Дорогой дядюшка Бен подыскал для нас жильё на Роялстрит – целиком и полностью в их, гаррисоновском духе, до самого последнего плинтуса. Три спальни, три ванных комнаты, подземный паркинг и тому подобные излишества в духе «мне совсем больше некуда девать деньги». Я как могла выражала своё недовольство, но противиться всерьёз не стала – всё равно наше семейство не уместилось бы теперь в нашей маленькой квартирке на Главной улице 10.
Ко всему прочему, дядюшка Бен вручил мне свадебный подарок – ключи от ярко-красного автомобиля – вроде тех, на которых в пафосных фильмах разъезжают миллионеры с проститутками.
- Я просто не могу позволить жене своего племянника ездить на той ржавой колымаге, - улыбался он, кивая на стоящий в гараже Отто.
Я вежливо улыбнулась в ответ, но к подарку не приближалась: старичок ОТТ-013 во все времена мог дать фору любой современной модели.
В квартире я освоилась быстро. Электроплита была гораздо удобнее нашей старенькой газовой, собственная ванная избавила меня от необходимости выстаивать очереди перед дверью каждое утро, да и изображение неповторимого Дэнни Килта очень неплохо смотрелось в нашей новой просторной гостиной.
- Это ещё кто? – хмуро спросил психопат, ревностно взирая на портрет.
- Самый прекрасный мужчина на свете, - ядовито улыбнулась я, - за него я выйду замуж, когда разведусь с тобой.
Едва мы перевезли вещи, я выбила себе отдельную комнату и милостиво предоставила психопату ключ от соседней. Психопат намёк понял и ко мне даже не стучался. Джейн слегка удивлённо наблюдала, как мы по вечерам расходимся по разным спальням, но через пару дней и она, и папа привыкли воспринимать нас как просто сожителей.
Впрочем, как очень скоро оказалось, мою к нему неприязнь дорогие родственники не разделяли.
Папа, обнаружив на своей территории ещё одну половозрелую особь мужского пола, разве что по пятам за ним не ходил. По утрам я имела счастье лицезреть их в гостиной, увлечённо обсуждающих очередной бунт в Тотенбурге {«чего ещё стоило ожидать, когда у власти эти дикари с Малого Континента?»}, по вечерам они смотрели футбольные матчи, поглощая приготовленные Джейн булочки {«возьми еще одну, Мартин, ты совсем отощал!»}, а по выходным уезжали загород на рыбалку. Возвращались они чаще с пустыми руками, но довольные.
Джейн первое время общалась с ним довольно холодно, очевидно, из солидарности со мной, но уже через неделю мило ворковала с ним, выспрашивая, чего бы он хотел на ужин. Я искоса наблюдала за ними и злилась, заметив в глазах Джейн привычный мне огонёк – точно такой же горел в глазах Сью и мамы, когда тот находился в поле их зрения. Психопат обладал удивительной и совершенно непонятной мне способностью нравиться – всем подряд, начиная от неиспорченных интеллектом однокурсниц и заканчивая пожилой {но всё ещё, к сожалению для него, довольно активной} вдовой миссис Лоуренс, живущей теперь по соседству.
- О, называйте меня просто Конни, Мартин, - ворковала она, ненавязчиво сдавливая его локоть костлявыми пальцами, - значит, говорите, вы только приехали?
С того дня миссис Лоуренс стала наведываться к нам постоянно. По разным поводам – то у неё заканчивалась соль {такое сплошь и рядом случалось у жителей элитнейшего района Портленда!}, то ломались электро-приборы {безусловно, вчерашний студент юридического факультета справился бы с ней лучше, чем любой профессионал}, то случалась годовщина смерти её мужа {третий раз за месяц!} и она не чувствовала в себе сил проводить вечер в одиночестве.
Гордо игнорируя наличие у психопата кольца на пальце и непосредственное присутствие меня в квартире, она принималась за извечные женские хитрости – надевала платья с глубоким декольте, случайно роняла платок, когда психопат оказывался рядом, а так же в приступах астмы падала ему на руки.
Я не уставала подкалывать последнего при любом удобном случае – наиграно вздыхала у миссис Лоуренс за спиной, называла её подлой разлучницей и, икая от смеха, благословляла их на брак, но про себя не переставала удивляться.
- Наверное, просто у нас принято жалеть сирых и убогих, - делилась я со Сью за чашкой кофе, - как думаешь?
- Я думаю, что ты к нему предвзята, - заводила старую шарманку та, - он замечательный, просто ты не хочешь этого признавать.
- Отбей его у меня, раз он такой расчудесный, - фыркала я в ответ. На комплименты в адрес психопата у меня давным-давно выработалась аллергия.
- Я замужем, забыла? – усмехалась Сью, поглаживая свой уже порядком округлившийся живот, - да и всё равно он ни на кого кроме тебя не смотрит. Тебе бы жить и радоваться, а ты нос воротишь!
Я хмуро отмалчивалась, но внутренне всегда была отчасти согласна.
Психопат был удобен во всех отношениях. Он ладил с моими родителями, стабильно вызывал зависть у соседок, не морочил мне голову, а ещё взял на себя львиную долю забот о «Пиковой даме». Изначально я не планировала допускать его к делам, но первое время он не мог найти работу в Портленде {ну конечно, ему ведь просто необходимо было показать мне, что он способен справиться без связей дорогого дядюшки} и я решила поручить ему самую нудную бумажную работу в кофейне. Он с благодарностью тут же растворился в делах, оставив мне самое приятное – управление персоналом и работу над сценариями в киностудии. Глядя, как ловко он справляется с тем, что давалось мне тяжелее всего, я порой думала, что он не так уж плох сам по себе. Наверное, он мог бы быть для меня идеальным деловым партнёром, а может даже и другом. Но, упаси Мортимер, не его я хотела видеть утром в халате на своей кухне.
При моём весьма богатом воображении, представить психопата частью своей семьи я не могла. Поэтому меня до сих пор передёргивало, когда он хлопал дверцей холодильника или, к примеру, первым брал трубку стационарного телефона.
Однако, если опустить тот факт, что я едва выносила собственного мужа, быть замужем оказалось...интересно. Я играла в изгоя в школе и университете, в отношения с Пауком и Люком, в начальницу в «Пиковой даме» и теперь радостно примеряла на себя новую роль – роль жены. Мне нравилось, когда деловые партнёры называли меня миссис Хагенштрем, нравилось, когда можно было в разговоре с кем-то из знакомых сказать что-то вроде «о, мой муж тоже закончил этот факультет!», нравилось, когда страшненькие соседки завистливо разглядывали кольцо на моём пальце. На людях я даже относилась к психопату ласковее обычного – улыбалась, обращалась по имени, могла даже взять его за руку или поправить его пиджак. Он всегда замирал как каменное изваяние, будто боясь вдохнуть, а окружающие с улыбками переглядывались. Я неплохо играла роль любящей жены, психопат как губка впитывал мою фальшиво-кукольную заботу, но дома мы всегда расходились по разным спальням. А на следующий день он всегда старался вытащить меня ещё в какое-нибудь место. Желательно людное.
До поры до времени меня это даже устраивало, пока я не поняла, что у психопата всё это всерьёз. По приходе домой он всё так же смотрел на меня, как будто я последняя женщина на земле, покрывался румянцем, когда я за столом просила передать мне соль, а ещё называл меня «дорогая»: «дорогая, у нас закончился перец», «дорогая, я сегодня еду к Андерсонам», «дорогая, я сегодня задержусь – приготовь, пожалуйста, ужин к восьми».
- А шнурки тебе не погладить? – огрызалась я в ответ, но почему-то покорно шла готовить. Вдруг он притащит Андерсенов домой, разве могла я ударить в грязь лицом?
Психопат и правда вернулся к восьми, но один. Папа и Джейн как раз уехали в Плезантвью на свадьбу её старшего сына, и мы остались вдвоём. И я почему-то чувствовала себя неуютно от этого факта. Нет, я не ждала скандалов или разборок – психопат, с его-то темпераментом холодильника глубокой заморозки, вообще избегал ссор со мной, особенно после неудавшегося медового месяца на Островах. Но наедине с ним я всегда ловила себя на мысли, что не знаю как себя с ним вести.
Психопат молча пережёвывал салат, поглядывал на меня из-за стёкол очков, как будто раздумывая, что сказать, а потом сухо изрёк:
- Спасибо, вполне съедобно.
- Жаль, - отозвалась я.
Тот поперхнулся листом салата и я, едва сдержав ехидный смешок, услужливо похлопала его по спине.
- Не вздумай умирать здесь без свидетелей. Иначе даже мой папа решит, что это я тебя убила.
- Мэри, - он отложил столовые приборы, и я внутренне напряглась, - мне кажется, нам стоит поговорить.
Я кивнула, снова с небывалым аппетитом принимаясь за еду. Хуже психопата мог быть только серьёзный разговор с психопатом, но у меня как назло не было ни единого повода хотя бы отложить его на какое-то время.
- Когда мы поженились, я думал, что всё будет по-другому, - выдохнул он, выдержав небольшую паузу, - у меня не было иллюзий насчет твоего отношения ко мне, но, мне казалось, если ты узнаешь меня немного лучше, всё изменится.
Он снова замолчал, очевидно, ожидая, что я что-то скажу, но я тоже не раскрывала рта.
- Мэри, если бы можно было что-то изменить сейчас – я не пошёл бы на это, - неуверенно продолжил он, - но, если так всё сложилось, может нам стоит хотя бы попробовать? Я обещаю тебе, что ты не пожалеешь, если дашь мне шанс. Я сделаю для тебя всё. Прошу тебя.
- Нет, - просто сказала я, всего на секунду заглянув ему в глаза, и тут же вернулась к ужину, который предательски заканчивался. Я хотела добавить ещё что-то – про Люка, про мою испорченную жизнь, про его дурацкие шутки обо мне на первом курсе – но передумала. Каждое моё слово могло спровоцировать его продолжать разговор, а мне слишком хотелось поскорее покончить с этим и уйти к себе.
- Мэри, послушай, мне кажется, нам стоит...
- Какая именно буква в слове «нет» тебе непонятна?
Психопат послушно замолчал и вновь уткнулся в тарелку. Мне даже стало его жаль. Немного. Всего на секунду.
- И прекрати называть меня «дорогая», - добавила я уже более спокойно, - тебе я довольно дёшево обошлась.
