Вызванный на разговор Хантер, у которого я требовала объяснений едва не сметая все на своем пути, нехотя пояснил, что после того как мама воспользовалась неким препаратом для остановки старения, обычные лекарственные препараты перестали на нее действовать. И теперь любая болезнь грозила обернуться масштабной катастрофой. В распоряжении же мисс Рэдстоун была целая фармацевтическая лаборатория, перешедшая к ней в наследство от скончавшегося мужа, который и разработал тот самый идиотский препарат. Я упорно не понимала зачем нужно было так извращаться, изобретать колесо, если можно было пойти самым простым путем и обратить маму в вампира. В нашей семье все вампиры, и когда в городе бушевали самые отчаянные революционные настроения, мы могли бы избежать многих бед. И не попасть в зависимость от этой пергидрольной вертихвостки.
Даже не знаю, что возмущало меня больше - что жизнь мамы зависела от ее действий или то, что эта бесстыжая кукушка осмеливалась появляться в нашем доме и пытаться охмурить Ханта прямо под носом его жены. Что, собственно, я намеревалась пресечь на корню.
Мисс Рэдстоун обнаружилась в кухне, воркующей с кем-то по телефону. Я решительным шагом пересекла гостиную и остановилась напротив нее, буравя блондинку тяжелым взглядом. Два фиолетовых глаза уставились на меня в ответ. Розалинда надула и без того пухлые губы, и обиженно пропела невидимому собеседнику, что она перезвонит. Даже обиженный, ее голос звучал сладко и кокетливо, почти как мороженое с карамелью и сладкой ватой, вплоть до рвотного рефлекса или заворота кишок.
- Я хочу чтобы ты ушла, Роуз, - не дав ей начать диалог, я сразу перешла к сути дела, намеренно назвав женщину по имени, тем самым я показывала, что не считаю ее старшей; она находилась на моей территории. - И оставила мою семью в покое.
Несколько секунд она смотрела на меня безо всякого выражения, словно робот, а затем расплылась в мерзкой улыбке:
- Правда? Ну и кто же тогда поможет твоей маме?
- Папа.
Фамилия Бернс всегда была на устах - о дяде Нике и его банке часто писали в газетах, реже писали о папе, но всегда с уважением и обожанием. Конечно, люди поливали их грязью, но какое мне было дело до их мнения? Для вампиров папа был всемогущим и внушающим благоговейный страх. Я даже ни секунды не сомневалась, что он в силах найти выход из сложившейся ситуации.
Игра света или в глазах Роуз действительно мелькнул испуг? Во всяком случае игравшая на губах усмешка сменилась опустившимися уголками губ. Весь ее строгий и гордый вид моментально улетучился, превратив Роуз из гордой молодой красавицы в видавшую виды женщину; взгляд ее скользнул к окну, и тихий голос произнес:
- Ты просто глупый ребенок, Хоуп. Он лично забьет последний гвоздь в ее гроб.
Мне хотелось чтобы она рассердилась. Пусть бы закричала. Пусть попыталась бы ударить. Любой из раскладов был значимо лучше ее тихого голоса и пустых глаз, той отстраненности и отречения, с которыми она произнесла последние слова, в которые не хотелось верить. Сердце сжалось в болезненном предчувствии, все внутри словно сковало коркой льда, но разум лишь отмахнулся, мол, это же мой отец, моя плоть и кровь. Они с мамой любили друг друга, и я - плод этой любви. А что до жестокости, в которой часто обвиняли папу... Чтобы выжить в нашем мире приходится быть жестоким. К тому же вряд ли Роуз могла знать его - она вернулась в Бриджпорт всего четыре года назад.
- Уходи! - мне хотелось сохранить лицо, но голос все же сорвался на крик.
- Хоуп, что происходит? - в поле зрения совершенно бесшумно появляется Крис. - Роуз?
К моему удивлению, Крис смотрит на Роуз с подозрением и тревогой, хотя они считались друзьями, и именно Крис изначально и притащил мисс Рэдстоун в наш дом.
- Она первая заговорила об отце, - в голосе блондинки вновь появилась надменность, будто и не было вовсе того тихого голоса, той обреченности.
Кидаю на нее злой взгляд, и руки сами сжимаются в кулаки. Я готова броситься на нее, вцепиться ей в глотку. Это не пустые слова или угрозы, мне доводилось участвовать в столкновениях с вражеской стороной, и я не понаслышке знала вкус свежей человеческой крови. Стараниями таких как Роуз горел наш дом, нельзя подпускать людей слишком близко, они претворяются твоими друзьями, а потом вгоняют нож в спину. Сильные руки удерживают меня на месте, заключая в кольцо. Словно в детстве, Крис легко прижимает меня к себе, гладит по спине и тихо, но властно произносит:
- Тебе лучше уйти, Рози.
- Опять встаешь на ее сторону?! Я вообще-то хотела провести время с сыном, - возражает Роуз.
- В другой раз, - тон Криса не терпит возражений.
Я вжимаюсь в мягкую ткань пуловера, задерживая дыхание, и жду. Наконец раздается мелкий гневный стук каблуков, постепенно затихающий внизу. Не смею даже шелохнуться, в голове скачут мысли, перемешанные с недоверием. Крис только что принял мою сторону. Принял мою сторону даже узнав, что я говорила о родном отце.
- Ты в порядке, киска?
Его слова заставляют сердце затрепетать - он не называл меня так уже много лет, и столько же, если не больше, не смотрел на меня так. Так, будто бы он мой отец. Настоящий отец, которым он никогда не стремился быть.
- Д-да, я...
Замолкаю, поняв, что голос дрожит и выдает эмоции. Ненавижу выставлять чувства напоказ! Кажется, меня саму колотит будто в лихорадке.
Судорожно оглядываюсь по сторонам - не видел ли кто секундную слабость, но нет, вокруг ни души. Крис терпеливо ждет пока я приведу чувства в порядок, но стоит мне только прийти в норму, как из равновесия выводит сигнал мобильного.
Нарушителем спокойствия оказался Ванир - он прислал короткое, но емкое сообщение, гласившее "встретимся в аду". Приписка ниже содержала время встречи.
- Что там? - интересуется Крис. Интересуется - не совсем подходящее слово: лицо и закрытая поза, которую он принял, говорят скорее о том, что мои слова ему в любом случае решительно не понравятся.
- Это Ванир. Ждет меня в "Инферно", - Крис молчал, ожидая продолжения. - Можно взять твою машину?
От того самого заботливого почти-отца не осталось и следа, он словно растворился, забрав с собой и момент близости, настолько эфемерный и невесомый, будто мираж. Передо мной снова стоял Кристиан, - отчим, придирающийся к каждому слову.
- Хоуп, у твоих братьев сегодня праздник. Ты не можешь просто взять и уехать даже до того как разрежут торт.
- Да его никто все равно не ест, - фыркнула я. - Мы же вампиры.
- Говори за себя, юная леди, - послышался шутливый голос за спиной. - Некоторые из присутствующих все-таки люди.
Металлические набойки лабутенов громко процокали по начищенному паркету. Мама любила напоминать неудобную истину своей природы, порой она почти возводила несовершенство своего устройства в нелепый культ, будто бы быть человеком - величайшее из благ. Я подавила раздражение и во все глаза уставилась на маму словно впервые ее увидела, стараясь впитать каждую черточку лица. Она не выглядела больной, лишь немного уставшей из-за ежедневных репетиций и плотного графика; ее кожа по-прежнему дышала свежестью двадцатилетней девушки хотя на деле ей было куда больше. Она выглядела свежей и ухоженной будто только что вышла из салона. И, сказать по правде, она выглядела куда лучше чем я в свои семнадцать с хвостиком. Взгляд в очередной раз зацепился за клеймо на маминой шее, призванное кого-то обмануть. Ради всего святого, у нее даже клыков нет! Но Хантер настаивал - она принадлежала к вампирской семье, и наполовину могла считаться вампиром. Нет, не могла. Но дедушку было не переспорить.
- Пострел везде поспел, - тут же поспешил пояснить мою игру в гляделки Крис. - Уже успела попытать Ханта и поругаться с Роуз.
- Видишь, - я деланно равнодушно пожала плечами, все еще выискивая в мамином лице признаки болезни. - План на день почти выполнен, осталось только встретиться с Ваниром.
Мама едва заметно улыбнулась уголками губ:
- Пусть передаст от меня привет Кери; машину можешь взять мою. Только Максиса ради перестань смотреть так, словно ждешь что я сейчас упаду замертво. Я хорошо себя чувствую.
Я удовлетворенно кивнула. Слова дедушки действительно настораживали, но мамина невозмутимость действовала успокаивающе. Быть может Хантер надумал половину, просто распереживался за дочь.
- Скоро вернусь, не скучайте, - чмокаю маму в горячую щеку, отправляю Крису с кислой миной воздушный поцелуй, и быстро ретируюсь пока они не успели передумать.
Резкий хлопок двери и взрыв хохота возвестил о прибытии хозяина дома в сопровождении неизменных друзей. Янтарные глаза рыжей девушки холодно скользнули по лицам троих молодых людей, задержавшись на оставшихся двоих: те были редкими гостями на их вилле. Редкими и опасными хищниками, рядом с которым даже ее невменяемо жестокие братья порой казались умильными улюлюкающими младенцами.
И если Бенджамин умел принимать чужую власть и подчиняться, то в красноватых глазах Гаспара, живших на его лице отдельной жизнью, ясно читалось, что подчинение - не его конек. Он был слишком сильным и самобытным чтобы подчиняться и слишком умным и расчетливым чтобы не нанести удар в спину в нужный момент.
Даниель прищурилась, наблюдая за пятеркой друзей; Логан старался выбирать сильнейших, но с одним из них, как ей казалось, прогадал. За маской превосходства и смазливой мордашкой Стэнли Капелли не крылось ровным счетом ничего. Он был нулем, пустышкой, марионеткой, назначения которой мисс Бернс так и не смогла понять.
- Дана, - Гаспар, разумеется, не был первым, кто заметил присутствие Даниель Бернс в гостиной, просто единственным, кому привитые строгими родителями манеры не позволили проигнорировать даму. Вампир приблизился почти вплотную и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони девушки.
- Гас, - с дрожью в голосе выдохнула она. Этот мужчина пугал ее до чертиков. Отец прекрасно подготовил дочь, научив ее не только мастерски владеть оружием, но и справляться с противником в рукопашном бою. Но против психической атаки Форда у нее не было ни единого приема.
- Я слышал, - мстительно усмехнулся Логан, сфокусировав взгляд на сестре. - Твой бывший жених встретил другую женщину. Как ее зовут, милая? Марина?
- Морриган, - сухо отчеканила Дана, отражая удар. - Дочка Джорджа Сантьяго. К носителям фамилии Бернс, видишь ли, в Бриджпорте относятся весьма прохладно. Хантер Хэмлок вполне доходчиво высказался на эту тему, как мне кажется.
В буйные восьмидесятые мэр Бриджпорта Хантер Хэмлок мастерски справлялся не только с остатками хипующей молодежи, но с беспорядками на улицах. Город был чистым и мирным, пока однажды в городе не появились хищники без клейма, грозившие поставить всю людскую общественность на уши и вновь поселить страх и недоверие к вампирскому роду. Разумеется, он не был счастлив, узнав, что избранница любимого внука Вогана принадлежала к семейству, что придумало злосчастные игры на Бессмертие.
Сестра вложила в тон как можно больше ехидства, чтобы как можно сильнее ужалить брата:
- Ты поэтому выбрал его внучку Бриджит? Она даже внимания на тебя не обращает.
Брат одарил старшую сестру раздраженным взглядом, в котором все же мелькнуло превосходство:
- Тем вожделеннее победа чем крепче стены крепости, Даниель.
Инферно - один из самых престижных вампирских клубов Бриджа. Я имею ввиду действительно престижных, а не из числа тех захолустий, куда порой направляется средний класс в целях немного сэкономить на комфорте. Инферно не переливается всеми цветами радуги, призывно маня безвкусно одетую и необразованную публику. Стиль инферно - строгий и утонченный как вкус Бернарды. Я бы обязательно попросила ее помочь с выбором наряда на выход, если бы знала, что на встречу Ванир приедет не один.
В компании кузен был несомненным лидером. Я видела этих сомнительных "друзей", заискивающе поглядывающих на Ванира, называющих его как можно более небрежно и по-свойски. Бернс. Они звали его Бернс, словно подчеркивая причину по которой он был им нужен, ведь в вампирском обществе семейные связи всегда были превыше всего. И всем хотелось иметь в друзьях наследника родовитого семейства. Приближенных друзей, впрочем, у Ванира было не так уж и много, и я знала их наперечет. Но парня, составившего компанию кузену сегодня, определенно видела впервые.
Ребята заняли места за столиком у сцены, и в свете софитов их лица были похожи на фиолетово-голубые восковые маски. Ванир сильно изменился за то время, что мы не виделись, - так же, как и Карти вытянулся на пару дюймов и явно окреп. Он был все также элегантен, все с теми же безупречными манерами, но уже не мальчишка, с которым мы когда-то давно вспарывали плюшевые игрушки, чтобы с любопытством заглянуть внутрь, а настоящий мужчина. Его спутник, впрочем, заметил меня куда раньше самого Ванира - кузен выглядел погруженным в себя, и хмурился, глядя в экран телефона.
Всего несколько метров, всего десять шагов отделяли меня от столика, за которым расположились эти двое, но еще чуть-чуть, самую малость, и черные глаза незнакомца протерли бы во мне пару дыр. В тот самый момент я еще пребывала в счастливом неведении кто такой Севен, и про себя отметила, что парень был недурен собой, хоть и нацепил на голову какую-то идиотскую шапку.
- Судя по возрасту, это к тебе, Ванир, - я замерла как вкопанная, едва услышав этот голос; спокойный, даже вкрадчивый, но со стальными нотками тон делового человека совершенно не вязался с вырисовавшимся в голове образом.
Ванир поспешно оторвался от дел и поднялся на ноги, чтобы поприветствовать меня. И тут же отвлекся на телефонный звонок, пробормотав себе под нос несколько слов, предположительно нецензурных. Ну ладно, это вряд ли. Ванир всегда был предельно сдержан в выражениях, да и не только в них.
- Сев, это Хоуп Брайс, моя сестра. Хоуп, это Севен. Знакомьтесь пока, я отвечу на звонок, - с этими словами кузен удалился.
Севен. Просто Севен. Без фамилии, без пояснений. Просто цифра семь, хоть и достаточно конкретно характеризовавшая его место в механизме.
- Наслышан, - коротко кивнул он, криво усмехнувшись.
- Польщена, - в тон ему съязвила я, получив в ответ еще одну ухмылку.
Конечно же, я тоже кое-что слышала об этом парне от Джейн. Обрывками фраз и разговоров: взрослые старались не упоминать при мне об играх на бессмертие и о роли отца в них, но о бывших коллегах - если так можно выразиться - старшая мисс Берроуз иногда упоминала. Темная восьмерка. Идейные вдохновители, лидеры и наставники волков. Лучшие из лучших. Сильнейшие из сильнейших. Вероятно, внешность этих ребят была весьма обманчива, потому как Севен такого впечатления точно не производил. Он был похож на обычного прожигателя жизни, любителя дешевой шмали и доступных женщин. Стараниями братьев и Адама мне никогда не доводилось встречать таких на своем пути, и вот теперь я сижу с таким парнем за одним столом.
Сказать по правде, он мало меня интересовал. Да, в нем было нечто волнующее - эти сильные руки с мощными прожилками вен и светлыми тонкими шрамами, изящная линия губ и более всего - тонкий шлейф опасности, что окутывал его призрачный образ вампира без клейма, отринутого безжалостного убийцы. Но в плане манер он проигрывал Адаму по всем фронтам. Во всяком случае Эдди не позволял себе настолько нахально пялиться на ноги едва знакомых девчонок.
В противоположном углу зала Ванир с бесстрастным выражением лица слушал невидимого телефонного собеседника. Разговор с Севеном зашел в тупик, и от нечего делать я принялась рассматривать остальных посетителей. И тут же наткнулась на него. У барной стойки, облокотившись на табурет, расположился симпатяга-вампир, стремившийся поймать мой взгляд. Едва ему удалось это сделать, на лице заиграла загадочная улыбка. Парень явно со мной флиртовал, приложив палец к губам и призывая к молчанию.
Опустив глаза, кокетливо улыбаюсь в ответ. А когда поднимаю их, вижу, как улыбка рыжика медленно угасает при виде Севена, однозначным жестом проводящего большим пальцем горизонтальную линию по шее.
- Эй, ты что творишь? - тут же возмущаюсь я. - Я, может, познакомиться хотела.
- Только что сохранил парню жизнь. Он еще слишком молод чтобы умирать. И особенно - чтобы умирать из-за женщины, - последнее слово он произнес с некоторым сомнением, окидывая меня взглядом с ног до головы, будто прикидывая можно ли ко мне его применить. - И тем более от руки МакКуина.
- Это еще кто? - хмуро поинтересовалась я, ощущая себя не в своей тарелке. Откуда мне знать о чем он говорит, и при чем здесь этот неизвестный мне парень?
Губы Севена тронула едва заметная снисходительная улыбка, когда он озвучил, как ему казалось, очевидный ответ:
- Это Бенджамин.
Я едва не загорелась идеей дать ему по лбу десертной ложкой, что валялась на столе. Впрочем, вампир и сам расставил все на свои места.
- Даже странно, что он не представился невесте со всеми почестями.
Бенджамин МакКуин. Тот самый вампир, что ждал невесту на парковке нашей школы. Меня. Вот черт. Теперь я знала как его зовут, но и это знание ни на миг не приблизило меня к отцу. Вся моя семья, носившая фамилию Бернс, по-прежнему ограничивалась одним лишь Ваниром. А впрочем... Севен был одним из восьми, достаточно приближенным к отцу и покойному дяде, чтобы хотя бы слышать о судьбе моего брата. Идея родилась настолько спонтанно, что язык уже произнес слова прежде чем я успела их обдумать.
- Слышал что-то о Курте?
Если мой вопрос и удивил Севена, черные глаза никак не выдали эмоций. Уголок рта послушно искривился вверх, изображая, вероятно, дружелюбную улыбку.
- Нет, ничего. Уже больше двадцати лет о нем никто ничего не слышал.
- Но он... Жив?
Вопрос был страшным, но справедливым. Двадцать лет - примерно столько же сколько идет война. Что, если он тоже пострадал в неравной схватке с людьми? Что если он тоже был ни в чем неповинным ребенком, как и я в тот момент, когда люди подожгли наш дом?
- Кто ж его знает? - хмыкнул Севен, и в черных глазах, в залегшей между бровями складке мне внезапно почудилась боль. Что если они были друзьями?..
Бурное воображение рисовало картины возможной дружбы с печальными исходами, и мне пришлось потрясти головой, чтобы отогнать неприятные мысли, чем заслужила еще одну усмешку.
- Так зачем такая красивая девочка себя уродует?
Его глаза - все те же черные бездны, в которых скрывается бесконечность падения. В них нет ни презрения, ни сострадания, и совершенно неясно, какой подтекст стоит за вопросом, от которого сердце уходит в пятки. Облизываю губы, быстро оглядываю зал в поисках красивых девочек, о которых он мог бы говорить. Но нет, в поле его зрения - лишь несколько парней, секьюрити и женщина-бармен средних лет, которую он едва бы назвал даже девушкой.
Собираю волю в кулак: вовсе не собираюсь показывать окружающим как сладостно отзывается какой-то детский восторг внутри меня на сомнительные комплименты. Все еще борясь с собой перебираю возможные варианты: короткие шорты, майка с мелким узором, грубые ботинки, мамина любимая красная помада как последний штрих к образу пока она не видит. Что из этого могло показаться таким ужасным, чтобы испортить мою и так подпорченную внешность?
- Ты о чем вообще?
Севен в мгновение ока уверенным движением отбрасывает челку с моего лица. В инстинктивном порыве зажмуриваюсь. Знаю, что глупо и от того, что я закрою глаза ничего не изменится, уродливый шрам на пол-лица так и останется на своем месте. Когда мне было полтора года мы с мамой часто играли в прятки: я закрывала лицо ладонями, а мама делала вид, что меня нет. Было бы неплохо вернуться в то время, но, к сожалению, я слишком повзрослела с тех пор чтобы верить в подобные глупости.
- Это... не я... - хрипло произносит чей-то отдаленно знакомый голос; будто бы он похож на мой, но звучит где-то за пределами сознания.
Впрочем, новый знакомый не обращает внимания на попытки оправдаться. Две черные бездны с хищным интересом ощупывают левую половину лица.
- Я знаю, кто за этим стоит, - бесстрастно пожимает плечами Севен, и его дальнейшие слова эхом отдаются в ушах. - Меня больше волнует зачем тебе эта скорлупа. Ты же не жертва, Хоуп. Живи дальше.
Я не успеваю ничего ответить. То ли он поднимается слишком быстро и бесшумно, то ли моя мозговая деятельность напрочь парализована внезапными откровениями. Пока Севен удаляется к барной стойке чтобы завязать "разговор" с маленькой пухлой блонди в мини-юбке, я смотрю ему вслед.
Этот странный парень сделал свое дело умело и грациозно, и предложение Ванира "встретиться в аду" обрело новый смысл. Снова и снова раз за разом я проходила каждый круг личного ада. Слишком живо вставали перед глазами воспоминания об огне и криках, ножах и скальпелях, сочувственных взглядах и разорванных контрактах. И Севен хочет сказать, что знает виновника? Ну тогда пусть и меня включит в игру, и этот человек поплатится за разрушенные жизни.
- Хоуп? Он тебя обидел?
Погруженная во мрак прошлого, я даже не сразу заметила опустившегося на корточки передо мной Ванира. Глаза кузена оставались настороженными, но и в них горел огонек заботы, за который я была благодарна. Ему, как и мне, многое довелось пережить, слишком многое, чтобы безоговорочно доверять окружающим.
- Нет-нет, я... я просто задумалась.
Ванир кивнул и опустился обратно на диван, тактично не заметив, что по щекам его кузины струились слезы. Под мягким воротом выглаженной рубашки больше не виднелось чернильного цвета клейма, обязательного для вампиров, и я знала, что где-то под седьмым шейным позвонком, скрытая от посторонних глаз, скалится морда волка. Я еще не понимала как относиться к такому изменению, нравится ли оно мне, и находит ли поддержку, но одно оставалось очевидным: жизнь в Бриджпорте отныне изменится.