9. История, которая не должна повториться
Мери помнила, какой восторг испытала, впервые попав дротиком в «десятку». Ей тогда было лет семь. Доска для игры в дартс висела на стене гостиной – их с отцом любимым развлечением было целиться в безвкусные цветочки на обоях. Мама страшно сердилась, если ловила их за совершением мелкой домашней диверсии.
Однажды, когда Мария уже собиралась совершить бросок, отец приподнял её локоть и мягко отвёл чуть в сторону – она бросила, и дротик воткнулся точно в центр доски. Восторг. Словно внутри до упора открыли кран гелиевого баллона, и ноги вот-вот оторвутся от пола.
Гормональные всплески сделали двадцатидвухлетнюю Мери Сью чувствительнее обычного. Обнаружив на втором этаже «Авроры» дартс, она решила развеяться, но невольно воскресила в памяти жесткую ткань отцовского костюма и запах одеколона, сменившийся тошнотворно-сладкой вонью зелёного зелья вскоре после того, как погибла мама. Отец будто стоял у неё за спиной.
Это был несчастный случай: расшатавшиеся перила моста и стремительное течение. А зелье создавалось неким доктором Джоном Андерсом как… боги знают что. Наверное, как лекарство от смерти. Экспериментальная формула препарата расползлась по параллелям, извратившись в наркотик, и осела в венах обезвоженного горем человека.
Джеймс Лока ушёл из дома, когда Марии исполнилось девять: настоял её дедушка – его отец. До самой смерти майора Лока, воспитывавшего Мери с тех пор, Джеймс не возвращался. А когда вернулся, ушла она.
Она не вспоминала об отце со времени поступления в Университет и жила счастливо. А теперь случайная ассоциация вытащила всё на поверхность! Пытаясь отделаться от мыслей о нём, Мери представляла, как засвечивается плёнка памяти. Но эпизоды зелёного цвета проступали снова.
Месяц назад он умер. Об этом Мери мимоходом сообщил представитель агентства по продаже недвижимости, позвонивший уточнить, собирается ли она оставить за собой бывший дом Лока. Мери Сью не собиралась. Она отослала в родной город отказ от права собственности, и на том история должна была закончиться. Мери не скорбела по Джеймсу, как не жалела, что так и не поговорила с отцом напоследок: человек, выеденный зелёным зельем, ничего общего не имел с тем, кто когда-то держал её за руку.
Словно мухи, опоздавшие заснуть последним зимним сном, воспоминания жужжали в ушах. «Зачем ты ворошишь это?» - спросила себя Мери, безвольно уронив руку с дротиком: «Его нет».
- Зато есть мы, - прошептала Мери Сью и коснулась округлившегося живота – в тот миг «мы» впервые объединило троих.
*
- А это безопасно?
- Абсолютно. Чары самоощущения очень простые, они не опаснее, чем… то, что ты сейчас делаешь. Марта, ты серьёзно собираешься погладить его?
Марта сидела на корточках перед настороженно застывшим скунсом. Зверёк повадился переворачивать мусорные баки окрестных домов в поисках чего-нибудь вкусного, и теперь, пойманный в метре от места преступления, замер, готовясь либо к атаке, либо к бегству.
- Расслабься, девчонкой я сто раз так делала. Они вовсе не агрессивные, если… - если «что», Мери так и не услышала: скунс стремительно развернулся, обдал слишком дружелюбную Марту защитной струёй и пустился наутёк.
- Чего и следовало ожидать, - заключила Мери Сью, побросав обратно в бак грязные картонные тарелки. – Честное слово, иногда ты ведёшь себя именно, как девчонка. Пойдём, - она махнула в сторону крыльца, - одолжу тебе чистую одежду.
Марта сморгнула выступившие от резкого запаха слёзы, виновато улыбнулась и развела руками, поднимаясь по ступенькам вслед за Мери:
- Ну, ты ведь уже освоилась в городе, значит, мне не обязательно оставаться ответственной старшей сестрой – можно и подурачиться. Но так делать больше ну буду, это уж точно! Ладно, вернёмся к чарам самоопределения.
- Самоощущения.
- Я так и сказала. Зачем тебе колдовать их?
- Ну-у-у, - протянула Мери, соображая, как объяснить попроще, - они позволяют прочувствовать тело, полностью, до самой маленькой мышцы. Обычно эти чары применяют, чтобы следить за своим здоровьем, но я хочу с их помощью определить пол ребёнка.
- А почему бы для этого не обратиться в клинику? – Марта с некоторым беспокойством посмотрела на подругу, копающуюся в тумбочке в поисках рубашки и джинсов.
- Потому что аппарат для УЗИ там до сих пор не развалился только благодаря липкой ленте? – ответила Мери Сью вопросом на вопрос. – За достоверность собственных ощущений я, по крайней мере, смогу поручиться. Вот, возьми, - она вручила Марте чистые вещи. – Кстати, в твоём саду растёт яблоня с отлично подходящим сучком…
*
Рассказывая ничего не понимающей в магии сестре Дениса о чарах, Мери слукавила: иначе Марта настояла бы на своём присутствии, а подобные ритуалы были делом интимным и проходили более гладко без посторонних. При свете луны произносились направляющие магический поток слова, выпивался один черпак зелья – действительно довольно простого, - и чудо случалось. Трудность, однако, состояла в том, что все ритуальные действия нужно было совершать, раздевшись хотя бы до белья, и непременно босиком. А в Грифтауне, между тем, стоял декабрь – хотя снег ещё не выпал, ночью землю покрывала корка льда.
Поэтому сначала Мери оплела себя согревающим заклинанием, самым сложным из доступных ей, а потом прошмыгнула на задний двор, к котлу, под которым уже трещали рябиновые поленья. Оставалось надеяться, что от бессонницы никому из соседей не взбредёт в голову прогуляться по лесу: тайны из ведьмовства Мери Сью не делала, но едва ли маленький городок одобрил бы бубнящую беременную женщину, почти обнажённой выплясывающую возле извергающего странный дым котелка.
Яблоневый сук, осиновый лист, собственная слеза на крылышке мотылька - высушить и растереть в порошок. Льер-миттэ-верос. Мери сделала глоток – не успевшее остыть зелье обожгло язык. Она осторожно опустилась на колени и закрыла глаза – концентрические круги чар разбегались по телу, будто освещая каждую задетую кровинку.
По коже поползли мурашки – это начало слабеть согревающее заклинание. Луна зашла, занялся рассвет. Ведьма открыла глаза и так же осторожно поднялась на ноги. Её волосы покрылись изморосью, а мышцы покалывало, но Мери не обратила на это внимания: она узнала, что носит под сердцем сына.
*
Сын. Мысль об отцовстве – уже очень-очень скором – вызывала у Дениса смешанные чувства. Бывали моменты, в которые дух захватывало от радости: когда Мери сообщила, что ждёт мальчика, Денис пронёсся по кампусу, крича: «У меня будет сы-ы-ын!!!» Но иногда он искренне жалел, что легкомысленным болванам вроде него на подготовку к новой роли даётся всего девять месяцев.
Как и планировал, Денис переехал в апреле. Его работа в Университете была закончена, не считая необходимости посетить несколько летних экзаменов в качестве наблюдателя. Резюме в учебные заведения, расположенные поблизости от Грифтауна (точнее, поблизости от которых располагался Грифтаун, уступавший по площади некоторым частным школам), он разослал заранее, и вскоре после переезда небольшой колледж согласился с сентября принять его на испытательный срок.
До сентября ещё надо было дожить без стабильного дохода, и с новорождённым ребёнком, и без сна… Зато друг с другом.
Сомнения, страхи и предстоящие трудности не исчезали, словно по мановению волшебной палочки, под напором особенного «мы», но уже не казались непреодолимыми.
*
Марта взбежала по крыльцу, словно была босиком, а не в туфлях на высокой танкетке.
- Поздравляю-поздравляю-поздравляю! – на одном дыхании выпалила она и заключила Дениса, вышедшего её встречать, в напоминающие борцовский захват объятья.
- Т-с-с, - высвободившись, Денис приложил палец к губам и глазами указал на дверь, - они спят.
- Поздравляю, поздравляю, поздравляю, - шёпотом повторила Марта. – Как Мери? – спросила она негромко.
Денис вздохнул:
- Вымотана, хотя ни за что в этом не признается. Сегодня уложить её спать оказалось труднее, чем самого виновника торжества, - он тоже выглядел усталым.
Они сели на ступеньки бок о бок.
- До смерти хочу посмотреть. Мне родили племянника! – сестра шутливо захлопала в ладоши, и брат усмехнулся:
- Насмотришься ещё… Похоже, без твоей помощи нам не обойтись: доктор сказал, Мери сейчас нельзя напрягаться.
- Ей тяжело пришлось? – спросила Марта, вдруг став серьёзной.
Денис кивнул и ничего не добавил.
Схватки у Мери начались вчера ночью, на четыре дня раньше предполагавшейся даты. В больницу соседнего городка – современнее грифтанунской, - где она наблюдалась последние месяцы, они летели на всех парах: разволновавшийся Денис так гнал, что не успевал разглядеть знаки-ограничители. Бонни, соскучившаяся по дороге, показала класс и ни разу не заглохла.
Мальчик появился на свет здоровым, но Мери Сью после родов была совершенно измождена. Её состояние вызывало беспокойство, однако веских причин оставить их с ребёнком в больнице не нашлось, поэтому утром следующего дня они уже были дома.
Брат с сестрой немного посидели молча, глядя на просыпающийся весенний город.
- Всё наладится, вот увидишь. Она сильная, - проговорила Марта, и тишина птицей вспорхнула с их соприкасающихся плеч.
- Я знаю, - Денис чуть улыбнулся. – Мы наконец выбрали имя - Саймон.
- В честь папы?
- Да.
Мери Сью медленно села в постели. Мышцы болели, как после марафона, и её слегка знобило. Пристроившиеся на книжной полке часы показывали начало одиннадцатого – Мери поняла, что проспала только три часа, но всё равно спустила ноги на пол, встала, поморщившись, и осторожно приблизилась к детской кроватке. Он спал, наверное, самым безмятежным сном на свете. Саймон. Несколько отмерянных вдохами и выдохами минут Мери просто смотрела на сына, наклонившись над ним. Такой маленький! Странно было вспоминать, каким огромным был её живот всего пару дней назад: сейчас она сумела бы уместить Саймона и в сердце. Она протянула руку и самыми кончиками пальцев коснулась пряди тёмных волос.
Наконец, стараясь не шуметь, Мери Сью сделала шаг назад и вдруг наступила на что-то мягкое. До этого, толком не проснувшись, она не замечала, что в кроватке нет одеяла, и теперь с удивлением обнаружила жёлтый плюшевый прямоугольник аккуратно расстеленным на полу. Саймон мирно посапывал в одном подгузнике. Мери пожала плечами: «Провалилось сквозь решётку», – и, мгновение помедлив, снова укрыла сына. Загадки – позже.
С улицы доносились приглушённые голоса Дениса и Марты. Мери Сью сбросила старую фиолетовую пижаму и убрала её под подушку, расправив на кровати плед. Потом натянула свободное шерстяное платье, наскоро умылась, заплела косу и тихонько постучала в выходящее на крыльцо окно.
Брат с сестрой повернули головы на стук – Мери махала им, приглашая войти.
- Что я говорил? – пробормотал Денис. – Неугомонная.
Марта взъерошила его волосы и, легко поднявшись, открыла дверь, чтобы тут же обнять Мери.
Через полчаса состоялся самый тихий совместный завтрак за всю историю их знакомства. Мери Сью сидела за письменным столом, а Марта и Денис стояли рядом, держа тарелки: обеденного стола в доме пока не было, да и стул имелся всего один. Они жевали горячие бутерброды с сыром, пили апельсиновый сок прямо из пачки и шёпотом говорили о спящем ребёнке.
В какой-то момент из детской кроватки взлетело и плавно опустилось на пол жёлтое плюшевое одеяло… Но никто этого не заметил.
*
Дни сменялись днями, кажется, вовсе минуя ночное забытье. Мери не спалось. Лежа без движения, она прощупывала взглядом тягучую темноту, но не могла найти в ней спугнутый вздохом сон. Рука Дениса, тёплая и тяжелая, привычно давила на талию; его дыхание щекотало шею. Саймон по ночам почти не просыпался – спал и сейчас, и его крохотная грудная клетка вздымалась размеренно (Мери не видела, но в такие ночи чувствовала всем своим существом), и одеяло опять оказалось на полу, проскользнув между прутьями.
Было душно.
Стараясь не разбудить мужа, она выбралась из постели – Денис промычал что-то неразборчивое и перевернулся на спину. В ванной капли из крана падали прямо в трубу, разбиваясь призрачным эхом. Мери Сью машинально завернула его посильней и оперлась обеими руками о раковину. Она дрожала.
Дорогое медицинское обследование не выявило никаких отклонений, а чары самоощущения не действовали, сколько Мери ни повторяла «льер-миттэ-верос». Усталость постоянно давила на плечи, но заснуть удавалось с трудом - из-за этого она стала вялой и раздражительной. И она была напугана происходящим.
Подождав, пока пройдёт дрожь и прекратит кружиться голова, Мери Сью вернулась в комнату, сняла ведьмовское платье со спинки стула и на ощупь нашла сапожки, знающие дорогу к Дворцу Света - полёт ей так и не дался. Украшенный лентами клён уже алел среди сосен, разрезая листвой тусклый серо-синий лес. Мери кивнула волшебному ориентиру и побрела вдоль ограды-без-конца.
*
- Ути-пути? – неуверенно вопросил Денис, безуспешно пытаясь укачать ревущего Саймона.
Его беспокойство делалось всё ощутимее: Мери не было уже довольно долго. Нередко она уходила гулять по утрам, но обычно не задерживалась, а сегодня ещё и телефон оставила дома. И Саймон не унимался, хотя был выкупан, вытерт, присыпан тальком и накормлен детской смесью. Паниковать Денис не спешил, однако то и дело напряжённо поглядывал на дверь.
Вновь повернув голову, он наконец увидел в окне профиль жены, а в следующий миг она появилась на пороге, растрёпанная и запыхавшаяся. В небрежно заплетённых волосах запутался красный кленовый листок.
Мужчина набрал воздуха в грудь, чтобы возмутиться, но Саймон у него на руках внезапно перестал плакать и потянул ручки к матери, залопотав на своём младенческом языке.
- Маменькин сынок, - проворчал Денис, выдохнул и мрачно произнёс:
- Поскольку сегодня я заменяю психолога на собрании анонимных клептоманов-любителей садовых гномов, уже опаздываю и без того с утра заработал седых волос, на гневную тираду меня не хватит. Поэтому, пожалуйста, просто объясни.
- Ну не сердись, - бережно забрав сына и уложив в середину большой кровати, Мери повернулась к мужу. – Я ходила во Дворец. Знаю, глупо было вот так исчезать, но я чувствовала, что должна пойти. Мы с Жизель поговорили, и она определила, что со мной.
- И что же?
- Сядь. Гномо-клептоманам придётся подождать.
Техническое Здесь также победа Дениса на конкурсе поваров - сам конкурс будет в следующем отчёте. Финансовую ситуацию в семье можно оценить на скрине и убедиться, что я не без оснований пишу про единственный стул в доме!))
+0,5 за второе поколение.