- А если он не придет? – Уже который раз обеспокоенно спрашивала Миа. Мона сонно зевнула, прикрыв рот ладонью, и ответила с точно такой же непоколебимой уверенностью и неизменным спокойствием, как и на пять аналогичных вопросов до этого.
- Придет.
- Откуда ты знаешь? А если нет? – Запрокинув голову, девочка взволнованно поджала губы, то и дело, вставая на цыпочки и пытаясь рассмотреть очертания ярко-желтого школьного автобуса за пышными и ещё не начавшими золотиться кронами деревьев.
- Тогда я тебя отвезу на машине. Миа, не суетись, ты не опоздаешь, школа совсем рядом.
Первой день осени этого года был ознаменован очень важным событием: дочь шла в первый класс. К подготовке к школе Миа отнеслась с преувеличенной серьезностью, начав бегать по стенам ещё в середине июля, когда нормальные дети о школе не задумываются в принципе и доживают последние дни беззаботного детства. Так, все принадлежности, тетради, учебники и иже с ними были куплены задолго до триумфального события, и когда дочь обнаружила, что требования к первоклассникам (читать по слогам, считать до ста и писать прописными буквами) она не просто выполняет, а уверенно опережает, паника её немного поутихла. Ровно до кануна Дня Знаний.
- Делайте со мной что хотите – расстреливайте, четвертуйте, но я не встану в семь утра, чтобы помахать платочком уезжающему школьному автобусу, - сразу заявил я, самолично исключившись из «провожатых».
- Я тебя провожу, - вздохнув, согласилась Мона, глядя на умоляющее лицо дочери. Причем, я был более чем уверен, что жена с превеликим удовольствием последовала моему примеру – самостоятельности семилетней Мии было не занимать, и в том, что она способна без происшествий выйти из дома и сделать пять шагов до дороги, не было никакого сомнения. Однако для дочери это было важно, и Мона согласись.
- Отлично! Я сама разбужу тебя утром! – Тут же воспряла духом будущая школьница и унеслась к себе на второй этаж – точить карандаши, складывать ручки по цветам и собирать их портфель.
И вот, первого сентября, без пяти восемь утра Мона и Миа ждали автобус. Ожидание периодически разбавлялось душераздирающими воплями, из разряда: «Нет, я забыла книгу/тетрадь/карандаши!», после чего с плеч стремительно сдергивался портфель, и посредством копаний-перекапываний нужная вещь все же оказывалась найдена в его недрах.
- Смотри, едет. – Зябко поёжившись и снова зевнув, кивнула вперед Мона. По школьному автобусу оказалось можно сверять часы: ровно в восемь утра он остановился у нашего дома. – Вперед на Хогварст-экспресс, милая. Поступишь на Слизерин - домой можешь не возвращаться!
Миа улыбнулась, когда мать поцеловала её в щеку, и храбро направилась к открывшейся желтой двери.
- Ну как школа, Миа? – Спросил я через несколько часов, когда новоявленная первоклашка вернулась домой.
- Нормально, - пожала плечами дочь, и сейчас в ней было невозможно заподозрить кого-то, кто был готов устроить полномасштабную истерику из-за не заточенных карандашей.
- Здрасте, мистер Томпсон! – Хором поздоровались близнецы, зашедшие следом за Мией и остановившиеся у двери, пока дочь ушла переодеваться и скидывать портфель наверх.
- Здрасте, дети, - помахал я свободной рукой, во второй держа деревянную лопаточку для перемешивания соуса. – Что на пороге-то встали, проходите. Есть хотите?
- Д.. – Хелен прицельно пихнула брата локтем в бок и отрицательно помотала головой за двоих. – Спасибо, мистер Томпсон, мы поели по дороге.
Я улыбнулся, снова заметив очевидное сходство Хелен Фарбер с её матерью. Из всей неразлучной троицы она была самой тихой и никогда, в отличие от своего старшего близнеца и моей дочери, не стремилась к лидерству, предпочитая оставаться в тени. При этом, к её мнению прислушивались что Дэвид – в данный момент немного ворчащий и потирающий бок, но не спорящий с сестрой, что Миа, переубедить которую, временами, бывало просто невозможно.
- Пап, мы гулять! – Спрыгнув с нижней ступеньки винтовой лестницы, оповестила дочь. По правде сказать, мне даже в голову не пришло интересоваться выполнением домашнего задания или чем-то подобным: ответственности Мии было не занимать даже сейчас, в семь лет – она всегда выполняла в срок всё, за что бралась. Поэтому я просто помахал всем троим мелким на прощание.
- Мы будем в доме на дереве, мистер Томпсон, - сообщила Хелен, и дверь за ними закрылась.
С домом на дереве вообще получилась целая история. Андрей с Анной год назад жаловались, что близнецы напрочь отказывались поступать в специальную школу, нацеленную на углубленное изучение языков. Мотивировали Дэвид и Хелен довольно просто: тем, что в гробу видали этих ботанов с их восемью уроками ежедневно. Не помогали ни уговоры, ни объяснения, ни шантаж – ничего. Тогда в игру вступила Миа. Придя к друзьям, она очень серьезно поговорила с Андреем и Анной, пообещав уговорить их детей поступить куда надо, при одном условии.
- Если вы построите нам домик на дереве, - объявила дочь, когда Андрей, после небольшой паузы, всё же поинтересовался, чего бы ей хотелось за такую услугу.
Таким образом, когда первого сентября прошлого года Дэвид и Хелен, оба одетые в школьную форму, отправились туда, куда было нужно их родителям, Андрей приступил к выполнению своего обещания. А методы убеждения, использованные дочерью и оказавшиеся, странным образом, недоступными двум самым умным из известных мне людей, так и остались неизвестны.
***
- Мама, папа! – Входная дверь распахнулась настежь, словно дочь открыла её ногой, в то время как самой Мии на пороге видно не было. Я приподнялся на стуле, а Мона развернулась, поскольку сидела к происходящему спиной. Стоял погожий осенний день, и учителя отпустили первоклассников пораньше, а нам с Моной в кои-веки не нужно было никуда идти. На поздний завтрак, прозванный «бранчем» Мона приготовила оладьи с шоколадно-банановым соусом, а я вполне себе закономерно подозревал, что кое-что от такой сладости может не просто слипнуться, а запросто зацементироваться. Словом, если бы не неожиданный возглас Мии, сентябрьский полдень можно было бы назвать пасторальным. Наконец появившаяся на пороге дочь появилась не одна.
- Где ты взяла этого кота, Миа? – Осведомилась Мона, положив в рот небольшой кусочек блина. Та ответила не сразу, только когда пришла на кухню, с животным же на руках.
- Это кошка.
- Драматически на ситуацию это никак не влияет, - отставив тарелку, поддержал я жену. Миа в ответ поджала губы, а осторожно опустив кошку, всё же рассказала.
Как выяснилось, кошку дочь спасла. Причем, не от бродячих собак, а от вполне обыкновенных школьников, решивших помучить бездомное животное от нечего делать. Негодование в глазах Мии, пока та всё рассказывала, было аналогичным негодованию её матери. Такой же горящий взгляд инквизитора, готового жечь ведьм направо и налево.
- Вот уроды малолетние! – Воскликнула, наконец, Мона. – Куда родители смотрят, пока эти мелкие уе…
Она осеклась на полуслове под моим взглядом, а Миа только сильнее нахмурилась.
- Мы можем её оставить? - Спросила она почти умоляюще. Сидящая на полу белая кошка прильнула к её ногам, а мы с Моной переглянулись, и я в точности знал, о чем она подумала. О том же подумал я сам.
- Миа, то, что ты спасла её – это конечно, очень хорошо, - осторожно начал я, стараясь зайти издалека. – В этом и я, и мама тебя поддерживаем полностью. Но подбирать бродячее животное с улицы… Ты же не знаешь, чем она может быть больна?
- Мы бы её вылечили! – Парировала дочь, подняв кошку на руки.
- Миа, но она ведь взрослая, - снова вступила в разговор Мона. – А у нас уже есть кот. А если они не поладят?
- Я прослежу, чтобы поладили! Ну правда, мам, пап! – Прижав кошку к себе, едва ли не подпрыгнула девочка.
- А если она чья-то? – Вдруг осенила меня гениальная догадка. Принесённая Мией кошка была слишком красивой и слишком ухоженной для обычной бездомной, хотя и породистой не была тоже. Озадаченная Миа посмотрела на кошку, а вскоре к её взгляду присоединился взгляд Моны.
- Вот как мы сделаем. – Наконец, придумал я. Жена и дочь синхронно перевели одинаковые умоляющие взгляды, и я вздохнул. Женщины. – Сфотографируем и распечатаем фотографии кошки, повесим на каждом столбе Цветущих Холмов и оставим наш номер. Если в течение недели никто за ней не придет – оставим себе. Но Миа, это исключительно под твою ответственность: убирать за ней будешь сама, следить тоже, к ветеринару возить тоже. А если они с Сексом друг другу не понравятся – ну, тут я уже не знаю.
Так мы и сделали. К слову, за кошкой никто так и не пришел, а Мона высказала предположение, что её выбросили на улицу, когда наигрались или переехали в другое место. А потом, пока поблизости не были Мии, ещё долго вспоминала таких людей разными интересными речевыми оборотами, цензурными из которых были только предлоги. А кошку Миа назвала Нэнси. Та вообще шла только к ней, спала только у неё в комнате и на первом этаже дома была замечена крайней редко, поначалу, по крайней мере.
***
А ближе к концу октября приключилась интересная история, начавшаяся с внезапного звонка в дверь. Оставшаяся в тот день дома Мона бросила удивленный взгляд на часы. До возвращения домой Мии оставалось ещё два часа, до моего – пять. Да и, к тому же, у нас обоих были ключи. Распахнув входную дверь, жена обнаружила на пороге незнакомца. Обычного такого дядечку, лысоватого, округлившегося в районе пуза, лет шестидесяти (в какой-то момент ей даже стало не по себе от осознания, что вот этот без пары лет дед и наш друг Андрей – примерно ровесники), одетого в синий пиджак и бежевые брюки. Промокнув лысину платком, дядечка взволнованно заговорил:
- Миссис Томпсон? Добрый день!
- Не совсем, но да. Добрый, - привычно отозвалась Мона. Пускаться в объяснения перед незнакомым человеком не хотелось, и она вежливо улыбнулась. – Чем могу помочь?
- Меня зовут Джереми Гринли, и я бы хотел поговорить о вашей дочери. – Тон этого человека оставался немного взволнованным, а маслянистые глазки то и бегали, выдавая не то синдром навязчивого состояния, не то не самые честные намерения пришедшего. Наблюдательная Мона молча приняла к сведенью этот факт, одновременно пытаясь вспомнить учителя с такой фамилией. С другой стороны, он выглядел больше обеспокоенным, чем рассерженным, из чего следовало, что явно не поведение семилетней (и местами очень упрямой) Мии пришел обсуждать.
- Мм, проходите, в таком случае, - на секунду замешкавшись, предложила Мона. Дядечка, сначала производивший впечатление обрюзгшего и неповоротливого, на удивление резво метнулся в дом. Мона собиралась обедать, и ей показалось невежливым как есть одной, так и дожидаться ухода гостя, поэтому, разумеется, странному кадру также было предложено пообедать.
- О, не откажусь! – Тут же отозвался мужичок, и, кажется, немного повеселел.
- Мистер Гринли, может быть, перейдем ближе к делу? – Невозмутимо спросила Мона гостя, доедавшего уже вторую тарелку.
- Да-да! Чудесно готовите, миссис Томпсон, бьюсь об заклад, ваш муж в восторге! – Прокомментировал дядечка, вытерев салфеткой губы.
- В полном. Так что с Мией? Если она опять сказала кому-то не тому что-то не то – так мы с этим боремся, видите ли, дочь очень упряма, и повлиять на её точку зрения можно только…
-… Я не о поведении вашей дочери пришел говорить, - «Ну, наконец-то, лед тронулся», - подумала Мона и вежливо улыбнулась, подняв брови, показывая, что готова слушать точно так же, как и почти час назад.
- Видите ли, я не являюсь учителем в школе вашей дочери, я директор совершенно другой школы. - И он пустился в пространные объяснения о преимуществах его школы над всеми остальными, из чего Мона умудрилась вычленить тот факт, что школа эта - как раз та, где нынче учились близнецы Фарбер. Специализированная школа с углублённым изучением языков. – Выпускники нашей школы без проблем поступают в лучшие вузы страны, и подготовка особенно по гуманитарным предметам у нас такая, что студенты первого курса не испытывают вообще никаких затруднений!
- Да, я знаю. – Отозвалась Мона. – Дети моих друзей у вас учатся. Но по какой-то причине, когда мы собирались отдать дочь к вам, методистки в приемной не очень вежливо сообщили, что квот больше не осталось, а плату за обучение мы не потянем. Не знаю, с чего они так решили. – Прибавила она после небольшой паузы, видя, как багровеет дядечкина шея. Достав платок, он снова промокнул лысину и заблеял что-то невразумительное про практиканток, ограниченное количество мест в каждом классе, индивидуальный подход к каждому ученику и, с какого-то перепугу, про министерские проверки.
- Почему вы пришли только сейчас, а не в сентябре? Теперь дочь успешно учится в первом классе пусть и менее престижной школы. Мы с мужем считаем, что до пятого класса абсолютно всё равно, где именно учится ребёнок.
- Потому что результаты олимпиады стали известны. Здрасте, мистер Гринли. – Заговорившись, а, вернее, заслушавшись словоохотливого директора, Мона не заметила, как домой раньше обычного вернулась дочь.
- Здравствуй, Миа! – Расплылся в доброжелательной (как ему казалось, а по факту жутко наигранной и неестественно сладкой) улыбке Гринли. – Рад тебя видеть! Да, миссис Томпсон, признаюсь, к вам меня привели выдающиеся способности вашей дочери к изучению языков. Я преподаю уже тридцать лет, и примеров абсолютной памяти видел раз пять – не больше. С вашей стороны было бы крайне легкомысленно зарыть такие таланты в землю, отдав дочь в обычную школу.
Кинув взгляд на недовольное выражение лица дочери, Мона напустила на себя почти безразличный вид и задала логичный вопрос:
- Каковы ваши предложения, мистер Гринли?
- Если вы согласны, я готов поспособствовать переводу вашей дочери в нашу школу с ноября месяца. - До ноября оставалась неделя, и Мона удивленно подняла брови.
- Так скоро? Разве она успеет подготовиться и выучить необходимый материал?
- Согласно результатам последней олимпиады, ваша дочь располагает всеми нужными знаниями, миссис Томпсон! Не волнуйтесь, я лично прослежу, чтобы социализация прошла успешно!
«Каким образом, интересно, хрен ты скользкий?» - Хотела спросить Мона, а вместо этого «обеспокоенно» осведомилась:
- А как быть с оплатой обучения?
- Понимаете… на этот год действительно закончились все квоты, но я готов предложить вам существенную скидку, если дело в оплате!
Что же было в результатах той олимпиады, что мужик готов без мыла в известное место влезть, лишь бы заполучить дочь в ученицы?
- Простите, где у вас уборная? – Поинтересовался Гринли, а получив указания, удалился. Мона тут же полностью повернулась к дочери.
- А тебе самой эта идея как?
- Не знаю… - Пожав плечами, призналась Миа, и, понизив голос, добавила. – Мне нравится эта школа, но этот Гринли мне ужасно не нравится. Скользкий и липкий, как слизень. Помнишь, как его секретари на нас накинулись тогда в августе? А теперь даже сам явился.
- Так что такого было в той олимпиаде-то? – полюбопытствовала Мона, убирая тарелки в посудомойку. Миа повела плечами, хвастаться ей не хотелось.
- Да это не олимпиада, а так.. Все первые классы собрали в большом зале, дали листы и ручки, прочитали какой-то текст и сказали написать всё, что запомнили.
Мона широко улыбнулась и погладила дочь по голове, отлично представляя, чем был так поражен Гринли: сто из ста, ни единой ошибки – и это в семь лет.
- Я думаю, нужно дождаться папу и вместе решить.
- Зачем это вам дожидаться папу? – Живо поинтересовался я, только тогда появляясь в доме, на ходу целуя жену и ткнув дочь пальцем в щеку. Вдвоем в два голоса Мона и Миа вкратце описали сложившуюся ситуацию, и я задумчиво поджал губы.
- А вы, стало быть, мистер Томпсон! – Появившийся из туалета директор моментально создал о себе то же впечатление, о котором говорили дочь и жена. Обменявшись с противным мужичком рукопожатиями, я подавил желание вытереть ладонь о пиджак. – Вы, стало быть, глава семьи, значит, финальное решение за вами. Как считаете, достойна ли ваша дочь большего, чем обучение в обыкновенной школе?
- Моя дочь, - веско произнес я, удачно копируя хриплый голос Аль Пачион и его манеру разговора (впрочем, Гринли либо не понял, либо сделал вид, что не понял), - достойна самого лучшего. Если она хочет учиться у вас, последнее слово должно быть за ней.
- Я бы хотела поговорить с вами лично, мистер Гринли. – Будничным тоном сообщила Миа, и мы все втроем обернулись к ней. Директор, впрочем, оказался не против, а мы с Моной, переглянувшись, тут же направились следом на цыпочках.
- Присаживайтесь, - предложила дочь, махнув на компьютерный стул, сама опустившись на пол. Директор, впрочем, последовал её примеру. «Мимикрию решил применить, старый чёрт!» - Шёпотом сообщила мне Мона, а я только покачал головой, как бы говоря «Не на того напал».
- О чем ты хотела со мной поговорить, Миа? - преувеличенно ласково спросил едва ли не лоснящийся директор. Дочь не ответила на улыбку скользкого директора, и я почувствовал особую, отеческую гордость за неё. «Так его, Миа!»
- Об условиях моего поступления к вам. Во-первых, никаких обязательных кружков по интересам я посещать не собираюсь. У меня и так полно дел, чтобы тратить их на занятия макраме. – Не встретив никакого сопротивления, Миа продолжила. – Во-вторых, я поступлю сразу во второй класс к своим друзьям близнецам Фарбер.
- Но это невозможно! – Всплеснул руками директор. - Пропустив целый класс, ты не сможешь учиться наравне со всеми!
- Это уже мое дело, мистер Гринли. – Не очень-то вежливо, но прямолинейно парировала Миа. - Не смогу – выгоняйте. Так что?
- Это все условия? – От приторной улыбки директора не осталось и следа, и теперь, не гримасничая, он был почти что приятен. Ровно на несколько секунд.
- Ну и, в-третьих, у моих родителей не возможности возить меня каждый день за пятнадцать километров от дома. Нужен транспорт.
На этом директора прорвало, и что мы с Моной, что Миа впервые увидели, как с него слетает маска доброго дядюшки. Я уже был почти готов ворваться в комнату и выгнать этого человека взашей, как на руке повисла Мона. «Подожди!»
- Ты что, думаешь, мне делать больше нечего, как машины гонять из Цветущих Холмов в центр?! - Прошипел он злобно. - Ты, конечно, исключительный случай, но не единственный одарённый ребёнок в радиусе двадцати километров!
Миа в ответ пожала плечами и медленно поднялась с пола. В этот момент жутковато стало даже мне. Да что мне – даже Вэнсди из известной семейки Адамс стало бы жутко рядом с Мией сейчас. А отряхнув джинсы, она посмотрела на директора сверху вниз и преувеличенно спокойно заявила:
- Дело ваше. Тогда я поступлю в школу имени Святой Августы. Вы же с ней соперничаете, да? – Руки Гринли сжались в кулаки. Ярость боролась в нём с природной жадностью и представлениями о том, сколько престижных наград для его альма-матер сможет заполучить скверная девчонка Томпсон. – В таком случае, я говорю родителям, что мы ни к чему не пришли?
И направилась к двери, а нам с Моной пришлось скоропостижно, и по возможности беззвучно, спуститься обратно на первый этаж.
- Стой. – Остановил её голос прямо у двери в комнату. Миа обернулась, без страха глядя на человека выше её почти в два раза. – Ладно. Будет тебе машина. Но если не сможешь соответствовать программе и имиджу школы – пеняй на себя, полетишь обратно в районную быстрее, чем пробка из бутылки.
- Конечно, директор. – Покладисто и очень вежливо ответила Миа и искренне улыбнулась.
А первого ноября её, одетую в фирменную синюю форму, от дома забрал личный автобус. По размерам он, конечно, уступал стандартным школьным, но факт оставался фактом.
***
- БЛИН! Миа, а ну иди сюда! – Проорал я, стоя у лестницы на первом этаже. Показавшаяся почти мгновенно дочь сначала не поняла, в чем дело, а потом скатилась вниз едва ли не кубарем. – А я говорил, что так и будет! Их нужно разнять, пока не покалечили друг друга!
Коты с душераздирающим мяуканьем бросались друг на друга. Секс распахнул глаза и прижался к полу, словно для броска, а Нэнси подняла лапу, выгнув спину. Закрыв дверь в спальню, где отсыпалась после бессонной ночи над проектом Мона, мы с дочерью пытались придумать, как безопасно для всех их разнять.
- Потому что росчерки когтей на лице не пойдут ни тебе, ни, уж точно, мне. Я знаю! – Щелкнув пальцами и подойдя к раковине, я налил в высокий стакан холодной воды и повернулся, словно на шарнирах. – Простите, ребята. Мне это будет неприятно даже больше, чем вам. А хотя.. брехня, конечно, кого я обманываю.
- Папа, подожди! – Вдруг кинулась мне наперерез Миа, и я замер со стаканом руке. – Они не дерутся, а играют! Посмотри!
А приглядевшись, всё стало куда более понятно. Ни Секс, ни Нэнси когтей не выпускали, не шипели и не царапали друг друга. То, что я принял за схватку не на жизнь, а насмерть, оказалось просто совместным времяпровождением. Подружились, значит? Ну-ну…
- Если они продолжат в таком духе, то тебе придется придумать, что делать с котятами, дочь.
- Котятами? – Переспросила Миа, а потом вдруг восторженно взвизгнула. – У НАС БУДУТ КОТЯТА?!
- Ну, это было бы логично. Кастрировать Секс – даже звучит ужасно, да и Нэнси вполне себе здорова.
Я, кстати говоря, оказался прав. Нэнси, будучи обычно очень активной кошкой, с недавних пор превратилась в ужасную лентяйку, нехотя передвигаясь и почти ни с кем не играя. Опасаясь за здоровье животного, Мона и Миа повезли её к ветеринару, который и сообщил, что месяца через два стоит ожидать прибавления в кошачьем семействе. Я тогда посмотрел на рыжего кота и покачал головой, но потом, всё же, опустился на корточки и пожал отцу-молодцу лапу.
- Молодец, мужик! Красивую женщину себе отхватил, горжусь даже! – Мне показалось, либо кот в тот момент странно повел головой, как бы говоря «Ну а чего ты от альфача, вроде меня, ещё мог ожидать?».
Однако сразу предупрежденная о наличии множества котят в помёте Миа, на пару с матерью, тут же принялись искать кошачьи приюты, остановившись в итоге на том, у которого было больше всего рекомендаций. Благо, Миа не спорила с тем, что не стоит превращать наш дом – в кошкин, и согласилась раздать всех котят, кроме одного.
- Одного нужно оставить, пап! Он будет как наследный принц!
Принц так принц. В конце концов, не такая уж и большая разница, два кота в доме или три. Как и предполагалось, котята родились примерно через два месяца после визита к ветеринару. Их оказалось всего два, вопреки нашим ожиданиям, но Миа, как и обещала, честно позвонила в приют, и скоро одного из котят- белого – забрали. Остался персиковый, и его дочь назвала Чаком.
- В честь Чака Норриса? – Играли мы с Моной в угадайку, а Миа только качала головой, улыбаясь. - Чака Паланика? – Предположила жена, и когда Миа помотала головой, мы даже не удивились. Рано ей было ещё его читать. - Чака Берри?- И снова мотание головой. - Чака Басса?
- А кто такой Чак Басс, пап?
- Да так… не важно. Я не знаю больше Чаков! Ну, точнее, есть ещё кукла Чакки.
- Да нет же! Смотрите, какого он цвета! – Персиковый котёнок громко мяукнул у дочери в руках. – Как чак-чак. Мы с Дэвидом и Хелен ели недавно, дяде Андрею привезли из России!
- То есть, ты назвала кота в честь еды? - Скептически спросил я дочь, на что та состроила точно такое же лицо.
- А вы вообще кота назвали Сексом!
- Это не мы, а Карл! - Влезла в диалог Мона. – Но мелкая права, Марк. Уж точно не нам осуждать выбор клички котам.
***
- Пап! - обратилась ко мне почти пятнадцатилетняя Миа с футбольным мячом в руках. Конец августа выдался на удивление солнечным: никаких затяжных дождей, ветров и туманов, характерных для здешних мест – и поэтому мы втроем, не мудрствуя лукаво, решили устроить подобие пикника прямо перед домом.
- Да-да, щас иду, - махнул я дочери, разговаривая по телефону и помогая Моне выносить фрукты и пресловутую корзинку для пикников. Впрочем, корзина оказалась тяжелой настолько, что я, грешным делом, успел заподозрить, что жена забыла выложить образцы кирпичей с ближайшей стройки. А когда покрывало было расстелено, а вся еда расставлена, телефон пришлось отложить и идти играть с дочерью, как и обещал.
Иногда и самому не верилось, что с момента моего приезда в Цветущие Холмы прошло больше пятнадцати лет. Я, ненавидящий жизнь в пригородах, умудрился поселиться в самом пасторальном месте Западного полушария. Впрочем, нельзя было сказать, что жалел я сильно или жалел вообще. Взгляд упал на жену, читающую какую-то книгу, прислонившись спиной к нагретой каменной стене. Не занеси меня нелегкая именно сюда, никогда бы не получилось познакомиться с Анной и Андреем, не удалось бы встретить Мону и, продолжая мыслить логически, никогда не родилась бы Миа. Та нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она удивительным образом совмещала в себе как наши с Моной черты (повышенное чувство справедливости от неё и стрессоустойчивость от меня), так и неизвестные, как она утверждала, свои собственные. Она была очень серьезна для маленькой девочки (впрочем, это было понятно едва ли не с младенчества), а в периоды острой необходимости силе её духа и решимости можно было только позавидовать. Что, однако, не мешало искренне любить и заботиться о близких и друзьях. Миа не была круглой отличницей, углубляясь только в то, что было интересно исключительно ей самой, остальные же оценки держала на уровне, несмотря на то, что учиться ей приходилось на класс старше, чем, по идее, было нужно. Я гордился дочерью, не без основания считая её своим величайшим достижением. Подняв глаза от книги, Мона улыбнулась, и на секунду мне даже показалось, что она поняла, о чем я думаю.
- Всё-всё, не ворчи! Кидай. – Улыбнулся я и словно поманил дочь ладонями. Сила броска у неё, откровенно говоря, выросла за последние несколько лет, что, впрочем, неудивительно.
- Пап, а я вот задумалась недавно, - поймав мяч и пока не кидая его обратно мне, медленно и с расстановкой изрекла Миа. – Почему вы с мамой так и не поженились? Нет, я помню ту историю, когда испортила вам все планы своей внезапностью. Ну а потом?
По правде говоря, ответ на этот вопрос был очевидным до банальности. Я задумался, как лучше сформулировать, и на помощь, видя моё затруднение, как и всегда, пришла жена.
- Сначала ты была маленькая, и мы года полтора не видели света белого вообще. Потом.. – Мона задумалась, посмотрев вверх, - мы были заняты воспитанием тебя. Сил и времени на это уходило очень много.
- Да всё свободное время и уходило, по большому счёту, - поддержал я, и Мона улыбнулась.
- Затем, когда ты пошла в младшую школу, у нас очень сильно различались графики работы, ты помнишь, наверное? – Дочь кивнула. – Потом у меня один за другим были большие проекты, и времени снова не оказалось. И мы снова решили отложить. А сейчас… - Жена повела плечами, а я, поддавшись порыву, опустился рядом с ней на покрывало. – Сейчас это не кажется таким важным. Какая разница, женаты мы или нет, если столько лет живем вместе и счастливы?
Миа понятливо кивнула, о чем-то задумавшись. И в отличие от мыслей Моны, которые, в силу своей похожести на мои, можно было читать взаимно, как открытую книгу, мысли дочери до сих пор приходилось додумывать самому, иной раз, задаваясь вопросом, что значит то или иное непроницаемое выражение лица.
- Но вы же хотели свадьбу, разве нет? Я помню, как вы рассказывали, как планировали её и как ждали подтверждения договора об аренде особняка Готов!
- Миа, - мягко перебил я дочь, накрыв ладонь жены собственной ладонью. Кольцо для помолвки мы так и носили, как вечные жених и невеста. – Некоторые мечты должны остаться нереализованными, и остаться мечтами… - Недаром Анна любит повторять, что с возрастом я сделался сентиментальным.
- Чушь собачья! – Безапелляционно заявила Миа, а мы с Моной синхронно прыснули. – Вы не могли перехотеть, если так сильно её хотели! Вам просто лень снова дёргаться и что-то масштабное организовывать, совмещать графики и всё на свете. – Обличительному тону позавидовал бы бывалый прокурор.
- Да! И лишнего времени у нас тоже нет, у меня скоро новый проект. А продумывать узоры на салфетках и цвет посуды на столах для гостей, Миа, если честно, для взрослой женщины, коей я всё-таки уже являюсь – занятие довольно тупорылое.
- Если для тебя это настолько важно, - произнес я после недолгого молчания. – Мы можем просто пойти расписаться и поставить печати в паспорта.
- Мне не штамп в паспорте важен, а то, как вы легко успокоились, так и не получив желаемого. Ну да ладно, давайте есть.
Немного раздраженное настроение Мии вскоре вернулось сначала к нейтральному, а потом и снова стало хорошим, словно и не было никаких недопониманий. Унаследованная и от меня, и от Моны отходчивость тоже играла свою роль. Посмотрев вверх в чистое небо, я попытался вспомнить, о чем думал, когда посмотрел на него здесь впервые. Кажется, о непонятных звуках, издаваемых здешними птицами.
- Марк, мне мерещится? – Вдруг осторожно спросила Мона, во все глаза глядя куда-то мимо меня. Обернувшись через плечо, я точно так же замер. На еловой ветке, метрах в двадцати от нас сидел белый какаду. Попугай. Здесь.
- Тогда и мне тоже… - Мы переглянулись и ка-ак заржали.
- Родители, вы меня немного, самую малость, настораживаете. – Переводя взгляд с меня на Мону и обратно, сообщила Миа. – Что за неадекватная реакция на попугаев? Здесь зоомагазин открылся недавно, вот и улетел, видать, дурак.
Самые важные решения в своей жизни мы принимаем случайно. Не готовимся к ним, не взвешиваем, не продумываем отходные пути. Просто делаем и живём с этим, а дальше как пойдет. Кому-то везёт, кому-то – нет, но в конечном итоге мы всегда приходим к тому, с чего начали. Попугай в умеренном климате, по сути, и был моим началом.