Так странно себя чувствуешь, когда понимаешь, что неожиданно для тебя самого случилось нечто такое, что окончательно и бесповоротно перевернет твою жизнь. Десять лет назад я, барахтаясь ледяной воде и пытаясь разглядеть свет в конце тоннеля, понимал, что больше ничего нельзя исправить, что спустя несколько дней мое холодное молодое тело положат в ящик и заколотят навсегда. А сейчас я стою у окна в комнате одной очень странной девочки и считаю звезды на небе. Тридцать восемь, тридцать девять… Я пообещал ей не уходить. И я не уйду. Не потому, что она так попросила, а просто потому, что эта одинокая и потерявшаяся в себе малышка и есть тот свет, на который я так долго шел. Знаете, теперь я верю в судьбу. А все потому, что не случайно она постучалась в это самое окно. И я, наверно, единственный, кто сможет ей помочь. Эти тоска и одиночество, которые сидели во мне все эти годы, начали потихоньку уходить. За несколько часов Джейн стала моим единственным настоящим другом, и я говорю об этом с уверенностью. Знаю, что это очень мало, но я доверяю ей, потому что такие, как Джей, не могут предать. Она даже понятия не имеет, что такое предательство, обман, ложь… Я никогда не встречал настолько чистых людей. Да, наверно, и нет их больше. Она одна такая. И поэтому ей будет очень сложно в жизни. Эта маленькая девочка отделена от общества, от злого мира, где ею будут всячески пользоваться. Я не должен допустить этого.
***
– Лаура, ты слишком категорично относишься к ней, – Генри пытался размешать сахар в холодном чае, но тот никак не хотел растворяться, – Девочке нужно развиваться как всем нормальным детям, а ты ее взаперти держишь. У нее нет друзей, она же людей будет бояться, когда вырастет.
– Она опасна для людей! Как начнет про своих призраков разговаривать, все ее саму бояться начнут. Я же для нее стараюсь.
– Ты скорее для кого-то другого стараешься, чем для нее. Лар, я же вижу, что ты не любишь ее. Почему? Джейн невероятно добрая и милая девочка. Ты и себе этой ситуацией нервы треплешь, и ей. Ты не думаешь, что ей одиноко?
– Я не хочу об этом больше говорить. Ты просто не знаешь, каково это – жить с человеком, который постоянно разговаривает с мертвыми! Я пойду спать. Я устала.
Лаура с трудом встала со стула, и, держась за поясницу, медленно ушла в спальню. Генри знал, что ей нельзя волноваться, но каждый день заводил один и тот же разговор. Он не ничего не мог поделать, но всем сердцем хотел помочь своей падчерице. Сахар в чае так толком и не растворился. Лара легла в постель, но сна как назло не было. Опять она думала, что поступает правильно. Она опять вспоминала свою маму, которая души не чаяла в Джейни, забыв про собственную дочь. Ларе не хватало внимания матери, наверное, поэтому она поняла со временем, что видит в Джейн не просто угрозу для общества, а просто чужого человека. Она боялась ее. Что можно ожидать от девочки с таким даром? Вот именно, что неизвестно. Она боялась неизвестности и считала, что лучше ее дочь будет под присмотром. Лаура погладила свой довольно сильно округлившийся живот и улыбнулась. Эту-то девочку она точно будет любить, ведь малышка родится нормальной, такой, как все. Не то что старшая. Эрик, конечно же, слышал разговор Лары и Генри, но решил, что не будет ничего рассказывать Джей. Не надо ей этого знать.
Джейн
С появлением Эрика моя жизнь изменилась. Я могла поговорить с ним обо всем на свете, он рассказывал разные истории из своей жизни. Я даже немного завидовала ему. Наверное, лучше умереть, но прожить насыщенную жизнь, чем так, как я. Существую. Что я видела за свои шестнадцать лет? Четыре стены с ободранными обоями и снег за толстыми стеклами. Мама по-прежнему отказывалась выпускать меня из дома, говорила, что мир жестокий и коварный, что злые люди загрызут меня в первый же день. Уговаривать ее было бесполезно. Но самым обидным было даже не это. Мама в период беременности постоянно плохо себя чувствовала и обвиняла меня в этом. Я была виновата в том, что я просто есть.
Так и наступила весна.
Сегодня я спокойно делала уроки. Учительница приходила ко мне домой три раза в неделю, чтобы я окончила школу хотя бы с тройками. У мамы болела голова, о чем уже знал весь дом. Я подперла голову рукой – от громких маминых криков у меня в ушах уже звенело. В моей комнате стола нет, поэтому приходилось писать за обеденным, что опять же не нравилось маме. Иной раз я бы все отдала, чтобы не слышать этих ужасных звуков. Я люблю маму, но зачем же так кричать?
– Джейн! – раздалось где-то в родительской спальне, и я по рефлексу сжалась в комок, приготовившись принять на себя очередную порцию грязи, – Почему ты все еще не сделала уроки? Нам уже пора ужинать, а ты тут разложилась! – мама одним резким движением руки смахнула все мои принадлежности на пол, от чего я зажмурила глаза, ожидая удара. Но его не последовало.
– Прости, мамочка, – со слезами на глазах прошептала я и кинулась собирать тетради и ручки.
– Почему ты такая несобранная? Знаешь же, что мы всегда ужинаем в одно и то же время, сколько можно тебе повторять?! Ты могла сделать домашнее задание днем, чем ты занималась все это время?
– Но мам…
– Никаких «но»! Иди к себе, чтоб глаза мои тебя не видели! И сегодня ты останешься без ужина.
Захлопнув дверь комнаты, прижимаюсь спиной к двери и сползаю вниз, захлебываясь в горячих слезах. Я не могу так больше, не могу! Я устала… Устала терпеть этот террор, вечные нападки и беспочвенные обвинения. Я ничего не сделала ей, почему она меня так ненавидит? Ну почему?! Сколько мне это еще терпеть? Хочу к папе.
Первый раз в моей голове промелькнула мысль об отце, и я ухватилась за нее как за спасительную ниточку, способную вытащить меня из повседневной рутины криков, скандалов и ненависти. Я не знала о нем практически ничего, кроме имен, но, может, если я найду его, он согласится принять меня на некоторое время? А вдруг у него своя семья, свои дети?.. Но попытаться нужно. По крайне мере узнать, хотя бы в Мунлайте он или нет. Но самой мне это не сделать. Нужно обязательно спросить Эрика.
***
У мамы начались схватки. Абсолютно спокойный Генри спешно отвез ее в больницу. Я ночевала дома одна. Было немного страшно, предчувствие какое-то нехорошее было, но я, включив ночник, успокоилась и быстро уснула. Вновь вместо кошмаров я видела лишь черное полотно, но мне отчетливо казалось, что это ненадолго. Утром он приехал, уставший, но счастливый.
– Джейни, у тебя родилась сестренка. Мы с Ларой решили назвать ее Софи.
– Я очень рада за вас… Но теперь мама совсем не будет меня замечать, да?
– Джей, – он положил руку мне на плечо, – Честно, я до сих пор не могу понять, почему она так против, но я считаю, что тебе просто необходимо наконец выйти из дома. Прогуляйся хотя бы по городу, если заблудишься – звони.
– Не заблужусь. У меня будет надежный проводник.
– Кто?
– Его зовут Эрик. Только маме не говори, ладно?
– Он что, призрак?
– Он мой друг.
Я со всей силы прижалась к Генри, на что отчим лишь улыбнулся своей добродушной улыбкой. Я была безумно благодарна ему за все, что он делал. Казалось, что он был моим папой, а мама – мачехой. Я понимала, за что она его любит, но не понимала, как он может терпеть ее… Это как сильно нужно любить, чтобы не обращать внимания на подобное поведение? Может, из-за этого она разошлась с папой? Да, кстати. Я знаю, куда пойду. Эрик как раз должен прийти.
Я осторожно вышла из дома, оглядываясь по сторонам. Ярко светило солнце, птицы пели свои весенние трели, трава поблескивала кристально чистой росой. Как же может быть опасным такой прекрасный мир? Как можно вообще думать, что он ужасен? Мама ошибалась, очень ошибалась. Легкий ветерок развевал мои волосы, обдавая лицо приятной прохладой. Я даже не заметила, как Эрик махал рукой перед моими глазами.
– Эй, принцесса, неужели тебя спас прекрасный принц и освободил из твоей башни?
– Ага.
– О, да ты вся светишься, неужели мамаши дома нет?
– Она в больнице. Родила сегодня ночью.
– Я бы поздравил тебя, но не думаю, что это будет уместно. Ну так что, прогуляемся?
– Мне нужно найти одного человека. Вернее, моего отца. И помочь в этом мне можешь только ты, Эрик.
– Не думаю, что я смогу тебе помочь... Но я знаю, кто может.
– Кто?
– Нам придется прогуляться до кладбища. Только ты не пугайся, они вполне дружелюбные.
Я на мгновение застыла. Понимаю, что если я хочу найти отца, то мне нужно туда, но не хотелось начинать знакомство с городом с такого непримечательного места. Собравшись с мыслями, я кивнула, и спустя пару секунд уже неуверенно шагала за своим голубым другом. С другой стороны, я могла найти там могилу бабушки, поговорить с ней, рассказать все, что происходило со мной все это время. И понять наконец, почему она ни разу не пришла ко мне. Найти наконец ответы на свои вопросы.
На кладбище совсем не было людей. За шахматным столиком сидели полноватая женщина и какой-то дедушка. Не живые, естественно. Я сначала немного испугалась, но Эрик улыбнулся и свободно полетел к ним.
– Хватит играть, у нас гости, – игроки заметно оживились и сразу обернулись в мою сторону. Неловко даже как-то стало.
– Эрик, ты что, привел к нам человека?
– Айрис, мистер Джонсон, это Джейн.
– Здрасьте, – выдавила я, сгорая от смущения, сама не знаю, почему. Как будто с людьми никогда не разговаривала.
– Эрик, что происходит?
– Джейн - внучка Грэйс. Она видит вас.
– Самой Грэйс Дарлинг? – Айрис охнула и развела руками.
– Вы знали мою бабушку?
– Крутая была старушка, эх, был бы я живой, приударил бы, – присвистнул старик.
– Джонсон, Вы как всегда, – вздохнула толстушка, – Джейн, деточка, не слушай его, он обычно ересь несет. Твою бабушку весь город знал. Грэйси была такой доброй, помогала людям общаться с их погибшими родственниками, давала ответы на многие вопросы страдающих от смерти близких, поэтому, когда она умерла, для нас всех это было большим ударом. Мы как будто потеряли связь с миром людей. Но, как я вижу, у нас появилась новая надежда. Эрик, где ты нашел ее?
– Это не я, это она меня нашла.
– То есть, у моей бабушки был такой же дар?
– Скорее всего, она передала его тебе после своей смерти, – начал Эрик, –Когда человек умирает, он оказывается наедине с самой Смертью, и она задает всем один и тот же вопрос, хотим мы оставаться рядом с людьми или же отказываемся от людского мира и переходим в потусторонний мир тьмы и мрака. Я остался, потому что у меня тут семья, я должен быть рядом с ними. Айрис присматривает за своим мужем, а мистер Джонсон просто жить не может без проказ и шуток над живыми. Исключением стала лишь твоя бабушка. Смерть предложила ей обменять этот дар на вечную жизнь, но она отказалась, тогда ее отправили в мир, откуда душе вернуться невозможно, а способности передались тебе.
– Так значит, я видела саму Смерть в своем сне…
В голове сразу как будто сложился паззл, состоящий из миллионов маленьких кусочков. «Не лезь в мой мир», – говорила девушка в черном, все сходится. На мгновение я погрузилась в себя. Бабушка пожертвовала собой, чтобы я, переняв ее дар, могла также помогать людям, как я раньше не догадалась?! Глупая Джейн, все же было так просто! Я должна благодарить судьбу за такую способность, но на глазах почему-то наворачиваются слезы.
– Я хочу видеть бабушкину могилу.
Айрис подвела меня к вычищенной от мусора могиле. На памятнике ровными буквами было выведено: Грэйси Мария Дарлинг. Я машинально опустилась на колени и начала горько плакать. Вся боль, копившаяся во мне эти годы, все обиды на мать, которая меня ненавидит, на отца, который бросил и никогда не появлялся, некогда на бабушку, что тоже оставила меня – все это выплеснулось наружу потоком горячих соленых слез. Но ничего. Теперь я знаю намного больше. И я не сдамся, как не сдалась бабушка. Сейчас для меня важнее всего найти папу.
Эрик сел рядом и положил свои прозрачные ладони мне на плечи. Я чувствовала поддержку, какую-то защиту, что ли, чувствовала понимание. Спасибо, Эрик, за то, что ты меня не бросаешь.
* За позу спасибо EvilChild:з
***
– Вы слышали что-нибудь о Роберте Форде? – Айрис ненадолго задумалась, пытаясь вспомнить хоть что-то. Надеюсь, Эрик был прав, и она поможет мне.
– Я не уверена, что слышала о нем… Прости, Джей, мне очень жаль.
– Да что тут слышать? – вмешался старик, играясь шахматными фигурками, – Рыбак Роб живет в двух шагах отсюда.
– Джонсон, я не уверена, что он и есть отец нашей Джейни.
– Ну выпивает парень, и что теперь? Не женат же, живет один, женщиной у него в коморке и не пахло. Да и внешне вроде похож, если побрить и помыть.
Я слегка насторожилась. Если тот, о ком они говорят – мой отец, то ему нужна помощь. Ему нужна я. Больше у него никого нет, некому вытащить беднягу из сетей, в которые он попался.
– Мне нужно с ним поговорить.
– Удачи, детка, Эрик тебя проводит.
Мы молчали всю дорогу. Сердце бешено билось от осознания того, что я, может быть, через несколько минут увижу собственного папу, которого не видела с рождения. А может, просто не помню.
Его дом был первым от кладбища, если идти в сторону центра города. Заросли кустарников, бумаги, торчащие из переполненного почтового ящика, потертая обшивка. Этот дом мог бы казаться нежилым, если бы не тусклый свет в окне.
– Я пойду, – сказал Эрик, уходя, – Удачи.
– Эрик, не бросай меня, мне страшно.
– Ты должна сделать это сама. Я буду здесь только мешать. Будь сильной, я верю в тебя.
Я робко постучалась. Коленки тряслись, но нужно было как-то собраться с мыслями. Дверь мне открыл сонный мужчина лет сорока пяти с огромными синяками под зелеными глазами, густой светлой щетиной, в грязной поношенной одежде и с устойчивым запахом алкоголя. Да. Это точно он.
– Кого это черти принесли? – пробормотал мужчина, протирая глаза.
– Здравствуй, папа.