Залпом осушив кружку эля, Увхур громко и раскатисто рыгнул.
- Отменное пойло! - довольно крякнул он, взглянув на смуглолицего мужчину, сидящего напротив.
- Хороший эль, - согласился тот, степенно потягивая пенный напиток.
- Отменный, - заключил Увхур, снова рыгнул и со стуком поставил пустую оловянную кружку на стол.
Вытерев испачканные жиром руки о свою холщовую рубаху, он откинулся на спинку стула
- И рёбрышки тут что надо. А ты, дурак, сюда идти не хотел, - изрёк он, ковыряя ногтем в зубах и рассматривая посетителей таверны осоловелыми глазами. - Эх! Сейчас бы ещё бабёнку знойную для полного счастья! Ты видал, какая тут хозяйка? Огонь, а не баба! - он мечтательно прикрыл глаза. - Вот с ней бы я покувыркался...
- Давешней фермерши мало? - холодно отозвался собеседник.
- Клянусь потрохами своей мамаши, фермерша была хороша! - прицокивая языком, закивал Увхур. - Добрая бабёнка! И приютила, и накормила, и в ласке гостям не отказала. Непременно загляну к ней ещё пару раз на огонёк, а то и на всю зиму там задержусь. Одинокие вдовушки, они страсть какие горячие!
- До зимы ещё далековато, - мрачно усмехнулся смуглый. - С такой-то добротой она ещё пару десятков страждущих успеет осчастливить.
- Да мне-то что? Мне не в жёны её брать, - он продемонстрировал выразительный жест, похлопав ладонью по своему кулаку. – Вот, и всех-то делов! Зимой у фермерских вдовушек хорошо обретаться, они жуть какие заботливые. Всегда накормлен, обстиран, вымыт до скрипа, и баба - вот она, рядом. Приспичило - нагнул, взялся покрепче за космы да твори с ней что хошь! А коли заартачится или что супротив вякнет, так и припугнуть можно, что, мол, все дела свои ради неё, дуры неблагодарной, забросил, что долг призывает и пора уходить. Фермерши, они ведь страх как боятся посреди зимы в одиночестве остаться. Конечно, есть и такие, которые просто опасаются, что мужик от них уйдёт, а иные твари - те себе на уме, они сразу смекают, что без защиты да без помощи останутся. Ни тебе дров в лесу нарубить, ни от гулей клятых отбиться, ежели те нагрянут. До ближайшей-то фермы или города, откуда помощи ждать, поди ещё доберись...
- А ты этим и пользуешься.
- Так что бы и не попользоваться, коли они сами на то повод дают? - искренне изумился Увхур.
- Ну ты прям стратег! Тебе впору армиями командовать, - усмехнулся, качнув головой, его собеседник.
- А хоть бы и так! Вот в прошлую зиму жил у одной. Это в Лакои было. Вокруг глушь, горы, сплошные леса. Для гулей да разбойников там и летом самое раздолье. В Лакои бабам одиноким жить в глуши вообще невозможно. Вот я случайно и послышал про одну такую вдовушку – дескать, вся такая разнесчастная, мужа лиходеи порешили, и ей с дочкой малолетней третью зиму опять одной выживать. Да ещё напасть: рядом с её фермой гуля видали. Голова ближней деревни не раз предлагал ей в общину перебраться, да она всё отказывалась. Говорила, что вроде как за ней и дочкой кто-то приехать должен и забрать их. Ну, я смекнул, что к чему, да и подвязался прибить того гуля, что возле её фермы шастал. Тварь-то я быстро выследил, да решил, что не с руки мне спешить. Пожил с неделю у этой фермерши, каждый день в горы уходил, будто гуля выслеживаю, так до первого снега и дотянул. Тварь прибил, а тут и хозяйка сама предлагает мне остаться у неё зимовать. А мне того и надо! Для виду, конечно, поломался, чтоб думала, будто это она меня уговорила, да и согласился. А через пару дней она сама ко мне ночью в комнату пришла. Так я почти всю зиму у них и прожил. Поначалу-то я только хозяйку имел, а потом и за дочурку её принялся. Мамаша как узнала, будто гарпия, на меня накинулась. Ну что тут делать? Пришлось вразумить её пару раз, - он продемонстрировал собеседнику сжатый кулак. - А после этого они обе у меня как шелковые стали, ни в чём мне более отказу от них не было. Обеих вертел как вздумается, хошь так, а хошь эдак.
- Нет уж! Избавь меня от этих подробностей, - мрачно ответил смуглый.
Увхур сладко потянулся.
- Ну, как хочешь… А я вовек ту зиму не забуду.
- Не мужское это дело, - поставив на стол свою пустую кружку, произнёс его приятель.
- Баб переть не мужское дело?! Ну, ты это, брат, загнул! Тоже мне, герой-поборник чести! - отмахнулся Увхур. - Коли ты такой весь правильный, так поди, вернись к той давешней нашей фермерше да бери её себе в жёны. Ведь и ты её того... Что? Умылся, праведник? Как только мы со двора съехали, ты, поди, и имя-то её забыл, а туда же: "Не мужское это дело"!
- А сам-то запоминаешь?
Увхур криво усмехнулся, шутливо погрозив собеседнику пальцем.
- Я памятливый, я всё помню, словно вчера это было! Фермершу ту, из Лакои, Фридой звали, а её сучку мелкую - Хейд. Ну а нашу, давешнюю, Сваллой-Ласточкой звать!
Смуглолицый мрачно взглянул на него.
- Удивляюсь только, как это те, из Лакои, тебя всю зиму терпели да за все твои выкрутасы не порешили?
Увхур рассмеялся злым пьяным смехом.
- Так ведь что тут таить, хотели! Я же не дурак, понимал, что зря дочку в оборот взял. Ну, не удержался, взял грех на душу, уж больно хороша была, сучка. Мамаша, она баба зрелая да хитрая, а дочурка что? Соплячка, она таиться не может, у неё всё в глазах написано. По ней и понял, что недоброе они против меня замыслили. Я уж начал кумекать, как мне с ними всё это дело уладить, да только всё само и решилось. Под самый конец зимы - помню, снег уже сходить начинал - на ту ферму лихие молодчики с гор набрели. Пока они с голодухи на ферме амбары выгребали да всем скопом с этими дурами потешались, я быстренько вещички свои собрал, прихватил, что может в дороге сгодиться, да и был таков.
- А не боишься, что за все твои "подвиги" быть тебе в следующей жизни мерзким гулем? - склонив голову, спросил темнолицый.
Увхур криво усмехнулся.
- Сколько мы с тобой знакомы, две недели? Вот смотрю я на тебя - вроде и свой ты парень, и от лихих вместе отбились, и в Зеленодоле ты не заробел, меня от медведя спас. Но вот с башкой у тебя что-то не так, рассуждаешь, как мужик деревенский. Ты странный, порою на братцев моих смахиваешь. Те тоже, навроде тебя, правильные. Ферму себе завели, обженились, выродков наплодили и копаются в земле, как свиньи, спины не разгибая. Да ещё, как и ты, шибко любят о праведной жизни потолковать. И всё это дерьмо они называют счастьем!
- Что в том плохого? - хмуро глянув, на собеседника спросил смуглый. - Сама Праматерь говорила...
- Заткнись! - грубо прервал его Увхур. - Праматерь! Давно сдохла твоя Праматерь, и Кухулин, о коем вещают всякие уроды, тоже давно сдох! Да и вообще были ли они когда? Если они боги, то как могли вдруг подохнуть? Только сумасшедшие да слабаки могут верить во все эти сказки. Сейчас в Тирине полно таких полоумных. Сегодня утром на площади один придурок вещал, что ему, видите ли, в образе совы явилась сама Дану. Собрал целую толпу зевак - и вот глотку надрывает! Очередной лицемер, мать его! А самое смешное, что я знаю его, доводилось встречаться. Убийца Сэпхэм. Дагд, бежавший от мести кровников*. Мало того, что он убийца, так этот лжец повсюду таскает за собой смазливую малолетнюю дурёху! Вот тебе и праведник!
Явно не желая вступать в спор, собеседник ничего ему не ответил.
Тяжело навалившись локтем на стол, Увхур перешел на свистящий шепот.
- Вот они... - тыча рукой в неопределённом направлении, засипел он. - Вот они все! Весь этот скот... Они все припёрлись в Тирин, чтобы увидеть великое, мать их, чудо! Ползут в город, как тараканы на сахар. Хотят первыми увидеть и императора, и эту шлюху, его сестричку... Видите ли, они возвращаются, и с этого начнётся всеобщее объединение Поднебесного мира... Щас-с-с! Можно подумать, все короли и лорды бросятся, как ненормальные, присягать на верность невесть кому! Ещё неизвестно, что за фрукт этот император и как всё обернётся. А я вот что тебе скажу... - Увхур впился немигающим взглядом в своего приятеля. - Все эти пророчества, Исход, Преподобная Мать, император, объединение Сидонии - всё это сказки для дураков! Но за этими дурацкими байками о пророчестве стоит большая политика, друг мой, большая политика. Никто никому просто так ничего не отдаст! Будет большая война! Помяни моё слово, будет! И таким парням, как мы с тобой, надо держаться вместе. Пока все эти Ордена, Сенат, новоявленный император и лорды будут рвать друг другу глотки, для нас появляется шанс ухватить от этого пирога куски пожирнее! Думаешь, мне нравится быть приключенцем? Нет! Я до блевотины сыт всем этим дерьмом! Такие, как мы, достойны большего. Дед нынешнего короля Лакои... Кем он был до "Великой крови"? Обычным пастухом! Пас себе овечек в горах, а как началась большая заваруха, быстро смекнул, что к чему. А кем был дед барона Нан-Марог? Кондитером, мать его! Смекаешь?
Грузно опустившись на стул и самодовольно усмехнувшись, Увхур расслабленно закинул руки за голову.
- Хватит по паршивым фермершам бегать, пришло время больших дел.
Поглощённый своими мыслями, он не заметил, что на скулах смуглолицего заиграли желваки и побелели от напряжения костяшки пальцев на его сжатых кулаках.
- Ну что, ещё по кружечке эля? - поинтересовался «стратег» и, не дожидаясь ответа, привстал со стула, шаря взглядом по залу.
- Эй, красавица! - перекрывая гул голосов, крикнул он.
Убедившись, что хозяйка таверны услышала и направляется к их столу, уселся на своё место, не отводя от неё глаз.
- Чтоб меня разорвало, я жутко хочу оприходовать эту суку! В моём вкусе баба! Кровь с молоком, пухленькая, ладная!
- Слюни подбери, гад! - зло процедил сквозь зубы темнолицый.
- Дурак! - беззлобно огрызнулся Увхур. - А ты заметил, как она на тебя таращилась? Аж шею себе чуть не вывернула. Видать, глянулся ты ей. Везунчик!
К ним подошла молодая, слегка полноватая женщина.
- Господам принести ещё эля? - спросила она, бросив быстрый изучающий взгляд на опустившего голову смуглолицего.
Увхур расплылся в сальной ухмылке.
- Может, чем другим угостишь нас, красавица? - окинув её крепко сбитую фигуру похотливым взглядом, проворковал он. - Вот ведь вся такая сладенькая да ладная, и подержаться есть за что. Ты ведь не откажешь в ласке двум истосковавшимся по женскому телу приключенцам? Мы парни нежные, не обидим.
Собирая со стола посуду с остатками трапезы и украдкой поглядывая в сторону смуглого, женщина сдержано улыбнулась.
- Однако вы затейник, сударь. Ох вы и затейник! Так что вам ещё принести?
- Ну, разве ещё пару кружечек эля, чтоб выпить за здоровье двух твоих пухлых подружек, сладенькая ты моя, - елейным тоном почти пропел Увхур, буквально пожирая взглядом то, что позволяла увидеть немного распущенная шнуровка платья на груди жещины. - Уж такие они у тебя аппетитные, так бы и потискал!
Более не обращая внимания на его скабрезные шуточки, хозяйка таверны уже не таясь взглянула на смуглолицего.
- Ну а вам что принести, господин Хинкар? - спросила она и как-то по-особенному ему улыбнулась.
Тот поднял на неё взгляд.
Умолк и Увхур. Поток его пошлостей разом иссяк, он лишь переводил изумлённый взгляд с хозяйки таверны на своего приятеля.
- Простите, что сразу не признала вас.
- Что, так сильно переменился? - хмуро спросил Хинкар.
- Ах вы, боги небесные, ещё бы не переменился! Сколько зим-то минуло с тех пор, когда виделись в последний раз? Давненько же вас не было в родных краях, господин Хинкар! Сейчас посмотришь, так вылитый южанин - и меч не наш, и одеваетесь не по-нашему, щетина вон, словно у мошарата* царского, волосы, и те в косу на манер сульми заплетаете. Поди узнай такого! Надолго в наши края?
- Надолго, - тихо ответил он. - Навсегда.
На долю секунды во взгляде женщины вспыхнуло и угасло выражение щемящей тоски и отчаяния.
- А мы ведь оплакивали вас, - покачав головой, тихо произнесла она. - До нас слух дошел, будто навеки сгинул наш Хинкар в Сульмитане, будто бы видели, что казнили вас в Аль-Самарне.
- Значит, жить долго буду, - улыбнулся Хинкар. - А ведь и ты, Трудд, здорово изменилась.
Женщина грустно улыбнулась.
- Обабела и подурнела?
Хинкар отрицательно качнул головой.
– Нет... Ты всё так же прекрасна...
- А ты, приятель, не промах! - усмехнулся Увхур. - Ох и не промах!
Трудд кинула на него неприязненный взгляд.
- Наш эль, сударь, крепок, вы с ним поосторожнее, не шибко себя распаляйте. Кто знает, чем всё может закончиться. Нынче в Тирине полно пришлого народа. В городе поговаривают, будто даже риссе* из Пангорских тингов* к нам пожаловали. У них вроде как женщины не шибко популярны. Так что, сударь, особо не напивайтесь, а то, не приведи боги, бдительность утратите, а там... кто знает, что у этих ребят на уме? Ведь всякое может случиться, глядишь, и в седло после сесть не сможете. А какой же вы приключенец, коли не верхом?
Возможно, что Трудд наговорила бы Увхуру ещё много чего малоприятного, но...
- В чём дело, господа? - насупив густые брови, грозно поинтересовался подошедший к ним крупный мужчина. - Эти парни пристают к тебе, милая?
Трудд нежно взяла его за руку и улыбнулась.
- Всё хорошо, дорогой. Просто встретила своего очень давнего друга, друга детства. Да ты о нём слышал. Это Хинкар!
Продолжая сурово хмуриться, мужчина взглянул на него.
- Хинкар? Хинкар... Не припомню.
- Неужели не помнишь? Ведь тётушка Хродди его часто поминала!
- Вспомнил! - кивнул он. - Не тот ли это Хинкар, сын Куницы и Айрона- строителя, чей дом раньше стоял по соседству с нашей таверной на месте нынешнего пустыря? Тот, который, подавшись служить на южные рубежи, попал в лапы кочевников сульми, и его заживо сварили в масле на одной из площадей в Аль-Самарне?
Хинкар усмехнулся.
- Пресвятая Праматерь Дану! Вернувшись в родной город, я узнаю о себе столько нового!
- Во всяком случае, для заживо сваренного в масле вы, сударь, выглядите весьма неплохо, - криво улыбнулся мужчина. – Значит, тот самый Хинкар, которого поминала тетушка Хродди. Тот самый…
Глаза его недобро сощурились, а руки непроизвольно сжались в кулаки – похоже, он вспомнил не только расхожие сплетни, но и ещё кое-что, явно неприятное.
Трудд с нескрываемой гордостью взяла его под руку.
- Господин Хинкар, знакомьтесь, это Дасти, отец моих детей и мой муж – лучший муж и лучший отец в Поднебесном мире, - сверкнув глазами, проворковала она и, привстав на цыпочки, что-то шепнула мужу на ухо.
Взгляд мужчины тут же изменился, кулаки разжались, и он дружелюбно улыбнулся Хинкару.
Поднявшись со стула, тот вежливо, но с достоинством поклонился.
* * * * * * *
Глава Совета старейших Ангрим уже заканчивал писать послание сыну, когда в дверь его кабинета осторожно постучали.
- Войди, Вимил, - продолжая писать, произнёс старый законник.
- Он здесь, мой господин, - тихим голосом доложил вошедший в комнату секретарь.
- Пусть войдёт, - распорядился Ангрим. – Да, и вели Хольгерду усилить охрану. Пусть хорошенько проверят все прилегающие к дому переулки.
Молча поклонившись, Вимил тенью выскользнул в коридор.
Дверь вновь беззвучно открылась, впуская в кабинет ночного гостя.
- Тебя никто не видел? - спросил старец, лишь мельком взглянув на вошедшего.
- Нет, учитель, - ответил Хинкар.
Ангрим молча кивнул.
Окончив письмо, законник отложил перо в сторону и поднял взгляд на стоящего перед ним визитёра.
- Как всё прошло?
- Успешно, мастер, - вынув нож, Хинкар отвернул лацкан своей стёганой куртки и быстро распорол шов потайного кармана.
Положив перед Ангримом небольшой, слегка измятый конверт, он на два шага отступил от письменного стола.
- Послание от короля Бруни.
- Тебе удалось встретиться с ним?
- Да, мастер.
Придвинувшись ближе к стоящему на столе световому шару, Ангрим внимательно осмотрел пакет и сургучные печати с гербом Ниргинга.
- Король Бруни не выдвигал никаких условий? - спросил он, вскрывая письмо.
- Нет, но во время нашего разговора он как бы в шутку выразил желание выдать свою дочь Тифрид за вашего сына, герцога Гуял-Исша.
Старик развернул письмо.
- Значит, в шутку? - пробормотал он, углубившись в чтение.
- У любой, особенно королевской шутки всегда есть подтекст. Король Бруни хочет гарантий, - Предположил Хинкар.
- В письме нет ни слова об этом, но ты прав, друг мой. Это был более чем ясный намёк, - окончив читать послание, произнёс Ангрим. - Принцесса Тифрид завидная партия. Первейшая невеста, первейшая. Ну да ладно. Так что велено передать мне на словах? - спросил он, выжидающе глядя на ученика.
- Король Бруни велел передать вам, что главы Лиги потрясены появлением предвестниц. Сообщение о грядущем Исходе вызвало в землях Лиги полную растерянность и хаос. Среди фрименов* возникли волнения. В городах и того хуже, между горожанами то и дело вспыхивают драки. Одни избивают жрецов Кухулина, поджигают и громят их святилища, другие требуют от глав Лиги раз и навсегда покончить с Имперским союзом и Орденом Праматери. Жители Олжана изгнали из города всех жрецов Кухулина, а во Вроцеле их просто перевешали. Король Бруни уверен, что в ближайшее время Лига будет вынуждена заниматься своими внутренними проблемами.
- Похоже, он прав. Не усмирив пчёл, мёда не соберёшь, - качнул головой Ангрим. - Земли Сумбарского союза всегда были самым слабым звеном в этом змеином логове. Впервые слышу, что серым жрецам досталось на орехи. Боюсь, уже скоро власти Лиги жестоко подавят все эти волнения, а жителям Олжана и Вроцеля придётся крепко пожалеть о содеянном. Лорды Сумбарского союза, а особенно майстер Нарзес, не простят им этого.
- Да, учитель. То же самое сказал и король Бруни. Он весьма обеспокоен происходящим, особенно тем, что по приказу верховного майстера Нарзеса в землях Лиги начали набирать карательный корпус. Его основу составляют головорезы, выпущенные из тюрем Лиги, - те, кто был приговорён к смерти за убийства, насилие и грабежи.
Ангрим сокрушенно вздохнул.
- Скверно. Очень скверно.
- По словам короля Бруни, Нарзес всегда считал, что участие армии в карательных операциях разлагающе действует на умы солдат, а жандармы хороши лишь как пугало. Тем не менее, до недавнего времени дальше разговоров дело не заходило. Теперь, едва только стало известно о появлении предвестниц Исхода, этот корпус начали создавать. Народные волнения и события в Олжане и Вроцеле лишь ускорили дело. Словам короля Бруни можно верить, но я всё же взял на себя дерзость проверить их.
- Вот как? И что тебе удалось узнать?
- Корпус действительно существует. Я собственными глазами видел их лагерь. Это подтверждает слова короля Бруни. Лагерь находится в баронстве Нан-Марог, в десяти лигах от Тальмигарда, но сейчас пуст. Это бывшая ферма. Дом, в котором жили старшие командиры, две недавно поставленные казармы для жандармов, по сотне коек в каждой. Оружейня и добротная фермерская конюшня со стойлами. Но всё это для охраны. Главное - три барака, обнесённых крепким частоколом, в каждом три яруса лежанок. Там до сих пор смердит, будто в них держали гулей.
Ангрим с сомнением посмотрел на Хинкара.
- Ты уверен, что не ошибся? По описанию больше похоже на лагерь для пленных или каторгу. Неужели даже охраны не оставили?
- Нет, мастер. Я не ошибся. Лагерь брошен, и я смог хорошенечко его осмотреть. Это точно не каторга. Поблизости нет каменоломен, нет больших вырубок, только одна, где лес рубили для строительства лагеря. Рядом с бараками стрельбище и площадки для обучения фехтованию. В овраге неподалёку я обнаружил яму с трупами. Меня навели на неё гули, они за десятки лиг чуют запах падали. Сколько там было мертвецов, судить не берусь - эти твари постарались, да и прочая живность там успела попировать. Ни одного целого тела, всё разрыто, разорвано и разбросано. Наверняка большую часть останков зверье вообще растащило по окрестным лесам, но на тех костях, что я видел, сохранились следы рубящих ударов.
- Может, это казнённые? - предположил Ангрим.
- Если в землях Лиги берутся кого-то казнить, то по своему скотскому обыкновению казнят и близких родственников приговорённого. Но среди обрывков одежды я не видел лоскутов, хотя бы отдалённо похожих на остатки женских платьев. Ничего, что могло бы указать, что среди убитых были женщины или дети. Значит, все останки принадлежат мужчинам, и, судя по ранам на костях, многие из них погибли в бою. Я видел перерубленные кости рук и ног. Это очень похоже на захоронение убитых в битве врагов. Вероятно, погибших заставляли драться друг с другом. Уверен, что таким образом отсеивали слабых, а когда посчитали, что этот этап пройден, угнали оставшихся к месту основной дислокации корпуса. Скажу вам правду, мастер: находка этого лагеря не моя заслуга, его обнаружили мои друзья из леса.
Ангрим пристально посмотрел на Хинкара.
- Ты имеешь связи с "Тенями леса"?*
- Да, учитель, но в этот раз не им я благодарен за помощь. Лагерь нашли снорки*.
Старец не смог скрыть своего изумления:
- Снорки?! Ты полон сюрпризов, дорогой мой Хинкар. И как много у тебя подобных друзей?
- Много, мастер. И этим я обязан вам, ибо вы всегда учили меня относиться к ближнему так, как хотел бы, чтоб относились к тебе.
Старый законник едва заметно склонил голову.
- Ты способный ученик.
- Простите, мастер, но у вашего ученика после поездки в Ниргинг возникли вопросы, на которые он не в силах найти ответ...
- Я слушаю тебя.
- Если некто ради своего блага осознанно причиняет зло другим и иначе жить не желает, то прав ли я, не оборвав эту порочную жизнь? Ведь теперь цепь творимого зла безнаказанно продолжится дальше? - тщательно подбирая слова, спросил Хинкар.
Выслушав его вопрос, Ангрим понимающе кивнул.
- Сомнение ведёт по пути познания. Ты, часом, не о своём приятеле сейчас говоришь?
Его осведомлённость изумила Хинкара.
- Да, мастер. Он, конечно, редкостный негодяй, но имею ли я право идти на поводу у своих эмоций?
Слегка склонив седую голову, чтобы ученик не заметил выражения его глаз, Ангрим тихо ответил:
- Судя по твоим сомнениям, зло не было обращено лично против тебя и не происходило на твоих глазах, иначе ты не спрашивал бы меня об этом. На твой вопрос отвечу так: ты поступил благоразумно. Боги карают тем, что в следующей своей жизни злодей рождается гулем, а "Карающая длань" отправляет душу грешника в Небесный мир на суд Праматери. Для любого жителя Поднебесного мира лишь священный долг крови оправдывает убийство. Крыса гадкое создание, но ты ведь не станешь её убивать лишь на том основании, что она тебе противна. Уняв гнев, ты поступил мудро.
- Да правда ли это, мастер? Может, эту легенду о возрождении в образе мерзкого гуля придумали? Как узнать? Ведь у гулей не спросишь.
Искренность ученика порадовала старого законника.
- В древних писаниях говорится, что в стародавние времена гули были чрезвычайно редки. Но в книгах времён "Большой крови" они упоминаются уже намного чаще. Теперь же эти твари размножились и стали очень опасны. Если сто лет назад они жили мелкими стаями, то теперь собираются в орды. Больше зла, больше гулей. Не это ли одно из доказательств?
- Говорят, что всё это из-за фермеров. И ещё потому, что исчезли драконы. Больше коров и овец, больше лёгкой добычи для гулей, и драконы им теперь не угрожают, - неуверенно ответил Хинкар.
- Нерадивый лжец, разбивший горшок, найдёт сотню причин, чтобы убедить всех в своей невиновности, - сокрушенно вздохнул Ангрим. – Думаю, что ты знаешь легенду о Ипинском гуле или, как его ещё называют, царе гулей.
- Да, учитель. В предании говорится, что он воплощение проклятого Кухулина, обречённого на вечную жизнь в образе мерзкой твари.
Открыв ящик письменного стола, Ангрим вынул и небрежно бросил на стол пучок грубой длинной шерсти, туго стянутый алой лентой.
- Это единственный во всём Поднебесном мире гуль, который обладает сознанием собственного "я", знает, кто он, и какая судьба ему уготована, - произнёс старик, не отводя взгляда от этой тёмной шерсти. - Много раз его пытались убить, и всякий раз, умирая в муках, он не мог издохнуть, его раны тут же зарастают. Ему подбрасывали отравленное мясо, но и яд его не берёт. Даже магия, и та бессильна. Он наказан бессмертием, и только его собственный потомок может положить предел его мучениям. Ты это тоже знаешь.
Хинкар как завороженный смотрел на прядь странных, больше похожих на конские, волос.
- Да, мастер, это мне известно.
Ангрим удовлетворённо кивнул.
- А теперь ответь, мой ученик, легенда это или правда?
- Правда, ставшая легендой. Ипинский гуль не сказка, он существует, - склонив голову, ответил Хинкар. – Простите, учитель. Я понял, что поддался слабости.
- Запомни: человеческая скверна многолика и страшна. Страшна прежде всего тем, что вселяет уверенность, будто дурные дела сойдут с рук. Эта ложь убеждает злодея в своей безнаказанности, а у праведника отнимает веру в справедливость.
Взяв со стола волосы гуля, Ангрим протянул их своему ученику.
- Забери это себе.
- Но мастер! Это же... - растерянно пробормотал тот.
- Возьми, возьми. Пусть истина станет для тебя материальной и поможет в час сомнений выбрать правильное решение.
- Никогда не забуду этих слов, мастер, - произнёс Хинкар, с благоговением принимая дар.
На этот раз старик не стал скрывать своих чувств.
- Хвала Праматери, что в своей милости она даровала мне такого ученика, как ты. Из тебя получится отменный законник.
Приложив руку к груди, Хинкар почтительно склонил голову перед учителем.
– Благодарю, мастер, но боюсь, что у меня иная стезя.
Улыбка сошла с лица Ангрима. Он смерил своего ученика долгим, пристальным взглядом.
- "Карающая длань"?
- Да, мастер. Сердце подсказывает, какую дорогу мне надлежит выбрать, - не поднимая глаз, ответил тот.
Откинувшись на спинку кресла, Ангрим задумался.
- Я ждал и боялся этого, - тихо произнёс он. - В жизни каждого законника наступает этот этап. В молодости я сам пережил подобное, - от пристального, изучающего взгляда его серых глаз Хинкару стало не по себе – в нем было что-то волчье.
Тягостная пауза затянулась. Хинкар уже начал подумывать, что поступил слишком опрометчиво и своим решением нанёс учителю жестокую обиду.
-- Ну хорошо, - кивнув головой, наконец произнёс Ангрим. - Твой разум ещё пребывает в смятении. Тебе просто нужно время, и к этому разговору мы вернёмся позже.
С души Хинкара словно свалился громадный булыжник.
- Ты великолепно справился с заданием и сейчас нужен мне здесь, в Тирине, - продолжил старец. - Я хочу поручить тебе ещё одно дело. Оно не будет столь обременительным, как поездка в Ниргинг.
- Я слушаю вас, учитель.
- Ты знаешь дом госпожи Анфрид? - спросил законник.
- Да, мастер.
- Госпожа Анфрид предоставила кров одной из предвестниц Исхода, но сейчас ни хозяйки, ни её гостьи там нет. Они обе уехали из города, - что-то обдумывая, Ангрим умолк.
Хинкар терпеливо ждал.
- Чёрная и белая волшебницы, две предвестницы… - в раздумье продолжил старец. - Сейчас они уже далеко от Тирина, но в доме госпожи Анфрид осталась жить некая рыжеволосая особа. Она пришла в Поднебесный мир вместе с предвестницами, - ещё раз взглянув на собеседника, Ангрим вдруг сменил тон. - Присмотри за этой рыжей, сынок. Понаблюдай за ней. Стань для неё невидимым ангелом-хранителем.
Хинкар поднял растерянный взгляд на своего учителя.
- Я сделаю всё, как вы сказали, мастер.
- Ну вот и славно, мой мальчик. Вот и славно.
* * * * * *
Пояснения.
Гуль* - прямоходящий человекообразный примат, всеяден. Гули покрыты густой длинной шерстью рыжего или тёмно-бурого цвета. Рост взрослого гуля не менее двух с половиной метров, не раз были замечены и более крупные особи ростом в три-три с половиной метра. Ведут стайный образ жизни. Крайне агрессивны. В зимний период, когда в лесах мало пищи, гули часто совершают нападения на фермы и крестьянские усадьбы, при этом убивают и пожирают не только домашний скот, но и самих хозяев. По верованиям сидов гуль - это чистилище души грешника. Считается, что все, кто при жизни совершил преступления против ближнего или запятнал свою душу дурными поступками, в будущей жизни воплотятся в безобразного гуля.
Дагд, бежавший от мести кровников* - у многих народов Сидонии древняя традиция кровной мести вполне обычное явление. А у таких народов, как дагды, таутты и сульми кровная месть почитается за высшую доблесть.
Мошарат* - телохранитель, воин из личной охраны царицы сульми.
Риссе* - одна из народностей Сидонии. Известны своим огромным ростом и недюжинной физической силой. Также с точки зрения всех прочих народов Сидонии у риссе не совсем обычные традиции брака. Брак риссе бисексуален.
Из Пангорских тингов* - независимые земли, расположенные на юго-западном побережье большого материка. Управляются избираемыми Советами старейших. Столиц не имеют. Собрания Советов происходят в священных рощах, посвящённых верховной богине Фрейдис (Мать - природа).
Среди фрименов* - проведя много лет в Сульмитане, Хинкар на восточный манер называет крестьян фрименами.
«Ты имеешь связи с "Тенями леса"?* - часто употребляемое название повстанцев.
Снорки* - одна из древнейших рас Поднебесного мира. Они малы ростом и крайне проворны. Даже самый высокий снорк бывает едва выше десятилетнего ребёнка. По своему виду, простодушию и живости характера снорки вообще очень похожи на детей и отличаются от них только лисьими ушами и пушистым хвостом. Все они, как правило, рыжие и любят заплетать свои длинные волосы в косы - не только женщины, но и мужчины. Пушистой и мягкой шерсткой покрыты также их чуткие уши и подвижный хвост. Дома снорки возводят среди ветвей деревьев, при этом для поселения выбирают только самые высокие и крепкие деревья. Ещё одной отличительной чертой расы являются мускусные железы, кои имеются лишь у лиц мужеского пола возле основания ушей. Мускус снорков обладает очень приятным и стойким ароматом, что стало несчастьем для этого прелестного и забавного народа, ибо в среде сидов появились охочие до добычи сего вещества злодеи. Считается, что данный аромат повышает женскую привлекательность и усиливает мужскую страсть и силу. Сие ошибочное представление привело к тому, что уже сейчас снорки стали весьма малочисленны и перестали с доверием относиться к сидам.
(Выдержка из записей Эльгара Хольмского.)
Омрэ* - слово, имеющее много значений: самоотверженный, праведный поступок, клятва долга, вызов на бой чести. Близко родственно словам «обет» и «хадж». В среде кочевников сульми существует смысловой аналог слова «омрэ» - «амок».
* * * *