[BadTouch]

Привет всем оставшимся в живых читателям! Очень хочу надеяться, что я таковых еще не растеряла. Вот уж как четыре месяца с небольшим хвостиком не было полноценных вестей в моей династии. За это время я не была у своих соседей, да и вообще почти не бывала на форуме. Тем не менее, большое спасибо всем за переживания в звездочку, сезонные поздравлялки, напоминания... Мне было очень приятно видеть, что меня еще помнят и ждут. Большим толчком к началу работы над отчетом послужило напоминание от Hildefons'ы. Поэтому, если ты читаешь это сообщение, то спасибо тебе огромное! Если бы не опасение, что моих любимцев перенесут архив, я бы ни за что так и не собралась со всеми этими заботами и делами взяться за отчет. ДА, я наконец-таки приперлась не просто с тизерами (не всем из которых нашлось место в отчете, я немного погорячилась, и не все влезло, ибо отчет и так велик - уж простите, я слишком долго молчала)), а самым настоящим отчетом. Одиннадцатая запись 4 поколения увидит свет уже в новом 2014 году, вот так дела! А еще я хочу поздравить всех с зимними праздниками: Новым годом и Рождеством. Пусть все у вас, девочки, будет замечательно в новом году и всегда. Побольше улыбайтесь, радуйтесь простым вещам, верьте в сказку и будьте счастливы
Спасибо Наташе за помощь, ты знаешь, как много для меня значит то, что ты делаешь для меня в плане поднятия духа. За вычитку и советы отдельное спасибо!
Мне бы очень хотелось сказать, что я довольна своим отчетом. Но не такой я человек. Однако я так говорю не для того, чтобы напроситься на похвалу или еще что-то в этом роде. Просто намучилась я с этой записью так, что уже ничего не понимаю. Это как в магазине парфюмерии выбирать духи - после третьего запаха для меня все одинаково приятно)) Так что просто хочется свежего взгляда со стороны. Должна так же заметить, что художественное, не скрою, немного приукрашенное, воплощение получили события реально происходившие с героиней в игре. Все эти любовные приключения меня саму свели с ума За, возможно, неудачные эксперименты со скринами прошу прощения. Ну, в общем, я пошла. А отчет вот:

Я приехала за несколько дней до начала занятий и планировала немного осмотреться в незнакомом для себя месте и подыскать хорошее общежитие или квартирку. Осознав, что нахожусь за сотни километров от дома, и рядом нет ни одной родной души, я, конечно, загрустила. На сердце было неспокойно, а воспоминания об оставшейся в Твинбруке спальне, любимой кошке и подвале, полном тайн и загадок, не позволяли чувствовать себя уютно. Сначала я жутко скучала по дому.

Мне не хватало привычной обстановки и пушистой чертовки Фурии, от тоски я готова была выть, но, как это ни странно, постепенно новые впечатления и эмоции полностью меня поглотили. Первая неделя выдалась очень суматошной, и в безумном водовороте нескончаемых дел и событий у меня просто не было времени (а зачастую и сил) предаваться размышлениям о том, что осталось на Рю де Стерлинг. Смена обстановки творила чудеса: я и думать забыла о том, что волновало меня еще неделю назад. Было здорово вновь почувствовать себя свободной, со временем я вошла во вкус и совершенно перестала грустить.

По вечерам я все же находила минутку поболтать с родителями, весело рассказывала маме о том, как прошел день, давая ей понять, что справляюсь с трудностями новой жизни вполне успешно. Она спрашивала меня о том, что я ела, на какие лекции ходила, с кем подружилась, по погоде ли одета и так далее до бесконечности. Я старалась не расстраивать ее, поэтому терпеливо отвечала на каждый вопрос и, заканчивая разговор, передавала всем привет и говорила о том, как сильно скучаю.
***
Новые заботы и впечатления, как я уже говорила, разнообразили мою жизнь. Занятия проходят с утра. В обеденный перерыв я часто бываю в небольшом уютном кафе, в котором царит какая-то необыкновенная атмосфера студенческого братства и всеобщей любви. Тут можно легко заговорить с совершенно незнакомым тебе человеком и уже через пять минут быть полностью уверенным в том, что знаешь его сто лет.

У меня появились первые друзья и приятели, а заодно и все основания опасаться, что звонить по вечерам домой придется уже не так часто.
***
Сегодня в кафе разговорилась с одной девчонкой, и выяснилось, что она тоже ищет себе соседку.
– Только если ты не храпишь, – смеясь, сказала она, – а то у меня имеется печальный опыт. Ты знаешь, – добавила девушка, – даже бируши не помогали!
Кэрри, моей новой знакомой, тотально не везло с соседями. Храпуньи, клептоманки, нимфоманки …Судя по ее рассказам, с кем ей только не приходилось жить!
– В общежитии соседей выбирать не приходится, – щебетала Кэрри, – да и шуму много: ни позаниматься, как следует, ни уединиться при необходимости. Ну ты поняла, о чем я, – подмигнув, добавила она.
Ага, что уж тут непонятного. Ясно, как день.
Я рассказала ей о том, что совершенно не знаю город и в данный момент тоже нахожусь в активном поиске подходящего жилья.

– Снимать квартиру одной дороговато, – сетовала она, – а вдвоем - самый раз. За последний год я разве что только с ведьмами не жила, – пошутила она, – так что, меня вряд ли чем напугаешь.
«И, наконец, тебе повезло», – чуть было не выпалила я, но вовремя сдержалась.
– Да, – подыгрывая ей, сказала я вслух, – постараюсь правильно парковать свою метлу и не разбрасывать рыбьи глаза по квартире.
Мы от души посмеялась остаток обеда, обменялись телефонами и договорились встретиться завтра, чтобы осмотреть несколько подходящих нам квартир.
***
Кэрри – просто находка! Во-первых, она очень хорошо знает город. Во-вторых, прекрасно ориентируется в ценах на аренду и, в-третьих, у нее всегда имеется «запасной», как она говорит, вариант. Сегодня мы посмотрели три квартирки, которые она держала на примете, и единогласно решили остановить свой выбор на однокомнатной светлой квартире недалеко от Университетской площади. Вид из окон открывается просто потрясающий!

Заселяться можно уже завтра. Я вся в предвкушении: наконец-то я свалю из общаги, в которой провела последнюю неделю. Ура-ура, жизнь налаживается!
***
Только под вечер более-менее пришла в себя после вчерашнего и, как это обычно бывает после подобных тусовок, зареклась больше никогда так не напиваться. Кэрри затащила меня на вечеринку. Комунна, название которой состоит из кучи греческих букв, закатила грандиозную попойку в честь дня рождения своего главного «брата».

– Ну, что, – сказала я без особого энтузиазма, когда Кэрри предложила повеселиться, – давай собираться. Мне завтра ко второй паре.
Настроения у меня не было: весь день я провела над подготовкой к предстоящему семинару по органической химии, и планировала проваляться остаток вечера на диване перед телевизором.
Кэрри смерила меня взглядом а-ля «ты действительно собираешься идти на какие-то пары?», но вслух ничего не сказала, продолжив крутиться перед зеркалом.
***
Через час мы все-таки выползли из дома. Когда мы прибыли на место, вечеринка уже была в полном разгаре. Парни самодовольно заулыбались, заприметив нас в дверном проеме: короткие шорты были оценены по достоинству.

Выпивка помогла мне расслабиться, и всего через каких-то полчаса я была очень довольна тем, что не осталась дома. Играла клёвая музыка и, двигаясь в такт мелодии, я беззастенчиво смотрела на веселившихся парней и девушек. Кого-то я уже встречала раньше в универе, кого-то видела впервые. Тех, кто пришел парой часов раньше, можно было легко определить по нетвердой походке. Мы тоже не стали скромно стоять в сторонке, и уже совсем скоро весело отплясывали вместе со всеми, а потом даже решили надрать всех в бирпонг.

Дальше мои воспоминания уже не столь отчетливы. После нескольких бокалов пива делается очень весело, а если учесть еще и несколько проигранных партий в бирпонг, то наше состояние представить совсем не трудно. Я с интересом разглядывала присутствовавших на вечеринке людей, ловила их взгляды, читала их мысли. Мне нравилось думать о том, что они ничего не знают обо мне и моем прошлом, и я вольна быть кем угодно. Я обращала на себя внимание, и мне было чертовски приятно понимать, что мной тоже интересуются.

Именно в тот момент я решила, что прошлое должно оставаться там, где ему и положено быть – в прошлом, и если оно по каким-то причинам до сих пор не дает мне покоя, самое время его отбросить и забыть обо всем, что не дает спокойно спать. Моя новая жизнь могла начаться уже сейчас. Вокруг было полно классных парней, и все они казались такими симпатичными и сексуальными, такими веселыми и сильными; хотелось действовать, не теряя ни минуты, практикуя свои женские чары на всех симпатичных представителях сильного пола.

Интересно, кого бы хотел видеть рядом с собой вон тот беззаботно улыбающийся шатен? Милую и веселую, готовую всем и всегда помочь болтушку или беспринципную стерву и охотницу за мужскими сердцами? А вон тот интеллигентный юноша в очках и твидовом пиджаке наверняка будет без ума от увлеченной наукой, серьезной и вдумчивой девушки, которую все за глаза бы просто называли занудой. И я могла быть, кем угодно, играть любую роль, и мне оставалось только выбрать, какую. В тот вечер я много смеялась, томно опускала ресницы, разговаривая с парнями, закусывала губы, танцевала и наслаждалась жизнью по полной программе. Главной целью я выбрала в тот вечер красавчика Теодора, которого друзья звали просто Тео.

Кэрри пришла на помощь и в этот раз:
– У нас в Хидден Спрингс всегда играют в «Скажи или покажи», – сказала она, узнав о моих планах относительно Тео.
– То, что нужно, – обрадовалась я, – главное, чтобы он сел рядом. Я умру, если не получу его поцелуй!
– Поняла, – подмигнула мне подруга, – ща всё будет!
– Так, ребят, каждый пишет на бумажке вопрос, – командовала Кэрри, объясняя правила игры.
Странно, но бумага и карандаши нашлись довольно быстро. Все-таки, кто-то в этом братстве действительно учился.
– Желательно пр-р-р-ровокационный, – с трудом выговорила она это непростое слово, – а то будет неинтересно.
Хихикая, народ принялся калякать что-то неровным пьяным почерком. Бумажки скомкали и положили в чью-то кепку.

– Ну все, можно начинать, – показывая на пол, сказала Кэрри. – Тянем по часовой стрелке. Перед тем, как задать вопрос, надо спросить «Скажешь или покажешь?» – продолжала она с азартом. – Например, сидящий рядом, говорит: «Скажу». Тянем бумажку, – произнесла Кэрри, указав на кепку, – читаем вопрос. Ничего, кроме правды, не принимается. Если отвечать на вопрос не хочется, говорим «Покажу», но потом не обижайтесь. Игроки придумывают «Желание», которое нужно будет выполнить. Два раза подряд одну и ту же команду повторять нельзя. Поехали!
Удобно рассевшись, мы принялись за игру. Кэрри плюхнулась рядом с понравившимся ей парнем и постоянно мне подмигивала, потому что я поступила точно так же, вся в предвкушении будущего поцелуя.
– Скажу! – засмеялся Теодор, смуглый черноволосый бейсболист, и в уголках его карих глаз заиграли морщинки. В этот момент он был просто чертовски хорош собой!

– Посмотрим, что тут у нас, – сказала я, доставая ему бумажку. Быстро пробежавшись глазами по скомканному клочку линованной бумаги и не в состоянии сдержать улыбки, я прочитала вопрос вслух:
– Расскажи нам свою самую страшную тайну.
Все уставились на Тео в ожидании ответа.
– Да нет у меня никаких тайн, – ответил он, отхлебнув пива из бутылки.
– Да ладно, давай уже, колись – не терпелось народу. – Признавайся.
– Я никогда не пропускаю Дисней клуб по воскресеньям, – выдал он, вызвав всеобщий смех.
– Очень смелое заявление, – сказала я, улыбнувшись.

Игра пошла своим чередом. Пили пиво, громко смеялись, кричали, спорили, кто-то сомневался в правдивости слов отвечавшего, кто-то отказывался бежать на улицу, в чем мать родила, распевая при этом гимн Америки, но в итоге соглашался при условии, что никто не будет снимать на телефон.
– Мне неприятно об этом вспоминать, – начал свою историю Уолт, симпатичный шатен, который тоже мне очень понравился, – мысли об этом ранят мою душу. – Все вокруг напряглись, ожидая услышать нечто душещипательное. – Мне было тогда десять лет, и я впервые влюбился, – продолжал он. – Мэри пришла со своей мамой к нам в гости. Мы сидели в саду, болтали, пили чай и ели печенье с изюмом, которое я испек с бабушкой специально для нее.
Кто-то прыснул со смеху.

– Короче…ты помнишь вопрос? – перебили его.
– Да-да… помню, – отозвался Уолтер, и показался мне особенно милым в этот момент. – Я не ожидал такого предательства. И от кого? – театрально спросил он, поднимая глаза к потолку. – От того, кого считал лучшим другом! – Тоби, мой верный пес…решил трахнуть мою ногу у всех на глазах!
Едва он успел договорить, как народ просто покатился со смеху.
– Бедняга, – похлопал его по плечу Тео, – видимо, ты для него был больше, чем друг.
Все снова засмеялись.
Когда настала моя очередь говорить «покажу», я с замиранием сердца ожидала задания. Кэрри пришла на помощь практически сразу, выкрикнув «Поцелуй соседа справа». Черт, Кэрри, что бы я без тебя делала! Все вокруг одобрительно загудели, пытаясь придать нам больше смелости. Но я и без того была настроена весьма решительно, однако выдержав несколько секунд «неловкой паузы», приличия ради, придвинулась поближе к Тео и, одарив его своим фирменным взглядом, прикоснулась рукой к смуглой щеке, немного колючей от щетины.

Наши губы встретились, и я принялась целовать его, сначала робко, но потом все более уверенно и страстно. Кто-то присвистнул, сказав, что нам, пожалуй, стоит уединиться. И в тот момент я, откровенно говоря, была не против. С трудом поборов в себе желание продолжить поцелуй, я оторвалась от сладких губ кареглазого бейсболиста и попыталась сосредоточиться на том, что происходило. Изо всех сил стараясь нацепить на себя маску равнодушия – окружающие должны были думать, что случившееся – всего лишь часть игры – я, на самом деле, не могла думать ни о чем, кроме Тео, продолжавшем сидеть со мной рядом. Через какое-то время нам надоело играть, да и вечеринка подходила к концу; народ стал разбредаться по домам, а возможности пофлиртовать с Теодором так больше и не представилось. Неужели ему так не понравился мой поцелуй, и он даже не нашел несколько минут для того, чтобы попрощаться со мной? Откровенно говоря, его равнодушие задело мое самолюбие, и я поклялась себе добиться его расположения, чего бы это мне ни стоило.
***
В кампусе полно симпатичных парней. Их, реально, много – даже глаза разбегаются. Теперь я понимаю, черт возьми, какой дырой был Твинбрук – там и мужиков-то нормальных не было. Осознавая это, я прихожу к выводу, что зацикливаться на ком-то одном (например, Теодоре) – очень глупо и поводов в этом убедиться у меня было много.

Так, например, сегодня лекции по фармацевтике нам читал молодой аспират, представившийся Куртом Лайлсом. Эх…до учебы ли мне было?
– Миссис Брайтли уехала на международную конференцию в Бриджпорт, – сказал он, перебирая листы А4 за кафедрой, – и эту лекцию прочитаю вам я.
Женская половина аудитории пришла в полнейший восторг.

–Умные мужчины чертовски сексуальны, – шепнула я соседке так, чтобы Курт мог меня услышать, и поднесла ручку к губам, многозначительно закусив колпачок. Мистер Лайлс то ли смутился, то ли удивился, немного замешкался и даже выронил свою папку. На этом я решила поумерить свой пыл, ведь он, все-таки, преподаватель.

Но позже, заметив его во дворе университета, я воспользовалась возможностью поблагодарить мистера Интеллекта за отличную лекцию, потому что пулей вылетел из аудитории, едва закончилась пара, и сделать это сразу после занятий не удалось. Ну и, откровенно говоря, мне было немного неловко за то, что так получилось, поэтому я хотела загладить свою вину.
– Спасибо, что не бросили нас, мистер Лайлс, – улыбнулась я.
– Я не мог поступить иначе, – ответил он, взглянув на часы. – Скоро я буду читать лекции студентам постоянно, так что для меня – это просто бесценный опыт.
– Открою вам секрет, – продолжила я, – но только пообещайте, что это останется между нами.
– Конечно, мисс…
– Де ла Кардье, – представилась я маминой фамилией, – а лучше всего Эделайн.
– Конечно, мисс…Эделайн, – рассеянно произнес он, – правда, у меня совсем мало времени.
– Вы читаете гораздо интереснее, чем миссис Брайтли, – кокетливо заявила я.

Я надеялась, что мой комплимент не оставит его равнодушным и, если ему действительно нужно было куда-то спешить, Курт найдет минутку-другую со мной поболтать. Увидев, что фраза не произвела на него никакого впечатления, я расстроилась.
– Спасибо, – сухо поблагодарил он, – очень приятно это слышать.
Мне было ужасно стыдно за происшествие с карандашом, и вообще, на лекции я вела себя, как одуревшая первокурсница: то шепталась с соседкой, то строила глазки Курту, то просто пялилась на него, как последняя идиотка. И неужели ничего нельзя исправить?
– Еще я хотела сказать вам, что…
– В другой раз, мисс Де ла Кардье, извините меня, – сказал он торопливо. – Мне правда нужно бежать.

Верно говорят, что другой возможности произвести первой впечатление не бывает
***
Миссис Брайтли вернулась, и Курт, встречи с которым я отчаянно искала, больше нам лекции не читал. Шли дни, дни перетекали в недели, а Лайлса нигде не было видно. Как-то раз в перерыве между лекциями я засмотрелась в окно, замечтавшись о Курте. Вдруг у парадного входа я увидела его, и сердце мое радостно запрыгало. Спустившись с лестницы, Курт принялся о чем-то оживленно говорить со своими коллегами.

Кто-то жал, явно с чем-то поздравляя, ему руку, кто-то одобрительно хлопал его по плечу. Пожилой профессор, заведующий кафедрой биохимии, также присоединился к поздравлениям, а затем, бурно жестикулируя, принялся цитировать какую-то статью в толстенном научном журнале. Курт, снисходительно улыбаясь, спокойно отвечал на все выпады старика и держался так просто и уверенно, что на него было приятно смотреть. Впрочем, смотреть на Курта и так одно удовольствие: высокий брюнет с голубыми глазами и благородными чертами лица, стройный и чертовски умный…последнее время мои мысли занимает только он.

Мечтательно улыбаясь, я не могла оторвать от Курта глаз. В этот самый момент, чего, признаться, я совсем не ожидала, он поднял голову, и наши взгляды встретились. Растерявшись, я еще какое-то время смотрела на него, а потом поспешно отвела взгляд в сторону, стараясь понять, куда мне идти и что делать.
***
Кэрри говорит, что я своим Куртом прожужжала ей все уши.
– А как же Тео? – спрашивала она меня каждый раз, когда я затевала разговор о Курте.
– Не знаю, что со мной творится, – отвечала я подруге, – не могу ничего с собой поделать. Он сводит меня с ума, а как подступиться к нему – не знаю. Я чувствую себя словно школьница.
***
Шло время, я ходила на занятия, готовилась к семинарам и лекциям, охотно посещала все вечеринки в округе, стараясь не думать о Лайлсе. В пьяном бреду я даже с кем-то целовалась, но дальше этого никогда не заходило.

Курт отныне стал моей навязчивой идеей. Я часто видела его во сне, и в своих сновидениях была самой счастливой девушкой на свете: гуляя, мы все время держались за руки, Курт рассказывал о каких-то неизвестных мне вещах, а я восхищенно его слушала. Эти сны дарили мне радость, делали счастливой, ведь счастье и Курт превратились для меня в синонимы, а быть рядом с ним я могла только во сне.
***
Все это время меня мучает один вопрос: вспоминает ли он обо мне хоть иногда? Если мысли обо мне хотя бы изредка посещают его голову, то что это за размышления? Испытывает ли он ко мне хоть какую-то симпатию или даже не помнит, как меня зовут? Терзаться подобными догадками со временем стало просто невыносимо, но выяснить все раз и навсегда тоже не предоставляется возможности.
***
Прошло около месяца, и случай свел нас с Куртом вновь. Мы встретились с ним не в университете, а в библиотеке, куда я пришла за последним номером журнала «Биохимия». Он сидел в дальнем углу зала и сосредоточенно что-то читал. Вид у него был довольно усталый. Сердце мое зашлось в бешеном ритме, голова закружилась, стало трудно дышать. Я наблюдала за ним, понимая, что наконец-то мне выпал шанс с ним поговорить. Журнал так и остался лежать в стороне неоткрытым.

В этот поздний час народу в библиотеке почти не было, и это придало мне уверенности в себе.
– Мистер Ллайлс, – всё-таки решилась обратиться я.
Он поднял голову и рассеяно огляделся по сторонам. Заметив меня, Курт кивнул головой.
– Здравствуйте, – добавила я, заметив, что молодой преподаватель меня узнал.

– Здравствуйте, Эделайн. Над чем работаете? – поинтересовался он, откладывая в сторону карандаш, которым делал пометки на полях книги.
– Да так, – протянула я равнодушно, – всегда есть, чем заняться.
Но каких трудов мне стоило не выдать свою радость от того, что он не забыл мое имя!
Я серьезно посмотрела на Курта, и осознание того, что таких мужчин, как он, не интересуют смазливые глупые дурочки, пришло само собой. Нужно было действовать иначе, ведь я и так уже наломала дров, и мне в голову пришла мысль завести с ним «интеллектуальный» разговор.
– Знаете, вот уже месяц я думаю над тем, что вы сказали тогда на лекции.
– О чем именно? – заинтересованно спросил он.
– О высоком предназначении ученого, о его великой миссии в этом мире, – припоминая слова Курта, сказала я. – Вы действительно так считаете?
– Ну, да… – ответил он, – впрочем, никогда бы не подумал, что вы будете размышлять над подобными вещами, – добавил, немного помолчав. – Точнее…я… – Курт замялся, заметив мое напрягшееся лицо.

Черт подери! Неужели я и впрямь произвожу впечатление недалекой кокетки, не способной мыслить ни о чем духовном, красивой обложки, за которой ничего не скрывается? Я вспомнила, как Матиас с грустью в голосе говорил о нашей первой встрече, и в его интонации угадывалось сожаление о том, что ему пришлось так жестоко разочароваться во мне, а теперь и в неуверенных словах Курта мне слышался тот же намек.
– Я правда произвожу такое впечатление? – тихо спросила я.
На этот раз мне не хотелось ничего доказывать, спорить, как тогда в машине с Матиасом. Мне было очень обидно, и от этой обиды я даже растерялась, позабыв о своих коварных планах обольщения.
Наверное, Курт заметил перемену в моем лице, потому что продолжил как-то по-доброму:
– Нет, ну что вы…Эделайн, (Он снова назвал меня по имени! Хотелось прыгать от счастья, хотелось голосить во всю глотку, оскверняя своим поведением этот храм науки и святая святых – университетскую библиотеку. Я почти забыла о том, что обижалась.) просто вы очень красивая девушка (О!), – спокойно сказал он, – да и вообще…мне трудно судить, ведь, на самом деле, я вас совсем не знаю.

Странно, конечно, получилось. Чего это я вдруг к нему прицепилась, я и сама не знала. Сначала вела себя как полная дура на лекции, потом донимала разговорами в университетском дворе, и, в довершении всего, полезла со своими бреднями в библиотеке. Но в груди предательски саднило, и мне отчаянно хотелось произвести на него хорошее впечатление, оставить хоть какой-то след о себе, хоть как-то о себе заявить. Однако теперь передо мной был не тот молоденький аспирант, читавший лекции о молекулах и атомах и так понравившийся всем девчонкам в аудитории. Неопытный симпатичный юноша, увлеченный наукой – именно таким Курт показался мне месяц назад – вдруг предстал совершенно в другом свете. Мы словно поменялись местами: теперь я чувствовала себя смущенно и неуютно, а он производил впечатление умудренного опытом мужчины, который разбирается в жизни и видит таких, как я, насквозь. Как бы мне хотелось думать, что его последние слова были произнесены не только из вежливости.

– Извините меня за недостойное поведение тогда на лекции, – зачем-то сказала я. – Даже не знаю, с чего и начать… Просто меньше всего на свете я бы хотела, чтобы вы считали меня озабоченной…идиоткой. Это совсем не так, – тихо, словно провинившийся ребенок, произнесла я, опустив голову.
Повисла неловкая пауза. Я все еще не смела посмотреть Курту в глаза: мне было ужасно неловко. Признаться, так я себя никогда не чувствовала: я не знала, что говорю, зачем это говорю, хотелось раствориться в воздухе, провалиться под землю… Молчание становилось просто невыносимым; казалось, что оно длилось целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Наконец я решилась посмотреть на Лайлса. Я ждала увидеть все что угодно: полный презрения взгляд, или лоб, равнодушно склонившийся над книгой… но только не то, что на самом деле предстало моим глазам. В меня впивались испепеляющие страстью глаза, темно-синие бездонные омуты, без стыда разглядывавшие мою грудь, шею, а затем скользнувшие выше к губам. Земля ушла у меня из-под ног, и если можно потерять рассудок в одночасье, готова поклясться, что именно это со мной и произошло, потому что уже в следующее мгновение мы самозабвенно целовались, тяжело дыша и обнимая друг друга.

Я была счастлива, как во сне. Наконец-то я обнимала того, кого боготворила последний месяц, не надеясь на взаимность. Я была готова отдаться ему прямо там, на библиотечном столе, в окружении старых полок, набитых пыльными томами, посреди ветхих шкафов, алфавитных указателей и каталогов, на зло всей этой точности и правильности, которой, как мне казалось, была пропитана вся его сущность. Это был мой протест против рационального и разумного, против всех условностей этого мира. Я чувствовала его напряженное тело, твердую от желания плоть, ощущая при этом неимоверную радость от того, что наконец могу насладиться его телом, его ласками и поцелуями. И хоть в этот поздний час, нам на радость, в библиотеке уже не осталось других посетителей, мы переместились в подсобку, в которой хранились предназначавшиеся для списания учебники, отложенные для реставрации книги, еще не систематизированные новые приобретения библиотеки, какие-то журналы учета и черт знает что еще…

***
Бессильно уронив голову ему на грудь, и, наконец, убрав мокрую от пота прядь, так мешавшую мне все это время, я рассмеялась.
– Почему ты смеешься? – прошептал Курт.
– Мне будет весьма непросто доказать тебе, что я не озабоченная идиотка.
Он лишь устало улыбнулся.
***
Позже вечером, когда Кэрри все-таки удалось вывести меня на откровенный разговор, я рассказала подруге, что причиной моего «странного состояния» был Курт. После часа допросов я все-таки не выдержала и выложила ей все, как на духу.
– Вот так мы и перешли на «ты», – попыталась пошутить я.
Не знаю, зачем я все ей выложила: обычно такие вещи я никому не доверяю. Я не знала, как себя вести, как быть дальше, ведь все случилось так быстро. Может быть, поэтому я чувствовала, что мне необходимо с кем-то поделиться, спросить совета, в конце концов. Минуя все ухаживания, встречи, походы в кино и кафе, мы переспали друг с другом, и я боялась, что окончательно все испортила.
– Если вам суждено быть вместе, то какая разница, Иди, – утешала меня Кэрри. – Если он окажется козлом, то, поверь, от того, что он дарил тебе цветы и приглашал на свидания, легче не станет. Наоборот, так будет гораздо больнее…
Может, Кэрри и права, но что делать дальше: ждать от него каких-то действий, делать вид, что ничего не произошло, позвонить первой?..

От этих мыслей у меня кругом шла голова. Полночи я не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Трудно было поверить, что все это случилось на самом деле. Я закрывала глаза и видела его, ощущала прикосновения его рук и губ. Отголоски минувшего вечера преследовали меня: жаркие поцелуи и волнительная близость разгоряченных желанием тел будоражили воспаленное сознание, заставляя чувствовать тепло внизу живота. Но стоило лишь подумать о том, что я повела себя, как самая настоящая шлюха, как сердце мое холодело и на душе становилось скверно.
***
На следующий день был выходной, и я провалялась в кровати до полудня. Кэрри, приготовив завтрак, уселась за стол, и в очередной раз попыталась заставить меня встать:

– Ну а если он позвонит или…придет? – спросила она меня, – а ты лежишь в кровати с нечищеными зубами и нечесаными волосами, Иди!
Я накрылась одеялом с головой.
– Да ладно тебе, не переживай так, – сказала она с набитым ртом, и, прожевав, добавила: – все наладится, вот увидишь.
В дверь постучали, и я тут же подскочила на кровати, не зная, что делать. Увидев мой обезумевший взгляд, подруга рассмеялась:
– Ну я прям экстрасенс.
Я умчалась в ванную, прихватив с дивана джинсы и топ. Пытаясь попасть ногой в штанину, я думала над тем, что скажу Курту, но ничего оригинальнее «Привет, как дела?» в голову не приходило. Умывшись, я слегка подвела глаза и решительно распахнула дверь.

На диване сидел Теодор, и, увидев меня, приветливо улыбнулся.
– Привет, – выдавила я, – как дела?
– Хорошо, – ответил Тео, глядя на меня. – Кажется, ты кое-что потеряла, – сказал он и протянул мне ладонь с лежащей на ней сережкой. – Не прошло и года, как я нашел время ее вернуть законной владелице.
– Ах, да, спасибо… Я уже отчаялась ее найти, – сказала я, принимая украшение. – Постой… как ты узнал, где я живу?
– Спросил, – произнес он и снова улыбнулся.
«Долго же ты спрашивал! – подумала я про себя. – И чего это вдруг надумал прийти? Неужели ради сережки?»
Я услышала, как Кэрри тихонько закрыла за собой входную дверь. Вот ведь предательница. И что я должна была делать?
– Будешь кофе или чай? – играя роль радушной хозяйки, поинтересовалась я. – Кэрри тут пирогов напекла.
– Я бы выпил кофе, – сказал он, садясь за стол. – Ты не рада меня видеть или у тебя что-то стряслось? – вдруг спросил Тео.

Я застыла с чайником в руках. Все вдруг стали такие откровенные и проницательные. Черт подери, Тео, ты немножко опоздал.
– Нет, ну что ты, – ответила я с напускной веселостью, – во-первых, ты помог воссоединиться моим любимым сережкам, а, во-вторых…– не знаю, кто тянул меня за язык, потому что я хотела ляпнуть, что он классно целуется, но вовремя удержалась. В данных обстоятельствах подобное уточнение было бы не совсем уместно, хотя, впрочем, того, что Тео действительно классно целуется, отрицать было нельзя.
– А во-вторых, что? – переспросил он, с любопытством взглянув на меня.
– Я еще не придумала, – садясь рядом, ответила я и коварно улыбнулась. Ко мне возвращалась уверенность в себе.

В конце, концов, того, что случилось, вернуть нельзя, поэтому глупо было переживать о Лайлсе, когда передо мной сидел красавчик Тео.
Когда с пирогом и кофе было покончено, я в шутку сказала:
– Я даже не знаю, чем тебя еще развлечь. Альбомов с фотографиями, где я в окружении многочисленных родственников задуваю свечи на торте или играю с троюродными племянниками в песочнице, у меня нет.
– Зачем мне фотографии, если рядом сам оригинал? – произнес он, пытаясь меня обнять.
От такого поворота событий я даже опешила.

– Хей, – убирая его руки со своей талии, сказала я, – полегче на поворотах. Мы видимся второй раз, а ты уже руки распускаешь. (Трудно поверить, что это говорила я, девушка, мечтавшая затащить его в кровать на вечеринке).
Тео ухмыльнулся, и не трудно было понять, что он представил наш недавний поцелуй. Да и я, вспомнив о вчерашнем приключении в библиотеке, мысленно над собой посмеялась. Но наступать на те же грабли дважды мне не хотелось.
– Ты свободна сегодня вечером? – спросил он.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – ответила я вопросом на вопрос.
– Почему бы и нет? Ну, так что?
***
Кэрри приволоклась с полным пакетом еды и, деловито водружая пачку муки в шкаф, сказала:
– Ну, только не надо делать вид, что обижаешься на меня.

– Без муки мы бы, наверное, умерли, – бросила я, повернувшись к ней.
– А ты думаешь, пироги и вафли берутся из воздуха? И вообще, как все прошло? – протягивая мне яблоко, поинтересовалась подруга.
– Все – это что? – делая вид, что не понимаю, о чем она, сказала я.
– Не прикидывайся, Иди. Что там у вас с Тео?
– Он мне сережку принес. А еще пригласил на свидание.
– И ты согласилась? – плюхаясь на диван, спросила Кэрри.
– Ну а что мне оставалось делать, Кэрри, конечно, я согласилась.

– А как же мистер Ботан? – шутливо поинтересовалась она.
– А что Ботан… не звонит, не пишет…не ждать же мне его, как Пенелопе Одиссея двадцать лет…
– Вот это правильно. Нечего убиваться из-за всяких придурков. В общем, если что, то я сегодня тоже в кино иду, – мечтательно поведала Кэрри, – и очень надеюсь на продолжение вечера. Так что, хата будет свободна, – подмигнула она, – имей в виду.
– Кэрри! – не выдержала я.
– Ну, ладно-ладно, это тебе просто к сведению.
***
Мы договорились встретиться на центральной площади. Я опаздывала всего на десять минут – никогда не делала этого нарочно – у меня так получалось само собой.

Тео уже ждал у фонтана. Завидев меня вдалеке, он приветливо улыбнулся и помахал рукой. Я чмокнула его в щечку, которая на этот раз была гладко выбрита.
– Это тебе, – сказал он, протягивая мне цветы. – Надеюсь, ты любишь розы.
– Люблю, – призналась я. – Если так пойдет и дальше, – пошутила я, – то я даже позволю себя поцеловать.
Он ослепительно улыбнулся:
– Очень на это надеюсь.

Тео пригласил меня в боулинг, который располагался в нескольких кварталах от места нашей встречи. Решив прогуляться, мы не стали выбирать кратчайший путь, а свернули в парк, точнее Тео предложил пройтись, и я согласилась, хотя и нацепила высоченные каблуки.
– И он так и не нашел второй носок, – рассказывал он, – и пошел на пары, надев один башмак на босу ногу!
– Вот черт! – остановилась я.
– Да это привычное для него дело, – поспешил успокоить меня Тео.
Но дело было не в его безбашенном друге. Трудно было поверить своим глазам, но метрах в десяти от нас сидел Курт, который вел оживленную беседу с тем человеком, которого я меньше всего ожидала здесь встретить. Черт знает где, в сотнях километров от Твинбрука! И ошибиться было невозможно, потому что Матиаса Д’Авуарье я бы ни с кем не перепутала.