Тирин - столица имперского союза. Большой, красивый и богатый город.
В этот солнечный июльский день он жил спокойной обыденной жизнью.
Озадаченные своими большими и малыми заботами, спешат куда-то горожане. По мостовым узких улиц громко цокают подковы могучих коней-тяжеловозов и громыхают окованные сталью колёса тяжело гружённых фермерских телег.
Закончив свои утренние дела, хлопотливые хозяюшки потянулись на рыночные площади Нижнего города, чтобы запастись свежей зеленью, а заодно обменяться последними новостями или щегольнуть перед соседками новым платьем.
Крики и смех детворы, пение скрипки уличного музыканта, стук молотка, доносящийся из мастерской жестянщика - звуки каждодневной жизни любого оживлённого города.
Мирные звуки города, пребывающего в полнейшем неведении, что с этого самого дня весь Поднебесный мир* вступил в новую эпоху, что уже скоро, так или иначе, изменится жизнь каждого обитателя Сидонии.
С вершины одной из устремлённых в небо башен цитадели раздался раскатистый рёв сигнальных труб, и из распахнувшихся ворот тиринского дворца выехало несколько всадников в алых камзолах.
Прогремев копытами по опоясывающей Старый город мостовой, холёные кони, сопровождаемые любопытными взглядами горожан, пронесли своих седоков по улицам верхнего Тирина.
Достигнув главной рыночной площади в Нижнем городе, всадники разделились на три группы.
Четверо гонцов выехали из Тирина через Золотые ворота, держа путь по Андаланскому тракту, двое через Визинские, и трое всадников, гулко простучав подковами своих лошадей по подъёмному мосту, умчались в сторону Хольма.
Едва они покинули город, как с сигнальной башни вновь раздался предупреждающий рёв, и новая группа верховых вылетела из ворот дворца.
- Что это они? Не приведи Дану, опять какая беда приключилась! - проводив обеспокоенным взглядом промчавшихся мимо всадников, пробасил булочник. - Герольды нашего лорда, - пояснил он, обращаясь к двум изысканно одетым дамам, стоящим возле окна его пекарни. - Ваши хлебцы, госпожа.
Выразив свою благодарность лёгкой улыбкой, одна из них, белокурая красавица, приняла из его рук плоскую деревянную тарелку с пышными булочками.
- А ещё по кружке доброго фуша*, сударыни! Негоже всухомятку-то есть. По говору и одежде вижу, что вы из чужих краёв. Так ежели что, знайте, фуша лучше, чем у меня, во всём Верхнем Тирине не сыскать, у кого угодно спросите.
Не дожидаясь ответа, мужчина выставил на широкий подоконник, служивший также и прилавком, две глиняные кружки, до краёв наполненные горячим ароматным напитком.
Булочник не относился к категории молчунов, и его явно тянуло поболтать с двумя странными незнакомками.
К тому же ему как мужчине льстило, что столь очаровательные создания решили перекусить именно в его лавочке.
Намётанный взгляд булочника как-то сразу выделил их в толпе прохожих. В отличие от суетливых горожан, они неторопливо шли по улице, останавливаясь возле многочисленных лавочек, и с интересом разглядывали выставленные товары.
Особенно надолго дамы задержались возле ювелирной лавки Даргона и, как показалось пекарю, были чем-то крайне удивлены.
Лавка находилась на противоположной стороне улицы, прямо напротив пекарни, и булочник смог хорошенько разглядеть этих странных женщин.
Он не был ни поэтом, ни художником, тем не менее, и в глубине души простого булочника порой таится романтик. Пусть и своеобразный, но романтик.
Миниатюрную блондинку с роскошными косами, которую поначалу ошибочно принял за девушку-подростка, он как-то сразу ассоциировал со сладкой и аппетитной булочкой с изюмом, в то время как её высокая рыжеволосая спутница в фантазии пекаря представилась не иначе как медовым пряником.
Отвлекаясь на заглянувших в лавку клиентов, пекарь посматривал, как "булочка" и "пряник" с интересом перебирали золотые безделушки, переговариваясь с женой ювелира, но все же упустил тот момент, когда женщины пересекли улицу и остановились возле его прилавка.
Он перекладывал с поддона в высокую корзину "отдышавшиеся" батоны, когда за его спиной послышался женский голос:
- В ювелирной лавке нам сказали, что у Вас можно перекусить...
Отставив в сторону корзину, булочник оглянулся и обмер.
- Конечно, сударыня. Самые лучшие хлебцы и б-булочки! – пожалуй, он ответил излишне взволнованно.
Обратившаяся к нему блондинка мягко улыбнулась.
С этого момента "булочка с изюмом" бесследно исчезла, фантазия пекаря просто отказалась найти ей подходящую замену, зато из глубин памяти вдруг всплыл куплет из популярной баллады:
«О, дева с золотыми волосами, как лань прекрасна и как бабочка легка.
Но бездна пролегает между нами, и на меня ты смотришь свысока.
Ты дар Богов, а я - презренный пепел.
Красой своей ты затмеваешь свет.
Ты ангел с золотыми волосами, а я твой раб, я твой целую след...»
Булочник никогда в жизни не видел королеву Амелию Прекрасноволосую, которой, собственно, и была посвящена вспомнившаяся ему баллада.
До сей минуты он не сомневался в том, что поэт нисколько не преувеличил, воспевая её образ, но сейчас эта уверенность пошатнулась.
Не оскудела Сидония на истинную красоту, в том же Тирине полным-полно потрясающе прекрасных женщин.
У самого пекаря жена из тауттов, кои славятся миловидностью, но сейчас он готов был поклясться именем Великой Праматери, что в жизни не видал никого краше, чем эта невысокая блондинка.
Откинув край льняного полотенца, накрывавшего поддон с ещё тёплыми булочками, мужчина выбрал две самые румяные и, положив их на деревянную тарелку, протянул белокурой красавице.
- Ваши хлебцы, госпожа.
Именно в этот момент со стороны цитадели раздался рёв сигнальных труб, и по улице вихрем промчались конные герольды.
Облокотившись на прилавок, булочник взглянул в сторону замка.
- Последний раз такой переполох случился пять лет назад, когда скончался старый лорд, добрая ему память. Мудр и справедлив был сей муж...
- А что новый, совсем не то? - осторожно отпивая из кружки горячий фуш, поинтересовалась блондинка. - А то ведь как бывает: старый господин хорош, а новый таков, что впору волком выть.
- Бывает такое, - охотно согласился разговорчивый булочник. - Вона, в Трингобарде, старый-то король сколь много о народе своём заботился. А умер - и что сынулька его? Да ни рыба ни мясо. То он с нами, то вдруг к Лиге переметнётся, то опять к нам послов шлёт с обещаниями вечной дружбы, ну точно девка гулящая, и пойми ты его. Вот что хитёр, собака, так этого у него не отнять. А лет десть назад чего учудил-то? Раньше Трингобард отменной пшеницей славился. Весь Север той пшеницей кормился, а взамен им - и янтарь, и железо из Норвика, и меха самые лучшие. Мы им и мёд адоловый слали, и ткани, и воск, и сыры - да не перечтёшь всего. Всем было хорошо. Ан нет! Вот какая собака этого Меленгорда цапнула? Запретил он пшеницу в земли имперского Союза слать, и всё тут. А что вышло? Ну, получилось так, что у нас два года с пшеницей нехватка была, так и наши фермеры не лыком шиты, свою вырастили, да получше, чем трингобардская. А кто от этого пострадал? Да в первую голову его же подданные! Видите ли, он велел всю пшеницу в земли Лиги отправлять! Говорят, что из той пшеницы сат гонят*, и ныне в любой тамошней таверне этого сату хоть залейся. Понятное дело, простому люду жизнь в землях Лиги - что петля на шее. Вот и спаивают народ, чтоб думали меньше и своим умом не жили. Да ещё для верности жрецы Кухулина своим словоблудием тень на плетень наведут, что, мол, всё у них здорово, лучше края во всём Поднебесном мире не сыскать. А ежели надо, то и виноватых быстро найдут: то скажут, что таутты во всех бедах виновные, то на идишей укажут. Таким одурманенным народом и править сподручнее - твори с ним что хочешь. Лиге хорошо, а что взамен за это зерно Трингбард получил? Да уши от дохлого пса, вот и весь мой сказ. Ну где это видано, чтоб из добра, да помои делать?!
Внимательно выслушивая пламенную тираду политически грамотного пекаря, женщины обменялись многозначительными взглядами.
- Негоже такое над своим народом творить, - покачав головой, произнесла блондинка. - Человеческой скверной попахивает.
- Дурные соседи, от таких чего угодно можно ожидать, - мрачно подытожила рыжеволосая.
Подтверждая правоту слов своих понятливых собеседниц, булочник постучал указательным пальцем по прилавку.
- Вот верно говорите! Точно, скверна человеческая! Ежели бы жили, как предки наши, по законам, Праматерью данным, так всем было бы хорошо. Ан нет! Мало того, что сами нормально не живут, так ещё норовят в зависти своей соседям нагадить. Особо тем, что живут себе по старым законам, и всё-то у них славно да гладко.
Видя, что собеседницы внимательно слушают и даже разделяют его взгляды, хозяин булочной разошелся.
- После Мерфудского мира* сколько лет уж прошло, ещё мой отец говорил, что тихо было, устали все от "Большой крови"*. А вот на тебе, опять эти твари, белые сиды, зашевелились. Вот взять нашего лорда Лансера - ведь отменный господин, ему бы о мирной жизни заботиться, так нет! Что ни год, бросай всё и за меч берись. То дунгарцы на границе шалят, то выродки из Сумбарского союза в Зелёных Дубравах деревни пожгут. Ещё при старом лорде было, что они, собаки, аж до самого Маргиса дошли. Ну, получат по холке, уползут к себе, раны залижут - и опять за старое. Не далее чем прошлым летом наши опять здорово надрали задницы поганым лакойцам. А что толку? Отсидятся, и опять жди их. Чует моё сердце, что добром это не кончится. Будет большая война, как пить дать, будет. Все так думают, да говорить об этом боятся, страшно.
Рыжая поставила на прилавок пустую кружку.
- Так ваш лорд ещё и славный воин?
Не скрывая гордости за своего господина, булочник кивнул головой.
- И он, и его кузен, герцог Гуял-Исша, они на пару, недаром с самого детства вместе. А вообще при молодом лорде много чего хорошего мы все получили. Он и фермеров поддерживает, и беженцам земли раздаёт, ежели те не думают дармоедствовать и хозяйство своё вести решат. Он придумал, как фрименов от гулей защитить. Аясы по его приказу каждый год тракты подновляют. Совет Старейших лишь ему одному доверяет вести переговоры от лица Имперского союза. Он и в Сенате за нас слово имеет, и Орден его уважает. С Сульмистаном договор о вечной дружбе и помощи заключил и с Норвиком союз организовал. А сколько уже для простых жителей успел сделать! Вон в соседних землях от разбойников спасу нет, хозяйства разоряют да на трактах безобразничают. А наш их всех, почитай, подчистую извёл.
- Перебил, - понимающе кивнула высокая дама.
- Ну, коих и порешить пришлось. Ежели кому насильничать да душегубствовать всласть, так что тут такого? Этих и на кол, и в петлю не жалко, туда им и дорога. А наш лорд правильно смекнул, что не в каждом зверь-то живёт. Мужик, он подчас не от хорошей жизни в леса бежит и по дорогам лиходействует. Вот лорд и бросил клич, чтоб к нему на службу шли. Что тем, на ком невинной крови нет, да которые верой и правдой служить ему готовы, он даёт своё вечное прощение и землю дарует. Ох, сколько тут народу-то понабежало! И поодиночке шли, и целыми шайками, да ещё с семьями, с бабами своими да с детьми малыми! Нашим-то разбойничать с чего? У них всех хозяйства добрые. Так что более половины тех, кто пришел, все чужаки: андаланцы, лакойцы да из сумбарских земель, и все, как на подбор, кто из тауттов, а кто из аясов*.
- Мудрый поступок, - согласилась рыжеволосая. - Это делает честь вашему лорду.
- Выходит, что ваш лорд главный в Имперском союзе? - проводив взглядом проехавшую по улице группу конных воинов, спросила блондинка.
Пекарь уставился на женщину непонимающим взглядом, но что-то сообразив, широко заулыбался.
- Ну надо же! Из головы совсем вылетело, что вы издалека! Нет. Он всего лишь хранитель священного портала. Имперский союз на то и союз, что им правит Совет, а наш лорд просто состоит в нём.
Белянка поставила пустую кружку из-под фуша на прилавок.
- А что будет делать этот Совет, да и ваш славный лорд Лансер, когда вдруг сбудется пророчество и в Сидонию вернутся истинная дочь Праматери и тот, кому по праву наследования принадлежит сидонийский престол? - спросила она.
Похоже, что этот вопрос оказался неожиданным не только для словоохотливого булочника, но и для её спутницы - она как-то странно взглянула на подругу, но промолчала и принялась рассматривать улицу и снующих по ней прохожих.
Словно ища поддержки, булочник растерянно посмотрел на рыжую, но, видя, что та больше заинтересована горожанами, чем умной беседой, почесал затылок и смущённо откашлялся.
- Ну, сударыня... Ну и вопросы у Вас! А Вы сами-то что думаете?
Прервав свои наблюдения, рыжеволосая обернулась и с нескрываемой иронией взглянула на свою подругу.
- Думаю, что случатся большие перемены к лучшему, - сверкнув глазами, уверенно ответила белокурая. - Преподобная Мать и император должны объединить Сидонию.
Пекарь вновь почесал затылок, неуверенно качнул головой и открыл было рот, но увидев что-то за спинами женщин, вдруг оживился:
- А, госпожа Анфрид! Доброго Вам дня!
Блондинка и рыжеволосая оглянулись.
К лавке приближалась величественного вида матрона в сопровождении совсем ещё молодого юноши, несущего корзину, заполненную зеленью и прочей снедью.
По излишнему оживлению, с которым мужчина воспринял появление этой дамы, можно было понять, что он чрезвычайно рад возможности уйти от сложного ответа.
- И тебе доброго дня, Донхар, - ответила женщина, не забыв при этом лёгким кивком головы поприветствовать и собеседниц пекаря.
Добродушно улыбаясь, хозяин выложил на прилавок два румяных круглых каравая.
- Как всегда - пшеничный, Ваш любимый.
- Благодарю, дорогой мой.
Бросая в сторону блондинки пылкие взгляды, сопровождавший даму юноша быстро завернул хлеба в чистую ткань и уложил их в свою корзину.
- Видели герольдов? - не унимался пекарь. - Что бы это могло значить? Уж не пожаловал ли к нам очередной душегуб? Вы, знать, были в Нижнем городе. Что там слышно?
Искоса поглядывая на женщин, дама качнула головой.
- Ничего это не значит. Всё тихо. Только утром в город приехал обоз негоциантов.
- Может, там не все знают? Лорду-то поболее нашего известно, - возразил пекарь.
Ничего ему не ответив, дама обернулась к женщинам, молча слушающим их разговор.
- А вы, дамы, судя по всему не из здешних краёв?
- Мы издалека... С Юга... - ответила блондинка.
- С дальнего Юга, - уточнила рыжеволосая.
Госпожа Анфрид снисходительно улыбнулась.
- То-то я смотрю, что платья на вас не наши. Одних кружев-то сколько! Не жарко?
Щёки светловолосой вспыхнули лёгким румянцем смущения.
- Мы только сегодня прибыли в город.
- Понятно. А где решили остановиться? - приподняв брови, поинтересовалась матрона.
- Пока не знаем. Побудем тут день-два и отправимся дальше, на Север.
- Дальнее путешествие... - словно не замечая нарастающего смущения своей собеседницы, госпожа Анфрид продолжала наседать на неё с вопросами. - А если не секрет, куда направляетесь?
Со стороны их диалог выглядел в какой-то мере даже комично. Высокая, полная дама и маленькая, едва достающая ей до плеча, смущённая девушка.
Ни дать ни взять, суровая матушка, отчитывающая свою провинившуюся дочь.
Судя по тяжелому взгляду рыжей, ей эта сцена не казалась забавной.
- На Север! - с ноткой раздражения в голосе отрезала она, подходя ближе к своей подруге. - Туда и обратно.
- Да в Норвик они едут! - не выдержав того, что разговор протекает без его участия, выпалил пекарь.
Подтверждая его слова, женщины дружно закивали головами.
- Да. Мы едем в Норвик. У меня там родня... дальняя родня, - как-то вяло подтвердила блондинка.
Госпожа Анфрид понимающе кивнула.
- А сами вы с Юга, значит? С самого дальнего...
- Да, - кинув на неё недобрый взгляд, коротко ответила рыжеволосая, заняв позицию между матроной и своей подругой. - Дальше не бывает.
- Нам пора, нужно ещё решить, где остановиться! - будто что-то вспомнив, выпалила беленькая. – Спасибо, уважаемый хозяин, Ваш фуш действительно очень вкусный, - сняв с пальца перстень, она положила его на прилавок перед изумлённым пекарем.
- Вы и вправду из очень дальних краёв, - растерянно пробормотал тот, уставившись на украшение.
Пухлая ладонь госпожи Анфрид накрыла перстень.
- Вот что значит быть лучшим пекарем в городе, - улыбнулась она, возвращая золотую безделушку её хозяйке. - К чему вам долго искать? Остановитесь у меня, - без лишних церемоний матрона подхватила обеих женщин под руки и направилась вверх по улице, увлекая их за собой.
- Странные, - тихо пробормотал господин Донхар, провожая дам растерянным взглядом. - Странные, словно не из этого мира. Уж не ангелы ли? - в раздумье почесав подбородок, он взглянул на пустые кружки, и глаза его расширились от внезапно осенившей догадки. - Ну конечно! Конечно же! Не зря... Не зря она спросила об этом!
Едва сдерживая волнение, господин Донхар окинул возбуждённым взглядом улицу, как назло опустевшую, лихорадочно соображая, с кем бы поделиться своим потрясающим открытием.
- Ведь никто не поверит! Не поверит!
Его взгляд остановился на ювелирной лавке Даргона.
- Ну конечно же! Ведь и с ними она разговаривала! - хлопнув растопыренной пятернёй по прилавку, вскрикнул пекарь.
- Госпожа Кайса! Госпожа Кайса! - что есть силы заорал он и, опрокидывая пустые корзины, бегом бросился вон из лавки. - Непременно надо это рассказать! Непременно надо... – бормоча себе под нос, мужчина выбежал в коридор и замер от неожиданности как вкопанный.
На фоне дверного проёма неподвижно стоял некто в чёрной накидке с надвинутым на лицо капюшоном.
- Вы кто? - ошарашенно прошептал господин Донхар, пытаясь рассмотреть лицо таинственного гостя.
Внезапно, потеряв всякий интерес к незнакомцу, булочник развернулся и спокойным шагом вернулся в лавку.
- Опять соседский кот нашкодил! Ну что за напасть, все корзины опрокинул, негодник! - беззлобно выругался он и как ни в чём не бывало, насвистывая какую-то простенькую мелодию, принялся приводить свою лавку в порядок.
Взяв две пустые кружки и ополоснув в тазу, господин Донхар поставил их на полку и, сладко потянувшись, расслабленно облокотился на прилавок.
Проходившая мимо его лавки незнакомая девушка в чёрной накидке откинула с головы капюшон, взглянула на пекаря и приветливо ему улыбнулась.
- Доброго Вам дня, господин Донхар!
- Доброго дня, милая, доброго дня, - добродушно улыбаясь, ответил тот. - Видели герольдов? Что это они? Не приведи Дану, опять какая беда приключилась! Как бы чего не....
Но черноволосая незнакомка уже прошла мимо.
Некоторое время эта девушка шла следом за весьма занятной группой: крупной русоволосой дамой в тёмно-зелёном платье, крепко держащей под руки двух едва поспевающих за ней молодых женщин.
Замыкал шествие щеголеватого вида юнец, несущий корзину с продуктами.
Одна из дам, невысокая изящная блондинка, буквально на секунду обернулась, обменявшись с девушкой быстрыми взглядами.
Юная особа улыбнулась и, накинув на голову капюшон, скрылась в ближайшем переулке.
- Вы с ума сошли! - прошипела госпожа Анфрид. - Донхар замечательный пекарь и добрейший хозяин, но он известен всему Тирину как первейший болтун!
- Смею Вас заверить, что мы уже успели в этом убедиться, - вежливо ответила белокурая, безуспешно пытаясь освободить свою руку.
- А если убедились в этом, так с чего вдруг вздумали разбрасываться своими безделушками?! Вы же его, бедолагу, чуть до обморока этим оскорблением не довели!
- Я вовсе не хотела никого обижать! - огрызнулась девушка, предприняв новую, но столь же безуспешную попытку освободиться.
- Тогда зачем перстень ему сунули? - простосердечно изумилась матрона.
- В качестве платы. Мы ведь приезжие и не знаем, какие деньги тут в ходу! Да отпустите Вы меня!
Дама сбавила шаг.
- В ходу кто? - переспросила она, пропустив мимо ушей протестующий возглас.
- Не кто, а что! Деньги, - подала голос рыжеволосая. - Или как они у вас тут называются? Ну, чем вы за всё расплачиваетесь?
- Расплачиваемся? - удивленно переспросила женщина. - Я ничего не поняла из сказанного Вами. Что такое денгы и с какого перепугу я должна ими за что-то расплачиваться?
Блондинка и её подруга оторопело переглянулись.
- Странные вещи вы говорите, - проворчала матрона, прибавляя шаг. - Ладно, с этим мы позже разберёмся. Лучше скажите, что за чепуху вы несли? «Мы с Юга, мы с самого дальнего Юга…» Взрослые ведь женщины, а ведёте себя, простите, как дети малые! - она взглянула на высокую девушку. - Вот Вы, например!
- Что - я?
- Да то! Неужели Вы думаете, что все вокруг слепцы?
- Я не думаю... - стараясь выглядеть более достойно, рыжая гордо вскинула голову, но следующая реплика матроны сбила с неё спесь.
- Вот именно что не думаете!
- Да о чём Вы? - разозлилась она. - Я не понимаю!
Госпожа Анфрид глубоко вздохнула.
- О Боги! Я говорю о том свёртке, что болтается у Вас за спиной. Ну ладно, добрейший простофиля Донхар не смекнул, что это, но даже я понимаю, что внутри явно не дорожная одежда находится!
- Это наши личные вещи, - оскорблённо воскликнула девушка.
- Правда?! - фальшиво изумилась матрона. - Вот только не делайте из меня полную дуру! Уже по тому, как лямка врезается в плечо, понятно, что свёрток тяжеловат.
- И что же, по Вашему мнению, в этом свёртке? - метнув на матрону гневный взгляд, прошипела рыжая.
- Не надо на меня так смотреть, будто я Ваша кровница. Уверенно берусь предположить, что там оружие, может, меч, причём не один, или даже арбалет. Ну ладно, была бы приключенцем и носила открыто, никто не удивился бы, а тут...
Девушка, резко тряхнув огненной гривой, посмотрела на матрону потемневшими глазами. Она даже не изменила позу, но во всей её фигуре вдруг почувствовалось напряжение, как у хищника перед прыжком на жертву.
- Что - тут?
Женщина ощутила себя неуютно под этим потяжелевшим взглядом, но продолжила как ни в чем не бывало:
- А тут дама в роскошном платье, вся в кружевах, словно она королева, рукава чуть не до земли висят - и вдруг таскает на плече тяжеленный свёрток. Вам не кажется, что любому стражнику такая особа должна показаться подозрительной?
- Послушайте, что Вам от нас нужно? - с отчаянием в голосе вскинулась блондинка, наконец-то высвободив свою руку.
Госпожа Анфрид остановилась и огляделась.
Переулок, в который они только что свернули, был пуст. Кроме них четверых тут никого не было.
- Что мне от вас нужно? Да уберечь от неприятностей! Я же видела вас сегодня днём там, возле портала! С вами была ещё тёмненькая девушка. Она осталась стоять на площадке, а вы спрятались под аркой ближайшего дома и пережидали, пока стража уведёт её. Я велела своему сыну Ойгерду присмотреть за вами, - матрона кивнула в сторону юноши. - Ну, теперь-то поняли?
- Облажались. Я же говорила вам... Говорила! - с нескрываемой досадой выпалила рыжеволосая.
- Вы - что? - не поняла матрона, но, уловив смысл её фразы, кивнула головой. - Вы, сударыня, хотите сказать, что влипли?
- Ещё как! В самое дерьмо и по макушку! - обречённо вздохнула та.
Дама загадочно улыбнулась.
- Это с какой стороны посмотреть.
- Как же случилось, что Вы нас видели? - упавшим голосом спросила белянка.
- Да всё проще простого, сударыни! Окна моего дома выходят на площадь возле портала, и я собственными глазами видела, как вы там появились. Думаете, только лорды да сёстры Ордена знают Писание? Каждому жителю Поднебесного мира ведомо пророчество, каждый знает, что в Тирине находится единственный портал, соединяющий два мира. Сначала появляетесь вы, потом герольды нашего лорда как ошпаренные мчатся куда-то. Среди вас нет мужчины, а значит, нет того, кому принадлежит сидонийский трон. Прошу не принять эти слова с обидой, но моё сердце подсказывает, что среди вас нет и воплощения Первоматери. Либо там, за гранью человеческого мира, произошло нечто непоправимое, либо Исход, предсказанный Праматерью, состоится уже скоро. Надо быть набитой дурой, чтобы не понять того, что произошло. Только безумец прыгнет с обрыва в реку, не изведав прежде, какова глубина. Эх, милые, я же сразу поняла, что вы посланницы!
- Предположим, - сухо отозвалась рыжая. - А Вы-то кто?
- Кажется, нам действительно пора уже познакомиться, - поддержала подругу белокурая.
Матрона улыбнулась.
- Кто я? Ну, давайте знакомиться, сударыни. Я Анфрид, дочь Рогнара, содержу швейные мастерские. Меня знает не только весь Тирин, за моими нарядами едут и из Белого города, и из Маргиса, и даже из самого Норвика. У меня очень много заказчиц и среди сестёр Ордена, - ответила она, изумлённо наблюдая за разительной переменой, произошедшей с маленькой блондинкой.
Она уже не выглядела растерянной капризной недотрогой. Шутовское представление было окончено, и актриса открыла зрителям своё истинное лицо. Изменилось даже выражение её серо-голубых глаз
Перед госпожой Анфрид стояла максимально собранная и решительно настроенная женщина.
- Не иначе как с благословения Праматери состоялась наша встреча, - произнесла она, глядя прямо в глаза матроны. – Пожалуй, у нас нет иного выхода, и мы вынуждены довериться Вам, надеясь на Вашу порядочность. Меня зовут Лилит, а её Мила. Имени третьей нашей спутницы позвольте не называть. Смею Вас уверить, что ничего непоправимого не произошло, и тому, что предначертано в Писании, быть. Вы правы. Мы не знаем, что происходит в этом мире. Прежде чем состоится Исход, необходимо разведать, куда мы идём и чем всё может обернуться. Именно для этого мы находимся тут. И нам действительно нужна помощь.
Госпожа Анфрид облегчённо вздохнула.
- Похоже, нам предстоит большой разговор. Пойдёмте, сударыни, негоже стоять на улице, привлекая к себе внимание. Жить будете у меня. Соседям представлю вас как своих знакомых с Юга, - она взглянула на Милу и с улыбкой добавила: - с очень дальнего Юга.
Дом госпожи Анфрид оказался совсем рядом.
Вся компания, возглавляемая величавой хозяйкой пошивочных мастерских, проследовала через тихий переулок, встретив по дороге лишь пару прохожих.
Свернув на неширокую улицу и поднявшись по ступеням каменной лестницы, зажатой между фасадами двух домов, они оказались на площадке, огороженной массивными каменными перилами.
Ещё днём, блуждая по улицам Старого города, Мила и Лилит обратили внимание на пристрастие тиринцев к цветам.
Цветы были везде, они украшали окна домов, фасады зданий, балконы, росли на клумбах. Но буйство красок, открывшееся их взглядам перед дверями дома новой знакомой, поистине потрясало.
Это был самый настоящий сад, чудесный, цветущий сад. Пусть и маленький, но очень ухоженный и уютный.
Тут всё было подчинено единому стилю: вымощенные гранитной плиткой дорожки, увитая цветущими вьюнками беседка, плетёные из лозы кресла и кофейный столик, роскошные кусты благоухающих роз и пышные шапки хризантем.
В груди Лилит защемило от тихой тоски - увиденное было так похоже на родные её сердцу городки Австрии с их непременными цикламенами, фиалками и геранью! Общее сходство дополнялось безупречно выбеленным фасадом двухэтажного дома, выкрашенными в красный цвет деревянными ставнями и белоснежными занавесками на окнах. А над черепичной крышей вращался... золочёный флюгер в виде петушка!
"Боже! Совсем как в том отеле, когда..." - в памяти Лилит всплыл эпизод из прошлого, одно из тех приятных и романтичных воспоминаний, что продолжают греть душу на протяжении долгих лет, когда забываются мелкие, незначительные детали, а в памяти остаётся лишь самое яркое и прекрасное. Это потом всё становится каким-то обыденным и простым, но та, самая первая ночь, она врезалась в память Лилит навсегда. Это была её ночь, её триумф, сумасшедшая, волшебная ночь, жарче пламени и слаще мёда.
Лилит вздохнула, вспоминая альпийский отель, комнату с гобеленами, пылающий камин, свечи... Её ностальгическое путешествие по волнам памяти прервал изумлённый вскрик Милы.
Вздрогнув от неожиданности, Лилит обернулась.
- Погодите! Что это, неужели газета?! - с площадки перед домом госпожи Анфрид открывался непередаваемо прекрасный вид на Нижний Тирин и его окрестности, но не эти красоты так сильно потрясли Милу, а теперь и Лилит.
На кофейном столике, прижатая бронзовой фигуркой дракона, мирно трепеща на ветерке оттопыренным уголком, лежала самая настоящая газета. Толстенькая, аккуратно сложенная, будто только что из типографии.
- Гасета? - изумляясь столь бурной реакции своих новых знакомых, неуверенно переспросила госпожа Анфрид.
- Твою ж мать! "Тиринский вестник"! - перейдя на родной немецкий, пробормотала Мила, переводя растерянный взгляд на Лилит. - Криминальная хроника, курс валют и биржевые новости, сообщения наших корреспондентов из-за рубежа... Это сон, ущипни меня!
Госпожа Анфрид тронула Лилит за руку.
- Что она говорит?
- Она говорит, что не ожидала увидеть газету в Сидонии, и спрашивает, где она издаётся.
Хозяйка пошивочных мастерских понимающе кивнула.
- Это не гасета, это еженедельник. А печатают его тут, в Тирине.
Мила взглянула на матрону.
- А бумагу? Бумагу где делают?
- Везут с Юга. Под Аль-Самарной её делают.
Отставив в сторону фигурку дракона, Мила взяла еженедельник в руки.
- Теперь вижу, бумага другая. Я могу почитать?
- А! Там всё равно ничего нового... Ой, простите! Это для меня там нет ничего нового, - смущённо рассмеялась госпожа Анфрид. – Конечно, берите. Я велю Ойгерду собрать все еженедельники, какие он найдёт в доме. Думаю, вам будет интересно их почитать. А сейчас пойдёмте в дом. Немедленно отправлю одну из своих девушек в мастерские, надо подобрать вам более привычную для всех одежду.
Когда они шли по дорожке, ведущей к дверям дома, Мила легонечко толкнула Лилит в бок, показав ей титульный лист еженедельника.
- Без изысков, простенько и со вкусом.
На плотной, слегка желтоватой бумаге витиеватым шрифтом было отпечатано название: "Еженедельник. Тирин".
В оформлении издания прослеживалось дикое смешение стилей древних манускриптов и английских газет Викторианской эпохи – если проводить аналогии с миром людей.
Прежде чем Мила свернула еженедельник в трубку, Лилит успела прочесть название передовицы: " Успешная облава на стайных гулей. Сообщение из Маргиса."
- «Ликвидирована ячейка Алькальды. Сообщение из Кабула», - недоуменно качая головой, пробормотала Лилит. - Короли, самогон, лорды, жрецы Кухулина, война с какими-то лакойцами, газеты, стайные гули! Голова идёт кругом! Куда мы попали?
- Домой, дорогая. Мы попали домой! - хлопнув её по плечу, ответила Мила и рассмеялась каким-то странным, совсем не добрым смехом.
* * * * *
Пояснения.
Поднебесный мир* - общепринятое название Сидонии.
Фуш* - традиционный напиток. Делается из смеси козьего молока, настоя крепко заваренного брусничного листа и мёда. Употребляется в горячем виде.
«…сат* гонят» - самогон.
«...после Мерфудского мира* сколько лет уж прошло» - Мерфудский мир – пакт, формально положивший конец Великой войне кланов и разделивший Поднебесную империю на множество самостоятельных королевств и земель. Мерфудским пактом было закреплено уложение о создании Сидонийского Сената.
Мерфуд* - старое название столицы Поднебесной империи. После заключения пакта о мире Мерфуд был переименован в Белый город и обрёл статус нейтрального. В Белом городе находится высший орган управления - Сенат Сидонии.
«…устали все от «Большой крови»*» - «Большая кровь» - общепринятое в просторечии название Великой войны кланов.
«… кто из тауттов*, а кто из аясов*» - народы Сидонии.
* * * * *