Ты выбрала меня сквозь слёзы
У меня не было выбора, я должен был идти с тобой
Я хочу проникнуть в твоё сердце,
хочешь ты этого или нет
(с)
- Хагенштрем. Мартин Хагенштрем, - бодро отрапортовал очкастый у стойки регистрации.
Я довольно улыбнулась. Смена фамилии была последним моим условием, придуманным уже постфактум, во время составления брачного контракта. Мартин поначалу пытался отвоевать себе хотя бы двойную «Гаррисон-Хагенштрем», но я наотрез отказалась идти на уступки.
Дорогой дядюшка Бен недовольно скривился, но сопротивляться не стал. Как бы там ни было, свою часть договора я выполнила, и теперь имела право тиранствовать, сколько влезет.
Мартин, пусть и выполнял все мои прихоти со скоростью звука, выглядел гораздо более уверенным, чем до свадьбы. Его гордо выпрямленная спина раздражала меня всю дорогу в аэропорт, но когда мы, наконец, заняли свои места, внезапно снова сник.
Я молчала какое-то время, искоса на него поглядывая, но заметив, как сильно он сжимает пальцами поручни, внезапно поняла, в чем дело:
- Летать боишься, Гаррисон? – с улыбкой спросила я, глядя на побелевшие костяшки его пальцев.
- Просто не люблю, - мотнул головой он, и я расхохоталась. Громко, издевательски, тут же привлекая ошарашенные взгляды рядом сидящих.
- Расслабься, психопат, - отсмеявшись, сказала я, особенно выделив последнее слово. Оно почему-то удивительно ему подходило – напряженный, скованный, он закусил губу и прикрыл глаза. «Пси_хо_пат» повторила я одними губами, мысленно смакуя каждый слог.
- Ты не умрешь, даже если мы разобьемся, - пообещала ему я, - мне просто не могло так сильно повезти.
****
От номера в гостинице, горячо предлагаемого щедрым дядюшкой, я отказалась. Соблазн разорить его еще на пару тысяч симолеонов с лихвой перекрыло желание поместить очкастого психопата в непривычную для него обстановку. Вилла «Брикстоун» сильно изменилась, со времен моего детства – папа все-таки вложил в нее имеющийся капитал. Но на фоне привычных Гаррисонам роскошных особняков она казалась ветхим домишкой диких аборигенов. Открывая дверь, я почти видела, как оттуда выбегает орава чумазых загорелых детишек во главе с мамашей в пальмовой юбке.
- Ты очень устала? – заботливо поинтересовался психопат, затаскивая в дом чемоданы. В отличие от случаев с Энди, я не делала попыток ему помочь, что вовсе не было на меня похоже. Сейчас, спустя столько лет, я впервые поняла сестру, которая успешно сваливала на Энди весь список своих забот. Может, все замужние женщины становятся такими?
- Если ты хочешь отдохнуть, я сам могу разобрать вещи, - предложил он.
- Если ты хоть пальцем тронешь что-то из моих вещей, здесь станет одним психопатом меньше, - в тон ему ответила я, - я достаточно выспалась в самолете. И хочу развлекаться.
- Я могу показать тебе здесь несколько интересных мест, - нашёлся тот, - я часто бывал здесь с родителями в детстве. Например, на Южном Пляже есть...
- Эй, притормози, - резко оборвала его я, - когда я сказала, что хочу развлекаться, я не имела в виду и тебя тоже. Я иду развлекаться одна. Можешь занять себя здесь чем-то, только ничего не сломай. И не вздумай появляться в радиусе хотя бы двух километром от меня сегодня.
Тот хотел что-то возразить, но захлопнул рот, едва успев его открыть.
- Ну вот и замечательно, - ободряюще улыбнулась ему я, - если будешь вести себя хорошо, мы даже подружимся.
Я вытащила любимое платье из сумки и отправилась переодеваться. Мартин ничего не ответил, но я чувствовала спиной его взгляд, пока не захлопнула за собой дверь.
****
Воздух на Островах был влажным, но очень горячим – даже редкие дуновения ветра не заставляли меня ёжиться от холода. Пару раз я пыталась зайти в воду, но вылетала оттуда уже спустя полминуты – Хрустальное море, несмотря на жаркий климат, никогда не могло похвастаться высотой температур.
В детстве я почти не замечала этого, и плавала, пока губы не становились синими, и папа почти силком не выволакивал меня на берег. Но с возрастом я стала заметно капризнее относиться к физическим неудобствам – сейчас наши со Сью любимые детские забавы, вроде ночевки в домике на дереве или прогулок босиком по лужам после дождя, казались издевательством над собой.
На юге Симленда было значительно теплее, но пресная вода была там на вес золота, поэтому отдыхать туда ездили разве что любители экстрима и сумасшедшие ученые из Ла Фиеста. Лучшие курорты располагались на Малом Континенте – Люк когда-то рассказывал мне, что морская вода к полудню там едва не кипела. Но для нас по понятным причинам дорога туда была закрыта – и симлендской элите приходилось довольствоваться тем, что есть.
При мыслях о Люке сердце привычно вздрогнуло, но я усилием воли заставила его успокоиться. Нельзя было позволять себе думать об этом – не сейчас. Я расстелила полотенце и с удовольствием вытянулась на пляже. Тело, щедро согреваемое лучами солнца, послушно отключалось, и я почти уже успела заснуть, как услышала голос:
- Девушка, вы же так себе спину сожжете. Могу помочь с солнцезащитным кремом!
Я приподнялась, чтобы сказать горе-ловеласу пару ласковых, как застыла, глядя на него. Он смотрел на меня, приглаживая спутанные рыжие дреды, и я тут же забыла, что собиралась ему сказать.
Сердце забилось с новой силой как сумасшедшее, я даже приложила руку к груди, опасаясь, что оно сейчас выскочит наружу.
- Вы обращайтесь, если что, - подмигнул дергиец и потрусил прочь по горячему песку.
Я сидела в оцепенении несколько секунд, а потом тяжело поднялась и принялась складывать полотенце. К лотарио море. Сейчас мне нужна была тяжелая артиллерия.
****
Я долго изучала список коктейлей, но названия меня почему-то не вдохновляли: «Поцелуй островитянки», «Кокосовый рай», «Апельсиновая фантазия» и прочие издержки отсутствия воображения.
- Коньяк принеси, - кивнула я официанту, и тот покорно отчалил на кухню.
Начинало темнеть. Небо за окном уже окрасилось в темно-фиолетовый цвет, но окончательно погружать остров во тьму не торопилось – солнце садилось тягуче неторопливо, как в замедленной съемке. Я сделала глоток и поморщилась – гадость неимоверная, но ничего лучше для лечения душевных ран человечество пока не придумало.
- Мадам, - ко мне подошел один из местных и бесцеремонно плюхнулся рядом, сверкая обнажённым торсом, - вашей маме случайно зять не нужен?
- Она ещё старого не доела, - фыркнула я, снова делая глоток. Противная горечь обожгла горло и в голове воцарилась долгожданная лёгкость. Я прикрыла глаза, чувствуя, как приятная теплота окутывает воспалённое воспоминаниями сердце.
- Может, потанцуем? – снова подал голос местный, улыбаясь во все тридцать два.
Я лениво обернулась и посмотрела на него – он всё ещё ждал ответа. Безусловно, он решил, что я пришла кого-то подцепить – что ещё делать одинокой девушке вечером в ресторане в обнимку с бокалом чего-то алкогольного?
Я ещё раз скользнула взглядом по обнажённому торсу, решительно отставила стакан в сторону и поднялась, утягивая его за собой.
Запоздалая мысль, что я, вообще-то, замужем, мелькнула и тут же пропала в моей голове. В конце концов, почему этот факт должен лишать меня личной жизни?
Местный прижимался ко мне неприлично близко, гладил широкими ладонями по спине, а я впервые в жизни не сопротивлялась, покорно положив голову ему на плечо. Я давно знала, что мне нельзя пить – даже дамские слабоалкогольные коктейли обычно напрочь отключали мне мозг.
Впервые я попробовала алкоголь в тринадцать – из любопытства. Тогда же я стащила у папы пачку сигарет и выкурила её целиком, туша их об изголовье папиной же кровати. На следующий день папа смотрел на меня так, что отбил у меня всякое желание курить в дальнейшем. Второй раз случился на выпускной вечеринке в школе – мы с Пауком тогда сбежали посредине вечера и забросали тухлыми яйцами дом моей классной руководительницы. Нас так и не вычислили, но на утро нам обоим было очень стыдно. Третий раз случился в университете – мы с Энди и Сью решили отпраздновать поступление, и напились в ближайшем баре. Я тогда вернулась в общежитие за полночь и до утра целовалась с неудачно подвернувшимся одногруппником Гарри Сандерсом. Он был не очень-то хорош собой, и, разумеется, не стал меня отталкивать. Потом я ещё две недели не могла от него отвязаться.
Сегодня был четвертый раз, и он тоже не мог принести мне ничего хорошего. Но когда местный предложил продолжить вечер у него, я ответила «да».
****
- Мэри, выходи за меня, - отозвался местный со скрипучей гостиничной кровати.
«Джим, его зовут Джим» мысленно поправила себя я, натягивая измятое платье. От мысли, что я переспала с едва знакомым парнем, становилось дурно, но зная его имя, я могла хотя бы притвориться, что он мой хороший знакомый.
- Выйдешь? – повторил он, заметив, что я погружена в свои мысли.
- Я уже замужем, Джим, - фыркнула я. Идти на такой подвиг второй раз было бы слишком для моей расшатанной нервной системы.
- Так разведись, - бесхитростно ответил он, - мне кажется, я всю жизнь тебя искал. Вот как увидел, сразу понял – или ты, или никто.
Он попытался взять меня за руку, но я отмахнулась от него – внутри всё ныло от сознания неправильности ситуации, и я не позволяла себе смотреть ему в глаза, чтобы не испытывать чувство вины. Короткий сон отрезвил меня – голова болела, как будто по ней долго били молотком, а ещё страшно хотелось пить.
- Я зайду в ванную, ты не против? – не дожидаясь ответа, я выскользнула за дверь, и набрала воды в стакан. Сделав глоток, я почувствовала, что стало легче.
Я вышла из ванной и направилась к выходу, но Джим решительно преградил мне путь.
- Это из-за денег, да? – спросил он, глядя мне прямо в глаза, - я заработаю. У меня дом тут есть, мы живём вдвоём с мамой, но она не будет мешать. Пожалуйста.
Я вздохнула.
- Эй, послушай, я уверена, что ты замечательный, но нам просто не по пути, - ответила я, судорожно припоминая, что принято говорить в таких случаях, - ты обязательно встретишь кого-нибудь ещё. Не переживай только, ладно?
Я быстро схватила сумку, и вылетела наружу. На мобильном высветилось два тридцать. Я проигнорировала десяток неотвеченных от психопата и открыла одинокую смску от Сью:
«Как прошла первая брачная ночь?»
«У меня – хорошо, у Мартина – не знаю» отправила я в ответ. И принялась набирать номер службы такси. Пора было возвращаться домой.
****
- Где ты была? – строго спросил психопат прямо с порога.
Рубашка на нём была измята, а глаза сверкали праведным гневом. Он, наверное, и не ложился даже.
- Я не собираюсь перед тобой отчитываться, - пробубнила я и попыталась пройти, но он не позволил.
- Ты думаешь, что можешь просто так шляться с кем-то, пока я не вижу, Мэри? – спросил он, не отводя взгляда.
- Пусти, - прошипела я, и сбросила его руку со своего плеча, - какого лотарио ты возомнил о себе? Тот факт, что у нас с тобой теперь одна фамилия, не даёт тебе право повышать на меня голос. Я всегда тебя ненавидела и сейчас ненавижу. Запомни это хорошенько, и думай об этом каждый раз, когда захочется наорать на меня. Уяснил?
Психопат вдруг улыбнулся – как-то мягко, даже по-отечески. Как будто я сморозила какую-то глупость.
- Я тоже много кого ненавидел, - сказал, наконец, он, - например, маму, когда она не разрешала мне зимой ходить без шапки. Или папу, когда он отказался купить мне велосипед на десятилетие. А ещё одноклассницу Берту, за то, что она не смеялась над моими шутками и своего кота, за то, что он умер от старости.
Он замолчал, и я молчала тоже. Несколько секунд он ожидал от меня какой-то реакции, а потом уверенно добавил:
- Я хочу сказать, что у тебя тоже пройдёт это, Мэри.
Мне почему-то тут же захотелось выбить из него эту уверенность. Выбить чем-то тяжелым.
- Отойди, я хочу спать, - сказала я.
Он на этот раз не стал мне мешать и покорно отступил, позволяя мне пройти в спальню.
- Там на заднем дворе есть палатка. Можешь занять её, если не помещаешься на диване, - обернулась я на полпути.
Психопат удивлённо изогнул бровь, и я криво усмехнулась.
- Ты же не рассчитывал, что я пущу тебя в свою постель, правда?
Он поднял руки, мол, сдаюсь – и вышел.
Я зашла в спальню, и тут же юркнула под одеяло – холодные простыни, не согретые ещё моим теплом, только вызывали дрожь во всём теле. Я ворочалась с боку на бок в попытках согреться, но, в конце концов, снова откинула одеяло и села на кровати. У меня всё равно вряд ли получилось бы теперь заснуть.
Поспешно затянув ремень, я снова выскочила из дому, оглядываясь в поисках черноволосой макушки.
«Наверное, спать ушёл» решила я «всё равно он теперь вряд ли станет мне звонить».
Медленным шагом я двинулась к заброшенному пляжу, где стояло старое судно.
Мы с сестрой часто играли там в детстве – папа рассказал нам как-то, что видел там призрака, и, разумеется, мы обе ему поверили. Днём там не было ничего интересного, но ночью, если сидеть тихо, можно было услышать тихий стук из капитанской каюты.
Сейчас, поднимаясь на палубу, мне показалось, что я снова слышу этот звук – тук-тук-тук из-за старой деревянной двери. Это было похоже на биение большого сердца – и я тут же прижала ладонь к груди, чтобы почувствовать собственное. С тех пор, как я уехала из Люмена, мне часто хотелось проверить, бьётся ли оно ещё – слишком сильно было ощущение, будто у меня его вырезали и забыли зашить обратно.
- Прости, Люк, - прошептала я, улыбаясь сквозь слёзы, - так было нужно. Ты ведь простишь?
Стук в моей груди слился со зловещим звуком из каюты в унисон, и я слушала его, долго, мысленно считая удары. «Тысяча девятьсот семьдесят четыре, тысяча девятьсот семьдесят пять, тысяча девятьсот семьдесят шесть...». На тысяча девятьсот семьдесят седьмом я перестала считать и, решившись, резко распахнула дверь каюты. Там было пусто – на столе лежал старый судовой журнал, запылённый и изъеденный молью, на полу зеленели водоросли, а в углу раскачивалась доска – отколотая от стены, она билась об неё, раскачиваясь от волн и ветра.
Я смотрела на неё какое-то время, а потом рассмеялась, ощущая, как разливается по телу долгожданное чувство облегчения – будто камень с души свалился. Впервые за много месяцев я чувствовала в сердце лёгкость.
Техническое