[Алисса]

для Ками Кайен

Ками Кайен, Спасибо большое!
Да, ты правильно чувствуешь, третье поколение уже не за горами. Я, правда, ещё не решила до конца, сколько ещё отчётов напишет Ришель. Но точно немного)
А новая запись уже готова, приятного прочтения

Не люблю разочаровываться в людях. Не люблю это леденящее чувство отрезвления, когда вдруг понимаешь, что человек, которого ты ценил, которым восхищался, оказывается совсем другим, подлым, чужим. Вы только что были рядом, держались за руки, смеялись, а теперь между вами разверзлась тёмная пропасть непонимания и отчуждения. И мир вокруг несколько раз перевернулся, будто надсмехаясь над такой предсказуемо-наивной доверчивостью.
Могла ли я знать о тех скелетах, что Дэниэл прятал в своих шкафах? Полагала ли я, что милый обаятельный сокурсник может быть таким бессердечным? Возможно, кто-то скажет, что я слишком придирчива, ведь в душе он, может быть даже хороший человек. Но мне кажется, что и в бездействии, безвольном молчаливом наблюдении за страданиями других тоже кроется жестокость.

Когда Эштон сообщил мне о том, что мисс Холли Касильяс подала жалобу на наш центр детского творчества, я вскипела от возмущения. Сложив два плюс два, я мысленно обвинила Холли и всю семью Кросс в тех неприятностях, которые последнее время сваливались на нас. Только вот темноволосая мулатка была лишь жертвой обстоятельств и как только узнала о том, на кого именно она написала жалобу, прибежала в слезах к Марти.

- Я не знала, правда, не знала, - всхлипывала она после каждого слова, не в силах сдержать эмоции, - мистер Кросс попросил подписать документы и отнести их в инспекцию, сказал, что это очень важно для миссис Кросс и для её нового строительного проекта. Мне часто такое поручают, я и не смотрела, что в тех бумагах... А потом, когда уже шла обратно… Мне второй экземпляр дали... А там было написано... - Холли уронила лицо в ладони и заплакала ещё отчаяннее.

Почему-то хотелось ей верить. Не могла я увидеть расчётливости и коварства в этих тёплых карих глазах, наполненных слезами. Марти очень метко охарактеризовал их, было в её взгляде что-то жалобное. Стройная и хрупкая, она напоминала тростинку, которая гнётся под натиском непогоды. Она не была чернокожей, как писали в прессе, скорее по-испански смуглой. И судя по тому, как она называла своих родных, журналисты сильно приукрасили историю её счастливого детства.
- Зачем же Герберту нужно вставлять нам палки в колёса? - задумчиво произнесла мамочка. Мы с Марти переглянулись.
- Нет, это не он, а мистер Дэниэл Кросс, - пояснила Холли.

Вот так. Перед глазами в очередной раз всплыл образ Дэна, поджидающего меня в фойе администрации. «У нас есть свои люди в пожнадзоре, я могу всё уладить», - щедро предлагал он свою помощь. То есть это всё было подстроено? С помощью ничего не подозревающей Холли он подкинул нам внеплановую проверку, чтобы потом чудесным образом спасти меня? Это так низко. И так по-детски глупо…
Но больше всего меня затронула история мисс Касильяс, которую мне вечером поведал Марти. Я видела, что эта девушка всерьёз завладела его сердцем, и понимала, что они тесно сошлись за последнее время. Но я удивлялась тому, что всегда открытый младший брат до сегодняшнего дня не спешил делиться со мной новыми событиями, происходящими в его жизни.

- Ты слышала, как она их называет? Сухо, официально, будто она им прислуга, - вечно весёлый и улыбчивый Марти хмурил брови и говорил вполголоса. Второе конечно можно объяснить тем, что он не хотел будить домашних, но чувствовалось, как сильно этот факт запал ему в душу.

- Я думала, что Герберт удочерил её. Даже приёмных родителей можно было бы называть "папа и мама". Или он не удочерял? - в задумчивости произнесла я, вспоминая броские заголовки из интернета, где говорилось о счастье юной наследницы многомиллионной империи. Видимо всё наследство перешло более любимому сыну Дэнни...
- Там всё как-то мутно, я не разбираюсь в этих законах, а Холли толком ничего не знает. Да ей и не интересно, - Марти скривил губы в презрительной усмешке, - Она испытывает чувство благодарности за то, что её не выкинули на улицу и обеспечили работой.
- Так она уже взрослая, может сама работу найти...
- Вот она в Старлайте и попыталась это сделать. Когда ей исполнилось восемнадцать, действие опеки закончилось, и она думала отправиться в свободное плавание. Но, видно, Герберту это не понравилось, раз по городу разлетелись слухи о клептомании, которой якобы с детства страдала Холли. На работу её не брали, и пришлось возвращаться в отчий дом. Ну и вскоре "родители" сослали её в Сансет следить за старым домом и носить бумажки в Ратушу, не попадаясь на глаза журналистам Старлайта.
- Да уж, по части грязных сплетен Кроссам нет равных. И что она после всего этого ещё верит в благородство отчима и мачехи? - возмутилась я.

- Да, представь себе, я ей доказать ничего не мог! Пока вот её не заставили жалобу на нас накатать в пожарную инспекцию. И то, она защищает их, говорит, что многим им обязана, что она верит в то, что всё это вышло как-то случайно, и они не хотели нам навредить.
- Да это Дэн всё! Его уловки! - воскликнула я и тут же осеклась, услышав за спиной укоряющее: "Риш, что же ты так кричишь, разбудишь всех".

В дверном проёме стоял Тео, которого мы, как видно, уже разбудили. Он щурил глаза на яркий свет, но обратно к жене и подушке возвращаться явно не собирался. Ещё бы, разве можно спать, когда на кухне обсуждают что-то интересненькое.

Старший брат расположился справа от меня, и я почувствовала острую ностальгию по детству, когда мы вот также собирались поболтать ночами, втайне от родителей. Тео был значительно старше, усиленно делал вид, что ему неинтересны наши детские проблемы. Но он неизменно участвовал в этих пижамных посиделках и рассказывал нам много увлекательного о такой далёкой, взрослой и безумно серьёзной жизни подростка.
- Так что там Дэн натворил? - Тео с любопытством посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на Марти, на вазочку с конфетами, стоявшую на краю стола, и поморщился. Его спортивная диета ставила табу на сладости, но мы же были на кухне, сама обстановка располагала к тому, чтобы что-нибудь пожевать. А потому, пока я вкратце описывала ситуацию с Кроссами, Тео успел достать из холодильника сок, из шкафчика - орешки, и вернуться на место.
- Риш, Марти, так что вы переживаете? - произнёс он, едва я закончила свой рассказ, - Нам же ситуация с Холли только на руку, и ей самой, кстати, тоже.

Мы с Марти удивлённо переглянулись и в беспокойстве тоже подключились к поеданию орешков.
- Я так понимаю, для Кроссов очень важно общественное мнение. Они любят использовать его для улучшения своих позиций, и, собственно, у них неплохо получается. Они завоевали неплохую репутацию, удочерив брошенную на произвол судьбы девочку, что, кстати, тоже звучит весьма неоднозначно. Кто знает, может быть, её родные родители и не отказывались от неё? Но всё это было изящно обставлено и подано на тарелочке с голубой каёмочкой публике, что мигом подняло их популярность. Слухи о клептомании, сплетни в газетах, клевета в пожнадзор, всё это из той же оперы...
- Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мы теперь им отомстили тем же способом? - ужаснулась я.
- Нет, это и не требуется, - помотал головой Тео, - Мне кажется, что даже если они просто будут знать о том, что мы в курсе всей их подноготной, то они не станут рисковать и вставлять нам новые палки в колёса. Во всяком случае, не таким образом.
- Это ты о Холли? - уточнил Марти, - Предлагаешь шантажировать их этим?
- Да нет же! Вы вообще за кого меня принимаете? - осуждающе улыбнулся Тео нам обоим, - Я просто говорю о том, что Кроссы мыслят не так, как мы. И они и без угроз и шантажа всё воспримут по-своему. А популярность для них так важна, что они не станут рисковать. Раз они Холли в другой город отправили, значит, всё же опасались, что правда откроется.

С этими словами невозможно было не согласиться. Мисс Касильяс стараниями Дэна должна была нам помешать, но оказалась козырем в рукаве. Впрочем, мне не хочется так о ней говорить, ведь это Кроссам пристало плести интриги и расставлять ловушки. Мы же видели в Холли в первую очередь ранимую девушку, жертву обстоятельств, которой нам всем захотелось помочь. Особенно, когда мы замечали этот особенный блеск в глазах Марти и несвойственную ему трепетную молчаливость.

Следующие несколько недель были насыщены работой в детском центре. Как бы мне ни хотелось проводить каждый день, каждый час с Рафаэлем, жизнь вносила свои коррективы в мои желания. Мы не поднимали голов от бумаг, наводили порядок в сложном орнаменте отпечатанных цифр и букв, стараясь не упустить из виду новых законов, которые переворачивали с ног на голову все старые порядки. Недавно прошедшая проверка проводилась совсем в другом ключе, и "списать" с готовых наработок было нереально. Но всё же лучше провалиться на этом "экзамене" и заплатить штрафы, чем идти на поклон к Дэниэлу и просить помощи у него - того, кто нас так подставил.

К тому же из нас получилась отличная команда. Кроме Эштона и всех Тольди к проблеме подключился и Фабрис. В компании Сантори он занимал директорское кресло, и если Рафаэль был целиком и полностью человеком творческим, архитектором и дизайнером, вдохновителем и главным генератором идей, то его старший брат заведовал всем материальным, разрабатывал бизнес-планы и самоотверженно сражался с конкурентами.
- Надо же кому-то заниматься бумагами, пока гении творят, - подмигивал мне он, искоса поглядывая на брата.
Рафаэль качал головой, я заливалась краской, будто похвала была адресована мне, и в этом шумном вихре общения и работы мы словно стали одной большой семьёй. За последнее время я обрела так много, что даже страшно становилось от этого огромного необъятного счастья. Были и потери, но они не сравнятся с тем, что я получила взамен.

Да, в закоулках моей души всё ещё плескалось холодное разочарование. Мне было жаль терять друга, ведь все эти годы я верила, что Дэниэл занимает в моей жизни очень важное место. Но теперь с ним невозможно было общаться, никакие силы не могли меня заставить переступить через себя и сделать шаг ему навстречу. Да, кто-то сказал бы, что это и не нужно. Что подлецов надо смело забывать, разрывать все ниточки, связывающие с ними, поджигать шаткие мостики и шагать прочь, чтобы не обжечься вновь. Я не знаю, верно ли это. Ведь мои родители всегда учили меня быть терпимой, прощать, если это возможно, и стараться разглядеть в человеке лучшее. "Хороших людей на свете всё-таки больше, чем плохих", - говорил мне папа. Но ведь он не стремился поддерживать отношения с бывшей женой, не искал в ней возможные достоинства, а просто двигался дальше и жил своей жизнью. Значит, всё-таки не всем следует давать второй шанс?


- Просто сделай выводы и забудь, - уверенно заявляла Лиз в ответ на мои озвученные сомнения, - Раз он не падает тебе в ноги с извинениями, значит он тебе не друг.
- Наверное, ты права, - соглашалась я, уловив на кромке сознания ещё одну важную мысль, - Да разве друг вообще способен так подставить?!
- Вот-вот, - многозначительно кивала Лиззи, вызывая раздражение у парикмахера.

Сегодня с первыми рассветными лучами мы с Нэнси нарисовались на пороге дома лучшей подруги в сопровождении небольшой свиты, несущей ответственность за облик невесты в день её свадьбы. Впрочем, этим утром Лиз была так прекрасна, что казалось, что никакой косметики ей и не нужно. Её зелёные глаза искрились подобно свежей траве, умытой утренней росой, а улыбка сияла ярче только что взошедшего солнца. Даже выбранная тема разговора не могла омрачить её приподнятого настроения.

- К тому же, - осторожно потянула Нэнси, продолжая наш диалог, - Если даже представить лучший исход, когда Дэн остаётся тебе другом, просит прощения и заслуживает второго шанса, как ты себе это представляешь? Ты же вечно будешь меж двух огней. Кросс станет тебя настраивать против Рафаэля, который в свою очередь будет ревновать. Да, он даст тебе свободу, постарается закрывать глаза, но ты же знаешь, какая буря разразится у него внутри, - Нэнси была права. Кому, как ни ей, так хорошо знать эту горячность, присущую обоим братьям.
- Да уж, похоже, что в любом случае пришлось бы выбирать... Давайте, наверное, сменим тему. Всё-таки сегодня не тот день, чтобы мою личную жизнь обсуждать. Да и проболтаем всё на свете, и кое-кто не успеет под венец, - строго посмотрела я на нашу невесту.

К свадьбе она вернула свой натуральный цвет волос, что было весьма непривычно, но очень ей шло. Будто все свои юношеские страсти она оставляла в прошлом, шагая в эту новую взрослую жизнь. Впрочем, мы-то знали, что как бы подруга не выглядела внешне, внутри у неё плясали те же шальные искорки, что и во времена старшей школы.
- Ну почему, косточки перемывать можно в любой день, и всегда на это найдётся время, - хихикнула Лиз, но всё же согласилась со мной и перестала мотать головой к непомерной радости стилиста.

Венчание проходило в небольшой часовне на окраине города. Несмотря на отдалённость от центра, это место нельзя было назвать унылым и заброшенным. Напротив, загородный пейзаж так и притягивал к себе восхищённые взгляды горожан. Вокруг церкви был разбит небольшой садик, вверх поднимались живописные холмы, а пышные кроны деревьев уже начинали золотиться осенней листвой. Гости постепенно съезжались на праздник, я же тем временем проверяла, всё ли готово к торжеству. Но мысли мои так и норовили улететь куда-нибудь подальше.

"И всё же я слишком многого не понимаю", - думала я, - "Вот Нэнс говорит о ревности. Да, в отношениях важно быть честной, верной. Но ведь это не значит, что выходя замуж нужно прекратить общение со всеми представителями сильного пола кроме мужа? Должно же быть доверие, какая-то допустимая степень свободы, возможность распахнуть крылья и вдохнуть свежий воздух, не корчась меж жёстких прутьев ограничений".

Я посмотрела на Рафаэля. Он стоял в другом конце часовни и беседовал о чём-то с Фабрисом. Я знаю, как он может ревновать, как сильно колотится сердце в его груди, когда я вдруг случайно заговорю о Дэне. Как поджимаются его губы, как взгляд уходит куда-то внутрь, а кулаки непроизвольно сжимаются. В такие минуты я таю от нежности к нему, от ощущения его любви ко мне, от осознания того, что мы оба так сильно хотим быть вместе и так боимся друг друга потерять.
Но всегда ли мне это будет нравиться? Что если в другой ситуации ревность обернётся яблоком раздора, посеет горькие зёрна непонимания?

- О чём грустишь? - раздаётся голос у самого моего уха. При звуках знакомых интонаций я мгновенно оживаю, быстро поворачиваюсь и расплываюсь в глупой улыбке:
- Кииит!
- Да, он самый. Привет, Ришель, - спустя мгновение я уже висну на его шее, ведь мы так долго не виделись.

Всё это время он жил в Бриджпорте. Практически сразу после выставки Киту предложили работу в столице, и он не мог упустить такой шанс. Я была рада за друга, хоть мне порой не хватало его общества, его мудрых замечаний и позитивной энергии, которой он всегда меня заряжал. Да, оставались телефонные разговоры, общение в скайпе, но последние месяцы жизнь стала слишком насыщенной у нас обоих, и расстояние делало своё дело.

Кит уехал в Бриджпорт. В мою жизнь вернулся Рафаэль. Дэн выскользнул из круга доверия, раскинув где-то на полпути между нами зияющую пропасть. Удивительно, но даже после всех этих перемен количество архитекторов в моём окружении осталось прежним. Я вообще не перестаю поражаться тому, что все они - представители одной профессии. Будто судьба в своё время решила со мной сыграть в увлекательную игру и предложила выбрать единственного, самого главного архитектора, строителя моего будущего счастья.
- Ну что, подружка невесты, - Кит хитро прищуривает глаза и поглядывает в сторону Рафаэля, - Когда мы уже увидим тебя в роли невесты?

- Не знаю, - пожимаю плечами я, стараясь говорить непринуждённо, будто меня совсем не волнует этот вопрос. Впрочем, внутри всё горит. Да, вроде бы всё складывается отлично, я счастлива и могу до бесконечности повторять, что мне больше ничего и не надо. Но к чему обманывать саму себя?
Кит, конечно, всё понимает. Он всегда умел угадывать мои сокровенные мысли, но сейчас он не спешит высказывать свою точку зрения. Тем более что к нам подходит Рафаэль, а я вдруг начинаю страшно нервничать, ведь он только что мог видеть наши с Китом тёплые объятия, и кто знает, как он это воспринял?
- Кит О'Лири, собственной персоной, - улыбается мой благоверный и протягивает руку для рукопожатия, - Рад видеть!
- Взаимно, Рафаэль, - также радушно отвечает Кит, приводя меня в некоторое замешательство.
- Ты надолго в Сансете?
- Нет, приехал только на свадьбу к ребятам. Послезавтра уже мчусь обратно, босс хочет успеть утвердить проект до следующих выходных, - они обмениваются ещё несколькими малопонятными фразами, а я как завороженная наблюдаю за ними, ловлю какие-то отрывочные сведения, но не могу составить из них общую картину.

- В-вы знакомы? - наконец произношу я в изумлении.
- Да, около месяца.
- Кит работает в фирме нашего давнего партнёра, у нас готовится один общий проект, - поясняет Рафаэль.
- Хоть бы кто мне сказал! - восклицаю я, делая вид, что обиделась, - Вокруг меня - какой-то один большой заговор. Все знакомы между собой, я одна ничего не знаю!
Кит виновато пожимает плечами. Рафаэль сжимает мою ладошку, подаётся вперёд, желая что-то сказать в своё оправдание, но затем он задерживает взгляд на чём-то позади меня, и, отбросив подальше шутки и смех, произносит: "Кажется, тебе пора исполнять обязанности подружки невесты".
Он прав, у самого входа, отчаянно жестикулируя, посылает мне многозначительные сигналы Нэнси. Эштон, немного бледный и взволнованный, переминается с ноги на ногу у алтаря, а из-за плотных портьер я уже почти слышу недовольное шипение спрятанной там невесты. Пора начинать. И я устремляюсь к моим дорогим подругам, встревоженная наступлением самого ответственного момента этого вечера.

А дальше... Дальше я не знаю, что на меня нашло. Может быть, это клятвы верности Лиз и Эштона звонким эхом прокатились в моём сознании. Или радость за друзей, щемящая, острая, искрящаяся счастливыми слезами, растревожила мои и без того расшатанные нервы. Или просто всё вокруг сплелось воедино, закружилось в шумном ярком вихре впечатлений, опьяняя и дурманя, завлекая, притягивая и обволакивая. Я не знаю, как описать словами те чувства, что возникли в тот момент. Слишком объемно, слишком широко. Но я так отчётливо ощущала, что свадебное веселье, горсти лепестков роз и риса, отпущенные в небо голуби, блеск обручальных колец, шумные поздравления гостей, музыка, улыбки - всё это было лишь фоном. Декорациями для чего-то более существенного, более важного для меня.
Это чувство было и неуловимым, и в то же время таким отчётливым, что я невольно оглядывалась, надеясь найти, понять что-то главное. И я поняла. В тот самый момент, когда ко мне, стоящей немного в стороне от эпицентра веселья, подошёл Рафаэль. В его руках были два бокала, наполненные розоватой жидкостью, аромат которой я не могла перепутать ни с чем другим.

- Розе д’Анжу? - скорее утверждала, чем спрашивала я.
- Да. Уважающий себя джентльмен должен исполнять желания дамы его сердца, - он протянул мне один бокал, холодное стекло которого показалось мне обжигающе горячим.
- А как дама должна благодарить рыцаря за исполненное желание?
- Ну, в стародавние времена она бы подарила ему свой платок или перчатку. Но мода не стоит на месте, и современные рыцари сильно наглеют и желают получить в качестве приза поцелуй, - Рафаэль делает страшные глаза, будто он только что оскорбил мою честь и теперь испытывает мучительные угрызения совести. Смеясь, я тянусь к нему с поцелуем, но он уворачивается, и галантно целует мне руку, заставляя смеяться ещё сильнее.
- Что вы, мадмуазель, на большее я и не надеюсь, - за наигранной скромностью на его лице отражается веселье, в уголках губ пляшут смешинки, он будто и не прячет в этих словах лишних акцентов, намёков, тайного смысла. Но внутри меня что-то переворачивается. И прежде чем я успеваю что-то понять, обдумать, выявить и выяснить, мои губы сами собой произносят:
- Рафаэль...

Что я скажу дальше? Что кроется за многоточиями недосказанных слов, которые будто бы замерли в нерешительности, но на самом деле исполнены такой отваги и бесстрашия, что никаким внутренним страхам не остаётся ни единого шанса на выживание. Вероятно, я ещё тысячу раз пожалею, но лучше так, чем томиться в бездействии, вновь и вновь ощущая собственную слабость.
Кто сказал, что женщина не может проявить инициативу? Кто придумал эти рамки условностей и резкие контуры бесконечных клише? Кто запретит девушке, ошибившейся однажды, всё исправить и начать сначала?
- Рафаэль... Я хочу тебя спросить, - робко и в то же время смело начинаю я, но договорить мне не удаётся. Мой рыцарь прикладывает указательный палец к моим губам, чуть наклоняет голову и заглядывает мне в глаза. Как завороженная всматриваюсь в миллион оттенков синего, стараясь разгадать, о чём он думает в этот момент, почему остановил меня, не дал мне договорить.
- Ришель, неужели ты думаешь, что я позволю? - едва слышно произносит он, от чего по моей спине пробегают мурашки.

- Что позволишь? - мой голос почему-то звучит хрипло, не могу поверить, что он понял меня правильно.
- Спросить первой, - улыбается он, проводя рукой по моей щеке. А затем, после минутного молчания, прижимает мою ладошку к своей груди и задаёт тот вопрос, которого я так долго ждала. Вопрос, который уже слышала однажды, но не сумела прочувствовать его в полной мере. Не сумела понять, принять, пережить, испугалась и позорно сбежала.
Но теперь всё иначе. Бурлящий поток времени обтесал неровности, острые углы моей неидеальной натуры. Не знаю, стала ли я лучше, но без тех зазубрин, что стесало время, я стала лучше видеть и больше понимать.
Впрочем, я не о том сейчас говорю. Передо мной стоит тот, кто создан для одной меня. Моя половинка. Мой мужчина. Тот, без кого я была бы лишь бледным отражением самой себя. И он только что сказал, что хочет, мечтает, жаждет быть всегда рядом со мной. Что я чувствую? Мне кажется, что моя душа безгранична, что она охватывает всю вселенную, согревает теплом весь мир. Мне кажется, что внутри меня разгорается солнце, жаркое, искрящееся, огромное. Ему тесно, ему хочется пролиться ярким светом наружу. И я отпускаю его вместе с самым главным словом: "Да".

Мы стоим, прижавшись друг к другу. И не очень хорошо помним, где сейчас находимся, что происходит вокруг. Наше общее солнце слишком яркое и горячее, оно не даёт отвлечься на окружающий мир. Однако кое-что всё-таки выдёргивает нас из этой иллюзорной реальности.

- Риша! Риша! Проснись! - заливается смехом Лиззи.
- И как тебе этой удаётся? - шутливо сокрушается Нэнси.
- Ну надо же! Счастье ей летит прямо в руки, а она и не замечает! - восклицает Кит.
- А для Риши это нормально, она всегда своё счастье не сразу замечает, - улыбается Рафаэль.
А я стою с букетом невесты, который совершенно случайно прилетел ко мне прямо в руки. Целый букет. Не одинокий цветочек, как было на свадьбе Тео. Не размытый неясный намёк на будущее, а белоснежный, душистый, призывающий отпустить прошлое и сделать шаг вперёд.

"Ну, прыгай не с разбегу... Но прыгай!" - сказала мне когда-то Лиз в ответ на мои многочисленные сомнения, погрязшие в трясине нерешительности.
Да, тогда я слишком многого опасалась, вместо небольшого шажка вперёд делала десять назад и постоянно оглядывалась. Теперь же я знаю, что всё это бессмысленно, что нужно быть смелее. Вылезать из блёклого сна, перешагивать через преграды. И даже если придётся биться в закрытые окна, всё равно стараться распахнуть пошире запертые ставни, форточки, чтобы глотнуть свежего воздуха, перелезть через оконную раму и бежать, лететь вперёд. К яркому, жаркому, волнительному.

Бонусные кадры

Вроде не нужно было для отчёта столько свадебных кадров делать, но я не удержалась:



Лиз, её мама и Эштон:



А здесь мама Эштона:



Марти тоже пригласили:



Правда, они хорошо смотрятся вместе?





Мама Эштона - весьма пугающая особа:



Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались: