6.4 | In The Labyrinth
Знаете ли что? Мне надоел мой собственный успех, слава, моё имя и лицо на всех экранах и во всех газетах и журналах.
Всего лишь за два года я добился невиданного успеха и признания в кругах кулинаров. Меня были рады принять куда угодно, потому что моя репутация безупречна.
C одной стороны я был рад этому успеху, популярности, ведь не каждому это дано. С другой стороны я считал, что не достоин такого внимания к моей персоне, ведь я не заслужил этого. Они не знают о моём прошлом. Возможно, это и к лучшему, но я всегда считал, что скрывать от людей правду – это не хорошо. До сих пор так считаю, но не могу открыть всем мои секреты.
Но всё же я это делаю. Потихонечку, понемногу, ибо большие дозы информации еще никому не приносили пользы.
Я играю на гитаре. Я пишу песни. Каждая из них отражает фрагмент моей жизни. Да, это не всем понятный метод получения информации, но ведь так даже лучше. Кому действительно нужно узнать что-то обо мне, он обязательно узнает.
Мне, как элитному шеф-повару, почти имеющему свой ресторан, просто необходимо знать почти всю книгу рецептов, иначе, куда я без этого? Какой я шеф-повар, который не знает, как и сколько готовятся определенные продукты? Как я могу контролировать процесс, если не знаю простого алгоритма действий?
впрочем, мне это нравилось, ведь в первую очередь мне нужно было накормить самого себя, не говоря о других. Да и в будущем мне пригодится, мне ведь нужно будет кормить семью, а вдруг моя жена не будет уметь готовить? Придется всё делать самому.
а еще я очень любил спать. Просто ложиться на кровать и укрываться одеялом. Засыпать и пытаться отстраниться от внешнего мира.
Не всегда у меня это получалось с перового раза, ибо ко мне часто наведывались в гости друзья. Спросить совета по работе, просто поболтать.
Мой мир перевернулся, когда я увидел её. Она была всего лишь девочкой на побегушках, но подавала надежды. Она могла занимать должность и повыше, но она ещё слишком молода.
её зовут Фрида. Она пришла проконсультироваться по какому-то вопросу, касающемуся техник приготовления. но я её не слушал. Почему я не замечал её раньше?
Я вижу её всего пять минут, но со мной творится что-то странное. Я готов смотть на неё вечно... И всего лишь хочу прикоснуться и обнять её.
***
Я пытался искать Фриду на работе, но мои поиски были тщетны. Я чуть было не вылетел с работы, потому что я не мог думать ни о чем другом, кроме Фриды. Кажется, я влюбился.
Почему-то эта мысль не вызывала у меня никаких других чувств, кроме отвращения. Сам же мечтал о семье, а когда представилась такая чудесная возможность, я решил спрятаться в кусты. отлично, Томас, так держать! И да, ещё, многоуважаемый мистер Спилд, хочу, чтобы Вы избавились от своих предрассудков.
Ибо эти предрассудки мешают мне жить. Ах, да, кажется, у меня раздвоение личности намечается.
Впрочем, через полгода мои поиски закончились. Фрида сама ко мне пришла. Слёзно прося о помощи. говорила о проблемах на работе, о том, что её бросил парень, и ей некуда идти. Что ей всего двадцать один, а она не знает, что ей делать. И я предложил ей пожить у меня.
Она согласилась, но сказала. что ей нужно уладить какие-то дела. Я не стал ей мешать, но почему-то я не предложил её никакой помощи. Это совершенно в моем стиле.
Мне уже тридцать два года, а я до сих пор не осознаю до конца, что я наделен какими-то магическими способностями. И для того, чтобы освежит свою память, приходится периодически листать старую книгу с разваливающимися страницами.
***
И чем это не время, чтобы совершать глупые поступки?
Меня очень трудно вытащить из дома, но тут просто совпало. Мои вернейшие друзья пригласили меня погулять по центру. Ну, я и пошел. В том, чем был .Зато было очень весело.
И тут что-то на меня нашло, что-то ужасное и неведомое. Да я же веду себя, как пятилетний ребенок! Так, надо бы вспомнить, сколько мне лет, может тогда успокоюсь.
Но я не успокоился до тех пор, пока молния не ударила в мой любимый телескоп и он не загорелся. В тот момент мне стало действительно страшно – никогда ничего не боялся, а тут пожар всё-таки.
И, кажется, у меня начались галлюцинации. Надышался я угарного газа, вот и вижу то, чего по определению не мог видеть. Опять эти призраки! Не дают мне покоя!
Впрочем, как я могу так говорить о своей маме? Ведь последний раз я видел её, когда мне было всего лишь десять леи. Я тогда не мог ценить ничего, потому что не знал, как больно потерять самого близкого и дорогого человека.
Но всё-таки, все остальные призраки меня напрягали. И это ещё мягко сказано. Что они от меня хотят? Что им нужно? Они хотят выжить меня из моего родного дома? Зачем я только перевез эти могилы? Да, память о предках, но дает ли она мне что-то положительное? Ничего, кроме этих вездесущих призраков, которые мешают мне в жизни.
Но, может быть, они всего лишь хотят меня о чем-то предупредить?
