Главная площадь Нижнего города была полна народу.
Ещё накануне вечером в Тирин прибыла прославившаяся своими грандиозными представлениями труппа абдарских лицедеев, и это событие привлекло живой интерес охочих до развлечений горожан.
Хотя основное представление должно начаться только вечером, уже с полудня на площади царила оживлённая толчея.
Одни с интересом наблюдали за тем, как плотники и мастера огневого дела налаживали работу хитроумных механизмов возведённой за ночь сцены.
Другие под одобрительные крики и свист зевак увлечённо "кормили гулей", азартно швыряя мочёные яблоки в открывающиеся пасти деревянных голов.
Ну а кто-то просто убивал время за болтовнёй со знакомыми.
Большая же часть пришедших на площадь горожан собралась возле здания Городского совета.
Там на импровизированной сцене, скрашивая ожидание зрителей, младшие актёры разыгрывали перед собравшимися короткие сценки и скетчи весьма фривольного содержания.
И, судя по дружному хохоту и одобрительному улюлюканью, подобные номера имели немалый успех у публики.
Сквозь эту шумную разномастную толпу, энергично работая локтями и не обращая внимания на сыплющиеся вслед недовольные окрики и брань, пробиралась решительного вида молодая женщина.
Следом, то и дело смущённо извиняясь за свою бесцеремонную спутницу, поспешал юный щёголь, .
- Госпожа Мила! Ой! Простите, пожалуйста... Госпожа Мила! Ну зачем вам собственная лошадь? Это лишние хлопоты! Да и где вы намерены её содержать? - стараясь ухватить рыжеволосую даму за рукав, умоляюще вопрошал юноша. - В городских конюшнях на пару дней можно взять любую лошадь! Нижайше прошу нас извинить... Неужели, не приведи Дану, вздумали в приключенцы податься?!
Дама остановилась.
- Успокойся, Ойгерд, я уже обо всём договорилась! Лошадь будет содержаться в конюшнях господина Ардосара. И я не собираюсь идти в приключенцы.
- Коли не собираетесь, так зачем она вам? - искренне изумился юноша. - Сходите уж лучше в квартал жестянщиков да закажите себе надёжный самокат.
- И как я буду выглядеть на этом драндулете?
- На чём?
- На велосипе... Чёрт! Да на этом твоём самокате!
- Да нормально будете выглядеть, - невозмутимо пожал плечами юноша. - Вы ведь видели, что многие на них ездят.
- И где они катаются? По городу да по дорогам? Вот если надумаю заняться фермерством, непременно воспользуюсь твоим советом. Буду возить на нём цыплят на рынок.
- Вы - в фермерши?! Уж скорее я пойду в свинопасы, чем вы решите податься в фермерши.
Мила уже собиралась ввернуть в ответ что-то едкое, но вздрогнула от громкого взрыва хохота и машинально обернулась в сторону нехитро устроенной сцены - два поставленных рядом крытых воза, дощатый настил между ними и пёстрый лоскутный занавес. На заднике из холстины, растянутом между возами, был грубо намалеван замок.
Из-за этого задника на сцену, подобно чертям из табакерки, вынырнули два актёра в пёстрых камзолах.
- Дамы и господа! - дурным голосом возопил один из них.
- Мальчики и девочки! Старушки, старички! Подружки и дружки! Откройте ваши глазки и внемлите нашей сказке! - не менее идиотским голосом подхватил второй.
- Сейчас мы покажем вам, что произошло далеко и совсем близко! Давно или недавно! Что было глупо и смешно, но это сущая правда!
Мила, а следом за нею и Ойгерд, протолкнулись поближе.
На сцену выбрался наряженный в картонные доспехи субъект в носатой маске с огромной рыжей бородой.
- Я лорд Ориенгот-Лето! - громогласно заявил он, сгоняя со сцены горластых крикунов в заштопанных камзолах.
- Оно и видно, что лорд! - крикнул стоящий за спиной Милы детина, по виду мастеровой.
- Вступила в возраст дочь моя, когда пред ней маячит брак! - между тем продолжил фигляр в бородатой маске. – А выгоду свою при этом мне упустить нельзя никак. И надо дочкину красу во благо укрепления власти употребить себе на счастье. Вот наш сосед, вдовец на склоне лет, наследника в помине нет. Помрёт, так это и к добру, я герцогство его чрез дочку приберу. Отдам-ка замуж дочку, будь выгода - и точка!
Из-под сцены вынырнул один из крикунов и, вытаращив глаза, обратился к публике:
- Так думал старый хитрый лорд, кого он зятем назовёт. А этот зять, ни дать ни взять, какая прыть, какая стать! Герой бугуртов и пиров, весь мир пересношать готов!
- Жениться он готов как раз, да только славы блеск угас, - подхватил второй фигляр. - На склоне лет он молью бит и уж могилою смердит, но всё ж горяч и, пусть дурак, до баб и эля он мастак! Уж трёх он жен похоронил, но пыл любовный сохранил. Но – чу! Вот он сюда идёт, себя он сам вам назовёт.
На сцену под дружный хохот зрителей выбрался некто в лохматом парике и накинутой на плечи конской попоне, призванной подчеркнуть его особый статус.
Безудержный хохот и улюлюканье толпы были вызваны дополнявшим его костюм чудовищных размеров эрегированным членом. Актёр даже изобразил, будто зацепился им за край сцены.
- Эй, женишок! Смотри, сцену не свороти! - выкрикнул кто-то из зрителей, вызвав новый шквал хохота и пикантных шуток.
- Наймись на ферму, будешь груши околачивать!
- Печные трубы прочищать!
Мила не была ханжой, но глядя на то, как вместе со взрослыми заливисто хохочут и находившиеся в толпе дети, она почувствовала себя несколько неуютно.
- Я герцог Парланский! Я смел и удал! Я в землях своих уж всех баб отодрал! - стараясь перекричать хохот и скабрезные шуточки толпы, прогремел актёр.
- Даркия, дочка, приди же живей и мужу сему ты отдайся скорей! - патетично воскликнул актёр в бородатой маске.
С появлением на сцене "дочки" Мила дёрнула Ойгерда за рукав.
- Так принято, что все роли исполняют мужчины?
За парня ответил тот самый мастеровой, что стоял позади.
- Женщинам не пристало участвовать в этом непотребстве. Вот вечером, когда начнётся основное представление, тогда да...
- А что будет вечером? – обернувшись, поинтересовалась Мила.
Вместо ответа тот молча указал на фасад здания Городского совета. Подняв взгляд, она едва не ахнула от изумления.
Несколько работников весьма сноровисто растягивали там что-то вроде рекламной перетяжки с броской надписью "Баллада о Ньяле."
- В прошлое лето они её давали в Хольме. Это, скажу я вам, сударыня, нечто! А как там играла госпожа Деметрия! Неподражаемо, неподражаемо! - авторитетно изрёк мужчина.
- И тоже в этом духе? - Мила кивнула в сторону сцены.
Там под дружный хохот и едкие комментарии зрителей вовсю творилось самое настоящее непотребство в виде имитации групповой оргии.
Мастеровой снисходительно взглянул на свою собеседницу.
- Да что вы, сударыня! «Баллада о Ньяле» серьёзный спектакль. А это... - он ухмыльнулся. - Разве вы не знаете истории, приключившейся между покойными уже старым лордом Ориенгот-Лето и герцогом Парланским?
- Наша гостья прибыла с дальнего юга, - поспешил вмешаться Ойгерд. - Там никто и слыхом не слыхивал ни о старом лорде, ни о безумном герцоге.
Мужчина понимающе кивнул.
- В жизни, сударыня, подчас случается такое, что никакой лицедей выдумать не сможет. В землях Лиги жуть как не любят вспоминать эту историю.
- Так это всё по правде произошло? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Мила.
- Истинная правда, сударыня, - отозвался Ойгерд. – Конечно, лицедеи преподносят эту историю по-своему, но...
Его прервал громогласный голос актёра, исполнявшего роль герцога.
- Запомни навсегда, жена, покорной мне ты быть должна! Коль возжелаю, дашь без слов, не зря жру зелья докторов! Гостей моих не забывай, ты их ласкай и ублажай! - надрывался он, размахивая своим плюшевым фаллосом.
- Бред какой-то! - качнув головой, проворчала Мила.
- Ясно, что бред, - поддакнул ей Ойгерд. - Герцог от отвара бамы сдвинулся. Сил эта отрава прибавляет, да только с головой беда приключается.
- В каком смысле?
- В этом, - юноша покрутил пальцем у виска.
- О честь моя, где ты теперь? Достался мне не муж, а зверь! Противиться ему не смей, чуть что, отведаешь вожжей! - трагично заламывая руки, козлиным фальцетом проблеял актёр в платье. - Бить он умеет, он мастак, ох и тяжел его кулак! Нет сил терпеть отвратный грех развратных мужниных утех! Приди скорее, смерть моя! Смотри, отец, чем стала я! - изобразив некое па в духе "умирающий лебедь", актёр растянулся на сцене и затих.
- В народе разное говорят о Даркии, - без всякой на то причины пояснил мастеровой. - Одни говорят, будто её муж насмерть забил, другие уверяют, что после очередной оргии сама на себя руки наложила.
- Ты дочь мою в могилу свёл, развратный, старый ты козёл! - патетично вскричал рыжебородый актёр и, выхватив деревянный меч, накинулся на своего "зятя", который под хохот зрителей вполне успешно отразил его "атаку" своим плюшевым украшением.
- Да что бы ни говорили, а девочка позорную смерть приняла, - вмешалась в разговор важного вида дама в красном бархатном платье. - Жалко эту дурёху. Не по совести, не по уму всё это, - сокрушенно покачивая головой, произнесла она. – Говорят, будто нынче там вещи куда страшнее творятся.
- Где - там? - поинтересовалась Мила.
- В землях Лиги, - пояснила дама.
- Не слышала.
- Совсем недавно в Укунском королевстве ужас что произошло. Жители Одса выгнали из города жрецов Кухулина, так Нарзес за это на них целую армию разбойников натравил. А те и рады стараться, город со всеми жителями дотла сожгли. Лига теперь слух распускает, будто жители сами себя спалили, а подучили их сёстры Ордена Праматери.
- Верно! - поддержал даму мастеровой. - Мне сестра писала, в землях Лиги народ дурачат, говорят, будто Орден в сговоре с Имперским союзом всячески им пакостит. Неурожай - значит, это колдуньи из Ордена наворожили. Леса горят – это имперские подсылы подожгли. Чуть что не так, или Орден, или Имперский союз во всём обвиняют. Лгут, твари, а поди докажи, что это не так!
Мила бросила быстрый взгляд на башенные часы городской ратуши и, вздохнув, дёрнула Ойгерда за рукав.
- Нам пора.
Когда они пробирались через толпу, на сцене под дружный и явно недружелюбный свист зрителей появился новый персонаж.
- Король Боккаж, известный плут, палач и мира баламут, - так охарактеризовал его фигляр в пёстром камзоле.
Услышав знакомое имя, Мила обернулась.
- Пришел мирить я вас, друзья, - поглаживая неестественно пышную чёрную бороду, елейным голосом изрёк актёр. – Скончалась дева, да, жалею я. Но воевать что за резон? Мой правый суд и есть закон...
- А вы, сударыня, сами виноваты, - оправдывался Ойгерд.
Выбравшись с запруженной толпою площади, спутники шли по полупустой улице, направляясь в сторону городских конюшен.
- В чём это я виновата?
- Отказались, чтобы я вам читал.
- Да что мне проку от того, что в двадцатый раз услышу о подвигах славных предков и о том, как геройски погибли император и его жены? Мне вся эта эпичная муть вот где! - Мила провела ребром ладони по шее. - Этот балаган и то, что услышала от горожан, доходчивее всяких книг показали, что сейчас творится.
- Не ведающий дня вчерашнего слеп в делах сегодняшних, - возразил Ойгерд.
- Согласна, но когда одно и то же на тот или иной лад слушаешь трижды в день, начинает тошнить. И где, к примеру, в твоих книгах сказано, что сейчас происходит в соседних землях? Ну, взять, допустим, эту историю с ненормальным герцогом. Кстати! Чем там всё закончится?
- Тем, что Боккаж приберёт к рукам герцогство Парланское, а старому лорду достанутся заверения Боккажа в искреннем сочувствии и вечной дружбе.
- Вот как?! Примирил, значит. А как же этот, с елдой? - хмыкнула Мила.
- Герцог, что ли? Так он подохнет. Совсем сдвинется от своей бамы, вот тут-то андаланский король и...
- Слышала, будто Боккаж не только хитёр, но и до неприличия лют.
- Что есть, то есть. Не зря его Зверем нарекли.
- Ну вот, а ты спрашивал, зачем нужна лошадь? Пора немного попутешествовать да посмотреть на всё своими собственными глазами.
- Не вздумайте, сударыня! - замахал руками юноша. - Не вздумайте! Андалан жуткое место! Вы должны понимать, насколько опасны подобные путешествия. В таких делах нужен надёжный спутник.
Мила усмехнулась.
- Уж не на себя ли намекаешь?
- Увы, сударыня, - Ойгерд сокрушённо вздохнул. - В таких делах от меня мало проку, я лишь обуза. Вам нужен настоящий, опытный приключенец.
- Да где же такого взять? Не приглашать же первого встречного! Тамайя говорила, будто среди этой братии сплошь одни прохиндеи, а то и вовсе разбойники.
- Ей можно верить, - согласился юноша. - Её семья содержит постоялый двор на Андаланском тракте. Так она всякого "добра" насмотрелась.
- Сестра, - уточнила Мила. - Тамайя говорила, что её сестра содержит постоялый двор.
- Верно. Родители умерли, и постоялый двор достался старшей сестре. А Тамайя перебралась в Тирин и теперь служит у нас.
- Может, попробовать через её сестру?
- Н-н-нет... - задумчиво произнёс Ойгерд. - Слышал, будто в городе объявился старинный знакомый моей маменьки. Когда- то давно она оказала ему содействие в важном деле. Вот он как раз из тех, кто вам нужен. Если его найти и поговорить, то вряд ли откажет.
Мила одобрительно кивнула.
- Вот это уже речь не мальчика, но мужа.
Ойгерд польщёно улыбнулся. - Так, может, с лошадью повременить?
- Ну уж нет! Да и не терпится мне воспользоваться этой штуковиной, - ответила Мила, тронув висевшую у неё на поясе изящную бляху аркодуса*. - Насколько я поняла, теперь мы с Лилит полноправные горожанки Тирина.
- Верно, сударыня. Теперь вы можете заключать любые сделки. Избирать членов в Городской совет, судей, квартальных старшин и быть избранными сами. А ещё...
Он не договорил. Неожиданно схватив его за рукав, женщина остановилась.
По улице прямо им навстречу шла высокая черноволосая девушка.
- Визит в конюшни откладывается, - звонким от волнения голосом произнесла Мила и, взглянув на Ойгерда, уже спокойнее добавила: - Обожди здесь, мне кое с кем нужно потолковать...
* * * * * *
Приподняв подол белого платья и неловко перепрыгивая через мутные вонючие лужи, Лилит пробиралась между бухт просмолённых канатов и груд дурно пахнущих, загаженных чайками старых сетей.
- Вот ведь малахольная! Несётся, как конь! - недовольно ворчала она, едва поспевая за шедшей впереди Милой. Ту явно не смущали ни причитания подруги, ни окружающая грязь, ни высоченные штабели разящих селёдкой бочек, ни характерный для крупных портов смрад прелых водорослей и дохлой рыбы, смешанный с едким запахом, напоминающим вонь креозота и ещё бог знает чего.
Подобно спешащему на свой корабль прожженному флибустьеру, Мила стремительно шла по старому пирсу. В дорожном костюме из чернёной кожи и добротных сапогах, она вполне уверенно чувствовала себя среди этого неприглядного окружения.
- Боги! Ну это же невозможно! - наступив в очередную лужу, Лилит брезгливо поморщилась. - Как же тут грязно и отвратительно воняет! Чего ради тебя понесло сюда? Ведь есть нормальная дорога в порт! – с досадой воскликнула она и, сделав шаг, тут же споткнулась, зацепившись каблуком за притаившийся в мутной жиже кусок гнилой сети.
Шедший рядом Ойгерд заботливо подхватил её под локоть:
- Осторожнее, сударыня.
Не сбавляя шага, Мила полуобернулась.
- Хватит хныкать! Я с вечера говорила, чтобы ты приготовила дорожный костюм! Так нет же, она и слушать не желает, ну всё по-своему сделает! «Я леди, я леди!» Вот и корячься теперь, леди!
- А не надо было темнить! «Завтра утром пойдём в порт, надо кое с кем встретиться»! Кто же знал, что ты в такую грязь меня затащишь? А этот твой "кое-кто" тоже хорош, он места поцивильнее выбрать не мог?! Всё! Дальше я не пойду! - запротестовала Лилит.
- Ты, сударыня, тёплое с мягким не путай. В любом случае порт - это тебе не яхт-клуб. Тоже мне, туфельки из сафьяна она обула!
- Коли так, то и старый пирс не лучшее место для встреч. Смотри, что с платьем стало!
- Жалкое зрелище. Пропало платье, - с усмешкой заключила рыжеволосая флибустьерша, окинув подругу оценивающим взглядом. - Проявляй смекалку! Нож у тебя есть, отрежь подол да скачи через лужи, как коза! Ножки у тебя что надо, заодно и воздыхателя голыми коленочками порадуешь.
- Ну, знаешь! Мне надоели твои шуточки! Я одеваюсь как нормальная женщина! Никто не виноват в том, что тебя вечно тянет лазить по всяческим клоакам!
Мила досадливо сплюнула.
- Ну, твою ж мать, Белоснежка! Ладно, пришли уже!
Брезгливо оглядевшись, Лилит достала из поясной сумочки надушенный кружевной платок и прикрыла им нос.
- И где эдот "гое-гдо"? Может, деперь объяснишь, зачем придащила дас да эду помойку?
Рыжая подошла к краю пирса и, наклонившись, заговорила с кем-то.
- Ойгерд! Веди её сюда! - махнув рукой, позвала она.
- Что значит "веди её сюда"?! - вскинулась Лилит. – Ну, всё! Я достаточно от вас натерпелась! Мне тут больше нечего делать! Я ухожу!
- Постойте, сударыня! Сей же час всё прояснится, - преданно заглянув ей в глаза, Ойгерд попытался взять Лилит под руку, но она грубо его оттолкнула.
- Так ты знал!
Юноша судорожно сглотнул.
- Знал. Мы вчера... Госпожа Мила... Мы... Я... Матушка... Простите меня, госпожа, но я дал слово молчать, - промямлил он, смущенно пряча взгляд.
В отчаянии прикусив губу, Лилит тоскливо оглядела своё заляпанное грязью платье и безнадёжно испорченные туфли.
- Если моя госпожа позволит, то в искупление вины я готов нести её на руках! - с горячностью выпалил Ойгерд.
Одарив парня ледяным взглядом, она скомкала и с досадой швырнула на землю свой кружевной платок.
- Ренегат! - прошипела она и, стремительно отвернувшись от сникшего Ойгерда, подошла к Миле.
- Хватит бушевать. Парень ни в чём не виноват, - тихо произнесла та. - Вот они тебе всё объяснят.
Внизу на тёмной речной волне покачивалась большая плоскодонная лодка. Стоявший на корме широкоплечий мужчина с интересом взглянул на Лилит и приветливо улыбнулся.
- Доброго вам утра, госпожа. Рад представиться, я Хагерд, сын Хакона и Сольвейг из Татенга.
Она машинально кивнула в ответ. Сейчас её изумлённый взгляд был устремлён не на лодочника, а на его пассажирок.
Двух молодых женщин в тёмных платьях она видела впервые, но две другие дамы...
- Сан... Архаин! Госпожа Анфрид! Вы?! - она растерянно посмотрела на Милу. - То-то я и думаю, что это он про матушку бормотал. Так вы все заодно?! Может, теперь объяснишь, что происходит?
Ответ подруги был до жути лаконичен.
- Вы уезжаете из города, - спокойно ответила она, но в этом спокойствии Лилит уловила нечто, заставившее её сердце сжаться.
Кто-то другой непременно засыпал бы Милу вполне обоснованными "зачем" да " почему", но они были лучшими подругами, и прозвучал более конкретный вопрос.
- Всё настолько серьёзно? - спросила Лилит.
- Более чем, - хмуро ответила рыжая.
- Надолго?
Без лишних слов Мила привлекла её к себе и, крепко обняв, едва слышно прошептала:
- Я буду скучать по тебе, Белоснежка! - стиснула ещё крепче, так, что у Лилит перехватило дыхание, и, словно устыдившись своей внезапной слабости, отпустила, подозрительно тихо сказав:
- Я обязательно приеду за вами. Обещаю.
Да, они были лучшими подругами, и только для них двоих не было тайной значение фразы "за вами".
- Ну, всё. Пора.
- Пора, - сглотнув подступивший к горлу ком, эхом отозвалась Лилит.
- Не робейте, сударыня, спускайтесь. Тут ступеньки, - подал голос лодочник, указав на вмонтированные в пирс толстые металлические скобы.
Подобрав подол многострадального платья, Лилит поставила ногу на верхнюю ступень лестницы. Сильные руки лодочника подхватили её за талию. Секунда - и испепеляемый ревнивым взглядом Ойгерда господин Хагерд бережно поставил свою пассажирку на дно лодки.
- Ужасно по тебе соскучилась! - проворковала Архаин, едва не задушив её в объятиях. - Позволь представить тебе Арнелию и Трудде, магистресс Ордена Праматери.
Лилит взглянула на представленных монахинь, поприветствовав их лёгким кивком головы.
Дождавшись, когда пассажирки займут места на лавках, Хагерд взял в руки длинный шест, упёрся им в каменную кладку пирса и, навалившись всем весом, оттолкнулся. Лодка отчалила.
Лилит сунула руку в поясную сумочку, но вспомнив, что выбросила платок на пирсе, отёрла набежавшую слёзу косой.
- Будь осторожнее! - крикнула она Миле.
- Всё будет хорошо!
Закрепив шест в медных держателях, лодочник прошел на корму и взялся за румпель рулевого весла. Под настилом лодочной палубы послышалось тихое гудение. Довольно резво набрав приличную скорость, судно вышло на глиссирование и, мягко запрыгав на речной волне, двинулось к середине реки.
Сидя бок о бок с Архаин, Лилит с тоской всматривалась в быстро удаляющийся пирс и две стоявшие на нём фигуры. Ещё немного - и их закрыла громада погрузочных доков.
С кормы послышался голос Хагерда.
- "Райке" становится под разгрузку! Нынче утром из самой Аль-Самарны пришел.
Они проплывали мимо транспортных судов. Огромные корытоподобные чёрные корпуса без надстроек и мачт, будто громадные речные чудовища, вздымались над швартовным дебаркадером порта.
За то время, что они с Милой пробыли в Тирине, Лилит уже доводилось видеть, как швартуются подобные громадины. Впечатляющее зрелище, но сейчас она смотрела на это с полнейшим равнодушием. Даже великаны фоморы*, с усилием крутившие барабаны, на которые наматывались невообразимо толстые причальные цепи, и те не вызвали у Лилит никаких эмоций, как это было, когда она впервые увидела этих гигантов пятиметрового роста.
- Что произошло? Почему мы бежим из Тирина? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила она.
- Потому что ваша жизнь в опасности, - ответила одна из монашек. - Два дня назад в Тирине был схвачен некий Дагстюр-душитель. Лиходей прославился своею жестокостью на службе королю Лакои. Этот убийца признался, что он и ещё двое его приятелей прибыли в город с наказом найти и убить Предвестниц. Дагстюр рассказал, что кроме них в городе должны быть и другие подсылы, коих он лично не знает.
Её поддержала доселе молчавшая сестра Трудде.
- Ваше появление предрекла сама Праматерь - Предвестницы Исхода, две великие волшебницы, чёрная и белая колдуньи. Сколь велик для врагов истинной веры соблазн убить Предвестниц ещё до того, как состоится Исход. Тем более что одна из вас родная дочь императора и правнучка самой Дану.
- Волшебницы? Ерунда какая-то, - нервно перебирая тонкими пальцами свою платиновую косу, пробормотала Лилит. - Мы-то тут при чём?
Та, кого Архаин представила Арнелией, испытующе посмотрела ей в глаза.
- Зачем задавать вопрос, ответ на который заранее известен?
- Но как в Лиге узнали о нашем появлении? Архаин целый месяц жила у вас в Хольме, а нас с Милой госпожа Анфрид представила соседям как своих дальних родственниц приехавших к ней погостить.
- На прошлой седмице в Хольме состоялось заседание Высшего магистрата Ордена, и было принято решение известить все правящие дома о появлении Предвестниц Исхода, письма с этой вестью уже разосланы. В первую очередь мы известили Сенат, уже назначен и день заседания, - пояснила Трудде.
- Вот славно-то как! - с досадой хлопнув себя по колену, воскликнула Лилит. - Они всё уже решили, только одни мы не у дел! Да что же за день такой?!
Сидевшая рядом Архаин накрыла её руку своей ладонью.
- Скрывать только во вред нашему общему делу. Коли сама Дану предсказала наше появление, так мы обязаны появиться. Прости, но так уж вышло, что не у дел только ты. Мила встречалась с матушкой Амарантой, и именно она настояла, чтобы нас с тобой укрыли не в Хольме, как того желал магистрат.
Услышанное повергло Лилит в состояние шока.
Облокотившись на борт лодки и подперев рукой подбородок, она долго молчала, устремив отсутствующий взгляд на проплывающие мимо берега реки.
- Лил... - осторожно тронув её за плечо, позвала Архаин. – Лил!
- Рыжая! Когда она успела? И ничего ведь не сказала!
- Прости нас, Голубка, но всё дело в Ойгерде, - вмешалась в их разговор госпожа Анфрид. - Парнишка целыми днями вокруг тебя вился. Влюбился он в тебя по уши. Мне же как матери видно. Уж говорила ему, что молод он для тебя, но... Молод ведь да горяч, так к чему его-то втягивать во все эти дела? Вот мы с Милой и решили, что будет лучше, если до поры до времени ни ты, ни он не будете знать о том, что Мила ездила в Хольм. Вчера он был сам не свой, узнав, что ему предстоит разлука с тобой, а что было бы, узнай он раньше?
Лилит невольно отметила про себя, что в голосе госпожи Анфрид прозвучало скрытое беспокойство. Ей было понятно, что это беспокойство матери о взрослеющем сыне, впервые влюбившемся всерьез – и влюбившемся не в ровню. Но разговор сейчас шел вовсе не о чувствах, потому она с досадой поджала губы и спросила:
- И куда же рыжая нас отправила?
- Вы с госпожой Анфрид едете на север, в Данахт, под защиту короля Уве и его супруги, королевы Амелии. Той самой, что зовётся Амелией Прекрасноволосой. Госпожа Анфрид родная матушка Амелии. Данахт очень силён, и он нейтрален. В землях короля Уве проще обеспечить вашу безопасность, окружив верными государю ментадами и стражниками.
- Час от часу не легче! Ваша дочь королева?! - потрясённо выдохнула Лилит, глядя на госпожу Анфрид широко распахнутыми от изумления глазами. – Я, конечно, допускаю, что Поднебесный мир сильно отличается от мира людей, но владелица пошивочных мастерских - и вдруг оказывается королевской тёщей!
- Да всё очень просто! Амелия выпускница третьей ступени Хольмского университета, - от души рассеялась матрона.
Несмотря на странность такого ответа, Лилит догадалась о его смысле.
- Ладно, мы с госпожой Анфрид отправляемся гостить в Данахт. А что с Архаин?
- Белая волшебница желает знать подробности? - охотно ответила сестра Арнелия. - Там, где в Парну впадает Орсис, нас дожидается кайран*. Пересев на него, мы поплывём на юг, в Авелорн. Ваше путешествие длиннее и опаснее, ибо вам предстоит путь через земли враждебного Андалана. Но даже столь лютый враг, как Боккаж Андаланский, не посмеет причинить обиды матери королевы Данахта. Но ни в коем случае андаланцы не должны узнать, что среди служанок госпожи Анфрид находитесь вы. Для большей безопасности с вами отправится одна из самых лучших ольге* Ордена, сестра Трудде. В Белом Городе вас будет ждать карета с гербом Данахта и надёжная конная охрана. Именно так вы и пересечёте земли Андалана и Трингобарда. Трингобард нейтрален, но Орден имеет полные основания не доверять его владыке, королю Меленгорду. Если подсылам Лиги станет известно, что вы покинули Тирин, то искать вас они начнут именно на Андаланском тракте. Путь от Белого Города до Норвика занимает чуть более двух недель, и всем нам надо молить Праматерь, дабы у вас не случилось задержек в пути. Чтобы на какое-то время запутать соглядатаев Лиги, мы направили их по ложному следу. Но сейчас, слава Праматери, время на нашей стороне. Если бы мы чуть замешкались и упустили хотя бы сутки, то...
Без лишних объяснений Лилит поняла, что кроется за этим многозначительным "то".
* * * * * *
- выполненный из золота и покрытый уникальной гравировкой жетон с вмонтированным в него кристаллом сурия. Благодаря способности сурия накапливать, сохранять и отдавать энергию, аркодус является своего рода сидонийским аналогом пластиковой карты. Арк - нематериальная единица взаиморасчёта.
Фоморы - великаны. Фоморы невообразимо сильны, но не обладают развитым интеллектом. Тем не менее, они весьма успешно поддаются обучению. Фоморов используют на самых тяжёлых работах - в портах, каменоломнях, на строительстве или для доставки габаритных грузов.
Голубка* - именно так с сандорина переводится имя Лилит.
Кайран - корабль средних размеров. Также в Сидонии используются аки-кайраны, громадные транспортные суда.
Ольге - ментады высшей категории. Кроме чтения мыслей ольге обладают способностями предсказывать будущее.