Вальгалла
Яркое летнее солнце приятно ласкает кожу, а нет, это черная волна волос любимой
женщины так приятно греет лицо, ведь он зарылся в них и с удовольствием вдыхает приятный аромат ванили. Его жена всегда пахнет ванилью, потому что он любит этот запах, потому что этот запах пробуждает с нем что-то неведомое и чужеродное для вампирского тела. И она знает. И пользуется этим. Но какая разница, если ему так хорошо? Шум справа заставил отвлечься от черных волос, это спорили дети. Яростно вцепившись с разных сторон в корзину для пикника, они пытались перетянуть друг у друга несчастную корзину. Мальчик с волосами как у самого Ника и белокурая девочка примерно такого же возраста. Женщина с черными волосами улыбалась, но взгляд ее был направлен в другую сторону, туда, где в коляске сидел еще один светловолосый мальчуган.
Яркое летнее солнце согревает холодное вампирское тело, а нет, это улыбки его детей и жены заставляя разливаться по телу что-то теплое..
Ему снова снился этот сон. Сначала он был ночным кошмаром Николаса Бернса, вампира без совести и чести, убийцы и волка. Так было раньше, когда они только встретились. Теперь же этот сон казался мечтой, увы, несбыточной. Впервые он приснился Бернсу около двадцати лет назад. Он тогда впервые в жизни напугался тех чувств, что обуревали его. Когда они встретились с Кери в клубе, он и не подумал сопоставить наглую школьницу с черноволосой женщиной из сна. Озарение пришло, лишь когда она родила ему сына. Тогда Николас почувствовал отголосок того тепла, что согревает его во сне. И в очередной раз напугался. Наплевать бы на план, бросить ее, сбежать, спрятаться под черствую корку, но было уже поздно. Чего уж там, поздно стало еще в тот момент, когда он согласился венчаться. Это было совсем необязательно, он сам не понимал, зачем сделал этот шаг. Неужели ради того волшебного тепла из сна?
- А ты оказывается соня. - Чужой голос заставил резко открыть глаза и приготовиться к атаке, инстинкты, что поделать. От представшей перед взором комнаты челюсть поползла вниз. Что за съемочная площадка фильма о будущем? Анна Терезия притащила его на съемки? Когда же он увидел ту, что прервала размышления, челюсть окончательно затерялась где-то внизу. Хотя, конечно, нет, Николас Бернс не терял самообладание даже в такие минуты, внешне он был по-прежнему невозмутим.
- Если так выглядит ад, то я предпочитаю еще пожить. – В излюбленной манере ответил Бернс, предполагая, что это лишь продолжение сна.
- Я так сильно тебе не нравлюсь? – Подняла бровь женщина.
- По-моему, это у нас взаимное. Обычные взаимоотношения тещи и зятя.
- Бернс, ты невозможен. Удивительно, что Валькери сбежала от тебя только сейчас. – В сердцах выпалила Коко. Сказала и пожалела. По телу мужчины пробежала дрожь, боль, словно яд, разливалась внутри. Николас понял, что это не сон. Перед глазами отчетливо предстал подвал, пистолет возле виска Кери, кровь на лице Ванира, ссадины на ногах Анны. И пуля. Пуля в его собственной спине.
- А я был недалек от истины, говоря про ад. – Голос мужчины слегка дрогнул, но он не позволил чувствам взять верх. – Так где я? И что здесь делаешь ты? – Не думать, не чувствовать.
- Ты же умный, Бернс. Совместил бы два и два. Это Вальгалла. Не многие удостаиваются чести оказаться здесь.
- И чем же я заслужил такие почести? Тем, что спал с твоей дочерью? – Гадкая ухмылочка появилась на его лице. Коко пожалела, что сама решила придти к нему, а не отправили какую-нибудь рядовую валькирию. Огромных усилий стоило женщине остаться стоять на месте, потому что она понимала, таким поведением Бернс пытается скрыть истинные свои чувства. – И что за кошмарные тряпки на мне? – Бывший вампир уже не мог спокойно сидеть.
- Тебя очень удивит, но ты достойный воин. И поэтому ты здесь, где валькирии подготовят тебя к Последней битве. А это, - Коко указала на наряд Ника, - обычная одежда для обитателей Вальгаллы.
- Перспективка участвовать в чей-то там фееричной бойне меня не радует, предпочитаю тихо-мирно лежать в могилке.
- Хватит ерничать, Бернс! – Разозлилась валькирия. – Тебе выпала огромная честь, а ты ведешь себя как последний …
- Кто? Давай, скажи это слово, ведь я такой и есть.
- Нет, не такой. Иначе бы не смог пожертвовать собой ради семьи.
- Никем я не жертвовал! – Теперь кричать начал Николас. – Не собирался я умирать, ясно?! – Все больше злился Бернс, вспоминая свою глупость. Это же надо было полезть к агрессивно настроенным, да еще и хорошо подготовленным Хэмлокам в одиночку! Где были его мозги в тот момент, когда позвонила ненормальная вампирша? На что он рассчитывал? Правильно, на долг. Ник резко развернулся к Коко, пытаясь убить ее взглядом. – А где была ты?! Почему не выпорхнула из уютного гнездышка и не принеслась дочери на помощь?!
- Я… - Что сказать? Правду или соврать? Лучше правду, ведь завтра он все равно ничего не вспомнит. – Я была там. – Бернса как током ударило, он ошеломленно смотрел на валькирию. – Я ни за что бы не дала им умереть. Я все держала под контролем. Не появись ты, вмешалась бы я. Ты думал, что я спасу вас всех? Я могла бы. Но Хэмлоки кое в чем правы, ты должен был ответить за все те смерти, что случились по твоей вине. Кроме того, как валькирия, я должна была забрать с собой самого лучшего воина. И по насмешке судьбы, им оказался ты. Я не собираюсь оправдываться или извиняться, в твоей смерти виновата я. И именно поэтому ты до сих пор все помнишь и задаешь мне вопросы. Но когда ты проснешься завтра, ты не вспомнишь ни своего имени, ни своего прошлого, ты будешь просто воином. А теперь я удаляюсь. Это Миф, он будет твоим навигатором. Развлекайся.
И всунув ошеломленному Бернсу розовый шарик, Верховная валькирия покинула спальню, не забыв громко хлопнуть дверью. Мужчина перевел взгляд на невесомый шарик в руке, который оказался чей-то головой? Колобком? В общем чем-то круглым и с лицом.
- Она не со зла, просто трудно быть Верховной валькирией и разрываться между чувством долга и любви к дочери. – Внезапно заговорил «шарик».
- Надо же, оно еще и разговаривает. – Пробормотал Ник.
- Я еще и обидеться могу. – Надул губы Миф.
- Розовый – девчачий цвет.
- Все, я обиделся. – С хлопком Миф исчез.
- Еще бы обиды розовых колобков меня волновали. – Хохотнул Ник, направляясь к дверям спальни. Вряд ли ему понадобится навигатор. Какая разница, куда идти, если ты мертв?
Николас бродил по бесконечным коридорам, подобным лабиринту, что даже начал жалеть об отсутствии навигатора. Все-таки скучновато постоянно созерцать серые стены. В животе у мужчины заурчало, заставив того в очередной раз за этот день удивиться. Так вот какое оно, человеческое чувство голода… Внезапно коридор вильнул вправо и закончился, представив взору Николаса нечто иное как кухню.
В помещении было три странных женщины, одна из которых изрыгала пламя. Другая хохотала, уткнувшись в тарелку. Третья просто плакала. От такого зрелища, Бернсу даже есть перехотелось. От такого сборища лучше держаться подальше, здраво рассудил он.
- Что вы тут опять устроили?! – Возопила появившаяся из другого коридора Коко. Женщины сразу же встали смирно, со страхом глядя на Верховную валькирию. Возмутительное поведение для валькирий. Это мое последнее предупреждение. А теперь марш работать.
Горе валькирий как ветром сдуло.
- За что мне это наказание… - Простонала Коко.
- Будем считать, что за мое убийство. – Таки решил войти в кухню Ник.
- Ты обидел Мифа. – Сложила руки на груди валькирия.
- Это розовое недоразумение? Мне плевать. – Бернс открыл нечто, напоминающее холодильник, и уставился на тарелочки с желейными массами. – Что за пакость.
- Ты теперь будешь этим всегда питаться. – Коко с удовольствием смотрела на омерзение в глазах зятя. - Вообще-то это вкусно. – И в подтверждение своих слов она взяла одну из тарелок и направилась к столику.
Николас решил, что терять ему все равно нечего, поэтому взял себе тарелку и подсел к Коко. Попробовать, правда, не решался.
- А у меня будет выходной раз в год? – Так и не решившись, заговорил Ник.
- Нет, это прерогатива валькирий.
- Жаль.
- Ты все равно не будешь их помнить. Жену и детей. – Зачем-то уточнила Коко, хотя все итак все поняли. – Но ты можешь увидеть их напоследок. Я оставила у тебя в комнате проектор, просто прикоснись к нему и увидишь то, что желаешь больше всего.
- Спасибо. – Тихо сказал Ник.
Воцарилась тишина, каждый думал о своем, забыв о еде.
- Тебе все равно придется вернуть мне долг. – Нарушил молчание Бернс, заставив Коко напрячься. – Ты ведь знаешь о библиотеке? – Кивок. – Я хочу, чтобы ты отдала Кери мою книгу.
- Нельзя выносить книги за пределы библиотеки.
- Даже ради любимой дочери? Она имеет право знать всю правду.
- Не лучше бы было, чтобы она просто ненавидела тебя?
- Ты ведь знаешь, что за ненавистью она пытается скрыть любовь. Она не сможет спокойно спать, будет терзаться домыслами и догадками.
- А что если она уйдет в себя как и ее отец?
- Нет. Она не такая. Валькери сильная. Она не оставит детей. И она сможет двигаться дальше.
- Я сильно рискую. Но ты прав, она имеет право знать.
- Спасибо, Коко.
Валькери знала, она всегда чувствовала, что муж любит ее, но сама себе не хотела признаваться. Теперь, роняя слезы на толстенный том «Николас Бернс», она точно знала, что не променяла бы свою жизнь ни на какую другую.
- Я тоже люблю тебя, Николас Бернс. – Шептали ее губы.
А за миллионы миль светловолосый мужчина со шрамом безуспешно пытался коснуться любимой, но пальцы натыкались лишь на голограмму плачущей в обнимку с книгой женщины.
- Я очень сильно люблю тебя, Кери.
Николас не знал, что был в комнате не один. Из дверей за ним наблюдала верховная валькирия. Впервые она смотрела на Бернса не как на убийцу, а как просто на несчастного человека, и ей было жаль его. И жаль свою дочь. Семнадцать лет эти двое потратили впустую, пытаясь играть то в войну, то в безразличие, а ведь так просто было стать счастливыми, всего-то и нужно было открыть свои сердца. Но былого не вернешь. Самые важные вещи мы всегда понимаем слишком поздно, когда что-то изменить уже невозможно.
Наконец, погружаясь в сон после долгого дня, Николас прошептал:
- А второго сына мы так и не родили...
От автора Вот теперь все. Третье поколение прошу считать законченным.