- Ну, Полька, нет слов, просто нет слов. Выглядишь прекрасно, даже светишься. Всё, давай определим Камиллу к Рику, это конечно, не Даника, но сойдёт на первое время для игр, а сами пошли на кухню, я сгораю от нетерпения.
После того как все события были мной пересказаны, Матильда откинулась на стуле, потом вскочила к давно остывшему уже чайнику.
- Что я тебе могу сказать, подруга, - начала она, когда чай в чашках уже был заварен по новой, хотя, предчувствую, что его постигнет участь предыдущего — холодным быть вылитым в раковину, - м-да, вот не ожидала от тебя такого совершенно. А казалась таким нежным цветочком. Ну что, проехалась ты по Мирославу похлеще танка, дорогая. Мне его конкретно жалко. Изменила, когда он собрался тебе предложение делать, а потом ещё и забеременела, когда он бесплоден. Отправила в нокаут, что и сказать. Да понимаю я, что ты не со зла, только ему всё равно больно. Чего ты вообще к нему с этой беременностью сунулась? Согласна, сказать надо, но хотя бы попозже.

- Понимаешь, - опустила глаза, - я говорила тебе, что тем утром я проснулась и будто во второй раз родилась, из-за чего, собственно, всё и произошло. Я всё не могла понять, почему так, что случилось, а потом подумала, что может быть из-за беременности я стала видеть мир по-другому. Но тогда получается, что ребёнок от Мирослава, ведь с Ником это было потом. Да, я знала, что он бесплоден, он мне говорил, но подробности мы не обсуждали. Просто всё же может меняться, вот Камиллушка моя пошла на поправку так, что врачи только руками разводят. Неизлечимая болезнь, а что-то произошло и ей стало настолько лучше, что всё то, что раньше занимало практически всё время, делается за пару часов в день. Вдруг и у Мира тоже исправилось? И, знаешь, когда у меня началась задержка, самой первой мыслью было то, что я беременна от Мира. Понимаю, что всё это за уши притянуто, но мне тогда казалось таким правильным.
- Только анализы показали, что он всё ещё бесплоден.
- Да.
- Чёрт, Полька, убила его напрочь, честно.
- Моть, да, я — сволочь. Сама не знаю, как так получилось, то ли помешательство, то ли чего. Вообще не пойму и Ник мне дорог, и Мир.
- О-хо-хо, только не Ник. И, слушай, у меня такой вопрос. Ребёнок у него утонул, это сколько ему было? Года полтора? Вот как он умудрился утонуть-то? Его же мама, по идее, не должна отпускать от себя ни на шаг.
- Знаешь, я Нику задавала этот вопрос, он как-то так бурно отреагировал, и я подумала, что Линнет оставила на него сына, ну там фруктов пойти купить или в туалет, а он проморгал, и малыш сам полез в море. Или может они вместе с папой купались, а тот отвлёкся на что-то и вот так случилось. Я думаю, что он как-то был виноват в случившемся, потому что ну с чего бы Линнет его выгоняла?
- Тогда тем более, угробил собственного ребёнка, пусть и не специально, но всё же, и, решив не останавливаться на достигнутом, пошёл и тебе ещё жизнь изгадил. Молодца, что и говорить. В то время как Мирослав дочку его спасал, упражнениями с ней занимался и вообще показал себя положительным во всех отношениях, хотя, честно говоря, поначалу я крепко сомневалась, что такой бабник вдруг взял да изменился. Эх, ладно. Мне всё равно безумно его жаль. Эй, Поль... Не плачь, чего ты?
Она права, тысячу раз права, сама это знаю, ведь всякий раз, когда упрямо наклоняя голову, твержу, что люблю их одинаково я себе вру. Если бы я их любила одинаково, почему бы так шарахалась от Ника, и упрямо избегала близости с ним? Если бы они для меня были равноценны, почему бы я столько времени проводила в мыслях о Мирославе? Мне бесконечно трудно быть без него, но ещё хуже осознавать то, что я сама всё разрушила. Я не могу сказать, что не люблю Ника и что он для меня никто, это не так. Но преувеличивая его роль в моём сердце, я будто оправдываюсь перед собой же.
- Моть, я причинила ему боль, - глухо говорю я, - Знаю. Теперь я это чувствую как никогда. Если бы он даже ударил меня, я бы поняла. Но я знаю, что он меня не простит.
- Естественно, не простит, если сидеть дома и плакать, - гневно сверкнула глазами Матильда, - я конечно, рада, что ты приехала, очень рада. Но только на самом деле ты это сделала не потому, что захотела меня увидеть, ты сбежала. Как и всегда. Только раньше просто закрывалась в себе, а сейчас стала более деятельной и рванула в другой конец страны. Поль, я рискую потерять реноме хорошей подруги, но скрывать что думаю, не буду, ты же знаешь. Реши для себя раз и навсегда, кто из них тебе нужен и если это Мирослав, гони Ника к чёртовой бабушке, потому что если ты его держишь только из боязни остаться одной, это ни к чему хорошему не приведёт. И не надо сейчас заводить шарманку, дескать, идти ему некуда. Выгони его хотя бы из своей спальни и вернись туда сама, потому что ты опять поступаешь, как всегда, создаёшь ему все условия, загнав себя под плинтус.
Вместо ответа я уронила голову на руки и застонала.
- Ладно, Поль, - Матильда смягчилась и погладила меня по макушке, - прости за наезды. Это, конечно, ради твоего же блага и всё такое, но сейчас ты в отпуске, сбежала, так сбежала, потом будем разбираться, давай я тебя покормлю что ли, да и детям тоже надо еды задать, а то они в играх реально могут помереть с голоду. И вообще, иди сюда. Не знаю, почему у тебя вдруг глаза открылись в тридцать с хвостиком, но мне это нравится, раньше тебе и в голову бы не пришло взять и приехать ко мне.
- Полька, слушай, а как ты собралась теперь жить? Мирослава нет, Ник не работает, ты тоже, а у вас больной ребёнок. Сбережения какие-то, наверное, у тебя есть, но вряд ли их хватит на всю оставшуюся жизнь. – мы сидели с Матильдой в каком-то баре, куда заскочили из-за начавшегося вдруг дождя и снова говорили «за жизнь», - Эх, слушай, ты какая-то теперь, что я с тобой начинаю напоминать себе Риота, скоро стану такой же занудой.
- Не знаю, - растерялась я, озаботившись финансовой проблемой, - на днях носила одну из своих картин в комиссионку, мне дали три сотни. Этого мало, конечно, но может, поискать какие-то галереи...
- В принципе, можно, - задумчиво протянула Матильда, - но только, чтобы зарабатывать художествами на жизнь нужно быть, как минимум, гением. Причём, достаточно раскрученным гением, чтобы твоё имя стало брендом, тогда вообще можно всякую ерунду рисовать, главное, чтобы стояла твоя подпись, тогда априори это будет круто.
- Тогда, может, обращусь к родителям. Хотя мне эта мысль не нравится, мне столько лет, уже должна самостоятельно решать проблемы, что они меня будут всё время содержать? А так не знаю, надо искать работу, я же не гений. Камилла пойдёт в школу... Ой, ёлки, я же беременна, какая теперь работа?
- Ага, - мне показалось, что до Моти совсем не дошёл смысл моей предыдущей тирады, она выглядела больше погружённой в какие-то мысли, чем слушающей меня, - Думаю, Ник вскоре найдёт что-то денежное, вряд ли будет всё время сидеть дома, он не такой. Хотя знаешь, мне бы не хотелось, чтобы ты от него зависела материально. Поэтому, согласно только что посетившей меня идее, мы будем тебя раскручивать. Ри говорил, что ты неплохо рисуешь, а я неплохо пишу, вот вместе мы такой ажиотаж забацаем, что ты вполне сможешь зарабатывать на своих картинках. Будешь у нас великая художница Полина... как тебя там... Крей! Звучит?
- Хм... - озадачилась я, моя авантюрная подружка как всегда в своём репертуаре, хотя мысль мне вообще-то нравится, - Моть, а давай лучше не Полина Крей, а Полина Фирт. Не хочу прославлять Никову фамилию.
- О, вот это дело. Детали уточним, главное, что общий курс выбран. Кстати, о деталях, твой бывший муж способен переслать нам по почте сюда несколько твоих полотен? Заставлять рисовать тебя тут, не дело, а материал нам нужен прямо сейчас.
- Прямо сейчас? Ты хочешь дать ход уже вот так, с наскоку?
- Естественно. Ты предлагаешь начинать, когда у тебя живот перестанет влезать в фотообъектив? А когда ребёнок родится, тем более будет не до того. Всемирную популярность я тебе, конечно, не обещаю, для этого надо по тусовкам всяким ездить, в программах сниматься, интервью давать, слово, быть на виду, вряд ли такой образ жизни тебе понравится, но в достаточно степени, думаю, мы тебя раскрутим. Так что там насчёт Ника?
Мотька уже подскочила и чуть ли не била землю копытом в предвкушении новой истории, в которую можно влипнуть. Я улыбнулась и набрала бывшего мужа.
Работа кипела. Я придумывала названия для своих работ и рисовала каталог, Тиль договаривалась с галереей, в которой можно будет организовать выставку, писала обо мне статьи. Парочку уже напечатали, правда, исключительно из-за настойчивости моей подруги, ибо всем известно, что её легче убить, чем отвязаться. Камушка восторженно играла с Рикардо и выбирала имя для будущего малыша. Ник каждый день звонил, просил, умолял, требовал, чтобы я вернулась, но я отмахивалась, у нас же тут дело, как-никак. А что касается меня... я наконец, определилась. Здесь, вдалеке от обоих, по прошествии двух недель я совершенно чётко разобралась в собственных противоречивых чувствах.

«Здравствуй, Мирослав. Я — Матильда, надеюсь, ты меня ещё помнишь. Сейчас Полина у меня в гостях в Бриджпорте, стенает, рыдает, ры... рвёт ее, в общем. Мир, я в шоке от всего, что у вас там послучалось, надеюсь только на твой здравый смысл, потому что Поля, конечно, гораздо более продуктивное впечатление производит, чем раньше, но в этой ситуации она определённо не в состоянии разобраться без твоей помощи. Она тебя любит, Мир, прости её, дурёху, а? Она не злостная изменница, совсем нет, она – всё та же растерянная девочка, только ещё и беременная. Но ты же любишь детей, а маленький это так здорово. Неважно чей, главное, это ребёнок, он же ни в чём не виноват. Я её до конца месяца тут подержу, потом Ри приедет из Китая, и мы проведём её домой.
С надеждой на благополучное разрешение,
Матильда.»
«И снова здравствуй, Мирослав. Ты мне не ответил, и я понимаю почему, на моём месте вообще наглость — ждать ответа. Да я и не претендую. Мирушка, я люблю тебя. Думаю постоянно о тебе и каждую минуту корю себя за то, что натворила. Прости. Я очень раскаиваюсь. Мир, даже письменно не знаю, что тебе сказать, эти жалкие несколько строчек пишу уже больше часа. Камушка спит, она, кстати, всё время про тебя спрашивает, даже больше, чем про папу. Да, получается я беременна от Ника, но ты же принял Ками, значит и новый ребёнок тебя не должен испугать. По крайней мере, я на это надеюсь. Мир, я очень хочу, чтобы ты вернулся. Когда приеду в Лаки тут же помчусь к тебе. Не прогоняй меня, пожалуйста. Мне кажется, что я тебе тоже небезразлична. Я раньше этого не понимала, постоянно переживала, что ты уйдёшь, что я в чём-то ошибусь, и ты меня бросишь. Ну вот я ошиблась, ошиблась так, что на уши не натянешь. Сейчас бы я так никогда не сделала, не знаю, почему так получилось. Опять переливаю из пустого в порожнее, извини. Всё что я хотела сказать это то, что люблю тебя и когда приеду, независимо от твоего решения, выгоню Ника в гараж, пусть там живёт.
Я люблю тебя, Мирушка, и даже если ты не захочешь возвращаться, я всегда буду тебя ждать.
Только твоя Полина»

Мирослав в который раз перечитал два письма и глухо застонал. Потом взял мобилку, нашёл номер, нажал на вызов.
- Лори, спаси меня сегодня вечером от пьянства, пошли ко мне, а?
- Слушай, не думал, что так скажу, но раз так мучаешься, иди к ней, выгони взашей этого Ника и живите себе вместе, сколько влезет. Сама она никогда ни на что не решится, так и будет в кустах сидеть и письма слёзные рассылать.
Мирослав вздохнул, машинально поднёс к губам пустой стакан, потом чертыхнулся, отставил его в сторону и, наконец, тихо произнёс.
- Понимаешь, ничего не вернуть. Даже если бы я её простил, а я не простил, у них будет второй ребёнок, куда мне там лезть? Да я и не стану, одно дело когда она была сама, а другое — отнимать у детей какого-никакого, а родного отца, я на это не пойду. Пусть учится жить с ним. Кстати, не знаешь, как электронный ящик заблокировать?
- Твой-то? С провайдером расторгни договор, он сам тебе его отключит. Только что ты будешь делать, думаешь, ящик закрыл, телефон сменил и всё, её больше не видать? Ты не сможешь всё вычеркнуть.
- Поверь, - Мир горько усмехнулся, - есть беспроигрышный способ. Только тебе он не понравится.
- Ну что, Полин, готова?
Киваю.
Небеса, неужели это произошло? Это происходит прямо сейчас?
Голова кружится от обилия информации, множества лиц, восхищённых улыбок и собственного мандража. Под длинным шикарным платьем вовсю дрожат коленки, а вложенные друг в дружку ладошки усердно потеют, но это неважно. Важно то, что сейчас я в галерее на выставке имени меня. С ума сойти! Матильда как официальный мой представитель вовсю улыбается, помогает мне отвечать на вопросы и прикрывает там, где они становятся особенно каверзными.
Выставка стала событием. Совсем не ожидала, что будет столько лиц, столько заинтересованных глаз, столько посетителей, репортёров, щёлкающих затворами фотоаппаратов и кнопками диктофонов.
Без Матильды Эшли ничего бы не получилось, не устаю сообщать об этом любому, кто подходит ко мне с вопросами. Она разработала концепцию, продумала идею, направленность и проделала 90 процентов работы, я всего лишь рисовала.
Моя растиражированная история передаётся из уст в уста, звучит во многих вопросах и читается в большинстве взглядов. Не знаю, чего больше в моём успехе, таланта, грамотной подачи или жалости к детям больным муковисцидозом, в центр для которых мы отчисляем 30% от прибыли после продажи картин. Хотя это неважно. Главное, что у меня есть дело всей жизни.
Я – Полина Фирт, мать и художник.
По окончании трёхдневной выставки, когда мы уставшие, но неимоверно счастливые пытались свести дебет с кредитом уже вовсю запутались в подсчётах, на помощь нам пришёл Аль, быстренько разложивший всё по полочкам.
После чего драгоценнейшая моя подружка заключила меня в свои неистовые объятья.
- Двенадцать тысяч, Полька! Мы продали шесть твоих картин за двенадцать тысяч!! И поверь мне, дорогая, это только начало. Накладные расходы, конечно, съели большую часть, но это успех, подруга!!
Да, это был успех. Но, к сожалению, не всё способно решаться так феерически.
Я боялась возвращаться в Лаки. Время моего гостевания подошло к концу, я решила, что мы уедем накануне приезда Риота, не хотелось бы стеснять семью после путешествия, хоть Мотя и умоляла меня дождаться брата. Так вот когда подошло время, я малодушно сдала билеты на поезд в Лаки и купила другие. В Хидден. Раз мы с Камушкой выбрались из города, нужно обязательно поехать к родителям, потом с малышом на руках вряд ли я смогу ездить, куда мне вздумается.
Родители, тётя с дядей и братья, естественно, были очень рады видеть нас с Камиллой. Хотя папа с мамой пришли в ужас от событий в моей личной жизни, но мне уже столько лет, что я вполне в состоянии разобраться со всем сама. Так ведь?
Ночью мы с дочкой спали в собранной для нас кровати, на которой прошла наша с Ником брачная ночь, а думала я всё равно о Мирославе.
Не буду вам описывать всё пребывание в Хиддене. Оно закончилось, отсрочка завершилась, и мы с ошалевшей от впечатлений Камиллой оказались в поезде, который ехал домой.
Ник звонил всё время, пока мы были в отъезде, болтал то со мной, то с дочкой, устроился на работу и встретил нас на вокзале. Даже цветы купил, белые розы, от одного вида которых мне захотелось удавиться. Мир, когда и дарил мне букеты, они всегда состояли исключительно из белых цветов, говорил, что невинным косулям только такие и можно дарить. Поэтому когда бывший муж предпринял попытку обнять меня и ткнуться в щёку губами, я сделала вид, что не поняла порыва и вообще обеспокоена погружением в машину огромного медведя, подаренного Камичке бабушкой.
Дома Ник пытался вызвать меня на разговор, но я быстренько смылась, улеглась в детской и притворилась спящей.
Утром вскочила в четыре с отчаянно колотящимся сердцем. Сегодня я пойду к нему. Прошло восемь часов, с тех пор как я вернулась в Лаки и восемь недель с тех пор как ему изменила. И забеременела. Кстати, надо вообще-то стать на учёт.
Едва дождалась шести, жестокосердечно растолкала мирно спящую Камиллу, быстро покормила, наказала не баловаться и не забыть про упражнения (она покивала и тут же полезла обратно в кровать), оставила записку Нику и выскочила из дома.
Четверть восьмого. Интересно, Мирослав уже там? Да, знаю, мы договорились, что я не буду к нему приставать, но осуществить это выше моих сил. Почти бегу. Даже не жду автобус, всего несколько остановок было бы о чём говорить. Влетаю на ступеньки больницы, несусь по лестнице наверх. Мирушка, родной мой, любимый, прости пожалуйста, я люблю тебя, Мирушка. Улыбаюсь, придерживая ладонь поверх живота. Ты же не против, крошка? Сейчас мы пойдём к дяде Миру, он хороший, он тебе обязательно понравится, с твоей сестричкой они дружили.
Хирургия. Ещё слишком рано, бродят сонные медсестры, даже не окрикивая меня, не пойми зачем сюда притащившуюся. Проскальзываю мимо поста... вот его кабинет. Толкаю, закрыто. Кошусь на часы в мобильнике, семь сорок девять, он должен уже быть на работе. Хотя, может быть, ушёл к больным. Возвращаюсь к медсестре, увлечённо что-то пишущей в журнал.
- Извините, а Мирослав Диленович скоро вернётся?
- Из какой палаты? - не отрывая глаз от писанины, спрашивает она.
- Он в палате? На обходе?
Девушка поднимает глаза и смотрит на меня, как на дурочку. В этот момент к интересующему меня кабинету подходит женщина, достаёт ключи и отпирает замок. Я, как заворожённая ничего не понимая, подхожу к ней ближе.
- Вы ко мне? - недовольно косится на меня она, - Ожидайте.
- Я к заведующему, - на автомате отвечаю я.
- Я и есть заведующая, - бросает женщина, справляется с замком и отгораживается от меня захлопнувшейся дверью.
Непонимающе хлопаю глазами. Мир потерял должность? Лоренцо! Надо всё выяснить у него.
Бегу в педиатрию. Он как раз выходит из кабинета, вот удача.
- Мистер Капелли! - даже не забочусь о том, какое могу произвести впечатление, несусь к нему, - Где Мирослав?
Он, поджав губы, скептически оглядывает мою разительно изменившуюся внешность, но пройти в кабинет не предлагает.
- Миссис Крей, простите, не наделён полномочиями разглашать служебную информацию посторонним.
- Ми… Лоренцо, - пытаюсь схватить его за руки, он брезгливо скривив рот делает шаг назад, - Лоренцо, пожалуйста, скажи, что случилось? В хирургии другая заведующая, он потерял должность? Что с ним? Где он?
- Миссис Крей, вам лучше покинуть помещение больницы и не мешать тем, кому действительно нужна помощь. Мирослава здесь нет. Он записался волонтёром и уехал в Египет. Навсегда. Из-за тебя.
Замираю от шока, созерцая захлопнутую за Капелли дверь.
Навсегда. Уехал. Навсегда.
Я опоздала.
Дометалась, доколебалась, довыпендривалась, чёртова идиотка.
Стучу в двери, кричу, чтобы мне сказали адрес, но, естественно, всё без толку, только мамы с детьми в коридоре начинают шикать и делать мне замечания.
Ещё полностью не осознавая услышанного, не понимая как теперь придётся жить дальше, иду в кабинет гинеколога становиться на учёт.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++ Матильда с Алем
Радостная Полина
Зашла я в сохранёнку, а Лори куда-то из дома сбёг, пошла я значит за ним, а он вот в такой позе стоит, за спиной закат и горы. Блин, даже вестерн какой-нибудь захотелось снять с его участием. Эх, мне бы пару пистолетов…
И поскольку Мирослава мы не увидим очень долго, я его ещё суну ближе к концу поколения, то вот его фотка на память. Я тоже люблю тебя, Мирушка. Пока-пока
