[Begvnikuda]

От автора

Дорогие мои читатели! Вот и новая серия Марго подоспела! Так, как в мире Марго пока что вечное лето, то у них Новым годом и не пахнет! А я хочу вас поздравить с прошедшими праздниками и пожелать – тем, кто пишет – вдохновения; тем, кто читает – жизненных радостей, вкусностей и интересностей; тем, кто влюблен – гармонии и взаимности; тем, кто путешествует – свободных дорог и всем-всем остальным – простого ежедневного счастья!!! Приятного чтения!

ответ для Дулма

Дулма, спасибо большое за добрые слова! Вот как раз новый отчет и подоспел!

ответ для N_Fluen$e

N_Fluen$e, большое спасибо тебе за комментарий – я на ты, ладно? Прости, что не сразу ответила –обстоятельства. Я очень рада, что ты не закрыла мою династию – у меня так со вторыми симсами – наверняка в них тоже очень много хороших династий, но я пока что их не читаю – почему-то графически мне третьи как раз больше нравятся.
Огромное тебе спасибо за оценку моей работы. Я очень стараюсь, и это моя первая крупная – скажем так – проза. Поэтому такие слова вселяют силы и уверенность в том, что я не зря взялась в принципе за этот вид творчества. Спасибо еще раз!

Полюбовалась на рассвет и думаю, не купить ли и мне третью часть?

А почему, если не секрет, тебе она не близка? Не нравится стилистика или просто больше привязана ко Второй части? Но вообще, мне кажется, Все возрасты и Сезоны в третьей части действительно шикарны графически. А во Второй рассветов не было таких? Я в нее не играла просто, точнее, играла очень мало и у меня не получалось…

Насчёт дружбы вместо любви и препода истории - да-с, было и у меня такое

Почему-то всегда дико радуюсь, когда что-то из придуманного совпадает с жизнью)))
Спасибо тебе еще раз за комментарий, надеюсь, еще встретимся в этой теме!

Отчет 1.7. Испарившийся дождь.

Не прошло и двадцати минут, как на моем пороге нарисовались две нетерпеливо переминающиеся с ноги на ногу фигуры. «Ну ты дала им всем жару, женщина!» - восторженно взвизгнул Курт. – «Лови награду!».

Он победно потряс пакетом из супермаркета, из которого раздалось соблазнительное похрустывание. О, этот звук я не спутаю ни с чем! Пакет был доверху наполнен пачками чипсов, крекеров, мармеладок… в общем, всем тем, что я безмерно и бессовестно обожаю!

- «Курт, ты гений!» - кинулась я ему на шею. Бедняга не ожидал такой бурной благодарности, поэтому пакет с грохотом выпал у него из рук.

- Там нечему разбиваться, - торопливо пробормотал Курт.

- Через тридцать секунд будет нечему, - согласилась я, подхватила пакет с пола и уселась с ним на диван, извлекая из целлофановых недр первую жертву – чипсы с привкусом индийских специй…

- А может, сначала поешь человеческую еду? - раздалось откуда-то из кухни, и я поняла, что, полностью поглощенная гостинцами Курта, совершенно забыла об окружающем мире… и об Адаме в том числе. А он тем временем уже выставил на обеденный стол две аккуратные коробочки.

- Котлеты и печеная картошка – приглашающим жестом обвел получившийся натюрморт Адам. – Не высокая кухня, конечно, но тоже сойдет. Все-таки чипсы на голодный желудок – адски вредно.

- Я же говорил тебе, что он – зануда?! – ликующе взвыл Курт. – Сплошные нотации! А что он мне по поводу носков на подоконнике выговаривал, так вообще вспомнить страшно.

И он попытался скорчить мученическую рожу, но у него не получилось.

Бедный правильный Адам… Мне было перед ним слегка неудобно – последнее, о чем я сейчас мечтала – это а котлетах. Парень старался, может, даже сам это готовил, но… я еще с 12 лет дала себе страшную клятву – никогда из вежливости не есть того, чего мне не хочется. (Огромная тарелка «феерического» салата из помидоров и размокшего омлета научила меня этому раз и навсегда!).

- Адам, спасибо, и… сорри, я это не буду, - пожала плечами я. – Совсем домашнюю еду не люблю. Надеюсь, ты не сам это готовил?

- Не дождешься. – подмигнул Адам. – В магазине рядом с домом купил. Но у них повар – просто волшебник какой-то. Так что если не съешь, я претендую.

- Претендуй.

Я предвкушающе встряхнула блестящим пакетиком, готовясь его разорвать, а Адам тем временем аккуратным движением выкатил обе котлеты из коробочки на тарелку, и… комнату заполнил дивный аромат жареного мяса. Мой желудок сделал тридцать три фуэте и настойчиво заявил о том, что моя щедрость была преждевременной.

Боже, этот пряный, сочный запах хорошего мяса, словно только-только снятого с живого огня, положительно сводил с ума… Адам занес над вожделенным деликатесом вилку, но, поймав мой взгляд, остановился, и, слегка усмехнувшись, протянул мне тарелку.

Следующие десять минут были наполнены для меня блаженством. Котлеты, которые притащил Адам, были вкуснейшими в моей жизни. В меру острые, с ароматом каких-то трав, они исчезли мгновенно, как и печеная картошка, таившая под хрустящей корочкой рассыпчатую мякоть. Ну, а потом я принялась за принесенное Куртом, и это я даже живописать не буду – кажется, в процессе уничтожения припасов я почти мурлыкала.

- Ну, ребята, вы меня спасли, - умиротворенно вздохнула я, откинувшись на спинку. – И тебе, Адам, отдельное спасибо – не ожидала, что человеческая еда бывает настолько вкусной.

- Она и полезной бывает, - подмигнул «великий зануда». – Если что, обращайся…

- Нет, это уже выше моих сил! А теперь я, пожалуй, займусь продлением ваших жизней…

И следующие полчаса парни слушали мой рассказ, а я наслаждалась собственным красноречием. Да-да, вот так нескромно – но в этот вечер я явно была в ударе! Курт дважды скатился с дивана, а Адам широким жестом смахнул со стола бутылку кетчупа.

Но, наконец, когда я договорила, они уставились на меня выжидательно и почти хором спросили:
- Но мы же по-прежнему – «Против всех»?

Вместо ответа я потрясла в воздухе «козой».

Хоть в чем-то они были солидарны. И для меня это было лучшей на свете солидарностью.

Разошлись мы только под утро, когда уже пошатывались от усталости и веселья. Я легла в постель, и сон опустился на меня быстрее, чем одеяло.


Будильник зазвонил в двенадцать. Будильник и только он. От Астрид – ни ответа, ни привета. Ну и ладно! Я не из тех, кто тихо поскуливает перед запертой дверью. Я из тех, кто их выбивает.

- Подъем! – позвонила я Курту, и с того конца несуществующего провода мне ответил сонный недовольный голос. – Давай, завтракай – и подтягивайся на площадь. И – да – обойдись, плиз, без долгих сборов.

Тот же самый текст я адресовала и Адаму, дополнив его своим августейшим разрешением дать Курту пинка в случае, если тот будет собираться больше пятнадцати минут. Это так удобно, когда твои друзья живут вместе!

Хидденское «нежаркое» солнце пекло мои щеки. Июнь плавно подходил к своей середине, и здешняя хваленая прохлада куда-то испарилась. Дышать в этом жарком мареве было почти невозможно, но я нарочно вдохнула и выдохнула полной грудью этот теплый, плотный, неподвижный воздух. Люблю жару, на самом-то деле – такое чувство, что весь мир – теплая ласковая ванна! Жалко только, что в местном озере множество и холодных, и горячих течений – поэтому нырнуть туда осмелится далеко не каждый.

Впрочем… я помнила, что где-то в городе, помимо целебных источников, есть самый что ни на есть развлекательный аквапарк. Если погода будет такой же жаркой – обязательно схожу туда – не зря же мама запихнула мне в дополнительное отделение чемодана купальник?! Но… сначала нужно было решить кое-какие дела – раз и навсегда.

Я стояла перед сценой на Главной площади города, лицом – к фасаду Театра и спиной – к прекрасной гитаре, которая так и ждала того, чтобы снова зазвучать в моих руках – как это было совсем недавно… Из проезжающего такси выгрузились Адам и Курт, причем последний с недовольным лицом потирал пятую точку. Видимо, мой завет насчет пинка Адам решил выполнить буквально.

- Так, друзья, распорядок такой – сначала немножко ледяного кофе, после – немного разомнемся – а затем зажжем так, чтобы в окрестных домах стекла повылетали! – подмигнула я ребятам.

- А стекла двойные или одинарные? – осведомился Адам, галантно придерживая передо мной дверь кафешки.

- Бронированные!

- Будет сделано. – иронично козырнул юноша.

Странно, я не слышала торжествующих возгласов Курта. Обычно любое предложение зажечь, да еще и что-нибудь попутно разрушить находило самого нетерпеливого энтузиаста именно в лице моего неугомонного друга. Но сейчас он стоял, опустив глаза, и застенчиво ковырял кроссовкой пол.

- Блин, подруга… Я вчера по дороге домой навернулся, руку вывихнул. Вряд ли зажгу, как следует.

- Будешь на клавишах, - безапелляционно заявила я. – Тогда будем не «рубить», а брать мастерством. Адам, ты давно играл акустику?

- Как раз по дороге сюда… в голове. – подмигнул он.

- Тогда… давайте начнем! – и в доказательство своей решительности я опрокинула ледяной кофе залпом.

Мы вышли из кафе и вернулись к сцене. Я посмотрела на экран мобильника. Да, время правильное. Без двадцати час дня.

В час Астрид приходит на работу. Тогда же подтягивается и Гектор. Я хочу, чтобы они застали самый разгар нашего концерта.

Я прошусь обратно? Нет, нисколечко! Я играю для себя. Точнее – для нас и для тех, кто захочет это услышать. И я хочу, чтобы мои бывшие начальники это увидели и поняли: мне не важно, выгнали меня с концами или пытаются «научить» покорности, забили на меня или чего-то от меня ждут.

Моя группа будет существовать всегда – безотносительно прибылей, продюсеров, дисков, эфиров и прочих атрибутов шоу-бизнеса. Потому, что мы – не шоу и не бизнес. Мы – не шоу, потому, что мы – настоящие. И мы – не бизнес, потому, что играем не для денег, а для незримого божества музыки, так любящего звон струн, нежное бормотание баса и переливы клавиш. И мы будем играть всегда – пока сами этого хотим.

Я дотронулась до струн и мы начали играть первую из песен, которую отработали на нашей первой репетиции втроем. Долгое гитарное вступление, которое, постепенно ускоряясь, становится все тревожнее, и, наконец, клавиши, которые легкими всплесками – как падающие капли – добавляются в конце…

Песня обрывается резко, как вдох без выдоха – и мы сразу переходим к следующей, ритмичной и неторопливой… первая половина – грустная, но, чем ближе к концу, тем более веселой и боевой становится музыка. И сейчас это абсолютно совпадает с моим настроением – больше нет ни волнения, ни желания что-то кому-то доказать, существует только музыка, я и мои друзья, которые творят ее вместе со мной. Я оглядываюсь на Адама и Курта – и вижу в их глазах ту же гармонию, что сейчас искрится и во мне.

Адам слегка улыбается мне – подбадривающе, но очень коротко, не позволяя себе отвлечься даже на такое крохотное проявление дружеских эмоций – и опускает глаза на гриф контрабаса. Его пальцы дергают струны – со стороны кажется, что порывистыми, но на самом деле – осторожными и нежными движениями. Курт играет трудную партию, и я вижу, что левую руку он держит слегка неловко, но… он делает все, чтобы это не мешало его игре.

«Грустно-боевая» песня заканчивается, и мы начинаем следующую – она называется «Зов в небо», я написала ее в 15, она дико сложная, и у меня такое ощущение, что, если зарисовать движения моих пальцев по грифу гитары, то получится какое-то дико сложное кружево… И я плету его, плету без конца, и мелодия звучит дерзко, как вызов, как выкрик в открытое окно, как шорох разбитого стекла, скользящего вниз по стене… Кто сказал, что акустику нельзя «рубить»?

Перед нами постепенно собирается толпа, щелкают вспышки фотоаппаратов. Но… это не важно. Музыка, как облако, окутывает меня, и сейчас существует только она – сложная, прихотливая, текущая по извилистому руслу – из ноты в ноту, из аккорда в аккорд… Мои пальцы горят на струнах или струны горят под моими пальцами – не знаю, но почему-то чувствую спокойствие и уверенность – я не собьюсь и никто из ребят не собьется. Мы едины в этой музыке, в этом порыве, в этой бесконечности, которая открывается навстречу звону струны…

Я закрываю глаза.

И открываю их от того, что мне на нос падает холодная капля. Еще и еще одна.

Дождь… Нееет, только не это! А электроника?! А роскошная Musicabianca, гитара, которая стоит как хороший мотоцикл?! Я не имею права терзать ее в такую погоду, сейчас ее заберут у меня, я ведь помню, что специальные служащие обязаны убирать инструменты при любом признаке надвигающей непогоды. Но мои руки, как зачарованные, продолжают двигаться по грифу, и… никто из ребят не прекращает играть.

Дождь врезается в толпу, как град стрел со стен средневекового города врезается в штурмующее войско – вертикально, всей толпой капель-стрел. По рядам проносится вздох, они слегка откатываются от сцены, и… снова занимают «насиженные-настоянные» места. Кто-то начинает танцевать еще активнее, кто-то кричит, кто-то хлопает.

И, словно повинуясь этому невероятному веселью, я начинаю играть что-то совершенно другое – не то, что мы репетировали. Не то, что я придумывала когда-либо раньше. Эта музыка рождается прямо сейчас – из дождя, из пара, идущего от танцующей толпы, из этого чувства невероятного веселья и нереальности того, что происходит. Холодные струи дождя стекают по моим горячим щекам, волосы намокают и стремительно превращаются в паклю… Но я не останавливаюсь.

Где-то сбоку я слышу осторожное: «Леди, нам бы инструменты забрать».

Я не останавливаюсь.

Дождь становится еще сильнее.

На асфальте растекаются первые лужи, но никто не раскрывает зонта. Несколько крупных капель сливаются на моих очках в одну, и теперь я почти ничего не вижу. И толпа, и улица, и театр сливаются для меня в одно цветное пятно. Но… за миг до того, как все расплылось, я увидела в прогале между расступившимися знакомую фигуру…

А затем – она резко побежала на нас. Я инстинктивно отодвинулась в сторону – фигура пролетела мимо. Ребята ахнули, но… не остановились.

А еще мгновение спустя за моей спиной вступили ударные.

Вступили именно тогда, когда были нужны и именно такие, какие я тайно надеялась услышать в этой песне. Частые, как стук безумного дождя по крыше, жесткие – как настойчивые пинки в дверь, трепетные – как стук моего сердца, которое от счастья застряло где-то в горле – как лифт, вставший на последнем этаже – и не спешило возвращаться назад.

Толпа, видя такое неожиданное прибавление и в составе группы, и в децибелах, ответила нам восторженным «Ах!». Наверняка они думали, что это неожиданное «воссоединение» было задумано заранее. И только я, только мы знали, что все это свершалось сейчас по-настоящему – добавление последнего и незаменимого, невытравливаемого элемента в группу «Против всех».

Я ведь знала, что мое чутье меня никогда не обманывало. И, даже распрощавшись со Стивеном, каким-то отдаленным уголком души я предчувствовала, что на самом деле это – не конец. Я знала, что он придет. Придет для того, чтобы стать такой же частью моей группы, как Адам и Курт.

Теперь мы все были вместе, и… я чувствовала, что правильнее этого – не бывает и не может быть на свете. Как паззл, собравший наконец все свои частички воедино.

Теперь мы звучали именно так, как я и мечтала – в меру жестко, в меру изысканно, в меру мелодично и в меру мощно. И та музыка, которая всегда звучала в моей голове, вдруг стала реальностью – все мои прыжки перед зеркалом с веником вместо гитары, все мои подростковые мечты о собственной группе, все мои попытки объединить единомышленников – все это промчалось перед моим внутренним взором – все эти ниточки сплелись воедино – и привели меня сюда. В этот город. Под этот дождь. Плечом к плечу с теми, кто мне – пусть и так недолго – но уже так сильно – дорог.

И, словно для довершения этого ощущения переполняющего меня счастья, над дальней горой вдруг плавно, как изображение на проявляемой фотографии, возникла ослепительная радуга. Радуга, размытая дождем. Радуга солнца, спешащего навстречу нам.

Мокрые и счастливые, в брызгах дождя, мы доиграли песню. Подойдя к микрофону, я хриплым от волнения голосом поблагодарила зрителей за внимание и самоотверженность, и… попрощалась.

Нельзя было гробить инструменты дальше – приходилось заканчивать. Но прежде, чем я успела отодвинуть от себя микрофон, на сцене появилась еще одна фигура.

Астрид, насквозь промокшая Астрид с расплывшимся макияжем прошествовала мимо меня ко второму микрофону, включила его и торжественно проговорила:

- Это была группа «Против всех» - да-да, та самая, которая чуть не развалила на кирпичики наш театр, пытаясь попасть ко мне в кабинет! Та, которая играла для вас, несмотря на угрозу короткого замыкания и взрыва сцены! Та, которая разнесла вчера обезьянник нашего отделения полиции! Я, как официальный представитель Театра, спрашиваю вас – вы что, правда хотите, чтобы мы взяли их на работу?!

- Даааа! – разгоряченно выкрикнула толпа единым воплем.

- Вы хотите, чтобы мы сняли им клип?!

- Даааа! – отозвались зрители еще громче.

- Тогда… я объявляю, что они – приняты в Театр Хиддена на работу в качестве рок-звезд!

- Ееееее!

Толпа подпрыгивала и ликовала. Астрид подняла в воздух «козу» и ее жест повторил, кажется, каждый, кто был на этой площади.

- Концерт объявляю оконченным, - деловито заявила моя вновь обретенная начальница в микрофон с довольной улыбкой. – Нам надо спасать инструменты и музыкантов, а вам – ваше здоровье. До новых встреч с замечательной группой «Против всех»!

Я поймала себя на том, что моя челюсть уже давно отвисла от ощущения нереальности всего происходящего. Я смотрела на Астрид, не веря своим глазам, а она, попрощавшись с публикой, обернулась ко мне, товарищески подмигнула и прошептала:

- Подъезжай ко мне через час. Выдам тебе новый пропуск и… обсудим ваши перспективы.
И назвала адрес, показавшийся мне смутно знакомым.

Я смогла только кивнуть.


Я отдала гитару нетерпеливо перетаптывающимся с ноги на ногу «служителям сцены», то же самое сделали Курт и Адам, на ударную установку спешно накинули брезент. И очень вовремя – капли дождя сменились ледяными вишенками града, толпа охнула и мгновенно рассосалась. Мы, не будучи исключением, побежали куда глаза глядят, и очнулись только в маленьком баре – в том самом, где я отмечала свой приезд в этот город и основание «Против всех».

Мокрые, растерянные, но счастливые, мы молчали, улыбались и сияли глазами. И… не нужно было слов. Я переводила взгляд с несколько ошеломленного Курта на радостно-расслабленного Адама, а с него – на чуточку смущенного, но явно тоже довольного Стивена – и обратно.

Чудо обретения. Чудо всех элементов, наконец-то собравшихся вместе. Потом я подберу им имена и определения, а сейчас просто остается наслаждаться этой внезапно возникшей гармонией Разных, собравшихся в одном месте и для одного, такого замечательного, дела.

- Спасибо, ребята, - тихо сказала я, обращаясь к ним. – Это было офигенно. Не подвели. И тебе, Стивен – спасибо, что пришел.

- Само получилось, - развел он руками. – Я… не собирался.

- Эй-эй, - Курт с размаху хлопнул его по плечу. – Не вздумай сваливать. Пока моя рука заживает… нам пригодился бы ударник. И ты вполне подойдешь – играешь лишь немногим хуже меня…

И он зажмурился, полный искреннего осознания собственного превосходства.

Адам, покосившись на Курта, едва заметно рассмеялся в кулак, а затем тоже похлопал Стивена по плечу:

- Вообще-то, нам такой ударник и на постоянке бы не помешал – Курт, при всем моем уважении к тебе, признай – этот парень дубасит по тарелкам лучше. Да и мне лично играть с тобой очень понравилось – отлично держишь быстрый ритм. Но окончательное решение может принять только наша идейная вдохновительница...

И он с игривой почтительностью указал на меня. Однако, кажется, Стивен воспринял слова Адама всерьез.

Взволнованно заглянув мне в глаза, он спросил:

- Ну что, возьмете меня?

Я улыбнулась до ушей:

- Тебя уже взяли.

Попрощавшись с ребятами, я забежала в библиотеку и загнала в поисковик адрес Астрид. К моему величайшему удивлению, это… оказался дом ровно напротив меня. Офигеть, а я тогда не обратила внимания, что она так быстро пришла ко мне на вечеринку!

Астрид открыла мне почти сразу. К моему удивлению, она была при полном параде.

- Это в честь торжественного принятия меня обратно на работу? – скромно предположила я.

- Это в честь дня рождения моей сестры, - рассмеялась начальница. – Но твой вариант мне тоже нравится. У нас есть полчаса до начала «торжеств». Потом можешь потусить с гостями, но сейчас надо поговорить. Не хочу откладывать нашу встречу на понедельник, а то мало ли что ты до него еще выкинешь. Внесем ясность сразу. Пройдем в малую гостиную, в большой слишком шумно.

(Боже, она у них тут есть и большая, и малая, а средней случайно не завалялось?).

Однако предаться веселым размышлениям мне не дал серьезный и нетерпеливый тон, которым были сказаны эти слова.
Мы перешли в «малую гостиную», я приземлилась на радостно полупоглотивший меня мягчайший диван, и я приготовилась к тому, что Астрид сейчас будет меня ругать. И я не ошиблась.

- Конечно, это безобразие. – сдвинула брови Астрид. – Так не делают. Глупо, неразумно, самонадеянно - как так можно?!

- Но, я… - я была настроена решительно. В конце концов, можно было хотя бы пару слов написать мне вместо сбрасывания звонков!

- Но… - вдруг звонко и радостно расхохоталась Астрид. – Это совершенно гениально! Ты что, начиталась учебников по «партизанскому» пиару? Вторжение в театр, милиция на ушах, атака на папарацци, «адски неожиданное» вступление ударника во время концерта... пожалуй, даже я такого бы не придумала! Милицию подкупила? Дорого взяли? Театр тебе компенсирует, не беспокойся. С папарацци – отлично, так их, главное – шуму навела и ничего не разбила, молодчина! И с ударником круто придумала – вышел вовремя, и вступил идеально… Долго репетировали? Умничка, в общем, хоть и действовала самовольно, я тобой горжусь. Суперский пиар получился!

Она с восторгом смотрела на меня, а я… почувствовала, что краснею. С одной стороны, приятно, когда тебя так бурно и подробно хвалят, но… не тогда, когда твоей заслуги во всем этом нет ни на йоту.

- Астрид, - вздохнула я, и она с жадным любопытством подалась вперед. – Все было по-настоящему.

- Как… по-настоящему? – отпрянула она, недоверчиво глядя на меня. – Ну уж меня-то не обманывай.

- Именно что и не обманываю. – пожала я плечами. – Ничего из этого не было запланировано. Я проспала, капитально опоздала, звоню Вам – Вы сбрасываете, охранник в театр не пускает и вообще знать меня не хочет… что я должна была думать? Решила идти напролом, а… остальное вы сами знаете.

Начальница не сводила с меня пораженного взгляда, и на дне ее глаз вдруг вспыхнул живой и яркий огонек, которому я не могла найти названия – и тут же исчез, спрятавшись за густо накрашенными ресницами. Что же это было? Удивление? Жалость? Чувство снисходительного превосходства опытного человека над неопытным? Или… человеческое желание поддержать?

- Ну и ну…

Астрид на несколько секунд уставилась в одну точку, и ее руки нервно заползали по ткани роскошного платья. Наконец, ее пальцы дрогнули, замерли, и она повернулась ко мне.

- Так. – сказала она очень спокойным и мягким голосом, стараясь медленно и веско проговаривать каждое слово. – Марго, я не буду читать тебе долгих и нудных нотаций – ты их не любишь. Я прошу тебя только об одном – не делай глупых скоропалительных выводов. Если я захочу расторгнуть с тобой договор – ты узнаешь об этом первой. Если я не беру трубку – это не означает расторжения контракта и публичного сожжения всех твоих записей.

Она немного помолчала, а затем добавила:

- Не обижайся, но… позволь дать тебе один совет. Тебе надо быть уверенней в себе. Ты – талант, и если ты не будешь верить в себя, то никуда не пробьешься – только сотрешь свою душу в кровь на этом сложном пути.

- Я в себя верю! Даже очень! – уверенно возразила я. – Более того - я полностью собой довольна!

- Поэтому первым делом подумала, что от тебя решили избавиться – хорошенькая уверенность! - покачала головой Астрид. – Пожалуйста, не корми свои сомнения – они беспочвенны. Ты должна быть сильной – и даже очень сильной. Поэтому не слушай никого – ни критиков, ни журналистов, ни недоброжелателей, которые найдутся. Слушай только себя, то, что поет в тебе, и – тех немногих людей, которых ты посчитаешь достойными доверия. И, надеюсь, я однажды войду в их число…

Она посмотрела на меня почти умоляюще:

- Пожалуйста, верь мне, Маргарита, я правда хочу тебе помочь. Волею судеб я – твой продюсер, но я была бы рада стать тебе подругой. Настоящей подругой – и немножечко советчицей, если ты не против. Ну что, по рукам?

Мне нравилась ее спокойная мудрость и рассудительность. И я подумала, что я и правда не отказалась бы от такой подруги.

- По рукам! – хлопнула я своей ладонью о ее.


Вопреки собственной привычке тусить везде и всегда, сегодня мне захотелось остаться одной. Когда я вышла от Астрид, дождь снова начал накрапывать – на сей раз он не был таким сильным – и я вдруг вспомнила о своем утреннем желании пойти испупаться. Что ж, раз сегодня день исполнения желаний – почему бы и нет?

Схватив майку, служившую мне купальником – и удобно, и не слишком обнажаешься – я помчалась в «Термы открытого посещения», расположенные рядом с моим домом. Как и следовало ожидать, вечером и в дождь там никого не было. А зря… Торопливо переодевшись, я медленно шагнула в светящуюся призывным светом джакузи. Боже… какая вода… она пузырилась, нежно, едва заметно, слабо пахла какими-то травами, а температура… то, что надо – очень тепло, но не обжигающе . Прохладные дождинки падали мне на голову и плечи, и их сочетание с горячей водой джакузи было невероятно приятным.

Я закрыла глаза и еще раз вспомнила все события сегодняшнего дня – а затем, тихонько взвизгнув, заколотила пятками по воде и рассмеялась, закрыв лицо руками.

Кто-то сказал, что те минуты, в которые ты смеешься от счастья, идут не в счет жизни, а в счет вечности. В таком случае – моя Вечность начиналась именно сегодня.