[lumiar]

7.2 | Changing Skies
Я постепенно начала привыкать к новому городу – он мне нравился, несмотря на то, что он тихий и спокойный, а я люблю города-мегаполисы с постоянным шумом, постоянным движением! Но спокойствие города не передалось нашей семье – было пару месяцев, когда мы жили спокойно, без хлопот. Но в один прекрасный момент небезызвестная Фрида объявила... что ждет ребенка.
Это было не очень приятным известием для всех, включая Фриду. Либо она действительно сказала правду, солгав лет пять назад, либо правда давно уже сказана. Был ли это способ привлечь внимание, что Фрида делать научилась?.. Для отца эта новость была неприятна и повергла его в шок - мало того, ему не только не удалось подняться по карьерной лестнице в новом городе, так он чуть не вылетел с работы. Том мало времени проводил с семьёй, то есть с нами, пропадал на работе, пытаясь уладить дела... Даже самая хорошая новость, о которой сообщили в неподходящее время, может оказаться как минимум ужасной.
По вечерам мы с Фридой, чаще всего, находились в одной комнате, если мне не удавалось увильнуть от неё и пойти погулять, например. Она внезапно посчитала, что ей нужно стать заменой моей мамы, устроить надо мной полный контроль и перевоспитание. Да кто она вообще такая, чтобы так поступать? Она с моей мамой и рядом не стояла!..
Мы молча сидели в комнате, в полной тишине. Она смотрела на меня, а мне приходилось сверлить взглядом стену, на которой наклеены синие обои в клеточку, которые жалко портить. Еще есть вариант смотреть в пол, но ещё пару месяцев такого сидения, и мы можем провалиться на первый этаж. Мы сидим в тишине, потому что никто из нас не знает, как начать разговор и что сказать. У меня не была права уйти из этой комнаты пыток, но было огромное желание убежать обратно, в родной город. Я не умею молчать, но мне приходится. Я сама выбрала эту жизнь, и чтобы не навредить себе, приходится молчать.
Папа не знал об атмосфере, царившей в доме, да и что бы он мог узнать? Приходил он приблизительно в час ночи, измотанный, уставший, он явно не хотел знать о наших проблемах, а тем более решать их.

***
Да и никому нет дела до правды, которую мы никогда не узнаем. Фриды больше нет. Она умерла, утонула в озере. Перед её походом в то злосчастное место все, кто знал её, пытались остановить Фриду, но она никого не слушала. Впрочем, она и сама могла догадываться об исходе событий. Пойти на заброшенное озеро со скользкими камнями, поросшими тиной... Точные обстоятельства её смерти не известны. Несчастный случай, суицид или подстроенное убийство? Никто не знает.
После этого случая на Тома было невозможно смотреть. И так бледный, уставший и истощенный, он был похож на призрака, почти превратился в зомби, который не особо думает перед тем, как что-нибудь сделать. Он никого не подпускал к себе, ни с кем не говорил. Всё выглядело очень печально... Наверняка я - причина всех этих проблем, но ведь так не может быть!
Узнав обо всех событиях, произошедших в последнее время, к нам переехала сестра папы, моя тетя – Джерлин. Папа рассказывал о ней и говорил, что так и не смог найти с ней общий язык. Говорил, что с детства она была... другая. У неё были свои собственные ценности и желания, которые никто не мог понять. Папа много рассказывал о ней, о детстве, об их общем детстве – двойняшки, как-никак. Мне было интересно слушать рассказы о том, как они не могли поделить игрушки, как боролись за внимание родителей. Мне, как единственному и неповторимому ребенку в семье, это, конечно, было непонятно.
Папа рассказывал о том, что было после смерти их матери - им было всего десять, и они уже понимали, как тяжело жить, потеряв любимого человека. Джерри окончила школу, когда ей было пятнадцать, и сразу же уехала в университет. Папа же остался здесь, точнее, в старом городе, и чувствовал себя последним неудачником, который ничего не добился в жизни. Похоже, увидев свою сестру спустя двадцать с лишним лет, он чувствует себя также. Нет, он не завидует, просто признает свое поражение. Джерлин - заядлая карьеристка, и в свои сорок лет она успела поработать практически во всех областях, причём не на каких-то низкооплачиваемых должностях, а на главенствующих позициях. Все всегда ставили в пример другим. Джерлин Спилд, посмотрите на нее, какая она молодец! Не то что вы, ленивые задницы!
Джерри была и моим личным примером для подражания. Я тоже стремилась быть такой же, как она. А сама она неодобрительно к этому относилась, впрочем, и правильно. Все-таки, подражать кому-либо - не самый хороший вариант развития событий.



Наверное, я поступила очень и очень плохо, как последняя сволочь, когда даже не поддержала папу после смерти Фриды. Всё-таки, он любил Фриду, какой бы она ни была. Возможно, она была ошибкой в его жизни, возможно – истинным счастьем. Я не могу ни о чём рассуждать – у меня ещё слишком мало опыта, да и знаний о людях, что я могу понимать?..



Действительно, что я могу понимать о других людях, если не могу определиться со своей собственной жизнью? То я хочу стать генералом, то рок-звездой, то известной спортсменкой? То перекрашиваю волосы в блонд, то довольствуюсь своим натуральным, рыжим... И еще немало изменений в моей жизни происходят каждый день, а я всё не могу остановиться, успокоиться. Но ведь без этого было бы очень неинтересно жить. По крайней мере, мне.



Моя жизнь и дальше была бы прекрасна и спокойна, и, возможно, скучна и неинтересна, если бы не один звонок...
...Нет, в самом звонке ничего особенного не было, либо я, как обычно, не придала ему никакого значения. У меня часто такое бывает – я не придаю значения действительно важным и значимым вещам. Так, наверное, и произошло в этот раз.
Мне позвонила мама. Она волновалась за меня, действительно волновалась, такое, похоже, я наблюдаю первый раз в жизни. Я была удивлена, даже нет, не так – я была поражена, шокирована. Не думаю, что мама меня не любила, нет, она любила меня, как все мамы любят своих детей. Но моя просто не хотела показывать свои чувства, просто не привыкла. А тут, впервые за шестнадцать лет! Она засыпала меня всевозможными вопросами о моей жизни, а мне пришлось на них отвечать. Нет-нет, я не была против того, что мама узнает о моей новой жизни, даже наоборот, но вопросов было так много, что я не могла и слова вставить. Мне кажется, она что-то хочет от меня, только вот что и зачем? Впрочем, через некоторое время ситуация прояснилась - мама хочет встретиться со мной, но причину пожелала скрыть. А я сгорала от нетерпения - хорошо, что полностью сжечь себя я бы не сжечь себя я просто не смогла, ибо я хотела, безумно хотела узнать, что, что же ей в конце концов нужно!..
***
Хорошо, что она не заставила себя долго ждать и приехала сама - с моей-то нетерпеливостью я бы просто не смогла приехать в родной город, который находится за сотни километров отсюда. Она сама нанесла визит - на своей любимой Lamborgini, желтой, как моё любимое солнце. Всё такая же величественная, гордая и неприступная, как крепость - я втайне восхищалась ею, и, надеюсь, переняла у неё хоть какие-то черты. Я другая, но похожа на неё... надеюсь.
Её белокурые длинные волосы развевались на ветру, острый и холодный взгляд был направлен куда-то вдаль. Она стояла, облокотившись на машину, и ждала меня, а я почувствовала себя гадким утёнком, который не решался выйти на свет, притаился в тени. Единственное, что меня утешало - гадкие утята обычно превращаются в прекрасных лебедей, и я отнюдь не исключение!
Но всё равно я завидовала ей... немного. Почему я пошла в папу? Мне нравились её зелёно-желтые глаза, манящие, одновременно теплые и холодные. Всегда поднимающие мне настроение, даже если оно намного хуже обычного. Я скучала по ней, по её волосам и коже медового цвета... Но больше всего я соскучилась по её переливистому голосу, взрывному характеру! Всё-таки, этим я вся в неё! Взрывная, свободная, непредсказуемая! Кто сможет остановить меня, как и мою маму? Никто! Я была уверена в этом, ведь это совершенно так.



Я села в машину и не могла сдержать своих чувств - всё-таки, трёх месяцев вполне достаточно, чтобы соскучиться по своей родной матери, с которой я прожила всю свою короткую жизнь. Как бы я ни любила своё новое место жительства, я обожала мой старый город - шум большого города, мегаполиса, успокаивал меня, и я была абсолютно спокойна здесь.
Мы, наконец-таки, приехали, и я, чуть не сломав дверь машины, побежала во двор дома – место, где мне всегда нравилось играть, бегать и прыгать; я была свободна, и мне это безумно нравилось! И я бы скакала по двору ещё больше, если бы не услышала голос мамы, тёплый, но в то же время строгий:
- Глория, прекрати бегать и сносить всё на своём пути! Ты же не маленькая девочка, в конце концов! К тому же, мы не просто так сюда приехали, нам надо обсудить пару серьёзных вопросов...
Последнее предложение заставило меня остановиться, стоять, как вкопанная, и всерьёз задуматься. Для чего именно я нужна маме? И что это за серьёзные вопросы?
Я поняла, что стою в одном положении минут пять, не меньше, и мне нужно двигаться, иначе превращусь в статую. Моё внимание привлекла маленькая велосипедная парковка, и воспоминания полились рекой, грозясь прорвать плотину видимого спокойствия. О, как я любила кататься на велосипеде, да и сейчас люблю. Надо бы забрать его домой, буду кататься и исследовать дороги в Долине Желаний. Главное, не забыть, а то мало ли что может произойти?



Потом мама позвала меня к столу, и мы пили чай с разнообразными булками, плюшками и конфетами. Подул ветер, кажется, собирается дождь. Промокнуть мне сейчас хотелось меньше всего.
В доме, кстати, ничего не изменилось... В углу всё также стояли, даже не так, пылились старые кеды – синие и желтые – когда-то мы с мамой бегали по утрам, и это было здорово...
Кстати, из нашего застольного разговора я ничего так и не узнала – никакие серьёзные вопросы на нашем маленьком семейном совещании не освещались.



Но, зная мою маму, могу заявить, что всё ещё впереди!.. Через недельку всё узнаю. Или через месяц. А может быть, через год.
По крайней мере, так было всегда. С самого раннего детства я могла долго ждать что-то, обещанное ею, чтобы то ни было. Мама всегда выполняла свои обещания, но не сразу, совсем не сразу. Я успевала обо всём забыть, и получался сюрприз. Так и сейчас, по крайней мере, этот вариант имеет место быть.


Мама решила уйти по своим делам, оставив меня в полном одиночестве в огромном доме. Мне было как-то неуютно здесь, я уже привыкла к новому дому, новому городу, и возвращаться в прошлое совсем не хотелось. Но пришлось, как бы я не пыталась это отрицать.



Времени у меня было совсем немного: минут через двадцать я услышала, что мама вернулась. Похоже, ходила в магазин. По крайней мере, она вернулась с сумкой. Мне очень и очень хотелось обсудить эти «серьёзные вопросы». Но ответа не последовало.
- Придет время – узнаешь, - добавила она.



И я по какой-то неведомой причине не стала ничего выпытывать, доставать ответы откуда-нибудь из-под земли, как обычно бывает... я просто успокоилась, и продолжала заниматься своими делами и радоваться жизни. Придет время, значит оно придёт, оно обязательно придёт!
Но я предчувствую что-то нехорошее...