В моём родном городе последние лет эдак десять пышным цветом цвёл культ здорового образа жизни. Все, начиная от недавно научившейся ходить малышни и заканчивая стариками, у которых из известного места уже сыпался песок, были страстно увлечены всем, к чему можно было добавить приставку «здоровый»: здоровым питанием, здоровыми нагрузками, здоровым ритмом жизни. И начни какой-нибудь одетый в белый халат и очки умник вещать с экрана телевизора о здоровой эксгумации и уринотерапии, особо незамутнённые жители, скорее всего, в первую очередь бы запаслись лопатами, а во вторую - непрозрачными бутылками.
Спросите, к чему это я? Физические нагрузки я всегда воспринимал как данность, а ходьбу на дальние расстояния ненавидел особо люто, поэтому можете представить моё состояние после прочтение дорожного указателя «Цветущие холмы – 10 км». Одним словом, когда услышал звук мотора вдалеке, мне было всё равно – пусть за рулём хоть сам бен Ладен, не для того я цвету, чтобы тащиться по просёлочной дороге несколько часов в одном направлении.
К слову, «бен Ладен» преуспел в маскировке, очень удачно прикинувшись усталой женщиной лет тридцати пяти. В профиль она выглядела хмурой, а я вдруг решил, что не стоит комментировать состояние её машины (которую не мыли, судя по всему, со времен войны в Афганистане), если не хочу пулей вылететь из салона. И ухмыльнулся, когда заметил водительские права на лобовом стекле. Кларисса Монтана.
- Здравствуй, Кларисса, - попытался я сымитировать интонацию известного доктора, но попутчица то ли понятия не имела о классике мирового кинематографа, то ли подобное обращение ей приелось давным-давно, и промолчала. А потом повернулась анфас, и я понял, почему она не побоялась, проезжая через лес, подвезти незнакомого мужчину: для неё это было бы единственным шансом обзавестись хоть какой-то личной жизнью. Поразительно уродливая женщина.
- А вдруг у меня в багажнике труп, не боишься быть соучастником преступления? – Милая попытка Клариссы поддержать разговор, вместе с моим волчьим голодом (кроме того зефира никакой еды не было) вызвала желудочный спазм, но я постарался улыбнуться и как можно беззаботнее произнести:
- Родная, ну посмотри на меня и трезво содрогнись: небритый долбина с пятидневной щетиной, в испачканной землёй одежде, еду из леса. Либо я грибник-неудачник, либо тебе лучше не знать, что в том лесу творилось. Притормози возле кофейни, пли-из?
Уже сидя в забегаловке с жизнеутверждающей вывеской «У Весельчика Эрни» и держа в руках заламинированное липкое меню, я думал, что кем бы ни был этот Эрни, ему просто необходимо поставить памятник. Ни в какое другое приличное место меня бы и на порог не пустили, а здесь, оценив контингент, я смотрелся неожиданно прилично и почти что интеллигентно. Дождавшись практически хрестоматийную официантку, флегматично жующую жвачку, я заказал блюдо с чарующим названием «Pasta a la bolognese», под которым скрывались обычные макароны с парой тефтель под томатным соусом.
- Твою ж мать! – Никто не обратил внимания и не возмутился, когда я громко выругался. Теперь джинсы украшало вполне заметное красное пятно, ставшее только ярче от моих попыток вытереть его салфеткой.
- Чё, парень, «красная подружка» не вовремя навестила? - Осклабилась официантка и выдула пузырь жвачки. Не дожидаясь ответа с моей стороны и не отвлекаясь от просмотра «мыла» по телевизору, она указала пальцем с облупившемся на ногте фиолетовым лаком куда-то влево. – Сортир там.
Потратив около получаса, сначала застирав пятно, а потом уже высушив джинсы с помощью еле живой сушилки для рук, я вышел обратно в зал и вдруг понял, что в нём что-то незримо поменялось. Окинув взглядом помещение, явившееся будто бы прямо со страниц сценария фильма Тарантино, я вдруг увидел её, - нет, даже не так. - Её.
И ощутил острое дежа вю, так и не сумев вспомнить, где уже её видел. Посетительнице за столиком у окна на вид было лет двадцать пять. И даже не столько её ошеломляющая красота меня в тот момент так поразила, сколько жуткое несоответствие этой придорожной закусочной. Таким женщинам – с сияющей кожей, красивыми волосами, ухоженными руками и хорошо подобранным макияжем – нечего делать в подобных местах, и они там и не бывают, закономерно предпочитая более «статусные».
Проходя мимо Златовласки, я замедлил шаг, а она, явно почувствовав на себе взгляд, подняла глаза. Вдруг дошло, почему я решил, что уже где-то видел её: точно такое же платье-реплику из какой-то там коллекции (понятия не имею какой, я не слушал) носила моя несостоявшаяся пассия, из-за которой я, собственно, все эти проблемы на голову и не только заимел. Театральная пауза с взглядом глаза в глаза затянулась – я знал, сколько стоило это, кажущееся простым, одеяние в цветочек, и теперь недоумевал ещё больше.
- Потерял что-нибудь, дружище? – Неожиданно грудным голосом поинтересовалась она, не отводя взгляда первая, а я, решивший, что уже ничто не сможет меня сегодня вечером удивить, мысленно закатил сам с себя глаза. Ассоциативно считая, что таким «феям» больше подходил тоненький щебечущий голосок, чем тембр жены того самого кролика, которого кто-то подставил, я помолчал ещё пару секунд, а потом ответил, специально вытаращившись:
- «Дружище»? У тебя где-то за этой закусочной припаркован грузовик? Или… подожди-подожди… Крутой Уокер?
Златовласка фыркнула, беззвучно рассмеявшись, и отставила стакан с минералкой, жестом пригласив сесть к ней за столик, а я же джентльмен – не умею отказывать красивым женщинам. Её звали Анна, и вблизи она оказалась ещё лучше: я всегда обожал такую холодную, даже надменную внешность. Как правило, темперамент таких женщин не имел ничего общего с их внешним видом… Ох, я бы тебя прямо на этом столе…
- Если у тебя сейчас потечёт слюна, я отсяду, - слово из ниоткуда раздался голос новой знакомой, не отвлекающейся от изучения меню. А отложив его, она долгим взглядом посмотрела на меня в упор, как заправский прокурор, и вынесла «вердикт» – …И как тебя только занесло сюда?
- А что, не похож на провинциала? – Я старался звучать небрежно-горделиво, но, заметив, как едва изогнулась её безукоризненная бровь и растянулись в улыбке губы, дал себе мысленного пинка.
- Ты похож на кого-то, кто совершил что-то очень глупое или необдуманное, резко пожалел об этом, а теперь скрывается от властей в глуши. Мне просто тосты, Вэнди, - последняя фраза была адресована «жвачной» официантке, и та сразу удалилась.
Я широко улыбнулся. Проницательно.
- А у тебя, значит, фетиш, с залётными забулдыгами ужинать. А если я решу совершить что-нибудь глупое и необдуманное по отношению к тебе? Я же из "тех самых", мы думаем потом, и то, в лучшем случае.
Анна молча наградила меня ещё одним взглядом-сканером и, отпив минералки, ответила:
- На маньяка-убийцу ты не тянешь, а со всем остальным я как-нибудь справлюсь.
- Маньяки-убийцы как раз тем и знамениты, что ничем не отличаются от обычных людей, моя прелес-cть, - я рассмеялся, как Анна поморщилась с приторного обращения и только помотала с меня головой.
***
Знакомство оказалось ещё более удачным, чем я представлял. Спросив у Анны, не знает ли она кого-нибудь, кто согласится сдавать жилище никому не известному в этом городе мне, она неожиданно ответила положительно, и так я познакомился с Фридой-арендодательницей.
Фрида, по словам Анны, была её ровесницей, то есть младше меня лет на пять, но болотно-зелёный костюм, туфли на низком каблуке и стрижка «Прощай, молодость» добавляли ей все десять.
- Говорят, здесь видели попугаев! Привет, ты Марк?
Я, выросший на канале Дискавери и Энимал Плэнэт, не стал её разочаровывать и просто кивнул. У человека должна быть мечта, и мечтой Фриды было встретить попугая в умеренном климате. Дом, который предполагалось снимать, больше напоминал кирпичный сарай, а изнутри представлял собой что-то среднее между комфортабельной тюремной камерой и типичной университетской «общагой». Хотя, в общагах санузел хотя бы отделен стеной, а не ширмой. И всё-таки, тюрьма.
- Ну как? – Фрида виновато улыбалась, скорее всего, заметив моё выражение лица. Я снова вздохнул, как больная корова, и согласно кивнул. На что-то более приличное денег не было, значит, и выпендриваться тоже нечего.
Единственным приятным дополнением ко всему этому послужило приглашение поехать в город вечером. Но для начала, нужно было привести себя в более-менее приличный вид (от зеркала я шарахнулся). В нижней части отражения остро не хватало надписей «Берегите ваших детей» и «Награда за поимку 10 000 симолеонов»
Перестав походить на убийцу-педофила, я довольно улыбнулся самому себе. По словам Фриды, Анна тоже обещала быть, так что попытайтесь угадать, поехал я или поехал?
*
***
Анны не было. Зато была Фрида, активная лесбиянка Моррин и девица по имени Хейли. Не то что бы я был склонен судить о книге по обложке, но если бы Хейли была книгой, другие книги бы точно платили ей за секс.
Вечер стремительно переставал быть томным, но выбирать, второй раз за день, опять-таки, не приходилось, да и Хейли на мое предложение выпить вместе охотно откликнулась. В конце концов, никто ведь не просит смотреть на неё. Именно поэтому Господь создал туалетные кабинки такими небольшими.
***
В конце вечера (а то и ночера), когда мы все прилично напились, а Хейли, так вообще, уснула на диване клуба, Моррин неожиданно спросила, чем я занимался до того, как попал в Цветочные холмы.
- Пил, клеил тёлок и избегал отвес-с-ности, - заплетающимся языком ответил я, искренне полагая, что выгляжу трезво. Лесбиянка рассмеялась, и, по-мужски запрокинув голову, влила в себя остаток джина, - но Моррин, как мужик мужику тебе вот сейчас скажу, - сфокусировав взгляд на собеседнице, я решил, что, во-первых, она вполне себе даже ничего, а, во-вторых, вдруг понял, что пьянство до добра не доведёт,- если я что-то и умею – так это писать и говорить. Гр-рить и писать. И больше ничего…
Но, честно говоря, когда я проснулся следующим утром в вывернутых наизнанку джинсах, то с дикого бодунища даже не смог сразу осознать, откуда раздается ужасная, разрывающая виски трель. Телефон – изобретение дьявола.
- Томпсон, ты должен быть на работе час назад, где тебя носит? – Неуместно громко и неуместно бодро поинтересовалась Моррин. Так я узнал, что, оказывается, теперь работаю в местной газете.
Я считал это целиком и полностью заслугой Анны, и в этом был свой резон: в конце концов, не повстречай я её в том кафе, никогда бы не познакомился ни с Фридой, ни с Моррин, не нашел бы где жить и где работать. Да и разве не отличный повод снова с ней встретиться?
***
Анна явилась через полчаса и стояла ко мне спиной, когда я её увидел. Но стоило коснуться её руки, как она, обернувшись, молча смерив меня взглядом из-за плеча.
- Ещё раз привет, я хотел сказать тебе спасибо… - Мягко произнес я, изобразив милейшую из своих улыбок. Подобные интонации в сочетании с позой (плечи подняты, голова немого наклонена, щенячий взгляд) обычно действовали на женщин определенным образом. Я выжидал нужной реакции, а Анна, очевидно, завершения реплики. – Ты мне очень помогла… - Снова закинул я удочку, не дождавшись реакции в прошлый раз. И она последовала:
- Марк, когда человек делает между фразами такие большие паузы, у меня создается впечатление, что он либо актёр и тренирует артикуляцию, либо умственно отсталый, - подняв брови, женщина припечатала, - а как мы выяснили при первой встрече, ты – не актер. Ближе к делу.
Поняв, что избрал неправильную тактику, я решил пойти «ва-банк» :
- Может, сходим куда-нибудь?
Анна смерила меня ещё одним долгим задумчивым взглядом (она вообще любила это дело, судя по всему), после чего на её лице что-то прояснилось, и она просто ответила:
- Да, конечно.
Я прищурился. Что-то явно было не так, у меня на такие вещи было практически чутье. Анна выудила из сумки телефон, не глядя, набирая какой-то номер, а поскольку подсмотреть, чье имя высветилось на дисплее, не удалось, я спросил, кому она звонит, стараясь придать голосу небрежные нотки. Анна не ответила, а в трубке раздалось явно мужское «Да?»
- Я сегодня буду поздно. – Без приветствия сообщил а она, а когда в трубке раздался какой-то вопрос, снова окинула меня взглядом. - Новый знакомый пригласил на ужин. Пока.
Происходящее начинало напоминать абсурдную комедию. Я попытался разрядить обстановку:
- Вроде большая девочка, а папу ставишь в известность, куда и с кем идешь, - Анна посмотрела на меня со странным выражением беззлобной иронии и чего-то ещё и коротко ответила:
- Мужа.
- Что, прости? – Абсурдная комедия была слишком мягким определением происходящего. Снова блондинка, снова красивая и снова замужем?
- Это был муж. Так мы идем или нет?
Unbelievable...