91. Мертвец
Все кончается, мой друг,
Разрывают кольца рук.
Свитые в тугую плеть
Боль и сказка, свет и смерть.
(с)
Белые песочные берега острова Твикки, омываемые ласковыми волнами, словно бы вдохнули в меня новые силы, поддержали угасающую надежду и сблизили нас с мужем еще больше, если такое вообще возможно. Гед стал моим продолжением, я чувствовала его как саму себя, но в то же время никогда еще мне не было так спокойно, как рядом с ним. Многие девушки быстро разочаровываются в семейной жизни, обнаружив, что та состоит далеко не только из сплошной романтики, но и накладывает довольно много самых разнообразных обязательств. А я была словно бы на своем месте: мне нравилось ждать Геда с работы, готовить ему вкусный ужин по какому-нибудь сложному рецепту, печь кексы с черникой (его любимые) на десерт и, безусловно, даже после трех лет брака ощущать себя по-прежнему желанной в постели. То, что все эти ласки, каждую ночь дарит мне не просто мужчина, а мой любимый муж, только добавляло кусочки счастья в мою раздувшуюся копилку. Мрачные мысли (особенно о ребенке), конечно, тоже посещали меня, приходилось постоянно решительно прогонять их, здесь, в тропиках, это почему-то давалось намного легче, чем дома.
Моя часть работы в восстановлении храма была окончена, так что теперь можно было с чистой совестью наслаждаться отдыхом, Гед пока еще продолжал работать – реставрация как раз находилась в завершающей, самой ответственной, стадии. За год, который мы провели в Каменском замке, вся семья успела навестить нас, кроме разве что папы и Ремедиос, даже Амаранта прилетала с Саймоном и маленьким Роланом, который оказался очень смышленым для своего возраста и совершенно очаровательным малышом.
- Определенно, ты нашла себя в домашних заботах, - Мара пригубила вино, налитое в высокий бокал из тонкого стекла.
- Это всегда мне нравилось, ты же знаешь, - пожав плечами, я опустилась в шезлонг, стоявший на нашем маленьком личном побережье. Саймон и Гед позволили нам с сестрой немного побыть вдвоем, повели Ролана в центр поселения, где проходил Большой Весенний Фестиваль – зрелище яркое и запоминающееся, особенно для четырехлетнего мальчика.
Несколькими днями позднее, после отъезда семейства Лока, застилая постель в нашей с Гедом спальне, я впервые за долгие месяцы ощутила потребность в компании и общении. Уютная вилла, каковой являлся Каменский замок, начала потихоньку терять свое очарование. И даже очередной поход к священному Источнику плодородия, вокруг которого всегда толпились и туристы, и местные, не исправил положения.
Минула полуденная жара, солнце из жестоко палящего превратилось в нежное и ласковое, я взяла интересную книжку и удобно устроилась гамаке, намереваясь хорошо провести следующие пару часов, а так же еще немного загореть. На десятой главе глаза начли слипаться, на двенадцатой я уснула совсем, в результате даже ничего не приготовила и е успела закончить уборку, к возвращению мужа. Гед легонько тронул меня за плечо, разлепив веки, я тут же подскочила, моментально запутавшись в гамаке.
- Урсула, любимая, успокойся, - муж улыбнулся мне, помогая вылезти из коварного ложа, мягко прервал извинения, - уверен, у нас еще осталась та чудесная лазанья из индейки с обеда, можно ее разогреть, а ковер из гостиной прекрасно подождет пылесоса до завтра.
- Знаешь, что? – я прижалась к нему, пока мы шли к дому. Не без удовольствия, я отметила, что рука Геда настойчиво перебирала завязки бикини.
- Что?
- Люблю тебя, - поцелуй вышел глубоким и страстным, остаток фразы я произнесла после, - Только ты умеешь делать мою жизнь проще.
Реконструкция руин Ну-чака завершилась бурным торжественным открытием, на котором Геду даже вручили специальную награду от Совета острова Твикки. Теперь мы наслаждались отдыхом вдвоем, вдруг обнаружили, что почти нигде и не побывали, разрываясь сначала между ремонтом дома и на работе, а потом стремясь поскорее завершить реставрацию. Я призналась мужу что, пожалуй, готова отправиться домой и побыть с семьей, однако оставались еще формальные вопросы, связанные с оформлением всевозможных деклараций, накладных, счетов и прочей документации, в которых требовалось наше прямое участие. Таким образом, впереди было еще несколько недель (на острове все сложные дела решались очень медлительно), которые мы могли провести под безоблачным ясным небом и пальмами.
- Мы всегда сможем вернуться, если захотим, - Гед улучил момент и обнял меня, пока мы бродили в дальних коридорах лабиринта Ну-чака, любуясь проделанной работой.
- Конечно, можем, - я запечатлела легкий поцелуй в уголке его губ, - Но я и в самом деле соскучилась по дому, по бабушке с дедом, по маме и кузине Терри, а еще по Нае! И, даже по отцу немного.
- Хочешь, закажу билеты, когда вернемся?
- Хочу, - мы зашагали дальше, ступая по обновленным каменным плиткам мощения.
Все флаконы с зельями опустели за три недели до вылета в Стренджтаун, что доставило мне большое облегчение, поскольку на вкус лечение оказалось не из приятных. Нет, разумеется, я вовсе не жаловалась, потому что горькие снадобья меньшая из жертв, на которые я была готова ради ребенка, вот только пока ничего не помогало. Глубоко в душе я уже готовилась к тому, что мне не суждено стать матерью собственных детей, колебалась и выбирала удобный момент для нелегкого предложения - взять ребенка из детского дома. Для социальной службы мы стали бы идеальными кандидатами: достаточно молодые, более чем обеспеченные, оба имеем работу и семью, а так же собственный бизнес и несколько домов в самых курортных местечках мира. Но шанс еще оставался, я эгоистично мечтала о своем малыше, заглушая голос совести крупными ежегодными пожертвованиями в фонды помощи сиротам, пока мы с Гедом с удвоенным старанием пытались сотворить чудо. И уединение Каменского замка помогало нам в этой трудной задаче.
Яркая зелень травяной юбки танцовщика резко контрастировала с оранжево-красными языкам пламени на концах деревянного шеста, который он мастерски крутил перед собой. Как и в прошлый раз, когда я была на острове с сестрой, танец огнепоклонников представлял собой нечто феерическое и завораживающее даже днем, не говоря даже о вечерних представлениях, когда огненные отблески отражались в любых блестящих поверхностях и глазах застывших от восхищения зрителей. Сейчас, правда, рядом со мной был Гед, который с удовольствием поддерживал любые мои предложения о прогулках или экскурсиях. Мне большинство популярных туристических мест уже были прекрасно знакомы, а вот муж многое видел впервые, потому что до этого он здесь не бывал, а весь предыдущий год в основном уделял свое пристальное внимание работе. Естественно, мы и тогда ходили на прогулки, но обычно совсем недалеко от дома, а теперь объехали весь остров по побережью. Например, все те же огнепоклонники предпочитали селиться на самом юге, в месте слияния двух морей – Южного и Моря Цветов.
А самые восхитительные пляжи с белым песком и прозрачной водой находились на восточных берегах Твикки, просто невозможно было отказаться от удовольствия растянуться на полотенце и подставить бока солнцу! И это не смотря на наличие своего собственного пляжа, оборудованного всем самым необходимым и не очень для подобного времяпрепровождения. Но нигде больше на острове, включая и северную его оконечность, где располагался Каменский замок, не было такого мелкого чистейшего белого песка. Мы с Гедом даже не смогли устоять и остались там подольше, сняли номер в гостинице почти на неделю, наслаждаясь романтикой ночных прогулок по полосе прибоя, после которых всегда приходилось выгребать и вымывать тот самый красивейший песок из самых неожиданных мест. Но – это того стоило!
Пиратский корвет на Южном пляже был все так же великолепен, как я и запомнила. С упоением я показывала и рассказывала Геду, где тут что можно повернуть, куда попробовать зайти. Он и сам с удовольствием взял «урок фехтования» с механическим манекеном, поднял на мачте флаг с черепом и костями, а потом помог мне поискать призрак капитана. Но, тот не спешил тешить любопытство надоедливых туристов, так что нам пришлось удовлетвориться сувенирным дублоном, буквально насильно впихнутым в наши руки предприимчивым торговцем. А пока муж не видел, я отважилась и «прошла по доске», чем потом заслужила неодобрительный взгляд от любимого:
- Ты сама как ребенок, любимая, - сказал он встречая меня у борта судна и крепко к себе прижимая, - я понимаю, что это всего лишь игра, но выглядит эта доска не слишком надежно!
- Урсула, чем это ты занимаешься? – Гед, только что вернувшийся из офиса строительной компании, с недоумением уставился на мое сражение с огромными садовыми ножницами. Я поудобнее перехватила ручки, продолжая битву с потерявшими форму кустарниками, и пробурчала:
- Привожу в порядок сад, чтобы оставить его ухоженным. Ты получил документы?
- Да, вот они, - муж поднял пластиковую папку и помахал ей в воздухе, - Мы могли бы нанять садовника…
- Местный персонал редко обладает нужной квалификацией, - пропыхтела я, срезая узловатую толстую ветку. Конечно, я могла бы нанять и домработницу, и садовника, и горничную… Но, мне просто нравилось делать все это самой, дом от этого становился как будто уютнее, да и тут, все-таки, пространства было куда как меньше, чем в Стрендже, где помощь нашего дворецкого приходилась как раз кстати.
Гед покачал головой, мягко отобрал у меня ножницы и подтолкнул к дому:
- Давай ты лучше соберешь вещи, ведь завтра мы улетаем, а я займусь этими кустами.
Не могу понять, как у него это получается? Говорить так нежно и непреклонно одновременно? Возразить было нечего, так что я пошла наверх, укладывать чемоданы, иногда изредка выглядывая в окно и посматривая на мужа, который скоро снял рубашку, чем ни капельки меня не расстроил.
Аэропорт острова Твикки по сути единственное по-настоящему современное здание здесь, не смотря на это и огромную популярность курорта, самолеты сюда допускаются исключительно небольшие, несущие никак не более тридцати человек на борту. У нас уже были билеты, но приехать решено было все равно заранее, хотя в основном это я нервничала и паниковала, что мы опоздаем на рейс или не успеем зарегистрироваться или еще что-нибудь. И это сыграло злую шутку, поскольку наш вылет, напротив, задержали на почти четыре часа. Возвращаться на виллу, конечно же, не было никакого смысла, так что мы продолжили томиться в ожидании, бродя по огромному зданию из стекла и бетона, сильно отличавшемуся и от крытых тростником традиционных построек аборигенов, и от аккуратных каменных особняков вроде нашего. Но архитектура здесь была весьма привлекательная, особенно меня восхищали легкие прозрачные конструкции стеклянных лестниц.
Наш самолет маячил далеко на посадочной площадке, вокруг неторопливо бродили служащие, заливая баки горючего, багаж давно сдали и заняться было решительно нечем. Понаблюдав за погрузкой и заправкой еще немного, мы отправились в ресторан на верхнем, четвертом, этаже и плотно пообедали, так как лететь предстояло несколько часов, а питание у местных авиалиний всегда оставляло желать лучшего.
Огромная тарталетка с абрикосами и ананасом показалась мне просто потрясающей на вкус, однако доесть ее, к огромному сожалению, я так и не успела.
- Объявляется посадка на рейс AKZ923 Остров Твикки – Стренджтаун, просим пассажиров пройти к выходам три, четыре и восемь, - прервалась музыка и по просторному залу ресторана разнесся голос диспетчера.
- Это наш, - Гед стер остатки фруктового джема с губ и бросил салфетку на стол, туда же положил крупную купюру, с лихвой покрывающую заказ.
- Только сейчас поняла, как же соскучилась по дому! – сказала я, пока мы направлялись к лестнице. Конечно, можно было воспользоваться лифтом, но тут объявили еще одну посадку, возле кабин моментально выстроилась очередь.
- Я тоже буду рад вернуться в Стрендж, - муж шел впереди меня на пару ступеней, - Но и здесь мы неплохо провели время, правда?
Он как раз повернулся в вполоборота, когда у меня вдруг пошла кругом голова, скользкая стеклянная лестница так и норовила выскользнуть из-под ног. И перила, как нарочно, остались далеко по сторонам.
- Гед, - прошептала я, чувствуя, как почему-то стало нечем дышать. Он, кажется, услышал, хотя уже почти спустился на этаж, мне необходимо было преодолеть еще больше половины лестницы, - Лови меня, пожалуйста!
Я сказала это как можно громче, но из горло вырвался едва слышный шепот, нога на высоком каблуке проскользила по ребру ступени, сила тяжести увлекла меня за собой вниз, а сознание уже почти покинуло. Муж стремительно повернулся, попытался замедлить падение, но вместо этого стал падать вместе со мной. Мир вокруг закружился с бешеной скоростью, в водовороте звуков выделился крик какой-то женщины. Мы оба рухнули на твердый полированный пол, красивые и коварные ступени блестели в свете многочисленных ламп, мир не прекращал вращаться и потемнел.
Последнее, что я запомнила, прежде чем окунуться в черноту беспамятства – смазанная толпа зевак вокруг, грохот колес медицинской каталки и Гед, который заглядывал мне в лицо, пытался привести в себя и бесконечно повторял мое имя:
- Урсула, Урсула, не уходи! Урсула! Урсула…
Но я не могла, мне хотелось, чтобы этот калейдоскоп сгинул прочь из моей головы. И я закрыла глаза.