[Anora]

Здравствуйте, дорогие друзья! Я немножко вынырнула из ремонта, который пока не полностью завершён: основная часть сделана, но остались небольшие доработки. Однако моя нервная система возопила о перерыве, и я решила уступить ей, тем более, что я откопала в недрах жёсткого диска кое-что, на мой взгляд, небезынтересное)))
Надеюсь, katsol простит меня, если ответка для неё появится позже, хочу уделить ей положенное время.
А пока предлагаю вашему вниманию маленький бонус!) Он будет открывать серию мини-бонусов, представляющих собой статьи из газеты "Голос Сфинкса", редактором которой является Хелена Хэмптон, и в которой периодически появляются статьи и рассказы Тэсс. К общему повествованию они не будут иметь ни малейшего отношения (если не указано обратное), а послужат скорее для того, чтобы немного отвлечься и показать вам что-нибудь интересное или забавное из имеющегося у меня в арсенале)) По крайней мере, есть такая задумка)
Данная конкретная статья представляет собой мой первый рассказ по тогда ещё первым симам, датированный - страшно подумать - 2005-м годом! Как и многое с тех времён, он был не окончен, так что я его дописала, кое-что добавила, кое-что убрала и предлагаю ознакомиться) Думаю, он как минимум вызовет у вас ностальгию по тем далёким временам
Ну чтож, прекращаю болтовню, приятного прочтения
А, нет, ещё одно пояснение и предупреждение)

Сразу прошу прощения за последние две иллюстрации, это всё, что я смогла добыть в настоящих реалиях... А в качестве актёров у нас сегодня - внезапно! - Крис и Кира Ноллингтоны! (если кто таких ещё помнит)))) Вот теперь всё)

"Голос Сфинкса №117"

В сегодняшней рубрике «Из жизни Сим-Сити» мы опубликуем материал, который уже, возможно, попадался нашим читателям раньше. Однако ввиду летнего застоя как в политике, так и в звёздных кругах, мы сочли возможным вспомнить былые времена и поразмышлять о тех странностях, которые порой преподносит нам жизнь. Итак, представляем вниманию читателей историю одного человека, написанную им самим.

***

«Кровавые деньги».
Исповедь несчастного человека.

Я хочу поведать вам позорную историю моей жизни. Истоками она уходит в далёкое прошлое, но нет смысла описывать те забытые годы, когда вместе со мною родилась алчность. Мало того, что это неинтересно, но ещё и чрезмерно долго. Лучше заострить внимание на последних годах моей жизни – а то, что они являются последними, мне доподлинно известно и, признаться, я рад сознавать этот скорбный факт. Сейчас я сижу за письменным столом красного дерева в окружении великолепных картин и статуй и даже не смотрю на то, что когда-то приносило мне истинное наслаждение. Я взял в руки бумагу и перо не для того, чтоб описывать свой нынешний быт, которому недолго осталось быть моим. Я преследую цель изложить здесь главную ошибку моей жизни, которую и сам осознал лишь недавно, но в которой теперь уверен, дабы уберечь тех, кто будет после меня, от этой ошибки.

Итак, имя моё Адуи Афаирикзи. Я много странствовал по миру и, наконец, прибыл сюда, в Сим-Сити. Это место чем-то напомнило мне родину, и я купил здесь землю и построил дом. Но дом мой не был большим, отнюдь. Местные власти чрезвычайно дорожили своей землёй и отдавали её за бешеные деньги. Я потратил больше половины того, что у меня было, на участок, и дом пришлось выстроить маленький, иначе мне пришлось бы голодать. Но я не унывал: устроился на работу, получал неплохие деньги и успешно продвигался по служебной лестнице. Однако так продолжалось недолго.
В числе моих соседей оказалась привлекательная, умная и общительная девушка с прелестным именем – Мари. Она жила одна в небольшом домике на берегу реки, совсем неподалёку, и часто захаживала ко мне в гости. С ней было на удивление интересно общаться, и мы провели вместе немало приятных вечеров. Мы подружились, и наши отношения становились всё более тёплыми. Однажды она зашла ко мне вечером с коробкой конфет в руках. «Ну что ты, это лишнее…» - пробормотал я и отнёс коробку на кухню. Соорудив нехитрый ужин, я пригласил её к столу. Как она очаровательно смеялась в тот вечер! Я посмотрел на нее тогда совсем по-другому и понял, что меня с ней связывает уже нечто большее, чем просто дружба. Когда она собиралась уходить, я проводил её до дверей и позволил себе поцеловать её. Она не отстранила меня, она ответила ласково и нежно на мой поцелуй, и я почувствовал, что я ей тоже больше, чем друг… На следующий день я не пошёл на работу, я был не в силах, я думал… Я понимал, что люблю её, но не знал точно, как она ко мне относится, однако что-то подсказывало мне, что есть только один способ узнать… Вечером я позвонил ей и пригласил к себе… На столе источал ароматы вкусный ужин, играла приятная музыка… Мари была великолепна! После ужина мы танцевали, свет играл в её глазах… Я был готов ко всему. В тот вечер я сделал ей предложение. Моему счастью не было предела – она согласилась!
Она переехала ко мне. Мы были счастливы… Несколько дней…
Я не пришёл на работу и на следующий день, и потом. В итоге меня уволили. Поначалу я обеспокоился о своём банковском счёте, но, узнав, что, поскольку Мари жила одна, то, став моей женой, она внесла свои деньги на мой счёт, я успокоился. Таким образом, в нашем распоряжении оказалась довольно немаленькая сумма. Это известие вызвало во мне искреннюю радость. Мы расширили дом, купили мебель получше, даже обзавелись небольшим бассейном… чтоб его… В общем, зажили припеваючи. Но я чувствовал, что со мной уже начало твориться нечто странное. Какое-то беспокойство овладело мной, что-то далёкое и пока ещё туманное нависло надо мной, и я не мог от этого избавиться.
Дальше – хуже. Меня начали мучить кошмары. Меня посещали видения собственной смерти, в разных формах и проявлениях, но неизменно страшные, и я просыпался посреди ночи в холодном поту. Мари ничего не знала, я не рассказывал ей, не хотел её пугать. Сейчас я думаю, что, может быть, было бы лучше, если б она знала, но по-прежнему не уверен в этом. Вряд ли ей было бы от этого легче в тот день…

С утра я был жутко занят – я хотел устроиться вновь на работу, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, и обзванивал все конторы по найму. В перерывах я поглядывал в телевизор, просматривал газеты, читал какие-то важные научные книги в поисках помощи, кидал запросы в интернет. Я так был поглощён своими занятиями, что забыл не только о мрачных мыслях, но даже о Мари. А та, как выяснилось, приготовила обед, поболтала с подружкой и отправилась искупаться в бассейне. Она сообщила мне об этом, а я лишь кивнул и уткнулся обратно в газету. Опомнился я только тогда, когда, в конце концов, перестал различать буквы в газетной статье. Я поднял голову и обнаружил, что за окном давно стемнело, и комната освещается только светом от экранов телевизора и компьютера. Я встал, размял затёкшие ноги и включил свет. Внезапно какое-то дикое предчувствие прокралось в мою душу, и тревога охватила меня – я почувствовал, что, просидев целый день в поисках работы, я пропустил нечто очень важное и абсолютно безвозвратно. Я зашёл на кухню. На столе стояло блюдо с сандвичами, над которым уже кружилась парочка мух, как-то тоскливо жужжа. Я позвал Мари. Никто не отозвался. Тревога разрослась, усилилась. Я обошёл весь дом. Мари нигде не было. Я вернулся в комнату, где провёл весь день, и вдруг остановился, пронзённый мыслью. Откуда-то из подсознания пришло смутное и отрывочное воспоминание, голос Мари. Я почувствовал, как холодеют мои руки, как по спине бежит озноб. Я сорвался с места и вылетел через парадную дверь на улицу. Помню, как обдало мне лицо вечерней влажной прохладой. На траве сверкала роса. Я обогнул дом и замер на месте от ужаса, страха и отчаянья, охвативших меня в одно мгновение. Невдалеке, совсем рядом, буквально в двух шагах блистала, отражая свет фонарей, неколебимая гладь бассейна. Свет, падающий из окон дома, преломлялся в толще воды, пронизывая её насквозь миллионами тонких, острых лучей. Капли воды поблескивали вокруг бассейна и на доске трамплина. А посреди всего этого светящегося великолепия покачивалось, казавшееся тёмным и одиноким, безжизненное тело Мари.
Я упал на колени перед кромкой бассейна и то рыдал, то смеялся – видимо, я потерял рассудок. Это представляется мне наиболее очевидным, поскольку я не помню, что было со мной в последующие несколько дней. Когда же рассудок вернулся ко мне, я понял, что это я во всём виноват. В голове моей поочерёдно вспыхивали догадки. «Она кричала, она звала меня, а я не слышал, потому что телевизор работал на полной громкости, и я не пришёл ей на помощь, я не спас её…» - эта мысль терзала меня больше всего. Ещё несколько дней я ходил потерянный, почти ничего не замечая, и чувствовал, что болен. Неизвестно откуда появилась возле бассейна надгробная плита, на которой было выгравировано: «Дорогой и любимой Мари, единственной женщине на свете». Не знаю, я ли заказал надгробие с такой надписью, но я был абсолютно с нею согласен. Скорбь очень долгое время не отпускала меня, да, пожалуй, так и не ушла окончательно. И я ей за это благодарен.

Не знаю, сколько времени я пребывал в состоянии отрешённости, не могу сказать. Но, в конце концов, мне пришлось заняться насущными делами: почтовый ящик ломился от счетов, которые предстояло оплатить, телефон разрывался от звонков, на которые нужно было отвечать, вся дорожка перед парадным входом была завалена газетами, которые надо было либо читать, либо выбрасывать. В случае с газетами мне пришлось выбрать последнее, поскольку все они пестрели заголовками типа «Трагическое происшествие в доме Адуи Афаирикзи» и «Смерть леди Мари – случайность или умысел?». От этих заголовков у меня кружилась голова, а к горлу подкатывал тугой комок. Я был вынужден вернуться к жизни. Дело было в том, что, как оказалось, она умерла, а я – нет…
В банке мне сообщили, что, поскольку у Мари не было никаких родственников, те деньги, что находились теперь на моём счету, так на нём и останутся, и я могу распоряжаться ими как захочу. Это известие поначалу не очень меня обрадовало. Что мне было радости в деньгах, когда та, которую я любил, навсегда покинула этот мир и меня, да ещё и по моей вине! Я не обратил на это особого внимания. Принял как должное.
Однако время шло, апатия отступала, и однажды, решив порадовать себя, я купил в гостиную новый большой телевизор. Чёткость сигнала и яркие краски так поразили меня, что я стал проводить перед новым приобретением довольно много времени. У меня вошло в привычку сразу после завтрака усаживаться на диван с чашкой кофе и переключать каналы в поисках интересной передачи, ведь с таким внушительным банковским счётом на работу мне ходить было не нужно. Какое-то время спустя я стал замечать, что гостиная, в которой я проводил чуть ли не весь день, выглядит как-то бедно и убого. Выбравшись из дома впервые за несколько месяцев, я отправился в магазин и приобрёл ковёр и пару картин. Ещё чуть позже в доме появились цветы, зеркала, новые светильники, мебель… А потом деньги закончились.
Я был в панике. Привыкнув к комфортному существованию и отсутствию необходимости работать, я был не готов к такому повороту событий. Стоя у почтового ящика и просматривая счета, я был готов схватиться руками за голову от отчаяния. Проходившая мимо незнакомая девушка при виде моего выражения лица остановилась поинтересоваться моим самочувствием. Когда её ладонь мягко легла на моё плечо, меня словно пронзило молнией. Но вовсе не от внезапно вспыхнувшего чувства, как можно было бы подумать. Вспоминая тот день, я вздрагиваю от ужаса, не понимая, что за дьявол овладел тогда моим сознанием. В моём мозгу сияющей огненной нитью протянулась цепь дальнейших действий: одинокая девушка, пара свиданий, переезд вместе со всеми деньгами, бассейн… И ничто в этом дьявольском плане не смутило меня тогда, совсем ничего.
Не буду вдаваться в подробности последующих лет, ибо тогда я жил словно в кроваво-золотом тумане, охваченный жаждой роскоши. После Алисии была Гвенет, за ней последовала Джун, потом Карла, Триш и Фелиция… Имён остальных я просто не помню. Стройный ряд надгробий протянулся вдоль ограды моего сада недалеко от расширенного бассейна, в тени разросшегося ввысь дома.

Я был ненасытен. Лучшие коллекционеры мира боялись услышать моё имя в списке гостей аукционов, галереи разрывались между желанием отхватить огромную сумму за очередную картину и отвращением перед покупателем – дурная слава бежала впереди меня, а тот факт, что полиция ничего не могла сделать, лишь усиливал ореол таинственности. Все смерти трактовались как несчастные случаи и вскоре перестали интересовать местные власти вовсе. Исчез налёт новизны, и «чёрный вдовец» приглашался в участок и опрашивался исключительно для галочки. Моя алчная сущность ликовала. И даже вернувшиеся сны, в которых меня всё чаще заваливало лавиной раскалённого золота, не могли разбудить мою совесть.
Так продолжалось очень долго. Я потерял счёт годам. Но вчера я проснулся раньше обычного, разбуженный новым сном. В нём не было ничего. Ни золота, ни боли, ни привычных уже ужасов. Только бесцветная пустота вокруг одинокой сгорбленной фигурки – моей. Я встал с постели, подошёл к зеркалу в тяжёлой золочёной раме и вгляделся в бесстрастное худое лицо с горящими нездоровым огнём глазами. Я не узнал себя. Впервые за эти годы. И понял, что должен сделать.
Всё готово. Деньги перечислены на различные благотворительные цели, имущество завещано детскому дому. И моё признание почти завершено. Осталось лишь одно, пусть это и не вернёт ничего и ничего не исправит. Просить прощения глупо, да я его и не заслужил. Я лишь хочу признать, что был неправ. Я ошибался.
На этом всё. Всё кончено. И глядя на капли воды на кромке бассейна, я понимаю – мне совсем не страшно.

***

Адуи Афаирикзи был найден мёртвым в собственном бассейне, ставшем роковым для стольких жительниц Сим-Сити. Его завещание было приведено в действие в кратчайшие сроки, а «Исповедь» была издана и разошлась огромным тиражом, побив все рекорды последнего столетия. Впоследствии особняк был перестроен под приют для брошенных детей, а для бассейна, наконец, оборудована лестница.