они погасли так быстро, хотя мой друг тут же вручил мне новую палочку и предложил:
- А хочешь покажу тебе «виии»?
- Давай, а то кое-кто так и не выполнил свое обещание!
- Тогда смотри. Поднимаешь повыше, делаешь вот так, - он поводил поднятой рукой из стороны в сторону, - И говоришь – виии!
- Какая глупость! – я тихо засмеялась, но все равно попробовала. А потом не смогла остановиться, зачарованно глядя на мгновенно пропадавшую сверкающую ленточку следа.
- Виии… - разочарованно протянула я, когда последняя искра потухла.
- Вот теперь вижу, что вы с Реми родные сестры, - улыбнулся Гед, - Она тоже никак не могла расстаться с бенгальскими огнями.
- Они же такие красивые! У нас почему-то их даже не продают, - горка почерневших выгоревших огней высилась теперь рядом с коробками, - А жаль.
- Если бы я знал, что они тебя так обрадуют – сразу привез целый грузовик, - он немного подумал и добавил, - Или даже два.
- Брось, это чересчур. Вряд ли еще пару месяцев назад они порадовали меня так же, как сейчас, - я говорила абсолютно честно, глядя ему прямо в глаза. - И это твоя заслуга. Спасибо.
- Ты и так все отлично понимала, Урсула, - Гед мотнул головой отрицая, - без твоего желания выкарабкаться из скорлупы ничего бы не вышло, но немного помощи еще никогда не были лишними.
Боги, что он несет! Да я света белого не видела, пока он не постучался в дверь моей комнаты, и ничего не хотела вовсе, только если умереть. На глазах невольно выступили слезы, я попыталась незаметно смахнуть их, не вышло.
- Урсула, ты плачешь? – теплая рука вдруг коснулась моей щеки, стирая соленую дорожку, - Я сделал что-то не так?
Смотреть на него сейчас было невыносимо! Зажмурившись, я попыталась отвернуться и уйти обратно в дом, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор, пусть в моей памяти об этой ночи останутся только огонечки. Гед удержал меня, развернул обратно к себе, очевидно намеревался что-то еще спросить, но вдруг просто притянул ближе к себе и поцеловал.
От неожиданности, я ничего не сделала сразу, даже наоборот чуть разомкнула губы, но тут же пришла в себя и отшатнулась от него, не давая поцелую из легкого касания превратиться в долгий настоящий. У меня не было испуга, только удивление и смущение, Гед на мгновение отвернулся, взъерошил себе волосы, прежде чем попробовал что-то объяснить:
- Прости меня, Урсула. Я не хотел… То есть нет, не правда, очень хотел, но… Слишком рано, да? – он осекся, вопросительно и виновато посмотрев на меня.
- Да. Нет. Не знаю, - мной овладела растерянность, на такой поворот событий я не рассчитывала, мужчина передо мной все еще извинялся и выглядел расстроенным. Чуть севшим голосом я попыталась исправить ситуацию, - Перестань, не надо извиняться. Ты не сделал ничего плохого.
- Ты не обижена?
- Нисколько, - скорее озадачена, держать обиду тут было не за что, неловкость не пропадала, - Но на сегодня… В общем, спокойной ночи.
С этими словами я постаралась поскорее добраться до двери дома, в этот раз меня, к счастью, никто не попытался остановить.
Сбросив обувь и верхнюю одежду, почти взлетев по лестнице, я упала на свою кровать и до утра не сомкнула веки, ночная прогулка взбудоражила меня. Вереница мыслей заплеталась в знак бесконечности, не позволяя забыться даже неглубоким сном. Гед фон Вальде мне нравился, правда нравился, но мы были так мало знакомы лично, да и я всегда считала его просто другом, похоже снова попала в ловушку вовремя не заметив тревожных звоночков. Можно было бы опустить портрет, но он написал картину еще до того как увидел меня впервые, можно было списать его приезд зимой на беспокойство друга, как и все прогулки. Взгляд упал на заставленный цветами стол и я вздохнула, закрывая лицо ладонями: все три пункта вместе уже никак не тянули на простое дружеское расположение. Куда я смотрела? Чем я занималась? Почему все пропустила? Вопросы жужжали в голове роем рассерженных ос.
Проворочавшись всю ночь, на заре я подошла к зеркалу, вгляделась в побледневшее от неожиданных открытий лицо, провела по губам подушечками пальцев… И поняла, что буду вовсе не против еще раз ощутить поцелуй Геда. Или даже не раз.