Человек всегда надеется на лучшее. В независимости от обстоятельств, убеждений и какой бы то ни было логики, даже самый распоследний нытик-пессимист в глубине своей унылой пессимистичной души склонен верить, что всё будет хорошо.
В тот вечер, когда за мной приехали старые знакомые из прошлой жизни (теперь кажущейся такой далёкой), я ещё раз убедился в двух вещах. Во-первых, что сделано – то сделано, и руку вспять не повернёшь. Ну, а, во-вторых, Мона был права, когда крутила пальцем у виска, узнав, что в моём доме нет ни сигнализации, ни тревожной кнопки. «Дурак», - сказала она тогда, - «что ты будешь делать, если какие-нибудь маргиналы залезут к тебе среди ночи? Думаешь, сумеешь в темноте добраться до пистолета в ящике? И ради всего святого, Марк, убери его из-под подушки, пока не вышиб себе мозги спросонья!» Я тогда отмахнулся, кажется. А сейчас имел последствия во всей красе, сидя связанный скотчем, пока двое бандитов обыскивали мой дом. Была и хорошая новость – скотч, к счастью, имел свойство растягиваться.
- Смотри-ка, чё я нашел, - обратился Альваро к подельнику, выходя из моей спальни. На пальце он крутил пистолет – тот самый, что полгода назад подарил муж Анны. Теперь я вообще не представлял, что мне поможет.
- Осень хоросо! – Одобрил японец, а я неожиданно для себя прыснул и рассмеялся, чем обратил внимание обоих бандитов на себя.
- Тебе что-то кажется смешным, придурок? – Пройдя ко мне через всю комнату, спросил Альваро.
- Да ладно, смешно же говорит! Такеши, вот объясни мне, как за двадцать лет жизни бок о бок с американцами, но так и не научиться нормально разговаривать?
Вместо ответа, японец также неспешно, с истинно самурайским спокойствием прошествовал ко мне через всю комнату и без предупреждения съездил мне по лицу прикладом пистолета.
- Твою мать! – Я отшатнулся, а от тупой боли во всей голове перед глазами пошли темнее пятна. Тем не менее, я чувствовал странное удовлетворение. Не дождутся эти головоногие просьб пощады, хрена им лысого, однозначного.
- Чё ты лыбишься, дебил? А.. – Мексиканец улыбнулся, опустившись передо мной на корточки, в руках у него был пистолет. – Ты, похоже, не догадываешься, что с тобой произойдет. Рассказать ему? – Вопрос был обращен к подельнику, судя по всему, именно японец из этих двоих был главным. Тот безразлично повёл плечами, продолжая разбирать мои вещи. – Сейчас мы закончим искать то бабло, которое ты украл у нашего босса, потом погрузим тебя в машину, а потом отвезём обратно к нему.
Мысль о том, чтобы вновь встретиться с криминальным авторитетом, явно затаившим обиду, показалась не сильно удачной, о чём я сразу же сообщил. И снова получил по лицу.
- Твоего мнения никто не спрашивает!
- Но у меня нет никаких денег.. – Потрогав языком расшатавшийся от ударов зуб, я сплюнул на пол кровь и пожал плечами. – Дебилоиды, вы что, серьезно считаете, что, укради я пол-лимона, уехал бы сюда? Вы в себе вообще?
- Завали, пока я снова тебе не врезал! Уж не думаешь ли ты, что мы склонны верить хоть одному твоему слову?
- Ну.. вообще да, резонно, - согласился с бандитами я, с большим усилием стараясь растянуть скотч за спиной.
- Каким, к слову, нужно быть дебилом, чтобы надеяться, что всё, что ты сделал, сойдет тебе с рук, а?
- Не знаю. Ты лучше нам объясни. - Я резко повернул голову к входной двери, услышав знакомый голос, Альваро и Такеши последовали моему примеру. В дверях стояла Анна, держа в вытянутой руке пистолет и целясь в мексиканца рядом со мной.
Не говоря ни слова, она возвела курок, и, не дрогнувшей рукой, нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел.
- Ааааа! Сука! Долбанная сука! - Раненый Альваро от жуткой боли повалился на пол, а я тут же пнул его в окровавленноё плечо, чтобы мексиканец, отупев от болевого шока, потерял сознание.
- Анна, какого хера ты здесь делаешь?! – Я чувствовал, что осталось совсем немного, чтобы выпутаться из липкого материала, а повернувшись всем корпусом обратно к подруге, обнаружил, что второго бандита она держит на прицеле. Впрочем, как и он её. Очная ставка длилась не больше минуты, но напряжение в воздухе чувствовалось такое, что вздумай кто зажечь спичку – и дом бы взорвался к чёртовой матери.
- Ты хоросо стреляешь, девочка? – С характерным азиатским акцентом спросил Такеши, точно так же, как и Анна, возведя курок. И зная этого человека, я нисколько не сомневался в том, что он способен выстрелить в женщину. Удивительной души ублюдок.
- Даже слепой попадет в человека с двух метров, - процедила в ответ блондинка. – Рука у меня не дрогнет, можешь не сомневаться.
- Wakarimashita [1], - улыбнулся японец, и, вдруг, отвёл руку в сторону, не глядя, целясь в меня. – А если я застрелю его?
Я надеялся, что внутренняя борьба на лице Анны показалась заметной лишь мне.
- Тогда.. – Анна поджала губы, и крылья её носа слегка дрогнули, - это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни. Bakayarou[2].
Такеши широко улыбнулся, но целиться в меня не перестал. Мне была нужна ещё минута, чтобы освободиться.
- Ты ругаешься, как мужчина, - заметил он, так и не посмотрев в мою сторону, - но, сможешь ли ты действовать, как мужчина?
За секунду до того, как азиат закончил говорить, я понял, что он собирается сделать. Скотч, наконец, поддался, и я, схватив первое, что попалось на глаза (впервые «Золотое перо» - ежегодная журналистская награда - оказалось действительно полезным), швырнул в него.
- Осторожно!
Такеши отвлекся ровно на долю секунды, что и спасло Анну от смерти. Пуля прошла вскользь, совсем рядом с её головой, лишь слегка опалив волосы, и с характерным звуком попала в дверной косяк. Чудо. Рывком поднявшись на ноги, я вооружился пистолетом мексиканца, и теперь уже мы вдвоём с Анной, из разных углов, целились в японского бандита. Он больше не улыбался и не сводил глаз с Анны, а я боковым зрением видел, как приходит в себя Альваро.
- Знаес, Марк, - обратился он ко мне, перезаряжая пистолет, - я осыбался насчет тебя. Смерть тебя не пугает, и за это я тебя уважаю. Но если я сейчас убью эту зенсину, мне будет всё равно, если ты застрелис меня. – Такеши усмехнулся, наконец, посмотрев на меня. - Потому что я тоже не боюсь смерти.
- Заявление, достойное истинного самурая, - уже третий раз за сегодняшний вечер раздался голос из дверного проёма, но, ни мне, ни Анне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит. Хорошо поставленный и умиротворяющий, как у телевизионного диктора, с едва слышным, даже для очень чуткого уха, русским акцентом - так разговаривал только один человек. И да, я впервые был рад присутствию мужа Анны.
У Андрея Фарбера тоже был пистолет – точно такой же, какой и у его жены, но общее напряжение, в отличие от меня, Анны и Такеши Сакамото, ему не передавалось. Создавалось впечатление, что он просто пришел в гости.
- А это есё кто?! – Слишком много пистолетов теперь было нацелено на японца, и тот лихорадочно соображал, что делать дальше.
Андрей, тем временем, казалось, что не обращал на него внимания. Он коснулся виска Анны тыльной стороной пальцев, заметив, что тот слегка опален, потом рука опустилась ниже, уверенным движением обвив её за талию.
- Милая, опусти пистолет и встань мне за спину, - также спокойно обратился он к жене, однако несмотря на общую мягкость тона и формулировки, я понял, что это совсем не просьба. Анна тоже это поняла, молча подчинившись, лишь злобно сверкнув в сторону мужа глазами. И когда Андрей Фарбер убедился, что его жене ничего не угрожает, он обратился ко мне, не сводя глаз с целившегося теперь в него японца.
- Марк, я видел пулю в двери. Она из твоего пистолета? – Я молча помотал головой в ответ, и Андрей понятливо кивнул, теперь обратившись к Такеши, который выглядел немного сбитым с толку таким поворотом событий.
- Стало быть, кто-то из вас двоих стрелял в мою жену? – Андрей сделал шаг вперед, подходя к Такеши ближе, на что тот незамедлительно среагировал, схватив оружие обеими руками. Что-то пугающее было в облике Андрея – это чувствовал даже я, не говоря о Такеши. Андрей остановился в шаге, и, не говоря ни слова, выстрелил оппоненту в ладонь.
- Kisama!![3] – Такеши согнулся пополам, пистолет выпал у него из рук, а от следующего удара прикладом по лицу распластался на полу. Андрей стоял над ним, больше не улыбаясь, даже глазами, а дуло пистолета указывало прямо в окровавленное лицо.
- Андрей, не надо! – Я ни разу не слышал, чтобы голос Анны звучал так, как он звучал сейчас. Она метнулась, было вперед, но застыла на месте, услышав властное «стой».
- Милая, уже совсем скоро всё закончится. Марк, наш мексиканский друг приходит в себя, свяжи его.
Я послушался беспрекословно, даже не думая сейчас спорить с этим человеком. Связав бездыханного Альваро скотчем, я посмотрел на Анну через всю комнату, заметив, что она неотрывно и напряженно смотрит на своего мужа.
- Это ты выстрелил в неё? – Повторил свой вопрос Андрей, перезарядив пистолет. Такеши смотрел на него молча и злобно, и Андрей, вздохнув, предупредил. – Будешь молчать, выстрелю в коленную чашечку. Я, как хирург, могу тебя уверить, что после брюшной полости, это – самое болезненное место, куда можно получить пулю.
- Я! Это я в неё стрелял! Аааа! – Вопль Такеши заглушил звук выстрела. А когда тот схватился за ногу, свернувшись в позу эмбриона, стало ясно, что Андрей выполнил то, о чём предупреждал, и ответ не имел никакого значения.
- Если бы ты попал в неё… даже думать не хочу, что бы я с тобой сделал в этом случае, дерьма ты кусок.
Воцарившееся в моей гостиной молчание разбавлялось только слабым поскуливанием человека, которому секунду назад раздробили коленный сустав.
- Марк, - снова позвал меня Андрей, по-прежнему не обращая никакого внимания на свою жену. – Нужно стереть наши отпечатки с оружия, помоги мне.
- А что с этими двумя? – Я кивнул в сторону бандитов на полу, по правде говоря, не имея никакого представления, что делать дальше.
- Предоставь это мне, я сейчас позвоню знакомым. Анна, присядь пока, мы скоро.
- Да пошёл ты!
На крик мы обернулись практически синхронно, с абсолютно одинаковыми выражениями лиц. Анна смотрела на Андрея, и исходившая от неё агрессия походила на электричество. Вне всякого сомнения, вздумай кто-либо сейчас до неё дотронуться, схлопотал бы смертельный заряд.
- Милая? – Андрей нахмурился, обернувшись к жене всем телом и подойдя ближе. – В чём дело? Я понимаю, это ужасный стресс, ты могла испугаться, и..
- ДА ЧЁРТА С ДВА, АНДРЕЙ! – Анна отпрянула назад от мужа, вырвав свою ладонь из его рук. – Сколько можно считать меня хрустальной принцессой?! Я не развалюсь от любого неосторожного слова! Я могла САМА убить этих двоих! Марк, скажи ему!
Я, ни разу не ожидавший, во-первых, такой внезапной семейной сцены, а во-вторых, срыва со стороны Анны, только согласно кивнул, стоило чете Фарберов одновременно посмотреть в мою сторону. Анна продолжала.
- Меня вконец задолбало (нет, она использовала не это слово) твое вечно виноватое выражение лица, когда ты смотришь на меня! Как ты пытаешься меня оградить от любых стрессов – даже с долбанутой (и не это) соседкой, выгуливающей своего пса на нашей территории пошел разговаривать сам! Я – не тепличное растение! Я могу сама о себе позаботиться, и я позаботилась бы! Я это знаю, ты это знаешь, даже Марк, блин (совсем не это слово), это знает! – Она ударила себя в грудь открытой ладонью и понизила голос, стараясь говорить ровно, но я всё равно слышал нотки раздражения. – Ты ведь сам учил меня стрелять…
Непроницаемое лицо Андрея Фарбера было похоже на восковую маску с очень тёмными глазами. Он молчал, а я надеялся провалиться сквозь землю. Почему-то казалось, что вздумай они заняться сексом посреди моей гостиной, я бы не чувствовал себя так неловко, как став свидетелем ссоры.
Самое ужасное заключалось в том, что я вдруг понял её причину. Ещё я понял, почему Анна начала со мной общаться, когда я только приехал, и почему продолжила это делать, а также, почему с её стороны не было никаких намёков-попозновений в мою сторону. Глядя на её искаженное злостью лицо своей, я понял, что во мне она нашла человека, который_её_не_жалеет, и никакой романтики здесь не было и в помине. Для жителей города Цветочные Холмы она была женщиной, которую чуть не убил какой-то наркоман, для мужа - напоминанием его собственной безответственности, и лишь я один видел в ней того, кого она бы сама хотела в себе видеть. Более того, внимательного наблюдения за этой женщиной в течение последних полугода было достаточно, чтобы сделать вывод, очевидный мне и ей, но не Андрею: Анна никогда не была жертвой. Ни в физическом плане, ни в моральном, и именно поэтому так злилась из-за гиперопеки мужа.
- Ребят.. – Я подал голос, чувствуя себя крайне неловко, хотя, видит Джа, не чувствовал так себя уже очень давно. – У нас тут, как бы два, раненых тела и всё в кровище. Может вы дома отношения довыясняете?
- Марк прав. – Тут же согласился Андрей, и, обойдя жену, вышел за дверь, сказав нам напоследок, - Скоро приедут мои знакомые, посидите оба в патио пока, чтобы им не мешать.
Повисшая тишина была недолгой. Я переступил через отключившегося прямо на полу Такеши, направившись на небольшую террасу, названную громким словом патио, а Анна, также молча, последовала за мной.
***
- Что бы там ни было, тебе нужно ему рассказать. - Пару минут молчания и полсигареты спустя, подытожил я. Мы курили молча, но она отозвалась сразу же, даже не уточняя, словно мы общались телепатически.
- Я убила человека. – Анна выдохнула дым, держа сигарету губами, без помощи рук. Ей, очевидно, хотелось, чтобы фраза звучала веско, но случившееся сегодня заметно понизило мой эмоциональный градус. Либо я просто был готов это услышать. Сделав глубокую, до жжения в лёгких затяжку, я внимательно посмотрел на неё и вдруг улыбнулся.
- Анна, твой муж был готов убить другого человека за то, что тот выстрелил в тебя. Неужели ты считаешь, что он бы тебя не поддержал, узнай, что ты сделала это, чтобы спасти свою жизнь?
- Это другое. – Возразила она, протянув руку к столу и взяв оттуда пепельницу.
- Ты так считаешь? А, по-моему, одно и то же. Как всё было на самом деле?
Рассказанная Анной история начиналась точно так же, как та, что рассказал мне её муж несколько месяцев назад. Она действительно возвращалась домой на машине, мотор действительно заглох, а из леса действительно появился забулдыга-наркоман.
- Никакого оружия у него не было, иначе он бы воспользовался им сразу, но если бы я не вышла из машины, он бы сломал мне стекло. Поэтому я вышла, мы подрались..
- Вы подрались? – Я старался придать собственному голосу как можно больше скепсиса.
- Ага. Ну, ему была нужна моя машина, а я хрена лысого бы отдала её просто так. И знаешь, всё могло бы кончиться печально, - Анна потушила окурок в пепельнице, - несмотря на то, что мужик явно плотно сидел на героине, он был всё-таки оставался мужиком, и был физически сильнее меня, если бы в один момент я не зарядила ему в висок булыжником.
- Прямо в висок?..
- Прямо в висок. Острым камнем. Короче, когда я поняла, что убила его, он уже лежал на земле с пробитой головой. - Я только покачал головой, пока Анна продолжала повествование. – Оказавшись за несколько миль от города с трупом под ногами, у меня оставалось два варианта: либо положить его в багажник и поехать в полицию с повинной, либо..
- Избавиться. – Закончил за неё я, а Анна согласно кивнула.
- Да. Поэтому я погрузила его в машину, приехала к ближайшему обрыву, пересадила его за руль и скинула машину в озеро. А под вечер пришла домой. Марк, понимаешь.. я не могла рассказать об этом Андрею. У меня не хватало духу. Он бы.. не понял меня.
Я выдохнул дым, в отличие, от Анны выбросив бычок щелчком, а ну затушив в пепельнице.
- Но рассказала мне.
- С тобой всё иначе. Мы с тобой одинаково думаем и одинаково действуем, Марк. – Анна подняла на меня внимательный взгляд, и мы какое-то время просто смотрели друга на друга. – Ты очень хорошо чувствуешь меня саму и мои мысли, будто читаешь их. Ты ведь и сам догадался, что я собиралась сказать, правда?
- Ты с такой многозначительной миной это говорила, что в голову приходили только два варианта: либо раньше была мужиком и сделала операцию по смене пола, либо кого-то убила, - признался я, доставая вторую сигарету. Анна никак не отреагировала на шутку, и я, вздохнув, продолжил. – Ты ведь любишь его?
- Да, - она ответила без промедлений, но я не ощутил никакой досады по этому поводу. Вероятно, даже та часть меня, которая всё это время была к ней неравнодушна, наконец, поняла бессмысленность попыток. Анна всё это время была влюблена в собственного мужа, и он любил её не меньше. Единственным, что мешало их браку, была эта придуманная ложь, из-за которой всё и пошло по наклонной. Честно говоря, я нисколько, в отличие от Анны, не сомневался, что Андрей Фарбер отреагирует нормально. Поэтому и сказал, что сказал:
- Тогда думай о том, что избавишь его от чувства вины. Он погряз в нём не меньше, чем ты – в своём собственном.
Анна смотрела на меня очень долгим, немигающим и нечитаемым взглядом, а я курил, выдыхая дым вверх. Наконец, она неуверенно улыбнулась.
- Так просто?
Я не удержался, улыбнувшись в ответ, но с вопроса закатил глаза. Даже самые умные женщины склонны всё драматизировать и усложнять.
- Анна, ну не тупи.
Подруга молча покачала головой в ответ, не переставая улыбаться, а проходя мимо, коснулась моего плеча тонкой рукой, через плечо бросив:
- Ты тоже.
Они с Андреем уехали через пару минут, а я теперь точно знал, что должен сделать.
***
- Марк? – Понадобилось около пяти мелких камешков, чтобы окно, в которое я их швырял, распахнулось. Мона сонно тёрла глаза, глядя на меня со второго этажа. Она как-то обмолвилась, что снимает квартиру над небольшим ресторанчиком, а я слишком привык подмечать мелкие детали, чтобы не запомнить этот факт. – Тебе часы подарить? Четвертый час на дворе!
- У меня важное дело!
- Ты что, опять обкурился, окаянный? – Она перегнулась через подоконник, поставив на него локти, а я обратил внимание на весёленькую пижаму, в которую она была одета.
- Нет! Но дело и правда важное, спустись, расскажу.
- Блин, если это какая-то шутка, Томпсон, я тебя изобью так, что мама родная не узнает… - Мона скрылась из окна, и голос её доносился со второго этажа не очень чётко. Потом я услышал стук входной двери, легкие шаги по ступенькам, и через пару минут девчонка оказалась на крыльце. – Ну что там у тебя?
Я смотрел на неё и не мог понять, что до этого мешало разглядеть, насколько она привлекательна. Вернее, мог, конечно – когда тебе за восемнадцать, самоанализ протекает куда быстрее и плодотворнее. Мона скрестила руки на груди и вопросительно повела плечами.
- Ты меня пугаешь, Марк.
А ведь я тоже ей нравился. И совпадали у нас не только вкусы в музыке и кино: она разделяла мои взгляды на жизнь, особенно те, что касались долгосрочных обязательств, имела схожее чувство юмора, повторяла те же самые «коронные» фразы, и самое важное, не просто понимала, а активно использовала в речи сарказм и иронию. Я никогда не лез за словом в карман, но пока мы бродили по тому торговому центру, ей периодически удавалось легко и непринуждённо уесть меня. Мы не переставали разговаривать ни на минуту, пока ходили по магазинам, но я был слишком увлечён Анной, чтобы осознать, что встретил своего настоящего духовного близнеца. Интересно, она сама это понимает?
- У тебя что, веснушки?
Мона сморщила нос и, очень по-кошачьи фыркнув, ответила вопросом на вопрос:
- А ты что, только что заметил?
- Ага.. – Повисла недолгая пауза, но, как мне показалось, и я, и она знали, о чём молчим. – Мона..
Как странно и сложно оказалось подобрать слова. Я ведь не старшеклассник, приглашающий понравившуюся девочку на выпускной. С другой стороны, «предлагать встречаться», когда ты разменял четвёртый десяток, звучит как-то… умственно отстало. И, тем не менее. – Будешь со мной встречаться?
Мона не выглядела сильно удивленной. Она вообще не выглядела удивленной, скорее, озадаченной. Так, выдержав небольшую паузу, она зевнула и спросила:
- Не, ну а это не могло до утра подождать?
- Ты не хочешь? - Что ж, это было бы вполне справедливо. Хотя и обидно, конечно – про..терять такой шанс.
- Да хочу, конечно, оболдуй! – Покачала головой Мона, наконец, улыбнувшись, - но я тебя уверяю, мой ответ бы не изменился, если бы ты пришел в дес… ммм!
Я поцеловал её, молча притянув к себе за руки и так и не дав закончить фразу. Поцелуи с разными женщинами, закономерно, имели разный характер. Поцеловав Анну вчера вечером, я чувствовал желание – острое и пронзающее насквозь, это был разрушающий поцелуй. Тем более, она его не хотела, а просто на миг отпустила самообладание и поддалась мне. Сейчас я это понимаю, словно с глаз упала пелена, но тогда – тогда я не чувствовал ничего, кроме жгучего желания подхватить Анну на руки и разложить на ближайшем столе.
С Моной же всё было иначе – я чувствовал умиротворение, а ощущение правильности происходящего накрыло с головой, и, закрыв глаза, я положив вторую руку ей на талию. Поцелуй созидания, поцелуй «Хватит быть кретином, Марк, посмотри, какая девушка находилась рядом, пока ты подбивал клинья к замужней подруге», долгожданный поцелуй.
- Зайдешь? – Она отстранилась первой, а я мягко улыбнулся и покачал головой.
- Кто-то там спать очень собирался. Проспишь завтра работу – я же буду виноват. В другой раз, солнце.
- Ещё скажи, что у тебя голова болит, - отозвалась мелкая ехидна, выворачиваясь из объятий, а я ущипнул её за бок и защекотал, - Ааа! Ну хватит, перестань! Всё- всё, иду спать!
- Я тебя встречу завтра, - отпустив её, я убрал руки в карманы, ощущая себя эдаким местным хулиганом, приударившим за самой красивой девочкой в школе.
Мона обернулась на пороге, держась обеими руками за дверной косяк.
- Я заканчиваю в..
- Полпятого, я знаю.
- А ты знаешь, что следить за расписанием других людей – довольно жуткое вообще занятие? Ааа! – Завизжав, когда я сделал вид, что кинулся за ней, она исчезла в коридоре, а я направился домой.
***
В моей жизни, особенно в прошлом, было много женщин, а в более-менее серьезных отношениях состоять приходилось три раза. Каждая новая женщина поначалу казалась идеальной, но, со временем, когда конфетно-букетный период заканчивался, во всех моих пассиях прослеживалась одна общая черта: они все, как выяснилось, секс с моим мозгом обожали больше, чем секс конкретно со мной. А я – выбирая между собственным комфортом и наличием под боком самки, всегда выбирал первое, и именно поэтому, дожив до тридцати двух лет, ни разу не был женат.
Наши же с Моной отношения переросли из дружбы, чего я никогда не одобрял, и с самого начала имели немного другой характер. Я в жизни не встречал более самодостаточного человека, и был, хотя и немало этим фактом удивлен, но поняв, что к чему, пришел в восторг. Видя, что я занят, она моментально находила себе занятие, будь то незаконченная работа, одно из многочисленных хобби или просто разгадывание кроссвордов, и, зачастую, это мне приходилось добиваться её внимания («Ну, Маарк, дай дочитать!).
Она также выгодно отличалась от моих предыдущих женщин тем, что умела чувствовать настроение и атмосферу в доме: мы могли промолчать весь вечер, если оба устали на работе, и она не устраивала истерик на тему, что мы мало общаемся; могли валяться в кровати до позднего вечера, устроив марафон фильмов Фрэнсиса Форд Копполы и потом подражать разговору итальянских мафиози, а могли с гоготом носиться по дому и бить друг друга подушками. Словом, если обычно мне приходилось противопоставлять собственный комфорт отношениям, и, в конечном итоге, выбирать одно из двух, то сейчас ничего из этого делать не приходилось, и меня переполняла эйфория.
- Что пьешь? – Оторвавшись от видеоигры, спросил я Мону. Обнаружив в моем доме блендер и соковыжималку, она пришла в восторг и следующим вечером явилась с огромным пакетом фруктов и овощей.
- Попробуй - узнаешь, - лукаво отозвалась Мона, размешивая ложкой с длинным черенком странное пойло непонятного цвета.
- Нет уж, второй раз я на это не куплюсь, - поднявшись из-за компьютера, я обошел кухонную стойку и обнял Мону со спины, подозрительно глядя на перемешиваемое ложкой. – Одного раза было достаточно. Что ты туда намешала тогда? Авокадо, банан, клубнику и перец халапеньо? Нет спасибо, сама свою жижу пей.
Да, забыл сказать. Одной из немногочисленных странностей Моны был извращённый гастрономический вкус. Для неё было вполне нормальным добавить в клубничное мороженое соус Терияки и закусывать всё это дело жареным огурцом. С другой стороны, это было её единственной странностью на данный момент, и пока она не приобщала меня к подобному питанию, ничего против я не имел.
- Сам ты жижа! – Запальчиво ответила она, пихнув меня локтём в бок. – А это дико вкусно: там банан, яблоко, слива и фисташки.
И в самом деле, по сравнению со всем остальным, звучало довольно безобидно.
- Похоже на детское пюре. Может, ты беременна? – Увернувшись от ещё одного удара локтем, я уткнулся носом ей в шею, ещё раз недоверчиво посмотрев на адское варево. – Всего четыре ингредиента?
- Ну.. ещё томатная паста и сметана..
- ФУ! Нет, радость моя, сама пей эту вкусняшку.
Что она и сделала – абсолютно невозмутимо и не обращая никакого внимания на моё выражение лица.
- Отвезешь меня домой? – Я удивленно обернулся на неё, забыв до конца потянуться и так и застыв с поднятыми локтями.
- Я почему-то решил, что ты сегодня останешься, ну да ладно.
- Не, не могу, кот голодный дома. Давай в другой раз? Соседку попрошу с ним посидеть.
Ещё одна странность: мы встречались уже почти четыре месяца, и за это время у нас ни разу не было секса и она ни разу не оставалась у меня на ночь. Ни единого. Сам не знаю, почему этот момент меня не настораживал так, как должен был. Иными словами, встречаясь с кем-угодно другим, я бы уже давным-давно забил тревогу, но с Моной… возможно, всё было хорошо и шло своим чередом. Не то что бы мне не хотелось с ней секса – нет, что за бред, хотелось, конечно! Раньше, к примеру, я вообще не понимал, зачем ПРОСТО спать с женщиной в одной постели, но именно в этот раз я был не против подождать, пока всё разрулится само собой.
- Ты кидальщица, ты в курсе?
***
Разумеется, я переоценил себя и свою силу воли. Через неделю, когда в очередной раз отвозил её домой, в один момент не удержался и спросил:
- Мона, что происходит?
- В каком смысле? – Моментально отреагировала она, не поняв, о чём речь. А я понял, что меня уже не остановить.
- Большом и толстом! Позволь задать тебе один крайне важный вопрос, который мы не поднимали до этого.
- Ээ.. давай.
- Ты девственница?
- Нет, конечно! Дурак, что ли? – Облегченно выдохнула она, откинувшись на сиденье и сразу поняв, о чём речь. – Марк, я тебе кое-чего не рассказала о себе...
Я глубоко вздохнул. Начинается. Всё было слишком уж прекрасно и замечательно, а так не бывает. Морально приготовившись услышать какую-то адскую жесть, я впился пальцами в руль.
- У меня… уже давно не было секса.
Она сделала паузу, а я театрально поднял и опустил брови, показывая, что готов слушать дальше.
- Ну.. и это как бы всё.
- Всё? – Я не верил, поэтому переспросил, интонационно выделяя каждое слово. – То есть, причина наших братско-сестринских отношений в том, что у тебя давно не было секса? И всё?
- Ну да, - она кивнула и пожала плечами. - Я просто не хотела, чтобы это было скованно и неловко, вот и..тупила.
Не обращая внимания на правила дорожного движения, я развернулся, и мы поехали в обратном направлении.
- А долго – это сколько?
- Четыре, - тут же отозвалась она с улыбкой, не спрашивая, почему мы едем обратно.
- Да ладно?! У меня тоже!
Её глаза по размеру стали напоминать плошки.
- У тебя тоже не было секса четыре года?!
Я резко дал по тормозам, так что, не будь мы пристёгнуты, улетели бы в лобовое стекло.
- Какого хрена, Марк?!
- ЧЕТЫРЕ ГОДА?! У тебя четыре года не было секса?! Почему?!
- Ну, я не люблю, когда посторонние люди тычут в меня посторонними частями тела! Не все женщины перманентно хотят секса, а бешенство матки – удел кошёлок с низким уровнем интеллекта! Прошлый парень захотел расстаться, и с тех пор просто не хотелось, вот и всё…
- Я хочу тебя сейчас.
- А я тебя.. аж скулы сводит. Но боюсь, - она неловко улыбнулась, а я не удержался и в ответ и изобразил звериный оскал.
- Меня-то?
- Будешь ржать - передумаю, и поедешь домой помогать себе сам!
Угроза показалась нешуточной, так что я моментально заткнулся, нажав на педаль газа, так что машина снова дёрнулась с места. Мона удивлённо посмотрела в окно, когда мы проехали мой дом, а я тут же ответил не незаданный вопрос.
- Солнце, четыре года не было секса – это как всю жизнь не было секса. Мы едем в отель, будем праздновать, пить шампанское, есть устрицы, а потом..
- Четыре года, Марк, - напомнила Мона, - какие ещё к чёртовой матери устрицы? Тормози!
Я снова широко улыбнулся, на этот раз, уже осознав собственную тупость, и послушно притормозил у обочины на просёлочной дороге. Тут же раздался щелчок ремня безопасности, и через пару мгновений Мона оказалась у меня на коленях, сидя верхом. В темноте её тёмные глаза казались шалыми и совсем бездонными.
- Приглашения ждёшь? – Шёпотом спросила она меня, не отводя взгляда первая.
- Не понимаю, как можно добровольно от тебя отказаться.
Стёкла в машине запотели практически моментально.
***
- Знаешь, как зовут моего кота?
- А он у тебя действительно есть? Я думал, он был частью отмазки.
Мона лениво пихнула меня в бок, и, вытянув руки над головой, потянулась. Разумеется, одного раза в машине после длительного воздержания нам обоим было мало. Кое-как добравшись до дома (ездили когда-нибудь с девушкой на коленях? А в девушке?), мы не стали включать свет и занялись этим на кухонных тумбах, один раз на стуле, и только потом уже добрались до постели, на которой впоследствии отдыхали. Скованности, охватившей Мону поначалу, и след простыл, а в её ленивых движениях я, не без удовольствия, заметил абсолютную удовлетворённость.
- Мне его два года назад подарил бармен Карл, помнишь такого? – Перевернувшись с живота на бок, она сдула упавшую на лицо светлую прядь, а я протянул руку, помогая улечься удобнее.
- Такого забудешь, - фыркнул я, поглаживая точёный бок.
- Причем, подарил котёнка уже названным. – По тону было слышно, что она улыбалась. А ещё – что ей хотелось, чтобы я сам спросил.
- Ну и как же назвали кота?
- Секс, - Мона захихикала, а я моргнул и тоже рассмеялся.
- Кот Секс?
- Кот Секс. Ну, Карл сказал: «чтобы хоть какой-нибудь секс у тебя был, дорогуша-а».
Не помню, когда в последний раз я так ржал.
Мы проспали до утра, не просыпаясь, но уже за завтраком, судьба кота Секса снова меня взволновала.
- Слушай. – С третьего раза у меня, наконец, получился сносный омлет. Вид раздетой Моны концентрации никак не способствовал, но, разумеется, просить её одеться я не стал.
- Мм? – Жуя, кивнула та.
- А как твой кот у тебя живет? Ты же постоянно или на работе, или у меня. Он у тебя с тоски там не одичает?
- Ну.. – проглотив омлет, она пожала плечами, - я сама уже об этом думала, но а какие есть варианты?
- Ну.. – передразнив Мону, я развёл свободной рукой, за что чуть не получил по лбу ложкой, - пусть у меня живет. Потому что ты очень заблуждаешься, если считаешь, что теперь я тебя отпущу.
- ..Сказал маньяк-убийца своей новой жертве, - улыбнулась мелкая ехидна и махнула рукой. – Ладно, я подумаю об этом.
Думала она два дня, а на третий приволокла своего шедеврального кота, шедевральную подстилку кота, шедевральную миску кота и шедевральный лоток кота.
- Какой он жирный! – Воскликнул я, садясь перед огромным рыжим котом на корточки и аккуратно погладив чудовище между ушей.
- Сам ты жирный, он просто пушистый!
- Да-да-да, конечно!
Кот мяукнул почти басом, по очереди моргнув зелеными глазами-фонарями. А я теперь точно знал, что в моём доме всегда будет
Секс.