Возвращаться домой, в холодную и пустынную Аппалузу, было непросто. В какой-то момент такое понятие, как «дом» переместилось от места проживания по прописке к месту нахождения одного единственного, чрезвычайно нужного человека. Бесконечно униженного жестокими превратностями судьбы, своей ненаглядной сестричкой и, к сожалению, моим поведением.
Но «дом» оставался «домом». Там меня ждала Саманта, с которой мне было необходимо серьезно поговорить. Хватит быть тряпкой и мерзко поступать по отношению к жене. Даже если отношения давно превратились в совместное проживание, в моем сердце еще оставались какие-то чувства. Я не хотел ранить свою жену.
Но больше всего меня волновала судьба подросшей дочери.
Я ни на секунду не допускал возможность собственного счастья ценой её. Но спрашивать маленького ребёнка о таких вещах напрямую я, конечно, не мог. Я не был слеп, а видел, как мучает Катрин создавшаяся ситуация. Она не всё понимала, но видела, что мама грустит и папа не знает, что делать.
Выросший в не самой простой семье, я никак не мог допустить несчастного детства у моего ребёнка. И как же всё это тогда случилось?..
Но я ничего не мог поделать: я точно знал, какой выбор будет правильным.
Пожалуй, впервые в своей жизни я знал, что не ошибаюсь. Но на пути стояла тень собственного ребёнка, которую я хотел закрыть всем своим телом от надвигающегося финала истории моей личной жизни.
Но с первой секунды после переступания порога дома я сразу понял, что разговор не пойдёт. Абсолютно каждый уголок нашего небольшого жилища был пропитан раздражением. Мне стало жалко бедную Катрин, которая провела тут неделю без меня.
Тут же на пороге появилась Саманта, и я на секунду оторопел. Она выглядела действительно очень хорошо, на её лице появилось что-то вроде улыбки, пускай сама Сэм была спокойна. Она не швыряла в меня вещами, не кричала, не плакала, а улыбалась самой широкой из возможных улыбок.
- Эй, челюсть прибери, - поджала губы Саманта, но её глаза продолжали улыбаться, с головой выдав настроение.
- Ты… хорошо выглядишь, - честно сказал я то, о чем думал.
- Жаль, что понадобилось столько времени, чтобы ты это заметил, - полетел очередной смешок в мою сторону. – Я выхожу замуж, Ричмонд.
- Что, прости? – тут я окончательно уронил челюсть и не предпринимал никаких попыток её поднять. Да как она?.. Да что она?!
- Его зовут Фелиппе, - Саманта с наслаждение проговорила каждую букву этого странного имени, слегка закатив глаза, как разомлевшая на солнце кошка. - Знаешь, я, конечно, хотела приготовить серьезную речь, обсудить все наши перспективы, их отсутствие и всё такое… Но я не хочу больше тратить мгновения, я и так слишком много всего на тебя потратила.
- Извини?..
- Знаешь, Ричмонд, я хочу, чтобы мы остались друзьями. Серьёзно. Так что, пожалуйста, закрой свой рот и слушай меня. Я в жизни не чувствовала себя такой счастливой и такой несчастной, как с тобой, иногда даже два состояния одновременно, это правда. Но я устала от выдавливания из тебя ответных эмоций. Я знаю, ты любишь меня. Не так, как я хочу, и не так, как хочешь ты сам. Я устала от безумной гонки за непонятным счастьем. Ты изменял мне, а я – тебе. Ты кричал на меня, а я всегда кричала в ответ. Но мне сейчас стыдно за это, и я знаю, что тебе тоже непросто. Ты заставил меня чувствовать себя ужасно мерзкой, ненужной и неудачливой. Я была настоящей запутавшейся девчонкой с комплексами и истериками, а должна была быть женой и матерью. Мы сделали ошибку, много ошибок, но это всё в прошлом. Я нашла человека, который появился в моей жизни без приглашения и взял все мои проблемы на себя. Я хочу, чтобы ты знал его имя, чтобы ты был на нашей свадьбе и позволил быть мне счастливой, с ним. Может, это будет совсем другое счастье, нежели наше с тобой, но оно так нужно мне, чёрт возьми. Я не хочу мучать тебя. А ты не имеешь никаких прав на мою жизнь. Я хочу исправить всё, хочу, чтобы поехал к своей Грэйси и сделал ей предложение. Знаю, ты не оставишь Катрин, ей будет с тобой хорошо, куда лучше, чем со мной. Но прошу тебя дать мне шанс попробовать познакомиться с дочерью заново. Всё будет хорошо, Джулиан, господи, наконец-то всё будет хорошо.
Передо мной стояла не бывшая жена-истеричка, а зрелая, но все ещё юная девушка, которая была очаровательна в своей слабости, и в этом была сила. В её глазах стояли слёзы, и я чувствовал, что вся моя решимость и самостоятельность куда-то убегает, а остаётся тот Джулиан-дурак, который совершенно не умеет обращаться с этой смешной и непонятной Самантой. Я неловко обнял её, едва скрываясь от призраков прошлого, которые заботливо приносили самые счастливые моменты, проведённые с женой. С такой родной бывшей женой.
И еще я почувствовал резкий укол ревности к незнакомому спасителю Сэм - некому Фелиппе, - о котором я совсем ничего не знал, кроме того, какой он хороший и ответственный.
Эти слова укором напоминали мне, насколько в её глазах я плохой и ветреный. Но она меня простила. Простила же?
Кроме того, мне страшно захотелось поскорее увидеть Грэйс, потому что выбор уже был сделан. Я мечтал о том, чтобы прикоснуться к родной девушке и сказать её очень много важных слов. И мне нужно было срочно уйти от светящейся, как солнце в июле, Саманты.
Но оставалось ещё, как минимум одно, незавершенное дело. Мерзкое самодовольное дело. Вечно ухмыляющееся, вечно издевающееся…
Интересно, смогу ли я объяснить подросшей Катрин, зачем в юности целовался с парнем? Глупости, я даже себе это объяснить не могу. Мог бы хотя бы найти кого-то, кто не шантажировал бы меня первой любовью в двадцать.
О боже мой. У меня есть дочь, два законченных романа с двумя представителями разных полов, влиятельное происхождение, грустная мама в пригороде и гонка за место мэра в провинции. И угадайте, о чём все мои мысли? Ну да, не могу отвести взгляд от дома по соседству, в котором вечером уже зажигается свет.
Она стопроцентно уже приехала, как обещала, на неделю. И ровно неделю будет ждать меня, прежде чем вновь улететь на свои острова. Она нуждается во мне, но не придёт первая. А я еле сдерживаюсь, чтобы не бросить всё и не помчаться прямо к Грэйси и не провести с ней всю оставшуюся жизнь, сберегая её покой и нежную улыбку. У меня есть дочь, два законченных романа с двумя представителями разных полов, влиятельное происхождение, грустная мама в пригороде и гонка за место мэра в провинции. А я мечтаю принадлежать одному человеку и убежать от всего света.
Черт! В очередной раз я прижал руки к вискам, пытаясь придумать решение своей проблемы с выборами. Я уже готов был вступить в нечестную игру, просто-напросто выбив Беатриче своими деньгами, лишь бы никто не увидел те самые фотографии.
Фотографии… Я на секунду задумался и достал их из шкафчика. На них я был таким смешным и наивным, что сложно было не улыбнуться. А ведь я должен их бояться, как страшного суда…
Хм, я серьезно считаю, что должен что-то Беатриче Бьюти? Если я кому-то и должен, то точно носительнице этой фамилии, но не имени.
Я не должен. Не должен бояться собственного прошлого. Я был счастлив в свои шестнадцать, целуясь с Майклом, прячась от родителей. Я сходил с ума по его голосу, его шее, его взгляду. Был влюблен в него, точно так же, как влюблялся в Саманту. Но совсем не так, как полюбил Грэйс.
Так почему я должен бояться себя, если мне совсем не страшно?.. Разве моей будущей, никак не связанной с политикой, карьере повредят такие фото? Если они кого-то и могут уничтожить, так это саму Беатриче. Неприятно, наверное, жить с мужем, который был влюблен в твоего злейшего конкурента. Кошмар, это звучит так, что можно снимать сериал и писать книги.
Офигеть, я серьёзно был таким придурком?
Быстро хватаю телефон и ищу в адресной букве нужный номер. Ну почему буква «Х» так далеко в алфавите?!
- Хиллер! Вы помните меня? Да. Нет, вы не мой должник. Но у меня есть к вам просьба. Не могли бы вы спросить у своего брата, не имеет ли он какое-либо отношение к билбордам нашего города? Я буду благодарен. Да, нужно разместить кое-что. Да, очень срочно. Максимум – неделя.
Теперь, отыскав самый очевидный и просто выход, я светился не хуже Саманты и просто летал по дому.
Единственный, кто выглядел недовольным, - это Катрин. Я изо всех сил старался угодить ей, но она с удивительной проницательностью замечала, что меня что-то волнует, и не могла сдержать неудовлетворения.
- Папа, - обратилась она ко мне чистым, понятным языком. Я почти отвык от её тихого голоса, в которым слышалась какая-то недетская серьёзность и требовательность. – Я хочу спросить. Мы уедем на Острова? С тётей Грэйс?
- А ты хочешь? – я почувствовал, как внутри меня всё сжалось, глядя, как Катрин, беспомощная, как котёнок, отыскивает нужные слова.
- Я думаю, мы должны. Маме сейчас не до нас.
- Это точно, - погладил я по голове свою маленькую принцессу, прислушиваясь к песням Саманты из ванной.
***
Больше тянуть я смысла не видел. Накинув куртку, я двинулся прямо к соседскому дому. Я видел свет в окнах, почти видел мелькающий силуэт Грэйси. До её дома – минута ходьбы. Или пару секунд, если бегом. А я должен был бежать, хватит уже стояния на одном месте. Я знал, что она узнала меня еще на подходе. И мне казалось жутко несправедливым то, что она видит только мою куртку, а не огонь, который с каждой секундой разгорался в груди сильнее, сжигая напрочь все сомнения.
Это было безумно странно: я не искал её, когда она пропала, но с её появлением каждая секунда, потраченная вдали, казалась мне большой, почти непоправимой ошибкой.
Меня страшной силой притянуло к её дому, я даже не успел подобрать слов, выражений, предложений... Я сжимал в кармане кольцо, подаренной мне мамой, а в кулаке – всю свою волю.
Ну пожалуйста, ну пускай хоть раз я не облажаюсь!