Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2 — Симы форева ;) - Показать сообщение отдельно

EvilChild · 24.11.2013, 23:33

От автора: Да, это не эпилог : D Это всего лишь последняя глава уже от Данте. И предупреждаю сразу: внимаательно смотрим на ограничение мира. Ну и плюс ко всему, то, что знают все, кто со мной общается вконтакте: из главы в соображениях цензуры вырезана сцена с ограничением 18+. Кто хочет получить хотя бы скрины из нее (насчет текста я не уверена : D), пишите мне в приват.
На одном скрине я не нарисовала шрамы, но исправлять уже не хочу, простите, и так с утра в фотошопе D: Зато оставшимися я полностью довольна. И да, последний скрин ваще ван лав.
И да. "Они только друзья!" - говорила она. "Ничего не будет!" - говорила она. Намек вышел чуть более, чем жирным : D
Глава с большим количеством скринов, текста и очень уютная. Приятного чтения))

XIII. Данте
Финал

Жарко. В глотке пересохло и каждый вдох словно раздирал горло на клочья. На нестерпимо яркий огонь было невозможно смотреть, и я попытался закрыть глаза – очередная неудачная попытка. По левой щеке потекла капля крови, пустая глазница дала о себе знать болью. Вот так вот: неловкое движение моего палача, и я остался без глаза. Может, он это сделал неслучайно. Жаль, что я не мог видеть его глаз в тот момент своим замыленным зрением.
Я забыл, что такое боль. Настоящая боль, как, например, при порке, когда от тела отходят куски кожи из-за излишне сильных ударов, когда просто выпадаешь из реальности, в попытках прекратить, забыть, убрать ее. А мой палач был мастером своего дела – кожа оставалась на месте, но тонкие раны болели чуть ли не больше. Ему надоело – он готовил инструменты изощреннее. Я глубоко вздохнул и закашлялся, хотя к тяжелому и затхлому воздуху уже привык.

Пылал огонь, пылали раны, по голове словно ударили молотом. Я все-таки закрыл здоровый глаз.
За массивной дверью раздались шаги. Я вздрогнул, как в дурном сне и посмотрел на вошедшего. Тот переводил взгляд с меня на моего мучителя.
- Ты перегнул палку. Веди его в камеру, - нахмурился он, красноречиво кивая на дверь.
- Не указывай мне, что делать. Здесь я бог и господин, - раздался утробный рык. Я уже успел его возненавидеть из-за издевательских прибауток нарочито-нежным голосом.
- Граф – твой бог и господин. Не забывай, кому служишь. Но хорошо, я приказываю уже его именем отвести этого пленника отсюда, - мужской голос казался на удивление знакомым, я словно слышал его в каком-то своем сне.
- К черту вас обоих, - мужчина злобно сплюнул, но подошел ко мне и резко дернул за плечо, словно надеясь меня поднять таким образом. Больное плечо, к слову. Черт, у меня больным было абсолютно все.
Идти с закованными сзади руками и еще в полубессознательном состоянии – я понял, что такое настоящее испытание. Путь до камеры я выдержал, грубый швырок об стену – нет. В глазах помутнело и я упал на колени посреди камеры. Прохлада. Благодать.
В очередной раз зашелся сухим и неприятным кашлем. Такое чувство, словно легкие разорвали в клочья. Интересно, это они что-то подмешивают в воду? В этой темнице она обладала действительно отвратительным привкусом.

Опять раздались шаги. Я поймал себя на мысли, что ориентируюсь по звукам. Поднимать голову в этот раз не стал – мне и так неплохо, пусть и на холодном, каменном полу.
Скрипнула решетка. Звук шагов приблизился, и повисла тишина.
- Что это такое? – раздался тихий и злой голос. – Я велел ни в коем случае не пытать его!
Граф. Я узнал его по тем интонациям, что свойственны лишь сильным мира сего. И только что он сказал, что я, оказывается, должен был быть неприкосновенным.
Мужчина подошел ко мне и остановился, словно в нерешительности.
- Зачем мне теперь сдался этот мешок требухи, лишь отдаленно напоминающий человека? Раймон, какого дьявола? Я лично тебе его поручил!
Второй мужчина молчал. Я бы многое отдал, чтобы заглянуть в его глаза и увидеть их выражение.
- Проводи меня ко второму пленнику, - отрезал Варстрайк и отошел.

- Сэр, нет смысла... Он все равно не знает ничего... – это был тот же голос что и тогда, в пыточной, и я вспомнил, когда его слышал: когда меня, оглушенного, но уже начинающего приходить в себя, привели под светлы очи графа. Рядом с ним был обладатель этого голоса, вроде, управитель.
- Хочу поговорить с ним лично и сам расспросить его обо всем, - в голосе графа скользило неприкрытое раздражение. Что-то мне подсказывает, Родерик, что у вас под крылом змея. А, может, мне только кажется.
- Как прикажете. Что делать с... этим? - неприятно было слышать, как тебя называют "этим", к тому же с отрешенно-холодной интонацией, но встать и познакомить этого человека с правилами приличия посредством не самых приятных орудий я не мог. Повисла тишина, в которой решалась моя дальнейшая судьба, которая резко перестала меня волновать.
- Позже решу. Сейчас есть дела и посущественнее, - в ответ я лишь глухо застонал. Хотелось уже просто услышать то, к чему мы оба так долго шли: смертный приговор. Я уже смирился со смертью, и отсрочка была для меня большим наказанием. Лишний час наедине со своей болью и пустой, звенящей головой - омерзительно.
Впрочем, акт правосудия и милосердия не заставил себя ждать.
На то, чтобы насладится жизнью напоследок, мне отводился один день. За все это время я произнес только три слова.
- Не желаете исповедаться, сын мой?
- Валите к черту.
В прощении богов я не нуждался. В прощении людей - тем более. Прощальных слов миру я говорить и не собирался.
Казнь была назначена на утро следующего дня. Место безлюдное, тихое - я даже начал уважать графа за такой выбор. Лишняя показуха свойственна неуверенным, тем более что заканчивать свою жизнь под взглядом нескольких десятков людей я не особо хотел. Палач медлил. Напряжение росло в воздухе. Я слушал стук своего сердца: оно билось слишком часто. Как будто еще теплилась в нем надежда на жизнь.
- Долго еще? - потерял самообладание граф. Что же вы так, осужденный вон даже не пискнул, а вы уже вспылили.

- Топор затупившийся взял, точить придется. Или граф прикажет рубить тупым? - отлично. Мне вот только этого и не хватало для полного осознания того, что закончилась моя жизнь нелепо.
- Точи. Только лучше быстрее, я не могу торчать тут весь день.
И словно в подтверждение слов графа на поляну въехал человек - судя по всему, из свиты - и, спешившись, направился к своему господину.
- Мой граф, к вам посетитель, - тихо произнес он, почтительно склонившись. Лица я не видел и мог различать только силуэты, ибо глаз плохо видел из-за яркого солнца.
- Подождет, - рыкнул Варстрайк и посмотрел на меня.
- Не может. Эта дама.... весьма титулована и ясно дала понять, что ждать слишком долго не намерена, - посол словно замялся, а граф задумчиво посмотрел на него. Сейчас прикажет рубить тупым.
- Принесете мне голову этого человека, - сухо отрезал он палачу и остальным, находящимся на поляне, и оседлал своего коня. Ну, по сути да, тупым, потому что стоило Варстрайку скрыться из виду со своей стражей, палач молча взял свой топор и подошел ко мне с мерзкой улыбкой. Приятнейший человек, ничего не скажешь.
- Прощайся с головой, убийца, - я пожал плечами, поморщился от боли и положил голову на колодку.
И он упал. Мой палач. Просвистевшая надо мной секундой ранее стрела вонзилась ему в горло - единственное уязвимое место. Проявление поразительной меткости - и взрослый, массивный мужчина упал на землю, не в силах сделать что либо. Это меня не удивило - видимо, из-за слишком яркого эффекта неожиданности, а вот невесть откуда взявшаяся группа людей вполне бандитского вида, сразу направившаяся к остальным потенциальным свидетелям моей казни с грубыми ножами наперевес - вполне. Я не без усилий поднял голову и почувствовал, как сзади чьи-то проворные руки освобождают меня от оков. Мое спасение, оно было как камень с шеи. Все-таки до последнего теплилась в моем смирившемся с приговором разуме надежда, и теперь, обратившись в прах, она уступила место облегчению человека, сбежавшего из-под самого носа смерти.
-Больше никакой крови! - услышал я знакомый голос с повелительными нотками и позволил Брине помочь мне подняться. Тело последние сутки находилось практически в одном и том же положении и жутко затекло, двигаться было сложновато.
- Спасибо, - негромко сказал я и повернулся к подруге. Та широко улыбнулась и кинулась меня обнимать, но почти сразу же отпрянула.

- Что.. что они с тобой сделали?
- Тебе лучше не знать, - ответил я, следя за взглядом Брины, скользящим по длинным тонким ранам по всему телу, запекшейся в волосах крови и окровавленной повязке, скрывающей изуродованный глаз, точнее, его отсутствие. Она словно и не заметила это раньше. - Ничего страшного не произошло, со мной все в порядке.
Я бессовестно лгал чтобы успокоить девушку, и не чувствовал ни малейших угрызений совести. Чувствовал себя на самом деле отвратительно, и тут скорее имело место состояние души. Словно взяли, и избили мою многострадальную и частично проданную душу ногами.
- Но ведь... Ладно, потом поговорим, - не сказать, чтобы сильно мои слова на нее подействовали, но все же Брина вспомнила, что нужно делать ноги. - Собираемся и уходим, господа! - обратилась она к разгулявшимся с представителями власти бандитам, усердно обчищающим чужие карманы и кошели.
- Погоди, - я прикоснулся к плечу Брины. - дай свой меч?
Брина недоуменно глянула на меня, но меч дала. Я покрепче стиснул норовящую выскользнуть из рук рукоять и подошел к лежащему на земле палачу. Он, потеряв много крови, был чертовски плох, но не мертв - просто парализован искусно нанесенным на наконечник стрелы ядом. Терять мне было уже нечего, поэтому я решил доставить себе хоть какое-то удовольствие.
- Прощайся с головой, убийца, - и я занес оружие. Два удара - и с покатившейся по земле головой умерла моя человечность.

***

- Ну и какие у тебя планы на дальнейшее? - Брина кинула в тазик с водой полотенце, которым вытирала кровь с моей спины, и начала бинтовать ее.
- Те же, что были пару дней назад. Только вот исполнять их нужно быстрее.
- Значит, все-таки уедешь? – тихо переспросила девушка и подала мне рубашку. – Может, останешься?
- Нет. Тогда я мало того что подставлю тебя под удар, так еще и всех обитателей этого убежища. Боюсь, теперь Варстрайк меня из-под земли достанет. Ты что, неслыханно ведь, преступник сбежал прямо у него из-под носа на казни, - покачал я головой.
- А может он просто забудет об этом, да? Знаешь, прощение, заработанное как в случае с порванной веревкой…*
- Не обманывайся. Родерик разумный правитель и приятный человек, но на поле брани он становится кровожадным зверем, и я наслышан о его достижениях в войнах. А теперь его оппонент – я, а поле брани – весь мир. Так что ваше пристанище и ваш покой он разрушит запросто, несмотря на то, что раньше на это закрывал глаза.

Брина молчала, теребя рукав и опустив глаза. Мне было понятно ее нежелание отпускать меня. Видимо, прочла в письме, что я собираюсь окончательно рвать со своим прошлым.
- Как тебе все-таки удалось все это провернуть? – попытался я сменить тему.
Брина довольно улыбнулась.
- У нас в замке есть осведомитель. Занимает не особо высокую должность, чтобы его можно было заподозрить, но и не особо низкую, чтобы не знать многого. Он-то и рассказал мне, что тебя поймали и когда будет казнь.
- И он же увел Варстрайка?
- Именно. Я сама удивлена, откуда он знает такие подробности жизни графа, чтобы знать о его привязанности к одной особе положением повыше, но сыграно все было безупречно.

Я покачал головой. Все казалось таким нереальным, словно я уже умер, и это мне лишь сниться, и что это – мой личный ад. Ад, не рай. В раю заживают раны – и скорее душевные, чем телесные, чего мне не хватало. Во мне словно что-то сломалось. Я потянулся и поморщился от непривычного чувства трения легкой материи рубашки от раны.
- Как же ты будешь один, без друзей, без поддержки? – жалостливо спросила Брина. – Ты же погибнешь.
Эти слова вызвали во мне волну возмущения. Я чувствовал, что рано или поздно смогу сдаться перед уверениями этой девчонки, своей маленькой Брины, и окончательно начну себя ненавидеть, ибо так покажу слабость духа. Мне тоже не хотелось навсегда расставаться со ставшими родными землями, знакомыми, друзьями, мне не хотелось уходить, но это было правильно. Нужно же сделать хоть что-то правильно в этой жизни.
- Я уже давно мертв, только пока не договорился со Смертью о встрече. И мой выбор даже не обсуждается: это вопрос не только моей жизни.
- Тогда возьми меня с собой!
- Я сказал нет! Ты просто не представляешь, что тебя ждет, когда ты пойдешь со мной, так что лучше оставайся с братом. Я просто не потяну твою гибель, если такое случится, - я понял, что сорвался на крик, вскочил с жалобно скрипнувшей кровати и отвернулся от Брины, запустив руку в волосы и поняв, насколько я ужасный человек. Как некстати я вспомнил двух последних убитых мной мужчин – я упивался их смертями. И ладно в случае со стражником, когда это было неосознанно, но убийство палача просто ради удовольствия… Я считал любовь к убийствам дикостью, и никогда не любил свою работу в этом плане, но теперь я уподобился тем, кого презирал, тех, кто убивал ради убийства, а не каких-то других целей.
Судя по опять скрипнувшей кровати, девушка тоже встала.

- Я просто... я просто люблю тебя и не хочу отпускать, - тихо всхлипнула она и тоже отвернулась.
Я ошибался, думая, что понимаю причину ее нежелания отпускать меня. Похоже, я был слеп. И я опять был в недоумении и абсолютно не понимал, что мне ответить, пока в голову не прошла единственно верная мысль. Подойдя к Брине, осторожно повернул ее к себе и сказал, глядя в мутные и такие близкие глаза:
- Я тебя тоже, - и поцеловал. И не солгал, потому что если это не любовь, то как же это назвать тогда? Только сейчас я понял, что ее отношение ко мне перешло за грань дружбы – да и мое тоже, только я был слишком занят собой, чтобы понять это. Я просто не заметил, как малышка Брина, слишком юная на момент нашего знакомства, чтобы обратить на нее внимание, как на женщину, выросла. За секунду я осознал то, что должен был понять раньше.
Но моего решения это нисколько не меняло.
- Мне пора идти. Больше не хочу медлить, - отстранился я.
- Останься. Хоть на одну ночь, - схватила меня за рукав и тихонечко прошептала Брина.
Пусть это будет последней моей большой ошибкой.
- Иди сюда, - я привлек девушку к себе и усадил на колени, накрывая ее губы своими.
К утру я не выспался. Ушел еще до того, как показалось на горизонте солнце – пока большинство в этом скрытом логове спали. Не попрощался ни с кем – даже с мирно сопящей Бриной, только тихо поцеловал ее на прощание, не разбудив.
Нужно покончить со всем этим.

***

Начинался новый день, который должен был быть прохладнее, чем остальные. Дыхание приближающейся осени чувствовалось во всем – в пожухлой траве, в желтеющих листьях, в том едва уловимом аромате, присущем лишь этому времени года. Клубы пыли поднимались из-под ног, шуршали перекатываемые подошвой мелкие камешки и песок. Мужчина, прищурив глаз, двигался на восток, оставляя за собой многое, даже то, что не хотел.
Он был свободен по-настоящему.
Демон умер. Остался только он один, бодро шагающий к востоку, к восходу новой жизни. И он был счастлив.
Откуда-то издали послышался собачий лай.