[Ярилушка.]

для атмосферы

Глава II. Вальс хрустальных сердец. Часть I

- Жена, долго я буду ждать свой завтрак? – именно с такой фразы начинался каждый рабочий день Николя Дюр. Мужчина грозно посмотрел на маленькую хрупкую женщину, которая, спешно доставая воздушный клубничный пирог, обожгла пальцы и теперь стояла напротив мужа, приложив к губам обожженное место и заправляя выбившиеся локоны волнистых волос пшеничного цвета за заостренное ушко.

- Сейчас-сейчас, дорогой, - растерянная эльфийка наскоро разрезала выпечку, налила душистого чаю и подала завтрак мужу, нетерпеливо покачивающему ногой. – Приятного аппетита, медовый мой!

- Спасибо, Мерриль, - сухо ответил Николь. Он не терпел всех этих нежностей между влюбленными, молодоженами, хотя, к его глубочайшему стыду, такие чувства он испытывал сам, когда ухаживал за своей будущей женой.

- Николь, в котором часу тебя ждать? – после непродолжительного молчания робко спросила хрупкая женушка.
- Как обычно, - не отрывая глаз от тарелки с пирогом, отчеканил мужчина.
- Может, положить тебе оставшегося пирога на работу? Хоть коллег угостишь.
- Нет.

Эльфийка глубоко вздохнула. От былой любви мужа не осталось и следа. За десять лет совместной жизни неутомимый, веселый, страстный юноша, певший серенады под чарующие звуки лютни, превратился в угрюмого, вечно раздраженного мужчину, интересующегося только своей работой. «Может, я что-то сделала не так? Почему ты, Николь, разлюбил меня? Скажи мне – я исправлюсь. Я сделаю все, только бы еще раз увидеть нежность в твоих медовых глазах и улыбку на твоих бархатных губах. Помнишь, как ты улыбался? Как раньше, помнишь, Николь?».

Угрюмый муж, конечно же, помнил и свою улыбку, которой он заманивал в свои любовные сети невинных девушек, и первую встречу с Мерриль, и тот день, когда их торжественно объявили самой красивой парой во всем университете и пожелали счастливой семейной жизни с оравой детишек. Теперь повзрослевший Николь стыдился своей несдержанной страсти, безумных выходок, особенно ночных вылазок к возлюбленной с последующими разговорами о вечном до самого рассвета.

- Мерриль. Мерриль… Мерриль!
- А? Что, милый? – очнулась от воспоминаний эльфийка.
- Не витай в облаках, пожалуйста, и убери посуду, - Николь грозно посмотрел на смутившуюся жену и встал из-за стола.

Выйдя на улицу, дорога которой была размыта после проливного ноябрьского дождя, задумчивый мужчина торопливым шагом направился по своему привычному маршруту. По осенним темным утрам улицы главного научного центра Глории «Хрустальная долина» были по обыкновению безлюдны, поэтому Николь, полностью отдавшись своим мыслям, не особо задумывался, как ему идти и с какими знакомыми поздороваться. Решительным шагом он шлепал по прозрачным лужам – экосистема Хрустальной долины была самой чистой, уступая первенство лишь северному словянскому городу Аркаиму – и размышлял над своим новым проектом, результаты которого могли бы потрясти все научное общество планеты.

Так и пребывая в грезах о скором завершении проекта, минуя парадный вход, сотни этажей и десятки коридоров лабиринта главного здания, Николь дошел до своей лаборатории и даже не сразу заметил спящего за письменным столом Ратибора, весьма способного ученого, направленного в «Хрустальную долину» по рекомендации самого Государя Словянского Союза. Молодой человек внушительных размеров весьма забавно смотрелся в таком состоянии, свернувшись на маленьком стуле и разложив руки на беспорядочно лежащих записях его наблюдений. Русая, почти белесая голова словянина покоилась на краешке стола, лохматая челка закрывала его немного подрагивающие от яркого сновидения глаза.

Николю стало немного жаль своего талантливого ученика: он даже думал улыбнуться при виде мирно сопящего Ратибора, но проект, над которым они вместе работали, не требовал отлагательств, посему, приняв грозный вид, мужчина подошел к столу и легонько потрепал юношу за лохматую шевелюру. Юноша вздрогнул и, не поднимая головы, промямлил:

- А, это вы, доктор Дюр. Рад видеть вас в такое раннее время, - речь Ратибора из-за акцента звучала довольно мило и неуклюже. Потом молодой человек потянулся на стуле и добавил принятое у словян приветствие. – Доброго здравия!

- Доброго. А вы, как я полагаю, сегодня опять не ночевали дома? – беспристрастно спросил Николь, раскладывая вчерашние записи с наблюдениями, формулами и набросками, настраивая микроскопы, - Что на этот раз? Только не говорите, что вас так сильно интересует наше дело.

- Вот тут-то вы и правы, доктор, - юноша таинственно улыбнулся и подошел к столу, находящемуся в дальнем конце лаборатории, на котором располагался не менее таинственный предмет, прикрытый белым покрывалом. – Помните, мы с вами начали эту работу еще пять лет назад? Я тогда только приехал сюда, и меня сразу направили к вам в качестве помощника и соавтора проекта. Честно говоря, я не ожидал, что будет настолько интересно. Вроде и выглядело все сначала не так заманчиво: очередной обнаруженный на дне Древнего океана город. И как по схеме: исследования уцелевших зданий, находка царских сокровищ, при которых обнаруживается чудом сохранившаяся частица ДНК. Когда ученые ее реконструируют, оказывается, что это какая-нибудь доисторическая букашка. Но не в этот раз… - при этих словах словянин ласково провел рукой по предмету и шепотом добавил, - Кто бы мог подумать, что на сей раз мы найдем что-то стоящее.

- Она должна принести нам мировую славу, - после недолгого молчания пропел Николь и подошел к своему коллеге, чтобы вместе с ним полюбоваться своим творением.

- Или погибель всего человечества, - Ратибор зловеще рассмеялся.

- Не знаю, что у вас там получится – слава или погибель – но вы разделите свою участь со мной! Я как никак с вами работаю, неблагодарные, - с воплями в лабораторию ворвалось нечто поразительное. Это нечто оказалось темнокожей дамой с копной дымящихся волос и с измазанным чем-то черным лицом. В руках она держала остатки колбы и немного подгоревшую тетрадь.

- О, Джи Джей Би, доброго здравия! Вижу, у тебя сегодня насыщенное утро, - ухмыльнулся словянин.

- Не то слово насыщенное! Вы, идиоты, зачем попросили меня смешать несмешиваемые вещества? – африканка была вне себя от гнева, - Хотите от меня избавиться и себе всю славу прикарманить?

- Что ты, что ты, Джи Джей, - рука европейца коснулась плеча разгневанной женщины, - слава принадлежит нам троим. Только представь: ты, я и Ратибор идем по красной ковровой дорожке, всюду вспышки фотокамер, поклонники, журналисты… Нам вручают кубок Тулона, денежную награду (только представь – миллион золотых монет на каждого!), нас окружают репортеры, пытаются взять интервью, но мы, гордо задрав головы, садимся в свой лимузин. А на следующий день на первых полосах газет будут только наши фотографии с заголовками «Гении из Хрустальной долины», «Гениальная троица сделала невозможное», «Хрустальная долина прославлена благодаря трем гениальным ученым»!

- И после этого все мужчины Глории будут у твоих ног, - словянин демонстративно встал на колени перед Джи Джей Би.

- Прости, Ратибор, но ты не в моем вкусе, - африканка, задобренная грезами о Тулоне, отмахнулась, - Я темненьких люблю.

- Будут тебе и темненькие, и светленькие, и рыженькие, только сначала проект закончить надо, - Николь схватил повеселевшую женщину за руку и, проделав танцевальное па, передислоцировался с ней к микроскопу. Ратибор восторженно зааплодировал.

- Ого, Николь, да ты, оказывается, танцевать умеешь, - Джи Джей удивленно посмотрела на мужчину.

- Да, я танцевал когда-то давно. Но не суть важно, - Николь сделал угрюмое лицо. Ему показалась Мерриль в выпускном платье и их танец с тем самым па, которое он вспомнил сейчас, но потом видение ушло. Мужчина встряхнул головой и обратился к африканке:

- Вот ты говоришь: несмешиваемые вещества, хотите избавиться… А что ты скажешь, увидев это?

Джи Джей Би вопросительно посмотрела на ухмыляющихся коллег и осторожно склонилась над оборудованием. Некоторое время женщина пребывала в нерешительности, боясь увидеть что-то необъяснимое. Ее длинные пальцы медленно сомкнулись на тубусе, глаза устремились в окуляр через множество линз. И тут мгновение остановилось. Казалось, будто пылинки в воздухе замерли, галаграфические экраны компьютеров и другое электрическое оборудование протяжно мурлыкали, многочисленные шаги в коридорах замедлились. Зрачки Джи Джей расширились, судорожно забегали, охватывая каждую частичку, каждый атом того, что она видела под микроскопом. Женщина покачнулась и, отпрянув от оборудования, прошептала:

- Это невозможно…

- Мы расщепили неизвестное вещество, полученное в результате исследования ее ДНК, и получили лириум и смесь веществ, характерную для состава эритроцитов. Знаю-знаю, этот чертовски опасный лириум не смешивается ни с одним элементом, но то, что ты сейчас видела, опровергает данную теорию. Поэтому-то мы с Николем попросили именно тебя, самого талантливого биохимика, разобраться с этой несуразицей, - Ратибор легонько встряхнул ошарашенную африканку, - постарайся, пожалуйста. Ради нашей славы.

Джи Джей Би едва заметно качнула головой, еще раз посмотрела в микроскоп и уже серьезным тоном сказала:

- Позвольте, я заберу образец с собой. Мне нужно его хорошенько изучить и добиться положительного результата как можно раньше. Ради нашей славы.

- Джи Джей, - Николь резко подхватил коллег и прижал к себе, - делай, что хочешь, лишь бы это было полезно для проекта. Бери образцы, создавай новые элементы, взрывай смеси, круши лабораторию. Ради нашей славы.

Весь оставшийся рабочий день, включая обеденный час, наша троица, живущая мечтами о Тулоне, усердно трудилась в лаборатории Джи Джей Би, пытаясь разгадать тайну лириума.

***
Вечернее солнце лениво скатывалось к розовеющему горизонту, не желая покидать прекрасные пейзажи Хрустальной долины. За день почва города высохла, и дети, обрадованные безоблачной погодой, выбежали на улицы, чтобы порезвиться на ярко-зеленой траве, насытившейся влагой за несколько дождливых недель.

На самом деле в научном центре жили не только ученые и их семьи, но и обычные горожане, не имеющие ничего общего с наукой. В основном это были люди, служащие в инквизиции, в пожарной службе, работники сервиса и многочисленные хозяева продовольственных лавок, в одной из которых Мерриль закупалась свежими фруктами каждый день. И от вечера к вечеру в назначенный час она, робко склонив свою голову, смирно стояла у витрины с наполненной корзиной и ждала. Через некоторое время ее легонько подхватывала мужская рука, а позади раздавался самый желанный голос в мире, пусть немного грубый, но все равно самый любимый.

- Здравствуй, Мерриль.

- Здравствуй, Николь, - эльфийка прижималась к мужу, и так в обнимку они шли до самого дома.

Встречные прохожие, не знавшие горя несчастной женушки, улыбались, думая, что им сегодня обязательно повезет. «Встретишь красивую влюбленную пару – жди удачи», - повторяли они про себя примету. Но сбылась ли она у кого, даже мне неведомо, мой дорогой читатель.