12. Принцесса
На холме неподалёку от их дома стоял старый склад. Во время последней магической войны там хранили ящики с боеприпасами: Грифтаун тогда был перевалочным пунктом между литейными заводами на севере и горнилом фронта. В мирное время, отмеченное короткой жизнью сухого закона, на складе обретались контрабандисты, охотно скупавшие у местных самогон. Наливка из яблок, спевших под дождём, разъедала железные кружки и пользовалась большой популярностью в Университете. Закон скончался, склад забросили за ненадобностью, да так и не снесли, рассудив, что рано или поздно он развалится сам. Без малого двадцать лет склад гнил и ржавел, но оставался на плаву, словно вмёрзший в айсберг бриг.
Безмолвное противостояние склада и города – кто сдастся первым? – могло бы продолжаться ещё столько же. К счастью, нашлись люди, взглянувшие на довлеющую над Грифтауном уродину под новым углом. Вместо того, чтобы в конце концов сломать его, склад перестроили до последнего кирпича, отремонтировали и назвали «Клубом доктора Алана» – в честь предприимчивого мошенника, запатентовавшего яблочную наливку. Название, правда, не прижилось. Собираясь провести вечер за картами, сыграть в бильярд, послушать живую музыку и выпить, все по-прежнему шли на «Старый склад».
Обычно днём в клубе было немноголюдно. Раз в неделю Денис забирал мальчиков из школы, и они бежали до «Склада» наперегонки – есть вкусное и неполезное в закусочной, примостившейся в углу просторного зала.
- Как бы я ни любил то, что готовит ваша чудесная мама, - Денис прижал к губам кулак и вскинул перед собой ладонь, словно отгораживаясь от мыслей об этом, - иногда мужчине нужна суровая пища! И говоря «суровая», я имею в виду без клубники. Совсем!
- Угу, - кивнул Саймон, из-под чёлки изучая большущий гамбургер.
- Па-а-ап? – протянул Суини с другого конца стойки. – А мама теперь всегда будет так готовить? – перед ним на тарелке лежал надкушенный хот-дог.
- Нет… надеюсь. Она обещала завязать с кулинарными экспериментами, когда родится ваша младшая сестрёнка.
- Значит, это Амелия любит клубнику? – строго спросил Саймон.
- Вроде того, - усмехнулся Денис, отправляя в рот ложку карри.
- Па-а-ап? – снова подал голос Суини. – А откуда берутся дети?
Чуть не поперхнувшись, Денис всё-таки проглотил карри, кашлянул и покосился на сына поверх стакана с водой. Он ждал этого вопроса с тех пор, как они с Мери рассказали мальчикам о сестрёнке, и заранее продумал ответ... Суини невинно хлопал ресницами и улыбался мягкой детской улыбкой. Саймон тоже отвлёкся от еды, с интересом глядя на отца.
- Ну, дети, они… - …однако теперь пчёлки в капусте не казались Денису таким уж удачным сравнением. Ничего другого в голову, как назло, не шло. - Ох, спросите лучше у мамы, - вздохнул он, сдаваясь, отодвинул тарелку и поднялся. – А пока бегите-ка на площадку, поиграйте там. Только осторожно!
- Но мама сказала спросить… - начал было Суини, но Денис уже заплатил по счёту и ретировался к бильярдному столу, - …у тебя.
- Значит, узнаем у самой Амелии, - Саймон покровительственно похлопал брата по плечу маленькой ладошкой.
Помрачнев на секунду, младший соскочил с высокого табурета.
- Наперегонки до карусели! – крикнул он и пронёсся к выходу.
Чуть помедлив, Саймон цапнул с оставленной Суини тарелки половинку хот-дога (на джинсы упала капля кетчупа) и побежал следом.
Детская площадка находилась прямо за клубом. Несколько старых сосен охраняли качели и домик на сваях, а хозяева «Склада» каждое утро убирали с дорожек крупные камни. Бледное солнце ранней осени играло с поднятой двумя парами кроссовок пылью.
- Кто-то ночью хныкал, - пропыхтел Саймон, ловко перебирая руками перекладины турника, бывшего когда-то пожарной лестницей.
- Не я! – выпалил висящий напротив Суини.
- А кто тогда?
- Кариозный тролль! – младший хихикнул, показав белые молочные зубы. – Наверное, расстроился, потому что мы умываемся перед сном – не подступиться.
- Троллей не бывает, - Саймон спрыгнул на песок и потёр покрасневшие ладони о штанины.
- А вот и бывает! Тётя Марта их видела!
- Ага, и летающие одеяла, - старший брат мрачно глянул на младшего сквозь упавшую на глаза чёлку, - тролль Суи.
Суини приземлился в шаге от брата.
- Сам ты тролль, - он показал Саймону язык и бросился в сторону домика.
Возле свай мальчишки сцепились и покатились по траве со щипками и тычками.
- Ну и ладно, - выдохнул запыхавшийся Саймон, - ну и не говори, почему плакал.
Он быстро взобрался по узкой металлической лесенке и стал смотреть на лес, словно дозорный в башне. Делая вид, что увлечен игрой, Саймон украдкой следил за младшим братом. Суини пару раз пнул ближайшую сваю, очень внимательно изучая что-то в примятой траве, и тоже полез наверх. Прислонился грудью к белому бортику рядом с Саймоном и опустил подбородок на сложенные руки.
- Не хочу сестру, - буркнул младший.
- Почему? – глаза старшего сделались очень круглыми.
- А ты, что ли, хочешь? – Суини покосился на брата – Саймон закивал. – Ну и дурак. Из-за этой Амелии мама с папой перестанут нас любить.
- Сам дурак. Ничего не перестанут.
- Перестанут!
- Не перестанут!
- А вдруг! Вдруг перест… переста-а-анут?.. – всхлипнул Суини. Каждая слеза могла бы до краёв наполнить кофейную ложечку. Под разом покрасневшим носом повисла капля.
- Не перестанут, - Саймон погладил брата по волосам и заодно щелкнул по носу. – Ой, фу! – вытерев пальцы о футболку, он достал из кармана джинсов мятый платок с пятнами кетчупа – следом выпала половинка хот-дога. – На, высморкайся.
Суини послушался и через минуту опять был румян и улыбчив. Выдавала недавние слёзы разве что редкая икота. Саймон вновь превратился в дозорного.
- Папа идёт, - доложил он, направив подзорную трубу из ладоней на ведущую к клубу дорожку.
- Отправляюсь навстречу! – Суини, и рыцарь, и конь, стукнул по волшебному невидимому щиту, - …а ты уверен, что не перестанут?
- Уверен.
Младший радостно улыбнулся и соскользнул на землю по гладкой серой свае. Саймон продолжил вглядываться в лесную зелень.
*
Амелия была очаровательным младенцем: изящную головку покрывал мягкий тёмный пух, глаза обещали со временем обрести тот же яркий оттенок голубого, что и у Мери Сью. Пухленькие ручки и ножки, носик-кнопочка – словом, хоть сейчас снимай в рекламе.
Мери гордилась тем, что смогла выносить и родить дочь. После Суини врачи не советовали ей заводить детей, но и она, и Денис хотели дочку, поэтому всё же решились и не ошиблись. Новорождённая Амелия быстро окрепла, была невероятно милой и… ох, отказывалась спать по ночам. Тихая, как куколка, на руках у родителей, она становилась очень громкой, стоило опустить её в кроватку – и так только в тёмное время суток.
- Дай-ка её мне, - потягиваясь, Денис вылез из-под одеяла, - всё равно мне вставать уже через… мда, два часа.
- Поспал хоть немного? – спросила Мери, устало укачивая Амелию. Она сама почти не сомкнула глаз и уже давно клевала носом. Ведьмовское платье было натянуто прямо поверх ночной рубашки, кожа зудела под узкими рукавами. – Иди к папе, принцесса, - пробормотала Мери Сью, напоследок чуть коснувшись губами дочкиного лба.
- Да, благодаря тебе, - подошедший Денис аккуратно забрал Амелию у жены, - но для верности всё равно надо хряпнуть кофейку, - свободной рукой он погладил Мери по щеке, легко проведя пальцами по отяжелевшим векам. – Иди в постель. Я позвоню Марте перед работой – она за всем присмотрит, а ты отдыхай.
- Угу… Спокойного утра, - так и не сняв платье, Мери Сью завернулась в одеяло и тут же уснула.
Придерживая задремавшую дочку одной рукой и едва слышно напевая, Денис принялся возиться в кухонном углу. Вся их кухня состояла из холодильника, раковины и одного шкафчика. Напротив стоял мольберт, который нашла у себя на чердаке Марта – он потемнел от времени и так качался, что с четырёх сторон приходилось подкладывать свернутые картонки, но мальчики рисовали за ним, отпихивая друг друга. Старая кроватка Саймона, принадлежащая теперь Амелии, громоздилась слева от холодильника. Пока их было четверо, с теснотой удавалось мириться, но теперь… Денис вздохнул.
Должность директора школы приносила стабильный доход, а недавно в Академии, где получали высшее образование молодые аристократы, стало вакантно место профессора психологии – заманчивая перспектива, сулящая куда лучшую плату. Однако для семьи с тремя детьми даже этого будет недостаточно. Чтобы всем хватало комнат, в доме нужно было надстроить целый этаж! Где взять на это денег, Денис просто не представлял.
Вечером того же дня он поделился сомнениями с женой.
- Я тоже думала об этом, - сказала Мери, протискиваясь к письменному столу мимо кроватки Амелии. – И знаешь, что? Джинн! Можно снова вызвать его, ведь у нас по-прежнему есть два желания.
- …а что, джинн может построить дом? – Денис растерялся. Такое ему в голову не приходило.
- Те, что посильнее, могут за ночь возвести дворец - с дверями в другие измерения и исчезающими комнатами в качестве архитектурных изюминок. Но я имела в виду мешок денег или нечто подобное.
Денис помрачнел:
- Судя по твоим же рассказам, этот мешок появится из хранилища ближайшего банка, и нам очень повезёт, если офицер службы безопасности с наручниками наготове не материализуется вместе с ним. Джинны опасны!
- Опасны, - согласилась Мери. – И всё-таки Дворец не из вредности дарит ученикам волшебные лампы. Это страховка на будущее. Если правильно сформулировать желание, ничего плохого не случится.
- А правильные формулировки наверняка записаны в инструкции! – Денис фыркнул, покачав головой.
Вместо ответа Мери Сью выдвинула нижний ящик стола и, покопавшись там с минуту, подняла в воздух невзрачную книжицу. На слегка помятой мягкой обложке значилось: «Волшебная лампа (уровень 1). Инструкция по применению».
*
Первое желание Мери было индивидуальным, поэтому она составляла его сама. Но о богатстве джиннов просили даже чаще, чем о красоте, и курьёзных (а то и трагических) случаев искажения хватило бы на целую книгу. Дворец Света стал снабжать артефакты призыва безопасными текстами желаний после того, как один особенно коварный демон-джинн наградил знаменитую красавицу магического мира – дочь верховной Тёмной – крючковатым носом с волосатой бородавкой.
…на этот раз лампу вынесли на задний двор. Беспокоясь о жене, Денис настоял на том, что сам загадает желание. Слова он выучил назубок, но всё равно нервничал, то и дело вытирая влажные ладони о пиджак.
Фиолетовый дым взвился столбом, обретая очертания человеческой фигуры.
- Слушаю и повинуюсь.
- Э, д-да… - при виде золотого шитья и чалмы с пурпурным пером Денису стало как-то неловко за собственный дешёвый плохо сидящий костюм. Взяв себя в руки, он заговорил. Желание звучало напыщенно, в духе речей для собраний городского совета. Голос чуть дрожал, но он не запинался.
- Я совершил призыв, и воля моя – закон, - шепотом повторяла стоящая в стороне Мери.
И вот последнее слово упало в нагретую солнцем траву, растворилось в тени магического существа. Джинн щелкнул когтистыми пальцами:
- Да будет так.
Откуда-то сверху послышался звон… и вдруг прямо перед Денисом упал большущий, покрытый комьями земли мешок. Сбоку мешковина совсем истлела – из дыры с приятным «звяк-звяк» заскользили старинные монеты. Мгновение мужчина тупо смотрел на них: стой он на шаг ближе к лампе… Денис поднял голову и встретил взгляд злых золотистых глаз – джинн ухмыльнулся в курчавую бороду и, не сказав больше ни слова, превратился в дым.
*
Монеты они передали в музей истории как клад; вознаграждение в современной валюте должно было полностью покрыть предстоящие расходы. Из-за снежной зимы строительные работы начались только в апреле и продлились до конца лета – семья на это время переселилась к Марте.
Внешние стены очистили от старого покрытия, открыв такой же крупный оранжевый кирпич, как в фундаменте. Где-то их сохранили, а где-то перебрали по кирпичику и возвели заново, расширяя первый этаж. На второй пошёл светлый камень, на боковую пристройку – массивные кирпичи из тёмно-коричневой глины. Окна стали больше, погреб превратился в подвал, каминная труба выпускала уютную струйку дыма, витражная входная дверь расцвечивала пол в прихожей яркими пятнами. Крыльцо по-прежнему скрипело.
Их новый старый дом был лучше дворца.
*
В первые дни мальчишки с восторженными воплями носились по отремонтированным комнатам. Наконец-то можно было разговаривать, не боясь разбудить капризную Амелию! А ещё играть в прятки, забираясь в новые шкафы или неподвижно стоя за шторами; скатываться по перилам, пока мама и папа не видят. И приглашать ребят из школы в любую погоду! Раньше чтобы позвать друзей, приходилось дожидаться солнца, потому что из-за тесноты они всегда играли на улице.
Как обещал Саймон, с рождением дочери родители не перестали любить ни его, ни Суини, хотя Амелия требовала много внимания. Свой второй день рождения она встретила в просторной гостиной на руках у улыбающейся Мери Сью. Был и кремовый торт – мальчикам не терпелось получить по кусочку – с традиционными четырьмя свечами, и цветы, правда, только на обоях.
Когда Амелии исполнился год, её старшим братьям было пять и шесть лет.
В угловой комнате на втором этаже устроили детскую, вскоре прозванную покоями принцессы. Постепенно Амелия перестала плакать ночами, засыпая спокойнее раз от раза. Такая перемена казалась Мери Сью и Денису странной, как и прежняя реакция дочери на темноту, ведь она была ещё слишком мала, чтобы бояться. Однако каковы бы ни были причины, теперь Амелия мирно лежала в кроватке, даже если не горел ночник, и по крайней мере один повод для беспокойства отошёл в тень.
Во многом похожая на братьев, девочка росла подвижной, любопытной и в чём-то другой. Она пачкала одежду меньше, чем Саймон в её возрасте, и не пыталась попробовать на вкус всё, что видели голубые глаза, как раньше делал Суини. У Амелии были шелковые чёрные волосы, она корчила забавные рожицы, делая первые шаги, а потом бегала во весь дух, пытаясь угнаться за братьями.
Саймон останавливался подождать сестру – Суини бежал дальше. Денис сажал дочку на плечи, а сыновей брал за руки или – по обстоятельствам - за уши и вёл домой обедать. Мери смотрела на них из окна и сочиняла сказки на ночь.
Техническое