Выбить командировку оказалось непросто. Мигом разнесшийся по этажам отдела контактов слух о серьезном разговоре Тома Баррета с не понимающей сути дела новенькой моментально расставил все точки над «i» и свел к нулю все разговоры, слухи, догадки и споры. Кто-то подшучивал «По крайней мере, ты никого не пристрелила», кто-то сочувствовал «Не бери в голову, мы все проходили через это», кому-то было наплевать «Урок на будущее. Лучше скажи, ты не слышала, нас собираются привлекать к работе над поимкой кровососа?». Развлеклась, девочка, и хватит, пора за дело взяться. Контактеров, у которых не было подобной истории – смешной, неловкой, нелепой – можно было пересчитать по пальцам одной руки. Потому что на самом деле это действительно очень сложно – избавиться от предубеждений против подкидышей. Окружение этих неизвестно как появляющихся потомков неизвестной сверхцивилизации зачастую доставляло нам гораздо больше проблем, нежели сами подопечные, часто предпочитающие отшельничество жизни рядом с людьми, не желающими понять и принять то, что они нам не враги по той простой причине, что не знают другой жизни, кроме нашей, не умеют думать иначе чем научили их семьи родителей и психологи ДК или спецприемников, что они почти такие же, как мы. Впрочем, для того, кого один из них учил читать это не было большой проблемой.
- Можешь передать мои соболезнования Стефани, - натягивавший пиджак Гарри не обернулся на звук уплывающей в стену двери, - убийца мальчишек не вампир.
- Соболезнования? – вырвалось у меня раньше, чем я сообразила. Нет, я правда хорошо относилась к Гарри, но все-таки в качестве противника лично я предпочла бы иметь нормального живого и понятного подонка, а не нежить со сверхъестественными способностями.
- Соболезнования, - равнодушно подтвердил Гарри и развернулся ко мне, - общество кровососущих не любит обнаруживать себя перед людьми вообще и Департаментом Контроля в частности и с мародером, тем более убивающим детей, разобрались бы сами. Еще бы и письмо потом с извинениями прислали. А вот маньяка Стефани и ее коллегам придется искать самим.
- Вот только ей сейчас немного не до маньяков, - задумчиво проговорила я и, поймав на себе удивленный взгляд Вандера (ну, как – поймав – учитывая, что Гарри не снимает очков было бы слишком так говорить, но я знала его далеко не первый день) поспешила разъяснить, - слышал, что младшие твои племянники недавно учудили?
- Ты сейчас говоришь о группе Мартина или о новой специальности Брендона? – поинтересовался Вандер, - они правы. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на нелюбимое дело.
А ведь я была так уверена, что Гарри хотя бы на словах поддержит разумного старшего брата, а не его не нюхавших пороха взбалмошных сыновей. С Дейлом чуть удар не случился, когда два двадцатилетних безумца объявили о том, что бросили экономический факультет (Брендон) и университет (Мартин).
Впрочем, была в этом и положительная сторона – Стефани и Дейл наконец-то перестали воспринимать друг друга и разговоры о полиции в штыки. А как кровожадно сверкали глаза кузины, когда она обещала, что найдет того умника, который внушил младшему брату что он будущее отечественной рок-музыки и поговорит с ним по душам…Конечно, Фани была не единственной, кто бросился возвращать Дейла к нормальной жизни – старались все, начиная с тети Алисы и папы, на которого в очередной раз подал в суд 7N и заканчивая Джеймсом и Ноэль, объявившим недавно о том, что скоро появится еще один Муратти. И только я занимаюсь всякой ерундой вроде отлова забывших зарегистрироваться подкидышей – Том Баррет все еще не желал признавать, что дело Ремингтон нуждается в дополнительном расследовании и видя, что ни уговоры, ни приказы, ни игнорирование темы не остужает моего пыла, решил завалит меня монотонной работой. Наивный.
- В чем-то Том, конечно, прав, - вдруг заговорил Гарри и полез в ящик, - местоположение Департаментов Контроля может заинтересовать разве что особо радикальных ксенофобов, а с ними никто связываться не станет, а террористические и криминальные группировки, которые могут знать что-то про нас и наши возможности просто преследуют другие цели.
- Я почему-то думала, что все подкидыши интересуются наукой, - не удержалась я.
- Многие, - согласился Вандер, - но только до тех пор, пока его не перестает интересовать вопрос «Откуда и как я появился на этой планете», а дальше все уже зависит от личных пристрастий и желаний. Может, твоя как раз из таких…
- Хлоя Ремингтон занималась математикой, - отозвалась я, - могла бы стать первой инопланетянкой, получившей Немерса.
- Хлоя, - медленно повторил Гарри, будто погружаясь с головой в собственные мысли, но почти моментально очнулся, - Дэн хотел с тобой поговорить.
Дэн…в смысле Кэньон? Дэн Кэньон, главный руководитель отдела контактов?! И он только сейчас мне об этом говорит…Со скоростью, максимально приближенной к скорости света я покинула лабораторный этаж и понеслась на тридцать третий, один из кабинетов которого занимало высокое начальство. Лифт ехал чересчур медленно, секретарша удивленно вскинула брови и даже не успела затормозить меня, когда я ворвалась в офис. Ни его обстановка, ни владелец, рассматривавший небоскреб за окном даже и не пытались вытянуться под стереотип крутого спецагента. Темные стены, хороший деревянный стол, мягкие диваны и шкафы со всякой ерундой. Мужчина чуть выше меня ростом, с легкой сединой в каштановых волосах, серьгой в ухе и до ужаса демократичных джинсах. Несмотря на это, окликнуть начальника я решилась не сразу.
- Мистер Кэньон, - наконец заговорила я.
- Беатрис Муратти, - отозвался босс, казалось, только этого и ожидавший, развернулся ко мне лицом и скрестил руки на груди, - и?
И…что? Под изучающим, чуть насмешливым, но серьезным взглядом светлых карих глаз я почувствовала себя слегка неуютно, но отступить можно только с позором из кабинета, так что…
- Грант, Луизиана, Южное отделение Департамента Контроля. Так?
Вообще-то не так. Совсем не так представляла я себе разговор с начальником, но похоже, мне действительно пора уже забыть о правилах, по которым привыкла играть я. Как там у русских, в той пословице про самовар и монастырь? В Тулу со своим уставом не едут. Или как-то так.
Кэньон смерил меня взглядом, усмехнулся, но промелькнувшая во взгляде настороженность вселила в меня надежду.
- Интересно, - сухо отозвался он, - что еще расскажете?
- Восточное отделение – штат Невада, округ Кларк, - продолжила я, - а Западное –Мэриленд, Монтгомери.
- И кто же решил с вами этими данными поделиться?
- Изучение смены мест жительства Хлои Ремингтон.
Я честно старалась подавить ликующую улыбку, но, судя по пониманию в глазах начальника получалось неважно. Но какая разница? Главное – да! Долгие часы с личным делом и подробной картой страны не пропали даром. Командировка и добро на продолжение подробного расследования уже были у меня в кармане, и даже Баррет не сможет ни послать, ни переубедить Дэна Кэньона. Хотя он и не особенно пытался.
- Прежде чем отправлять Муратти в командировку почитай досье Ремингтон, - горячо (даже слишком горячо) говорил Том, - она чиста! Как первый снег, как кристал, как…
- Как Эрнст Джавелс, - подсказал Кэньон. Имя ничего мне не говорило, но Том быстро осекся и как будто бы сник. Сдался.
- Делай как знаешь, все равно это обыкновенное паникерство, и мы оба знаем, чем это заканчивается, - проговорил мужчина и перевел взгляд на меня, - я пытался тебя предупредить.
- Вот и не будем нарушать традиций, - хмыкнул босс, - верно, Муратти?
Я порадовалась, что не стала отказываться от предложения присесть. Чего-чего, а крайней в этом деле мне хотелось оказаться меньше всего. Что ж, мне решать как будет.
- Когда можно будет выезжать?
Домашние отнеслись к известию о скором моем отъезде предсказуемо, а именно – никак. Не то что бы я ожидала живого участия (это вообще было бы странно, если вспомнить, что о службе я могла говорить только в самых общих чертах) но все-таки…если отец по крайней мере, пожелал удачной поездки, то Бернадетт и Альфред, похоже, даже не услышали меня, занятый каждый своими мыслями и обидами. А началось все с того самого дня, как Альф объявил о получении премии и намерении потратить ее на покупку собственного дома. Поначалу все было очень мило – они вместе подолгу рассматривали каталоги с домами и интерьерами, планировали переезд, обсуждали будущий ремонт, а мы с папой старались как можно незаметнее испариться из поля зрения молодых супругов (справедливости ради – не так уж и много внимания они обращали на всяких посторонних людей вроде старшей сестры и тестя и хозяина дома). Мелкие споры и стычки были частым явлением и никто большого внимания на них не обращал, тем более, что мирились они почти сразу же. Но потом все стало гораздо хуже, даже самая незначительная мелочь - дом, район, опоздание на место встречи, неподходящий риелтор или даже таксист, непонятные условия договора, всплывшие внезапно судебные процессы у строительной или риелторской конторы – могла вызвать такую бурю, что приходилось едва ли не короткими перебежками пробегать мимо, дабы не попасть под перекрестный огонь праведного гнева сестры. Терпение Фреда, казалось, не знало границ, но рано или поздно оно должно было лопнуть.
Я ждала этого дня почти что с ужасом, периодически пытаясь поговорить то с сестрой – что было бесполезно, Бернадетт либо закатывала сцену, либо начинала плакать (и когда только она успела превратиться в импульсивную истеричку?), то с отцом – тот истерик не закатывал, но неизменно советовал не совать носа не в свое дело, пребывая в уверенности, что если брак и любовь может разрушить такая мелочь, как ремонт и переезд, то не стоит он выеденного яйца (уверенна, что на самом деле он просто знает, что не сможет говорить с Альфредом как один серьезный мужчина с другим серьезным мужчиной, а амплуа сурового тестя – это не совсем то, что помогло бы мистеру и миссис Тодер лучше понять друг друга), и в конце концов начала задумываться о разговоре с Альфредом, хотя и не относилась к этой мысли серьезно. До вечера накануне отъезда, который я проводила, пытаясь собрать чемоданы и не слишком внимательно вслушиваться в голоса за стенкой.
- …у меня тоже может кончиться терпение! – ненормальный – резкий и напряженный – голос Альфреда вылетел за дверь вместе со своим хозяином, немедленно хлопнувшим ею о косяк и стремительно зашагавшим к лестнице, что-то приглушенно бормоча под нос. Я присвистнула и порадовалась, что папа укатил на выставку в какую-то современную галерею, где сегодня вечером должна была блистать дочь Жана Данхила, известного в городе бизнесмена и мецената, так же имеющего зуб на Гертруду Томпсон и 7N – иначе Бернадетт бы точно осталась вдовой.
- Беатрис, - в голосе вскочившей на звук открывшейся двери и снова рухнувшей на кровать сестры легко угадывается разочарование и близящиеся слезы, - я такая дура…
Нашла время – недовольно ворчит внутренний голос, той самой большей части меня, которая двинута на собственной значимости и карьере, но покорно забивается в небытие под разозленное шипение меньшей своей половины, которая отвечает за чувства и эмоции и обычно подавляется. Только это был не тот случай. Мысль о разговоре с Фредом с каждой минутой казалось все менее смешной. Имея в общем-то немалый опыт в деле успокоения сестры, сейчас я с трудом подбирала слова. Хотя…какое они имеют значение?
Подхватив в одну руку чемодан и туфли, в другую – костюм и сумочку со всей собранной со столика косметикой – и нужной, и ненужной, я осторожно, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Бернадетт все еще спала. Мне же пора было торопиться, особенно если я действительно хочу вместить между утренним кофе, подписанием последних командировочных документов и дорогой до аэропорта и самолетом встречу с Альфредом. Сам деверь (или кто он там есть) о намерениях своей своячницы пока еще ничего не знал. Кстати…
- Ну какого черта?! – наконец-то зазвучал в динамике страдающий, сильно охрипший и основательно так севший смутно знакомый голос, - в такую рань звонить…
- Судя по всему, вчера тебе было весело…
Сжав трубку сильнее, я тем не менее старалась не говорить слишком громко. Отрывать ему голову, в конце концов, привилегия Бернадетт и папы.
- Не без этого, - это была усмешка или мне послышалось? – имею право, в конце концов.
- Не ожидала от тебя такого.
- Послушай, что тебе от меня надо?
- Встретится и поговорить, - отозвалась я, - в десять часов, в кафе напротив северного парка.
- В котором раньше был магазин музыкальных инструментов? – зачем-то уточнил он – как будто они с Бернадетт не обедают там каждый вторник и пятницу! – знаю. Только вот время…
- Успеешь, - раздражение все-таки прорвалось, - в конце концов, это у меня самолет в полдень. Так что будь любезен, не опаздывай.
- Да, а ты…
Но я уже давила на отбой. Экран мигнул цифрами часов – 5:49 – и погас.
Ровно четыре часа прошло с момента разговора, когда я уже перешагивала порог пустующего кафе, шаря глазами по всем углам в поисках рыжей макушки. Странно, но не обнаружив мужа сестры на месте я почувствовала…облегчение. Хотя бы несколько минут для подготовки казались совсем не лишними.
- Я смотрю, ты не очень-то торопишься на свой самолет.
Голос был знакомым. Обладатель его тоже. Вот только какого черта он здесь делает?!
Кларенс Альберти, лучший друг Фреда. Ну, или же один из них – друзей у него было немало. Но Кларенс был именно тем, кого никогда и ни при каких условиях за высокого, стройного, рыжеволосого и красивого Фреда я не приняла бы, даже если бы случайно вышла из дома без линз и очков. Альфред настолько зол, что прислал вместо себя парламентера? Или же прежде решил заглянуть домой и уже давным-давно помирился с Бернадетт? Вот только откуда тогда Альберти известно о самолете? Но начнем по порядку…
- Почему ты здесь и где Альф?
- Я здесь потому что ты позвонила мне в половине шестого утра и сказала, что нам нужно встретится и поговорить, - Кларенс даже усилий никаких не приложил, что бы скрыть ухмылку, - ну, то есть, конечно, звонила ты не мне, а Фреду, он кстати, об этом знает, но не подойдет, потому что сейчас на пол-пути в Озерный край, и, судя по твоим глазам, про это ты слышишь в первый раз. Нет, Фред вообще-то серьезный парень, но когда случается подобный форс-мажор, он автоматически забивает на любые внешние раздражители. Так и будешь стоять или все-таки присядешь?
Внешние раздражители, значит…Стул очень кстати оказался совсем рядом, и, чуть отодвинув его, я опустилась на сиденье, пытаясь вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой же дурой. Ну, по крайней мере, теперь было ясно, каким образом чистый ясный голос Альфреда превратился в чуть хрипловатый баритон. Если бы это еще могло мне как-то помочь…
- Извини, что разбудила, - невпопад произнесла я и все-таки не сдержалась – задала наиглупейший вопрос, - но зачем Фреду понадобилось уезжать? Нет, то есть, я понимаю, зачем, то есть не понимаю, почему он так вдруг…и так далеко.
Пришла и ушла официантка, оставив две чашки кофе и тарелку блинчиков, плавающих в сиропе возле меня и омлет с салатом напротив. Рассудив, что все равно иду в кафе, я наплевала на завтрак, но сейчас кусок не лез в горло. Кларенс, уже набросившийся было с аппетитом на свой заказ, услышав последний вопрос замер, посмотрел на меня теперь уже точно как на дуру и отложил вилку в сторону.
- Во-первых, это всего день пути. А если у тебя хорошая машина и знание дороги – то и того меньше. А во-вторых, Озерный край – это уникальная климатическая зона. Редкие виды птиц, животных, растений, леса, реки и озера, острова, обособленные поселения с целой коллекцией баек. Альфред месяца четыре обхаживал начальников всех мастей, чтобы выбить эту поездку для своей научной группы.
- Они же пролетели с этим циклом передач! – слова вырвались раньше, чем я успела обдумать сказанное.
- А, то есть делами родственников ты все-таки интересуешься? – не замедлил подколоть меня Кларенс, - пролетели. Но накануне поездки эта группа разругалась с руководством канала в пух и прах. Не то научный руководитель свою любовницу-лаборантку с оператором застукал, не то жена оператора, не то они действительно рассчитывали получить по номеру люкс на каждого…
- И Фред согласился? – говорю так, будто это не я две недели ходила за Барретом и канючила себе командировку!
- Я бы тоже не стал отказываться.
Не камень а целая скала упала с души. Конечно, неизвестно, как отреагирует на такую новость о супруге Бернадетт, но сестра всегда старалась с пониманием относиться к работе мужа, знает, как он хочет независимости и собственного угла. В последнее время, правда, она сильно изменилась, но мне все-таки хотелось верить в лучшее.
***
Когда я возвращалась в Академию во второй раз, на курсы повышения квалификации, мне очень повезло, потому что инструктором нашей группы стал один из лучших в прошлом оперативных работников СимБР. Эрик Уилсон, почти что легенда в ряде отделений на западе, умный, требовательный, дотошный, порой резкий, но вопреки образам из голливудских блокбастеров голоса он никогда не повышал – не было нужды. Одна из любимых его фраз, истина, которую он старался вбить в голову каждого курсанта была такой «Все святые давным-давно сидят на небе, и уж тем более их не будет среди тех людей, который попадают в поле зрения нашей службы. И если, изучив биографию, связи и прочие контакты объекта, вы можете сказать «Он совершенно чист», это значит только одно – вам нечего делать в СимБР. Потому что скелет есть у каждого». Строго говоря, это нам старался внушить каждый, но получалось только у Уилсона. Он был прав, но каждый раз, убеждаясь в этом в очередной раз я как будто открываю для себя новую страну, хлопаю по лбу, листаю сотни раз пролистанное дело и, найдя намек на разгадку снова хлопаю себя по лбу, костеря на все лады собственную невнимательность. Ведь вот оно, почти что прямым текстом написано, нужно только чуть-чуть мозгами пошевелить! И в этот раз случилось почти тоже самое.
Первым пунктом моего назначения стал Брокен-Эрроу. Южное отделение было последним, которые вели Хлою Ремингтон, агент, который вел ее был криминальным психологом и отличным специалистом, так что надежды я питала на него немалые. Майкл Джонас ответил на телефонный звонок сразу, посетовал на поздний мой приезд и предложил встретиться на следующий день в одном из небольших ресторанчиков.
- Там лучшая кухня в городе, соглашайтесь, - звучал в трубке голос.
- Давайте адрес, - проговорила я, жалея потерянного времени. Стоило все-таки начать с чего-нибудь поближе.
Ресторан большого впечатления не произвел. Нет, возможно для какого-нибудь одинокого холостяка эта кухня и была пределом мечтаний, но меня так дома почти каждый день кормят. Если я бываю дома и нахожу время на то, что бы поесть. Со скептическим выражением лица листая папку-меню, я не заметила, как напротив меня сел молодой брюнет в спортивной куртке и с собранными в короткий хвост волосами.
- Рекомендую салат с креветками, - улыбнулся он, жестом подзывая официантку, - вы – Беатрис Муратти, не так ли?
- Мистер Джонас? – на всякий случай уточнила я и еле сдержала вздох, когда мужчина в очередной раз смерил меня взглядом и кивнул.
- Вам можно просто Майкл, - сказал он и поинтересовался, - а что, вы представляли себе меня по-другому? Надеюсь, я вас не сильно разочаровал.
- Вообще не разочаровали, - хмыкнула я, - за четыре года работы в СимБР я привыкла ожидать от вашей братии всего, что возможно. Но у нас с вами Ремингтон.
- С трудом вериться, что вы проделали такой большой путь только из-за нее, - кажется, перевод разговора Майкл понял правильно, - даже не знаю, чем бы я мог вам помочь. Хлоя была самой обычной женщиной, милой и дружелюбной. Ее очень расстраивало, когда к ней относились с подозрением, она как будто шестым чувством ощущала неприязнь, если она была.
Это шестое чувство называется сильно развитой физиономистикой. Или как-то так – надо будет уточнить у Гарри. Итого нежелание вызывать лишние подозрения против характеристики «милая и дружелюбная» и скептической ухмылки Баррета и Кэньона, записавшими бы мой аргумент в колонку «паранойя и предвзятость Б. Муратти». Мимо.
Сильно ли я расстроилась? Да я вас умоляю! Энтузиазм бил через край, я была уверенна, что мне еще повезет. Первый блин комом, кто ищет, тот всегда найдет, а задурить голову мужчине умной женщине вообще проще простого и, недолго думая, я обменяла уже приобретенный билет до Портленда и поехала в Филадельфию. Контактером от западного отделения была некая Ханна Беринг, преподававшая в школе для трудных подростков. И, честно говоря, этих людей я действительно представляла по-другому.
- Даже не знаю, чем я могу вам помочь, - заговорила женщина (я честно старалсь не морщиться и не вспоминать про Джонаса, слова которого она сейчас повторяла) – я вела Хлою всего полтора месяца и…
- Постойте, - перебила я, - как полтора? Ремингтон девять месяцев колесила по западным штатам! Месяц в Коннектикуте, два с половиной в Мэриленде, по месяцу в Северной и Южной Каролине, Теннеси, Иллинойс…
- Как раз в Теннеси мы и встретились, - согласилась коллега, - она приехала из Оклахомы, это под началом южан, прожила полтора месяца и вскоре снова вернулась в Южный Департамент, на сей раз в Луизиану.
Штат, где находиться штаб Департамента. Веселенькое дельце.
- В чем-то я вас понимаю, - продолжала говорить Ханна, - среди отказников больше всего неблагонадежных, но я ничем не могу вам помочь. Вот что - попробуйте связаться с Мелани Лайт – она вела ее все то время. После замужества она ушла из Департамента, но еще до этого служила в СимБР.
Распрощавшись и вернувшись в отель, я несколько раз изучила все выданные для командировки документы и справки, но Мелани Лайт так и не обнаружила. Ну в самом деле, не могли же наши не знать, не увидеть того, что дают мне координаты человека, который почти не имел дела с Хлоей Ремингтон? Или это своего рода проверка? Ох, где наша не пропадала – но не в родном ведомстве точно. И кто найдет общий язык, как не агент СимБР с агентом СимБР? Вот только, надеялась я зря. То есть, совсем зря.
- Прошу прощения, - окликнула я невзрачную блондинку, больше похожую на домохозяйку со стажем нежели не агента в отставке, но продавщица в магазине охотно подтвердила, что это именно она «Каждый день у нас бывает», - вы – Мелани Лайт?
- Вообще-то Филипс, - проговорила женщина и заметно напряглась, - а вы кто такая и что вам от меня надо?
Эта напряженность, ее готовность атаковать любой момент и взгляд должны были насторожить меня, но я стиснула зубы и достала документы. Печать департамента миссис Филипс узнала быстро – побледнела, покраснела, потом опять побледнела, протараторила скороговоркой «Ничемнемогупомочь» и развернувшись на сто восемьдесят поспешила убраться прочь.
- Э-э-э…постойте! – выкрикнула я и поймала ее уже у выхода, - я даже не…
- Прекратите меня преследовать! – выкрикнула Мелани, резко разворачиваясь ко мне, - я не желаю иметь больше ничего общего ни с вами, ни с вашим Департаментом Контроля! Я устала от этих игр! Оставьте уже, наконец, нас в покое!
Час спустя я сидела в баре отеля и, наплевав на все – на командировку, на Хлою Ремингтон, на Дэна Кэньона, позвонившего мне почти сразу же после разговора с Лайт и отчитавшего за самоволие – требовала у бармена очередной коктейль. Скорчив неодобрительную физиономию, бармен плеснул еще из шейкера. Благодарно кивнув, я сделала глоток. Мне всегда казалось, что я знала, на что шла, когда отправляла документы в Академию СимБР. Я знала, что это тяжелая, порой неблагодарная и выматывающая служба, а уж про периодически вспыхивающие скандалы в прессе о превышении служебных полномочий американской разведкой, о нарушении законов ради общего блага, о сбегающих за границу сотрудниках спецслужб дочери журналиста не знать было бы просто стыдно. Но несмотря ни на что, мне там нравилось. Это было то самое пресловутое «мое», едва начав, я уже с трудом представляла, как смогу жить без этой работы. Департамент Контроля, как мне казалось, не отличался радикально, однако стоило сейчас капнуть немного глубже…да я даже не копала – оно само все вылезло! Зачем скрывать очевидное? Робкая и вполне логичная мысль, что следят исключительно за Мелани Лайт, проблемной бывшей сотрудницей была задвинута в строну таким же логичным вопросом – а с чего вдруг профессионал своего дела стала настолько проблемной? И, даже если я сейчас брошу все, подам в отставку, уеду на другой конец страны (мира вряд ли получиться), сменю имидж, выйду замуж и нарожаю детей, ДК все равно будет первым, кто узнает как я их назвала и на что у них аллергия.
Так…ну и что я будто истеричка какая-то? В конце концов, бить посуду и телефоны не мой стиль, тем более, что у меня оставался еще один человек - Харви Лютер из Восточного отделения. Первый контактер Хлои Ремингтон в США. Бывший федеральный маршал, и работник Департамента, тоже бывший. Чем закончиться эта беседа, я не пыталась даже предугадать.
- Это вы звонили сегодня утром? – первым разговор начал Лютер, окинув внимательным серьезным взглядом.
- Если вы – Харви Лютер, то я.
- Беатрис Муратти, значит, - закивал тот, - давайте пройдемся.
В который раз я пересказываю уже одну и ту же историю и надеюсь на то, что уж в этот-то раз мне повезет, в этот раз я услышу что-то полезное, стоящее, нужное. Пора бы уже уяснить, как это было бесполезно. Кажется, я даже не расстроилась, в очередной раз услышав от внимательно слушавшего мои слова Лютера «Даже не знаю, чем могу вам помочь».
- Понимаю, - вздохнула я, представляя уже разговор с Кэньоном и Барретом и сдерживая кислую мину, возжелавшую занять место на моем лице, едва подумалось о подколах коллег, - прошло много времени, тем более, что вы ушли из Департамента одновременно с отъездом Хлои в Коннектикут.
- Вы меня обижаете, - засмеялся Лютер, - мне сорок восемь лет, ваши родители еще ходить вас толком не научили, когда я начинал служить. Я помню каждого, с кем когда-либо имел дело, а уж тем более последнюю подопечную. Просто в ней действительно не было ничего странного – обычная женщина в глубокой депрессии. Разве что зеленая.
На словах «глубокая депрессия» я замерла, даже дыхание затаила, будто боясь спугнуть неловким движением тень промелькнувшей догадки. В конце концов, мне это наверняка только кажется, но вдруг…
- В депрессии? – переспросила я, - а почему?
- После смерти сестры. Она даже из Канады именно из-за этого уехала, - пояснил мужчина и остановился, - двойни среди подкидышей появляются редко, а такие как Хлоя и ее сестра Хелен, по-моему и вовсе в первый раз. Хелен родилась инфицированной, а наша с вами знакомая – абсолютно здорова. Впрочем, про эти детали вам лучше расспросить Франкенштейна – слышал, он как раз в Северном отделе сейчас.
Все оказалось просто. Настолько просто, что мне было стыдно показываться начальству на глаза. Вот она, девичья фамилия в соответствующей графе. Гарсон. Как Хелен Гарсон, погибшая два года назад во время последних тестов той самой вакцины, которую с шестнадцати лет изобретал Гарри Вандер, он же и понял все гораздо быстрее чем я, едва узнав имя подопечной тире подследственной. Хотя, кто знает, может быть если бы я свела кого-то своими экспериментами в могилу, я бы тоже все поняла. Впрочем, не буду бросаться голословными обвинениями, не люблю этого. Но пальцем не пошевелю, пока не узнаю насколько обоснованы домыслы Хлои Ремингтон. Хотя, судя по всему, не шевелиться придется долго.
- Он ничего не сказал, - Пенелопа даже не пыталась скрыть ни волнения, ни слез, - просто уехал и все. Он часто так делает, никто не удивился.
Я слушала ее без особых эмоций, разве что зубами старалась не скрипеть и телефон сжимала не слишком сильно. Вандер на звонки не отвечал. Так и подмывало обратиться в отдел по работе с персоналом – голову готова дать на отсечение, что занимаются они не только подбором будущих кадров, но и наблюдением за бывшими и нынешними! – но здравый смысл не спешил меня оставлять. Телефон подпрыгнул на диване, дисплей выдал незнакомый номер.
- Привет, Муратти! Узнала? – бодр, свеж и полон сил. Чтоб вас, мистер Уильям Хоуп.
- Да я и не забывала, - проговорила я, - добрый день, как жизнь, по какому поводу звонок?
- Слышал, вы потеряли Вандера…
- А вы его нашли?
- Типа того. Только не я, а пригородная дорожно-патрульная служба – оставили ему штраф за неправильную парковку, - хмыкнул Уильям, - знаете Ривингсквер?
Тот же самый район, в котором проживает Ремингтон. И почему я не верю, что это просто совпадение?
***
Медицинский сектор ничем не отличался от остального исследовательского отдела – те же длинные коридоры, те же непонятные лаборатории, те же серьезные люди в белых халатах, тот же самый начальник. Разве что суетятся вокруг чудом не сыгравшего в ящик Вандера немного больше. Что произошло в доме Ремингтон? О, да ничего особенного! Просто Гарри Вандер, как любой нормальный подкидыш старается не упускать случая пообщаться с себе подобным (тем более, что поговорить им с Хлоей было о чем). Ну увлекся, ну забыл про укол, ну разбил ампулу – с кем не бывает? Где Ремингтон? Собиралась вернуться на родину, но вообще-то такими вопросами оперативно-розыскной отдел занимается.
Вандер оставался невозмутим, Дэн Кэньон – скептично-ироничен, словно не ожидал от Гарри ничего другого, Тому Баррету явных трудов стоило не выматериться от души, а мне было просто интересно – если бы Гарри нашли с тремя дырами от пуль, а пистолет был бы обнаружен в сумочке Ремингтон, он бы сказал что чистил его и случайно выстрелил в себя несколько раз?
- …а еще мне буквально пару минут назад сообщили о том, что Хлоя Ремингтон взяла билет Миннеаполис-Оттава, - закончила я отчет.
- Ее необходимо задержать, - перебил меня Том.
- Основание?
- Дайте пару часов и я вытрясу из Вандера всю правду.
- Хотел бы я на это посмотреть, - мрачно заметил Дэн, сосредоточено давивший в пепельнице остатки сигареты, - допросы с пристрастием не наш метод, так что отбой. Дело передать в Канаду, не забыть сообщить им. Это вас касается, Муратти. Свободны.
Баррету легко далось сдержать недовольную гримасу и через пару секунд уже исчез за дверью. Я же тщательно собрала вместе все справки и документы, сложила в папку в нужном порядке, скрепила файлы вместе, время от времени бросая искоса взгляды на Кэньона и собираясь с духом.
- Какие-то вопросы, Беатрис? - голос начальника поймал меня почти что на выходе из кабинета. О да, я понимаю, почему нашим боссом стал именно Дэн Кэньон.
- Только один, - отозвалась я, медленно разворачиваясь, - что ждет Ремингтон?
- А что ее может ждать, кроме строгого выговора за небрежное отношение к правилам миграции? – поинтересовался Дэн и невесело усмехнулся, - людям бы такую взаимовыручку.
Неопределенно буркнув что-то в ответ, я поспешила закрыть за собой дверь. Почему мы так мало ценим друг друга? Друзей и близких, соседей и родственников, случайных знакомых и приятелей, коллег и бывших одноклассников…бежим, спорим, интригуем, что-то ищем, чего-то добиваемся, злимся, когда кто-то пеняет нам этим, когда он не понимает как это важно и нужно, ругаемся, идем дальше - и так по кругу, пока вдруг не спотыкнемся и не увидим, что на самом деле рядом нет ни одного человека, которого бы это волновало.
- Судя по твоему побитому и несчастному виду, командировка успехом не увенчалась.
Я, оказывается так и не дошла – не то что до своей комнаты, до дивана в гостиной и до появления отца мирно продремала на диване в прихожей. Спасибо, что не в гараже!
- Папа, - улыбнулась я, щуря глаза, - давай ты не будешь меня про это спрашивать?
Вообще-то все было совсем наоборот, но говорить о работе хотелось меньше всего. Папа пожил плечами и сел на соседний диван.
- А где Бернадетт? - совсем забыла о сестре! Мигом сменившееся выражение папиного лица насторожило меня, но я даже предположить не могла, насколько все плохо.
- Понятия не имею, - мрачно отозвался отец, - но если она еще не отошла от вчерашнего состояния аффекта, то скорее всего, уговаривает одного из приятелей своего супруга отвезти ее в Озерный Край.
Отступившая было дрема снова подступала ко мне на мягких своих лапах, но, как истинный хищник сорвалась на последние слова. Что-то слишком часто в последнее время я слышу про это место…