[Amelie]

22 + 1 «Письма из прошлого»



читать

Нет ничего труднее на свете одной единственной профессии. Бегать за преступниками, работать в полиции – ерунда по сравнению с тем, что приходится делать каждый день будучи мамой.
Ненормированный рабочий день , ночные дежурства… Впрочем, та зарплата, которую получает женщина, гораздо важнее всех вместе взятых валют мира. Мои дочери оплачивают мне своими улыбками.
Впрочем, иногда подобные радужные мысли оставляют меня, и все, что остается, - это бесконечная усталость. Моя послебольничная слабость всё никак не хотела уходить, так что мне приходилось с этим мириться. Для этого я временно прекратила работу частного сыщика (ладно, тут еще сыграло мое желание прекратить поиск чужих носков и зубных щеток), и полностью сосредоточилась на дочерях. И мыслях о том, как вернусь к расследованию, как только встану на ноги.
Крепкий кофе – лучшее лекарство. Спасает быстрее этих бесконечных таблеток, которые мне стали выписывать. Нет ничего приятнее, чем опуститься в кресло с чашечкой американо и каким-нибудь приятным чтивом. В этот раз под руку мне попался какой-то конверт, лежащий на журнальном столике. Я скользнула взглядом по информации об отправителе и чуть не облилась горячим напитком.
Что ж, похоже, мне давно пора смириться с тем, что бывший супруг решил вступить в переписку с Фавн.
Я собралась с силами и уже собиралась отложить письмо, как вдруг увидела имя адресата. Вернее, правильнее будет сказать, свое имя.
Кофе было отложено в сторону, а затем забыто на столике, где остыло в одиночестве.

«Питер Гудфеллоу, исправительная тюрьма Северного округа, г. Мунлайт Фоллз

Для Луизы Анны Даймонд (Морганте?), г. Бриджпорт

Здравствуй, Луиза.
Знаешь, чуть по привычке не написал «моя Луиза». Прости. Мне сложно понять, сколько времени прошло с нашей последней встречи. В моем мире время течет в другом русле. Наверное, ты этого не сможешь понять.
Мне приятно тебя видеть. То есть не видеть, конечно. Представлять, как ты читаешь мое письмо. Как удивленно округляешь свои большие глаза, как сжимаешь пухлые губы, как поднимаешь вверх бровь. Наверное, левую. Да, точно.
Тебе сложно понять, как я могу писать тебе после того, что было? Попробуй представить, что ничего не было, так будет как минимум проще говорить. Не знаю, увидимся ли мы еще, но мне бы не хотелось, чтобы ты держала на меня зла.
А может и хотелось бы. Ты чудесно выглядишь, когда злишься.
Меня это забавляет.
Недавно Фавн прислала мне свое фото. Я бы тоже прислал свое, если бы тут были фотокамеры и, хотя бы, чистые зеркала.
Фавн – моя точная копия. Тебе не кажется это забавным? По-моему, даже очень.
На тебя она тоже похожа. Как наше общее дитя. Забавно, забавно, забавно.
Слушай, а она называет твоего мужа «папой»?
Как он смотрит в ее глаза? Они не похожи ни на твои, ни на его, Луи.
Должно быть, он очень любит тебя, если принял такого ребенка. Ее воспитал я, и глаза у нее мои. Как будто я ее отец. Впрочем, я считал себя её таковым.
Если ты еще дочитала до этого места ,могу предположить, что ты не ненавидишь меня так сильно, как тебе кажется. Ну или это лишнее доказательство твоей любопытности. Однажды, она тебя погубит, помяни мое слово.

Я живу неплохо. У меня есть еда, место для сна и много пищи для размышлений. Ты не сможешь понять своим крошечным человеческим умом, как сильно мне нужна такая пища. На что я только не пошел, чтобы заполучить её? Сейчас я сыт.
К сожалению, заниматься колдовством не выходит. Местный авторитет сразу заметил мои «волшебные штучки» и доходчиво объяснил, почему мне не стоит демонстрировать свои таланты.

Но, пока никто не видит, конечно, можно.

Этого симпатичного паренька зовут Девин.

Он очень милый человек, если не хочет размазать тебя по стенке.

А не проявляет он этого желания, только когда спит... Не знаю, как он попал в это место. Кажется, прирезал свою семью.
Мы с ним не говорим по душам, пускай, и живем в одной камере. Только однажды, когда я уронил керосиновую лампу, и та разбилась, керосин вылился на пол (мне потом пришлось драить его, стоя на коленях), он заметил, что примерно так лилась кровь его дочери, когда он её убивал.

Интересное мышление.
Вообще, редко удается с кем-нибудь поговорить. Только во время дневной прогулки и ночью при тусклом свете пресловутых ламп.

Кроме него, мне удалось познакомиться только с Джейн. Она очень красивая, но ее тело все покрыто шрамами, это слегка отталкивает. Эта девчонка – наркоманка с огромным стажем, так что ничего удивительного в этом нет.

Но какая у нее фигура!.. Тебе надо видеть! Я всегда говорил, что мне нравятся стройные девушки. Почему бы тебе не скинуть пару кило, а, Лу?

А вот Делия выглядит хреново. Пару раз она спрашивала меня о чем-то, но я не особо слушал, лишь смотрел на ее покрытое морщинами лицо. Она выглядит лет на пятьдесят! Не вериться, что я мог с ней спать.
Сразу видно, что она давно не занималась магией. Если ты не знаешь, Луи, феи остаются молоды ровно до тех пор, пока не бросают занятия.
А Делия становится обычным человеком. Интересно, что у нее могло такого случиться, чтоб она предпочла вечной молодости убогое существование старухи?

Иногда, когда мы видимся на прогулке (два раза в день, очень полезно для здоровья), я невольно сравниваю Делию с Джейн. Думаю, ты и так догадываешься, кто выигрывает.

Правда, у Джейн есть маленький недостаток. Она, вроде, вампир. Иногда она смотрит на меня так, будто она готова вцепиться в мою глотку. Не знаешь, почему? У тебя, кажется, опыт общения с кровососами.
Кормят тут отвратно. Мой тебе совет, не садись в тюрьму. Тут нет твоих любимых французских круассанов. Тут только какая-то мерзкая холодная масса.

Джейн называет её кашей, но, по-моему, она оптимистка. Если бы я кололся в таких количествах, как она, я бы тоже был оптимистом!
Мой любимый день – пятница. В пятницу для нас открывают комнату, в которой можно написать письма близким. Я пишу Фавн. Я думаю, она меня любит. За что?

Это письмо я не передам надзирателю. Он обязательно заставит меня убрать абзац про еду, а мне кажется, он у меня хорошо вышел. Я знаю один альтернативный способ доставки писем. У Делии остались какие-то знакомые, которые помогут отправить это. Она мне не откажет. Так и не научилась.
Впрочем, в тюрьме есть плюсы. Например, большая физическая нагрузка. За время, проведенное тут (год?), я стал похож на скульптуру греческого Аполлона. Длинные волосы, накаченное тело…

Иногда я сам собою любуюсь. Люблю жить одним моментом. Сейчас – момент моего величества. Неважно, что думают другие.
Делия и Джейн содержатся на совсем других условиях.

У них есть кухня, на которой можно приготовить что-то более-менее съестное и даже компьютер. Но они не готовят. У Джейн по понятным причинам вечно трясутся руки, а Делия не хочет есть. Ей хватает того, что дают в столовой. Но условия всё равно лучше. Мол, степень тяжкости в разы ниже. Почему, слабый характер бывшей, её собачья преданность и неспобность дать отпор так легко ей обошлась? Чем оно лучше моего поступка?
Сначала я даже не мог привыкнуть к общему душу, но потом нашел в этом свои достоинства.

Обнаженным, я не стесняюсь ничего. Мол, смотрите, да, я преступник, да, у меня крылья за спиной, а еще у меня крутое тело.
Заметила это и Делия. Пару раз у нас кое-что было, когда надзиратели покидали свои посты.

Она омерзительна. Но нужна мне. Элементарно, чтобы передать это письмо.

Надеюсь, ты не захлебнулась в собственной ненависти, пока дошла до этой строчки. Спешу тебя обрадовать, больше мне писать не о чем. Впервые, я сказал то, что хотел. Пускай, пришлось выражаться на примитивном, понятном тебе языке.
Я бы написал такое письмо Фавн, но мне было бы её жалко. Может быть, потом. Она не считает меня чудовищем. А я - да, считаю. Это плохо?
С любовью, твой Пип»

У меня закружилась голова, и сквозь слезы я прошипела парочку ругательств.
Затем вскочила, уткнулась лицом в подушку и пару раз выкрикнула: «Ненавижу!». Спустя несколько минут силы кончились, и я в беспомощности залилась холодными слезами.
Я точно знала, что этот урод был бы доволен тем, что у Лорелей сегодня силой взгляда воспламенила бутылочку в моих руках, когда разозлилась.