у лукоморья дуб зелёный
златая цепь на дубе том
ещё наручники и плётка
и надпись клуб бдсм
© народное
Говорят, перед внезапной смертью перед глазами пробегает вся жизнь. Влеты, падения, свершения, неудачи – всё это мелькает с огромной скоростью, как нарезанные кадры старой киноплёнки на кинопроекторе. Секунды растягиваются в часы, а когда плёнка обрывается – как правило, очень резко и внезапно – всё пропадает, и со всех сторон обволакивает тьма. Я это к чему…
Не знаю, как там насчет внезапной смерти, но аккурат такое же чувство я испытал между вопросом: «Выйдешь за меня?» и последовавшим почти мгновенно ответом: «Ну конечно, Марк!»
И самым первым, что мы сделали в новом статусе жениха и невесты (помимо спонтанного секса в машине средь бела дня), это решили снять жилье побольше. Тот дом, где я жил последние два с половиной года, идеально подходил для холостяка, но с появлением в жизни Моны и её кота, пространства сразу же стало ощутимо не хватать.
К счастью, телефон агента по недвижимости я, каким-то чудом, умудрился не потерять, и уже через пару дней подходящий вариант был найден. Дом, который нам предлагалось снимать теперь, находился совсем рядом, буквально через две минуты на машине. Мона оценила каменную кладку, тут же сообщив, что та хорошего качества, что редкость для такого места, а зайдя внутрь, мы замерли на пороге. Интерьером этот дом поразительно напоминал… мой предыдущий.
- Жуть какая... – Я так и не понял, кто именно из нас двоих это пробормотал, а окинув взглядом помещение, я вопросительно посмотрел на переминающегося с ноги на ногу агента. – Почему он выглядит так же?
Новый дом был похож на старый не только цветом стен и мебелью, но и планировкой: такая же большая гостиная\кухня\столовая и две двери на северо-востоке. Казалось, прошлый дом, каким-то образом просто увеличили в размерах изнутри.
- Понимаете.. – тут же заблеяла агент и поведала удивительную историю. Оказывается, несколько лет назад руководство города, желая привлечь жильцов, затеяло стройку жилого района. Все дома в том районе выглядели по-разному снаружи, отличались количеством комнат и размерами оных, но внутри имели один и тот же базовый вид. – Ну и вот, построить – они-то построили, а продавать дома оказалось некому, поскольку строили на совесть, и слишком уж высокой вышла себестоимость. Местные такого себе позволить не могут, вот они теперь и сдаются.
- Кто сдаются, местные? – Прогуливаясь по гостиной и окидывая её профессиональным взглядом, Мона пропустила мимо ушей все словоблудие, «включившись» обратно только под конец повествования.
- Да нет же, дома эти!
- Ну что, как тебе? – Обойдя дом с экскурсией, мы стояли на крыльце, пока агент неподалёку гремела ключами, пытаясь найти на связке нужный.
- Ну… Откровенно говоря, вариант это очень неплохой. Стены ровные, на полу паркет, в ванной – даже из тиса, специально для ванных. Хорошо использовано пространство, много воздуха, и, в теории, это можно превратить в очень интересный проект, со временем.
- Спасибо, мадам архитектор! – Весело заключил я, и примирительно улыбнувшись, качнул головой. – Я имею ввиду, как он тебе? Нравится – берём, нет – поехали смотреть дальше.
- Нравится, нравится! Обои, в любом случае, можно переклеить, - задумчиво добавила Мона, и вдруг хитро улыбнулась. - И спальня хоть теперь не выглядит, как комната старой девы девятнадцатого века.
- Да нормальная была спальня, я что, вглядывался в те обои?!
- Как можно не заметить крупный рисунок в цветочек?!
Словом, именно в том доме мы и остались.
***
Готовиться к свадьбе оказалось неожиданно увлекательно. Не понимаю, почему женихам от этого дела принято открещиваться и буйно отмахиваться обеими руками – когда Мона неожиданно приволокла несколько огромных папок с расцветками, образцами тканей и самыми разными темами, меня от всего этого дела было арканом не оттащить.
Хорошо, что спорить не пришлось: ни ей, ни мне не хотелось стандартной свадьбы в саду под цветочной аркой, в окружении многочисленной родни. Да я, собственно говоря, на этот счет и не был сильно удивлен. Скорее, удивился бы, если моя невеста вдруг захотела платье-торт, и чтобы маленькие девочки в венках, поддерживая его шлейф, одновременно разбрасывали повсюду лепестки роз. Более того, продумывая всё до мельчайших подробностей, мы намеревались избежать всех возможных свадебных клише.
- Так что с цветом, в итоге? – Основное цветовое решение свадьбы выбирала Мона, по той причине, что разбиралась в них лучше. Ну и потому, что первая крикнула: «Чурявыбираюцвет!»
- Это будет сентябрь, так что я думаю, надо остановиться на тёплых тонах: медовый, топлёное молоко, вкрапления карамели. – После долгого молчания и не менее долгих размышлений, наконец, изрекла Мона.
- А ничего у нас не слипнется от мёда и карамели, мм? – Я рассмеялся, повалившись на пол и разглядывая на свет квадратики разной ткани, а Мона легла рядом на живот.
- Не патока же! Так бы вообще зацементировалось. А вот из живых цветов мне нравятся пионы и фрезии, - пролистав журнал, она остановилась на развороте, как раз посвященному композициям из этих цветов.
- Фрезии ломаются от дуновения ветра, - повернув голову к фотографии, ввернул я, приобнимая Мону за талию и пытаясь уложить прямо на себя, - я за пионы.
Пытаясь улечься на мне удобнее, Мона, недолго думая, положила журнал свадебных платьев мне на лицо. Я не протестовал.
- Ты подумал насчёт первого танца?
- А то! – Живо отозвался я из-под журнала. – Предлагаю, для начала, включить «Рейнов из Кастамере»…
Мона засмеялась, упав с меня обратно на пол:
- «Ланнистеры шлют свои наилучшие пожелания»? Какой же ты коварный!
- Что, думала, в сказку попала? А мы ведь ещё даже не женаты… - Дотянувшись до бутылки с пивом, я сделал глоток. - Кстати, я придумал ещё одно клише! Никакого слайд-шоу из фотографий, показывающих нашу жизнь в обратном порядке и заканчивающихся младенческими фотками рядом друг с другом. Проектор – так вообще изобретение сатаны, его нельзя на свадьбы брать, как и диски с «Дискотекой 80-х».
- Точно! – Сделав пометку в блокноте с большим чёрным крестом на обложке, Мона, на секунду задумавшись, добавила: - А, ну и никакого: «давайте пройдемся паровозиком!», само собой.
- И той цитаты из Библии. – На удивленный взгляд Моны я моргнул и даже сел, опираясь на одну руку. – Ты что, шутишь? Ни разу не слышала? После выхода фильма «Спеши любить», она вышла в тираж и была использована на каждой – кроме шуток – свадьбе, куда меня приглашали.
Мона склонила голову, продолжая недоуменно хмуриться, а я, закатив глаза, с выражением продекламировал:
- «Любовь долготерпит и милосердствует, любовь не завидует и не превозносится, она не высокомерная и не грубая, любовь ничего не требует, она не раздражается и не мыслит зла, любовь превозносит всё сущее, верит во всё сущее, надеется на всё сущее и терпит всё сущее…»
- … Отстой. Отправляется прямиком в список!
***
- Ну и, короче, мы сошлись на том, чтобы сделать выездную регистрацию в старом поместье.
Деревянная веранда за домом Анны и Андрея выходила прямо к пруду, у которого мы и сидели. Для Дэвида и Хелен (в конечном итоге, счастливые родители, всё-таки, придумали, как назвать собственных детей) это был первый такой пикник. К счастью, апрель выдался тёплым, и оба младенца, лежа в специальных конвертах, неизменно жёлтого цвета, с интересом рассматривали шумевшие ветви старой осины у них над головами.
- В том поместье, о котором я думаю? – Подал голос занимающийся мясом Андрей, пока Анна ушла в дом за посудой.
- В старом особняке Готов, которое, по слухам, Мортимер подарил жене после рождения их второго ребёнка. – Я отошел от детей, и закурил, встав по ветру, чтобы до них не доносилось дыма.
-…А по другим слухам, он её сжег в камине того дома, - внезапно вернувшаяся Анна поставила блюдо с фруктами на стол и отошла к детям, проверяя, не успели ли те замёрзнуть. – Странное было семейство, откровенно говоря. Но как там всё было на самом деле, мы уже вряд ли узнаем. Но вообще там красиво, я была на экскурсии, - добавила после небольшой паузы Анна, забрав кусочек нарезанной паприки с подноса и отправив её в рот, - только не знала, что поместье сдается для мероприятий.
- А оно и не сдается. – Выдохнул я дым в сторону от Анны.
Последнюю неделю я и Мона вдвоём терроризировали управляющих поместья, поначалу категорически отказавших в проведении свадьбы на территории вверенного им архитектурного объекта. Телефон в особняке Готов, должно быть, успел раскалиться добела, но в итоге управляющие были взяты измором, и Мона отправилась вносить залог. Только отчего-то задерживалась.
- Привет, Мона! – Приставив руку козырьком к глазам, поприветствовал Андрей мою невесту, заметив её наверху. Спустившись вниз, выглядя какой-то взволнованной при этом, Мона направилась прямиком ко мне.
- Ну что, внесла залог? – Я улыбнулся, но она не ответила на улыбку, лишь поджав губы.
- Марк, мы не сможем пожениться в сентябре.
- Почему нет, у них занято? Вот же черти старые, а ведь чуть ли не мамой клялись, что никогда у них ничего не проводится!
- Нет, дело не в этом. – Мона выглядела так, словно очень сильно подбирала слова. – Понимаешь, Марк.. на нашей свадьбе я бы хотела в свое свадебное платье.. влезть.
Я нахмурился, откинув голову набок и немного назад.
- А почему ты не сможешь вл… не-еет! – Поражённо распахнул я глаза, а невеста кивнула, поджав губы.
- Ага.
- …Что, серьезно? – Мысли путались, и я не нашел ничего умнее, чем задать этот дурацкий вопрос, на который Мона тут же вскинулась:
- Нет, я прикалываюсь! Конечно, серьезно, Марк, что ты туп.. – договорить она не успела, потому что оказалась заключена в объятия, а наблюдающие за сценой Андрей и Анна понимающе переглянулись, с преувеличенным вниманием занявшись приготовлением пикника. Мы стояли так какое-то время, Мона совсем не шевелилась, а когда я отстранился, прочитал в её взгляде смятение.
- И что делать будем? – Задала она вполне закономерный, но показавшийся мне ужасно глупым вопрос. И хотя до этого момента мы не разговаривали о детях, как таковых, перспектива иметь ребёнка от любимой женщины меня не пугала от слова «совсем». Мона всё ещё была взволнована, поэтому ответил я серьезно.
- Родим ребёнка и будем жить себе, теперь вчетвером.
- Ну а свадьба?
- А что свадьба?
- То, что беременные невесты – это самое ужасное клише из всех возможных, Марк! Я не хочу быть на седьмом месяце на собственной свадьбе. И скомканную свадьбу тоже не хочу – а меньше, чем за два месяца только такую и получится организовать, потому что потом станет виден живот!
Это звучало резонно, и, подумав немного, я пожал плечами, всё ещё не видя проблемы.
- Тогда мы поженимся после того, как он родится. Или она. Или они. – Я улыбнулся, разворачивая невесту к Анне с Андреем, слабо хихикнув, когда услышал едва слышное Монино«сам рожай близнецов».
***
Даже в том что свадьбу, в силу некоторых обстоятельств, пришлось временно заморозить до лучших времен, чтобы ныне беременная и очень раздражительная невеста успела прийти в форму, я нашел положительный момент.
- Хорошо, что приглашения отослать не успели. Представь, какой бы случился переполох, узнай родня, что свадьба отменяется, и никаких народных гуляний с баянами и водкой в ближайшее время не предвидится, - весело поделился я наблюдением с Моной, в данный момент очень тщательно рассматривающей себя в зеркале, то в профиль, то анфас.
По подсчетам врача, к которому она наведалась в тот самый день, когда должна была внести залог за поместье Готов, первый триместр беременности был в самом разгаре («восемь недель, мисс Лазариди»), но никаких тому сопутствующих симптомов, в виде раннего токсикоза, не было и в помине. Именно из-за этого мы так долго оставались в неведении. Андрей позже объяснил, что организм каждой женщины очень индивидуален и нагрузку переносит по-разному: одни чуть ли не до дня Х продолжают работать и заниматься в спортзале в щадящем режиме, а другие утомляются, пройдя до почтового ящика и обратно. Мона принадлежала к первому типу женщин, практически не ощущая никаких неудобств своего положения. Зато их ощущал я – под влиянием гормональной перестройки темперамент моей невесты изменился довольно круто и совсем не в лучшую сторону.
- «Хорошо?» Это, по-твоему, хорошо? Томпсон, если ты передумал на мне жениться, лучше скажи сразу! – Ядовито подчеркнув первое слово, громко и грозно осведомилась Мона, глядя на меня через отражение. Я подавил желание закатить глаза – один раз так сделав, и крику было на весь дом, поэтому просто приподнял брови в самом невинном и непонимающем жесте на свете, не дав ей начать распаляться.
- Конечно, хорошо, родная! – Я поднялся с кровати, и, подойдя к Моне, обнял её со спины, сложив ладони на животе. - Представь, что бы кудахтали всякие там двоюродные или троюродные сестры и тёти: «Кококо, они, наверное, поруга-ались!», «Кококо, вот же неуда-ачники, и пожениться не могут нормально!, «Кококо, не то, что мы – в придорожной кафехе у теплотрассы!»
Мона рассмеялась, а я облегченно выдохнул – опасность временно миновала. Причем, самым интересным в её крутом изменении характера было то, что распространялось это исключительно на меня. Она всё так же любила проводить время с Анной, с которой на удивление быстро, несмотря на серьезные различия в характерах, нашла общих язык, всё так же веселилась, слушая байки военных лет Андрея, да даже с котом сюсюкала абсолютно так же, как и раньше. И только я был «наказан»: почти каждое мое слово воспринималось в штыки, а вполне себе обычные шутки вызывали неадекватную реакцию и обиды на полдня.
***
- Я считаю, ты сам дурак, - заключила Анна, расставляя на столе тарелки с ужином. В очередной раз я был выгнан из собственного дома, и поскольку податься было больше некуда, отправился к друзьям. – Кто за язык тянул говорить нервной беременной женщине, что бегемотиха из мультика сильно её напоминает?
- Да она чепчик точно такой же носит, и в ванне так же поет, я же не имел ввиду габариты! – Всплеснул руками я, чудом не развернув стакан на столе. Придержав стакан, Анна только покачала головой.
- Марк.. ну чего учить тебя-то надо? Вбей себе в мозг: женщин в принципе с бегемотами лучше не сравнивать. Не понимаю, почему ты, разменяв четвёртый десяток, этого пока не понял.
- Да мы всегда в таком духе общались, и было нормально. Никто ни на кого не обижался, - задумчиво жуя, я вздохнул. – К тому же, два дня назад Андрей предложил ей на поздних сроках подарить сдутый дирижабль, и ничего – она смеялась ещё полпути домой!
Молчащий до этого Андрей беззвучно рассмеялся, а мы с Анной синхронно обернулись в его сторону.
- Не в этом дело, Марк. – Он откинулся на спинку стула, а проходящую мимо Анну мягко, но настойчиво, как маленькую девочку, усадил на одно колено. Анна не сопротивлялась, но и бурного восторга тоже не выражала, ей, как и мне было интересно. – Я уже с таким сталкивался однажды. Скажи, Мона хорошо себя чувствует в последнее время?
- Не особо. Говорит, спина почти постоянно ноет. А что? – Выждав момент, когда Андрей потянется за стаканом, Анна, как недовольная посягательством на личное пространство кошка, мигом поднялась с его колен и отошла убирать посуду.
- Она подсознательно винит тебя в том, что плохо себя чувствует. По той логике, что ребёнок твой, значит, и виноват тоже ты. – Фарбер улыбнулся со стаканом в руках, а я распахнул глаза от неожиданной простоты этой догадки. – То есть, конечно, логики там мало, всё это происходит неосознанно, на фоне бушующих гормонов. Она ведь извиняется потом, да? – Я кивнул, а Андрей повел плечами, словно говоря «Ну вот видишь». – Кончится с первым триместром.
И как стало понятно двумя месяцами позже, он оказался прав.
***
- Я как-то боюсь открывать… - Неуверенно произнесла Мона, не сводя глаз с мирно лежащего на столе конверта, словно это был и не конверт вовсе, а часовая бомба.
- Да ладно.., - тем же тоном вторил ей я, протянув руку, - там ведь всего лишь пол нашего ребёнка, а не сибирская язва.
- Нет, стой! Может, всё-таки, не будем?!
Я вздохнул. Наша песня хороша – начинай сначала. Битый час мы уже так медитировали, ровно с тех пор, как вернулись от очередного визита к врачу. Эта милая женщина заверила, что сердцебиение ребёнка нормальное, отклонений нет и всё в порядке, но, наверное, очень удивилась, когда на вполне невинный вопрос, хотим ли знать пол, мы отреагировали одинаковыми невменяемыми воплями: «НЕТ!!.. ДА!! БЛИН, МЫ НЕ ЗНАЕМ!! »
- Я вам напишу его на бумажке, - сказала врач очень мягким и ласковым тоном, каким обычно разговаривали с буйными психами, - положу в конвертик, а дома вы, если захотите – откроете и посмотрите, ладушки?
И вот, мы гипнотизировали злосчастный конверт. По правде говоря, мне было всё равно, кто у нас родится, мальчик или девочка – я одинаково не представлял, что делать как с одним, так и с другой.. С пацаном было бы немного проще потом, разве что. Но в чём был уверен точно – что какого бы наш с Моной ребёнок ни оказался, на моей любви это никак не отразится. Однако беременная женщина рядом желала драмы и затянувшихся пауз, и мы, молча, сидели над конвертом.
Ровно до того момента как кот, утомленный отсутствием внимания к своей персоне, с душераздирающим мяуканьем спикировал с полки прямо на столешницу, и, похитив бумажное изделие, убежал куда-то в сторону спальни.
- Это просто оружие судного дня, а не кот! А ну вернись, засранец!
Впрочем, когда мы вдвоем добрались до противоположного конца дома, из-под кровати отчётливо слышался звук рвущейся бумаги и пакостное чавканье, но мою попытку достать паршивца и, вполне закономерно, надавать по наглой рыжей морде, Мона пресекла.
- Марк, это знак! – Сказал она тогда. – Не нужно нам знать пол ребёнка.
- Уверена? Потому что я его уже почти достал, а ещё на зиму очень хочу шапку.
- Оставь его! Нормальной еды не получит, раз он такой дурак, и ест бумагу!
Я обнял жену (несмотря на то, что мы так и не поженились, мысленно называть Мону так, звучало куда органичнее, чем «невестой» или «девушкой») и негромко, но с улыбкой подытожил:
- Я уже чувствую, какой ты будешь отличной мамой с таким подходом.
К счастью, заканчивался второй триместр, и обидчивость, вызванная гормональным всплеском, уже давным-давно сошла на нет, поэтому Мона, рассмеявшись, просто пихнула меня локтем в бок.
***
- Ты уверена, что это детская кроватка, а не малый адронный коллайдер?
Груда больших и малых деталей, словно конструктор для отстающих развитии детей, отказывалась принимать хоть сколько-то приличный вид и даже издалека не напоминала то, что было нарисовано на коробке. Я почесал отвёрткой в затылке и вздохнул.
- Дай посмотрю, - будучи на девятом месяце, Моне было сложно подниматься и опускаться, и она просто протянула руку, а я отдал коробку с инструкцией. Мимолётного изучения же вполне хватило, чтобы понять, в чем дело.
- Знаешь, в чем твоя проблема, Томпсон? – Я помог ей опуститься рядом на пол, и она, забрав отвёртку, начала что-то сначала откручивать, а потом прикручивать по-другому. – Что-то куда-то совать тебе нравится больше, чем сначала прочитать, как это нужно делать…Ай! – Отвёртка выпала из рук, и Мона втянула воздух сквозь сжатые зубы.
Периодические схватки, в первый раз проявившиеся позапрошлой ночью, напугали нас обоих просто до чёртиков. Я понятия не имел, что делать с рожающей (как мне казалось тогда) женщиной посреди ночи, а из-за воображения, мигом подкинувшего парочку сцен из фильмов, где бравые герои умудрялись принять роды, одновременно спасая галактику от вторжения инопланетян, сделалось немного дурно. Благо, Мона тогда поддалась панике не до конца и подкинула здравую мысль:
- Марк, позвони Андрею, он же врач!
Он нас тогда успокоил, сказав, что ложные схватки – это нормальное явление на поздних сроках.
- Считайте интервалы между ними, - сонно сказал нам разбуженный среди ночи, но, тем не менее, спокойный Андрей, - как только они сократятся до трех минут, берите машину и езжайте в больницу.
- Чтобы она в машине родила?! – Нервно воскликнул я, на что Андрей слабо рассмеялся в ответ.
- Так только в фильмах бывает, Марк. Успокойтесь, и ложитесь спать, я более чем уверен, что с Моной уже всё в порядке.
Сбитая с толку Мона и правда спокойно сидела на кровати, а на мой недоуменный взгляд, неуверенно пожала плечами.
Но сейчас всё выглядело немного не так. Мона дышала так, как её учили на специальных курсах, но это, судя по всему, не очень-то помогало. Достав мобильник, я засек время, аккуратно обнимая жену со спины.
- Марк! – Воскликнула Мона во время очередной схватки. – А мы ведь так и не придумали ребёнку имя-я!!
- Так давай придумаем сейчас! – С преувеличенным энтузиазмом отозвался я. За окном шел дождь и дул совсем не сентябрьский ветер, и ассоциация пришла сама собой. – Если будет девочка, давай назовём Дейенерис! Почти что Бурерожденная, посмотри за окно!
- Дурак! – Со смехом отозвалась Мона и снова втянула воздух сквозь зубы. – Это я – мать драконов, и одного из них сейчас и рожу, судя по ощущениям! Блин, как больно! Надеюсь, наш ребёнок будет хотя бы красивым!!
- Всё, три минуты прошло, поехали! – Кое-как засунув телефон в джинсы, одной рукой я поднял Мону с пола, а в другую взял приготовленный для больницы чемодан, уже месяц как живущий рядом с дверью. – Без паники, БЕЗ ПАНИКИ!!
- Так я уже и не паникую! – Отозвалась Мона, держась за живот.
- Я и не тебе, а себе!
До больницы мы, кстати говоря, добрались без происшествий.
За всё время беременности Моны я много раз представлял, что буду чувствовать в этот момент. Буду ли спокойным или буйным, пьяным вдрызг или абсолютно трезвым, в компании Анны и Андрея или совершенно один – сейчас это не имело никакого значения. А единственное, что значение имело – это происходящее за закрытыми дверьми родильного зала.
- Сэр, вы, может быть, домой поедете? Это ведь всё не так быстро происходит, - вкрадчиво обратился ко мне молодой практикант, осторожно коснувшись ладонью плеча.
- Пацан, у меня жена там рожает сейчас, - точно таким же тоном ответил я, а парень согласно кивнул, решив, по-видимому, не спорить с бесноватым будущим родителем.
- Да я в курсе, это как бы родильное отделение…
- Ну вот и отвали от меня, пока ноги целы, не видишь - жду? – Практикант поднял ладони в жесте капитуляции, но вместо того, чтобы обидеться, принес кофе и пару казенных пледов, которые оказались очень кстати.
И только ранним утром, около четырех часов, меня разбудила пожилая акушерка. Я вскочил мгновенно, а сон как рукой сняло, на что та рассмеялась и замахала руками:
- Не волнуйтесь, не волнуйтесь, всё хорошо! У вас дочь, мистер Томпсон, а ваша жена просила передать, чтобы вы спокойно себе ехали домой отсыпаться.
- Дочь? – Тупо переспросил я, не слушая, ровным счетом, ничего из того, что было сказано после.
- Дочь-дочь! Прекрасная девочка! И она, и её мама чувствуют себя хорошо, вот и вы отдохните, хорошо? – Убедившись, что я слушаю, ласково предложила акушерка, а я, кивнув, поднялся на ноги.
***
- Какая она маленькая, - шёпотом сказала Мона. Её вместе с дочерью выписали из больницы всего через три дня, мотивировав, что раз никаких осложнений не возникло, то и разлеживаться нечего. Мы стояли над собранной, в итоге, кроваткой, наблюдая за спящим ребёнком. Я согласно кивнул и улыбнулся, когда дочь открыла глаза. Презрев все законы генетики, цвет её глаз был тёмным изначально, и именно благодаря этому, мы почти мгновенно сошлись на том, как её следует назвать.
- Твоя очередь её держать, - шёпотом же добавила Мона, легко толкнув меня в бок локтем. – Меня уже в больнице научили, давай.
Я и не думал отказываться, а нагнувшись над кроваткой, аккуратно взял дочь на руки, правильно уложив головой на сгибе локтя. Она смотрела будто бы с интересом, и я улыбнулся.
- Доброе утро, Миа.