Уж я-то знала истинную природу огня. Он уничтожал, поглощал, сметал подчистую все на своем пути. Огонь уносил жизни живых существ и селил страхи в сердцах. Я как сейчас помню ту черную апрельскую ночь и то зарево пламени, разрывающее ее пополам, вырываясь из окон Брайс Мейнор. Мои легкие до сих пор судорожно сжимаются в попытках насытиться кислородом, будто все повторяется, происходит наяву, а не в кошмарных снах. Мои ноги до сих пор рвутся в дом, а губы шепчут "пусти меня, пусти, там же Той".
Брайс Мейнор вспыхнул спичкой в ночи и растаял во мгле ночной, погребая под собой детские иллюзии и привязанности. Я прижимала к себе мягкое тельце, опаленный серый комочек шерсти, более не урчавший при каждом хозяйском прикосновении, и по-новому выстраивала жизнь. Без кота. Без лица. Без мечты.
Наш дом восстал из пепла как мистический феникс, вот только детской душе возродиться не удалось. Огонек надежды и доверия угас, и Бриджпорт не был более моим домом, тем местом, где я ощущала себя как за каменной стеной. Мне более не хотелось жить здесь среди враждебно настроенных людей и их попыток уничтожить то, что непостижимо их разуму. Старлайт Шорз, где вампиры могли спокойно ходить по улицам даже без клейма, манил своей вседозволенностью. Меня же сжигали мысли о мести роду человеческому.
- Земля вызывает Хоуп, - низкий бархатистый голос за плечом заставил вздрогнуть от неожиданности. - С днем рождения, малышка. Хотя какая ты малышка? Вон как вытянулась, всех мальчишек переросла.
Бернарда с улыбкой смотрела на меня снизу вверх. За последние полгода я выросла почти на семь сантиметров, достигнув заветной цифры 178 - традиционного топ-модельного роста. И было бы радостно если бы оставались хоть какие-то шансы сделать карьеру. Но судьбе было угодно в очередной раз посмеяться.
- Еще не всех, - развожу руками я. - Мой кавалер на выпускной все еще выше меня.
Я даже не знаю кто станет этим самым кавалером, но все нарисовавшиеся в последнее время вокруг меня мужчины действительно оставляют за дамами возможность взобраться на каблуки. Адам, Бенджамин, Севен или Тейлор. Из всех названных выше моя семья оценила бы только Эдди, единственного парня с клеймом на шее в списке немногочисленных поклонников долговязой девицы со шрамом.
- Какое упущение, - улыбка так и не сходит с лица бабушки, она смотрит в отражение зеркала, туда же, куда устремлен и мой взгляд. - Кажется, теперь тебе придется идти на ходулях.
Там в зазеркалье молодая девушка с чудовищной отметиной на лице и горящими глазами молча взирает на прелестную миниатюрную Бернарду. Бабушка не меняется: каждый образ, тщательно подобранный и выверенный, отражает ее сущность и сидит как влитой, оставляя Бернарду самой собой. Воплощением стиля, элегантности и шарма. Каждый раз когда они с дедушкой появляются на красной ковровой дорожке, мужчины завистливо отводят глаза, а затем возводят их к небу, недоумевая как два настолько разных вампира могли сойтись. В их спальне на третьем этаже на стенах развешено множество фотографий из разных времен, в том числе еще до рождения мамы - даже человеком Бернарда была чудо как хороша, ей шла ее стильная короткая стрижка, но и длинные волосы также ее красили. В такие минуты я невольно задумывалась - а не попробовать ли и мне?
- Как думаешь, может мне нарастить волосы?
Вопрос, кажется, застает ее врасплох: несколько секунд Берни выжидающе смотрит, будто бы ожидая продолжения. Но продолжения не следует, и бабушка прокашливается.
- Если ты действительно этого хочешь... - наконец произносит она с сомнением. - Я думала, тебе нравится твоя стрижка. По-моему, Альберто постарался на славу.
Альберто - персональный помощник Берн и по совместительству стилист по волосам. Семь лет назад, получив свой ожог и отчаявшись попасть на операцию по пересадке кожи, я лично попросила его сделать мне такую прическу, которой я могла бы защититься от внешнего мира. Что же изменилось теперь? Изменилась я. Мне не хотелось признавать, но этот бессмертный нахал, Севен, был прав: однажды утром я проснулась с ощущением, что я не жертва и больше не позволю себя жалеть. Мне не нужны сочувственные взгляды. Я уже сейчас представляю собой больше, чем многие смогут достигнуть через несколько лет. Я Брайс. И я Бернс. Жрица тьмы, мессия, стирающая границы - называйте как хотите. А я буду жить дальше, невзирая на ваши условности.
- Я подумываю о том, чтобы убрать челку, - выдаю я свои намерения. - Сменить образ к университету. Ну знаешь, шикарные шмотки, роскошные кудри, в общем, так, чтобы никто глаз отвести не мог. Разве не об этом мечтает любая девушка?
Нет. Не совсем. Совсем нет.
Мои мечты совсем иные, и я слабо представляю, о чем вообще говорить с девушками, чьи желания ограничиваются платьем и кудрями. Несдержанная на слова, я величаю их не иначе как слабоумными. Нет, стиль - важная часть жизни любой девушки, не могу не согласиться, иначе бабуля-дизайнер снимет с меня скальп, но когда полет фантазии ограничивается праздниками и шмотками, а планы строятся не более чем на полгода вперед - я нахожу это в высшей степени печальным и узконаправленным. Это как жить за закрытой дверью и вместо того чтобы изучать мир - наблюдать за ним в замочную скважину.
Если быть честной с самой собой - я не всегда следовала собственным правилам. Порой не хватало духу. Порой - терпения. Но мне казалось, что как только я оставлю школу, все непременно изменится. Что если я появлюсь на пороге СимЮниверс уже со шрамом, мне удастся избежать сочувствия и косых взглядов. Однако я вовсе не была в том уверена, а потому и духу не хватало.
- Ты не любая, Хоуп, - в голосе Бернарды проскользнула нежность.
Она с улыбкой погладила меня по плечу, намереваясь что-то добавить, но момент близости был варварски разрушен пронзительным визгом "эй, рок-звезда!". Бабуля мгновенно изменилась в лице, и, пробормотав "одевайся, гости уже скоро будут здесь", поспешно ретировалась.
К тому времени как я, впопыхах натянув платье, выскочила в коридор, в холле уже собралась вся семья. В центре сборища застыла эффектная женщина со стильной короткой стрижкой. Ее волосы были медового оттенка, движения плавными и неторопливыми, а голос будто был составлен из таких же медовых ноток, приправленных убийственно-острым ядом. На несколько секунд я замерла, залюбовавшись запутавшимся в ее волосах светом, но вскоре была обнаружена: рукой с тонкими запястьями она сняла солнечные очки, обнажив холодные янтарные глаза, и поприветствовала меня все с теми же интонациями:
- Ну здравствуй, Хоуп.
Высокий светловолосый мужчина со шрамом с усмешкой наблюдал за суетой в доме, облокотившись на перила балкона - люди сновали по первому этажу, умудряясь лавировать между друг другом, при этом умудрившись не разбить и не разлить свою ношу. Забавные суетливые создания, чей век был недолог, иногда ему даже было жаль их: так спешить и все равно ничего не успеть. Ник пригубил немного жидкости из бокала, и тут же поморщился - какая дрянь эта охлажденная кровь. То ли дело свежая и теплая, но каждый раз, стоило ему выпить хоть немного, а затем забыться и поцеловать жену, как ту начинало выворачивать наизнанку. И виной тому был отнюдь не токсикоз, уже четыре месяца как отступивший.
Поместье Бернсов под Бриджпортом наполнялось не только вампирами, но и людьми - для понятных целей, - а поводом тому стал очередной день рождения Логана Бернса.
- Здесь пахнет вегетарианцами, - голос за спиной заставил Ника усмехнуться.
Худощавый темноволосый мальчишка был не просто волком. Он был одним из лучших, пусть Логан так и не считал. Немного нужно ума чтобы резать глотки направо и налево, бессмысленно и беспощадно, по первому приказу. Севен был избирателен. Если не в плане девиц, падавших к его ногам пачками, то хотя бы в плане жертв. Пройдет несколько лет - и Севен заменит одного из вампиров Темной Семерки, в этом Ник даже не сомневался.
- Хватит обнюхивать мою жену, обзаведись своей, - для приличия все же рыкнул на него Николас, и почти сразу же смягчил обороты. Все равно мальчишка знал, что он у Бернсов в любимчиках. - Да, я знаю, это проблема. Но ребенок должен родиться вампиром, и все равно будет питаться кровью.
- На кой черт мне ограничиваться одной женщиной? - пожал плечами волк, мгновенно переводя разговор в другое русло, чтобы один из лидеров Игр на Бессмертие не успел начать привычно отмазываться про "у бизнесмена для статуса должна быть жена". Да, конечно, именно балерина, отказавшаяся от мяса. Да она даже пахнет не как человек. - Так что, ты ей рассказал?
В серых глазах мелькнуло раздражение: Логан и его приближенные вечно норовили задать один и тот же нетактичный вопрос. Рассказал ли он Элизабет, чем занимается.
- Логистикой и игорным бизнесом, мой мальчик, - почти с отеческой заботой отозвался вампир, заметив в опасной близости некогда изящную и хрупкую жену. - Лиз, моя дорогая...
Весь вечер гости наблюдали за тем, как галантно и уверенно младший брат именинника уводил жену от ненужных разговоров о бизнесе. Логан восседал на кресле и участия в разговоре не принимал, молча анализируя ситуацию. Несколько раз с ним пытались завязать диалог - невестка поинтересовалась нравится ли ему в столице и получила мрачный ответ "Бернсы ненавидят этот город", сын попытался завести разговор о матери, но был отправлен к гостям. У Логана не было настроения. Младший брат явился с женой, старшая сестра - с мужем. И только он явился один, без дамы сердца: Бриджит Хэмлок его предложение отклонила. Поговаривали, что все еще носила траур по погибшему возлюбленному. Двадцать лет. Да сколько можно? Логан находил это смешным и нелепым. Даже он уже не сходил по ней с ума как раньше, находя утешение в объятьях других женщин.
- Ты сегодня необычайно молчалив, мой друг, - захлопнув крышку рояля, на котором только что исполнял "Реквием", Стэнли подсел к Логану. - Только не говори мне, что это из-за женщины.
- Разумеется, нет, - не глядя на друга, отозвался тот; то ли соврал, то ли не соврал, он и сам толком не понял, но его взгляд остановился на Гаспаре, вещавшем что-то сосредоточенному и внимательному Севену, и причина для беспокойства нашлась сразу же. - Кто там претендует на место Гаса?
Стэн проследил за взглядом старого, но не очень доброго друга, и моментально напрягся. Кто претендовал на место Гаспара? Стил - если речь шла о месте в Темной Семерке. Он сам - если вдруг Логан говорил о месте в постели сестры. Но Стилу с Гасом не тягаться, кишка тонка, да и силенок маловато. И все же соперника нужно было устранить.
- Севен, - без колебаний сделал наводку Капелли, думая, что переиграл Логана в его же игру.
- Вот он пусть и займется.
Мой восемнадцатый день рождения справляли в узком семейном кругу. Ок, не совсем узком, учитывая размахи нашей семьи. Дядя Энджел стал скорее исключением из правил, остановившись на одном ребенке. Впрочем, ему самому едва исполнилось тридцать - даже по человеческим меркам не так много для мужчины, а уж по вампирским и подавно. Пожалуй, к дедушкиному возрасту он мог бы даже побить его рекорд, если бы только задался такой целью. Но пока дядя, одетый в совершенно мальчишеском стиле, бил совсем другие рекорды:
- Две минуты тридцать одна секунда, - Энджел показал Эймеру язык, переиграв того в гонки на видео-приставке.
Старший брат лишь закатил глаза. Прекрасно понимаю его, порой Энджел вел себя так, будто ему все еще пятнадцать, и мне, ни разу не попадавшей - слава Максису! - к нему в качестве пациента, не представлялось возможным, что он всерьез кого-то оперирует.
- Ну что, именинница, хочешь и тебя переиграю? - Эндж лукаво улыбнулся и подмигнул.
- Пиксельные машинки меня не интересуют, - в шутку отозвалась я. В любой шутке есть доля правды, как говорится, которая, конечно же, была замечена.
- Ну все, детка выросла, - включился в разговор Эймер. - Ей теперь подавай настоящие машинки. Смотри, Кристиан, сегодня она просит машину, а завтра соберется замуж. Дети быстро растут.
- Особенно чужие.
Клянусь, это вырвалось случайно. Я вовсе не хотела портить никому настроение и поднимать эту тему. И вот мой рот открывается еще до того как мозг успел подумать, и вырывается эта хлесткая фраза. Мама сидит на диване рядом с Эйлин, мамой кузенов, и я вижу как ее спина вытягивается в струну стоит мне произнести последнюю фразу. Во мне поднимается странное неловкое чувство, царапающее душу. И зачем я только это сказала? Хочется спрятать лицо в ладонях и убежать, но я не могу. Прятаться - ниже моего достоинства.
Как ни странно, ситуацию спасает Крис. Несмотря на возникающие между ними разногласия на мелкие бытовые темы, из которых любой из них может раздуть трагедию, он любит ее и не может не заботиться о мамином спокойствии.
- Точно, у кого-то в тринадцать четыре кавалера. Кому там за дочерью надо следить? - Крис протянул мне раскрытую ладонь, по которой я с благодарностью хлопнула.
Получилось что-то вроде шутки над Эймером. Кривовато и безвкусно, зато мы быстро спасли ситуацию. Вернее, Крис спас.
- Не напоминай, - дядя шутку принял, демонстративно схватившись за голову: у тринадцатилетней сестренки близнецов и правда имелось четыре кавалера.
Сама юная мисс Брайс на обсуждение собственной персоны лишь загадочно улыбнулась.
Эбби была неплохой девчонкой, но уж чересчур неугомонной. Больше всего на свете ей нравилось внимание, и больше всего на свете ей хотелось стать моделью. Наверное, именно поэтому она с ранних лет выбрала меня своим кумиром: в те годы я еще блистала на всех подиумах, улыбалась с обложек всех детских изданий. Эбби копировала мои интонации, перенимала любимые фразы и словечки, жесты. Сначала меня это забавило, потом раздражало, затем стало пугать. Кузина слишком часто лезла не в свое дело, выпытывая подробности, которыми не хотелось делиться. Она настойчиво ломилась в скайп, в социальные сети лишь для того, чтобы узнать что я ела на завтрак или скинуть новое смешное видео. Именно этот маленький сталкер постоянно подлавливал меня после школы, заставая с разными кавалерами. Пришлось дать ей закрытую информацию об их количестве и взять с нее честное пионерское, что об этом никто не узнает. Слово она сдержала, никто не узнал. Вот только теперь кузина сама обзавелась четырьмя поклонниками.
Справедливости ради стоило признать: Севена можно было назвать моим поклонником с большой натяжкой. Его черные глаза смотрели безо всякого выражения, хотя порой и весьма хищно. Порой он улыбался мне, порой мог встать и уйти к какой-нибудь девице прямо посреди моего рассказа. Понятия не имею, что заставляло рассматривать его как потенциального кавалера. Возможно, как раз его холодность и безразличие. А может быть его советы, бившие в самую цель, будто черные глаза могли видеть насквозь.
- Всем папашам стоит держать ухо востро, - усмехнулся Хантер, пытаясь стряхнуть с себя младшую дочь. - Кроме меня, конечно: едва ли кто-то со дня на день решится предложить Фернанде руку и сердце.
И правда. Еще лет десять в запасе у дедушки было.
Мало кто знал настоящего Хантера помимо его семьи. Не так. Мало кто хотел знать настоящего Хантера помимо его семьи. Жители Бриджпорта предпочитали верить газетам и журналам, с обложек которых он улыбался им своей фирменной сатанинской улыбочкой. Красочные заголовки обещали не менее яркое содержание - откровения звезды, интервью с якобы его любовницами и прочую "желтую" ерунду, на которую никто из Брайсов давно не обращал внимания. И никто из бульварных писак никогда не заострял внимания на том, что гастрольные туры "Новой крови" с прибавлением в семействе становились короче, а фронтмен группы стремился побыстрее вернуться в семейное гнездышко - провести время с маленькой дочерью. Хант потрясающе смотрелся с гитарой. Но не менее шикарно он выглядел с детьми: в его глазах светилось столько нежности...
Из груди вырвался тяжелый вздох. Мне бы хотелось, чтобы мой отец любил меня также.
Во всей этой суматохе и многообразии родственников впору было сойти с ума. Я нежно любила каждого из них в отдельности, но иногда из дома хотелось сбежать - каждый из них был уже сложившейся Личностью, сложной и многогранной, к каждому приходилось искать подход, под каждого подстраиваться. А мне порой просто хотелось тишины и уединения.
В кругу родственников лишь двое отличались внешней невозмутимостью и отсутствием всякой реакции на внешние раздражители: Бернарда и Дания Форд.
Эта холодная женщина, вызывавшая трепетный восторг и уважение оказалась никем иным как тетушкой, папиной родной сестрой. На мое счастье язвительная блондинка была удивительно разговорчивой, и все время, что она говорила, я могла без зазрений совести на нее пялиться. Они с папой не были похожи. Совсем. Даже отдаленно. Ей не досталось Бернсовской мужественной челюсти - к слову, ей повезло: меня она совсем не красила - стальных серых глаз или горделивого прямого носа. Однако черты ее лица казались до безумия правильными, если не сказать аристократическими, и весь образ в целом производил впечатление гармонии. Дания переговаривалась с Хантером и Бернардой настолько непринужденно, что рождала во мне смутные подозрения, что тетушка вовсе не жалела о восемнадцатилетнем отсутствии.
- А с чего я должна об этом жалеть? - равнодушно пожала плечами Дания, когда я напрямую задала ей волновавший меня вопрос.
Я ненавидела незаданные вопросы. Дедушка, более других занимавшийся моим воспитанием, с детства учил двум простым истинам: "хочешь что-то узнать - спроси прямо" и "если тебя кто-то обидел - бей в челюсть". Второй постулат вызывал неизменное возмущение у женской половины семейства и пару колких замечаний Криса на счет того, что Хантеру не мешало бы подкачаться для подобных наставлений, но урок был усвоен. Даже если Хантер шутил.
Мы стояли на балконе третьего этажа, потягивая прохладительные напитки. Отсюда открывался великолепный вид на ночной город с его яркими огнями, несмолкающими звуками, долетавшими с ветром даже до БриджХиллс, с его вечной незамирающей жизнью будто бы двух различных миров. Очарование мегаполиса всегда производило на меня большее впечатление, чем красоты дикой природы Сансет Вэлли. Я была типичным ребенком большого города.
- Я не самый лучший пример для юной девушки, так что моя добровольно-принудительная ссылка в Рорин Хайтс должна быть воспринята тобой с восторгом, - наконец подала голос Дания.
- Вот еще, - фыркнула я в ответ.
- Молчать ты не умеешь, - прищурившись заключила женщина; беззлобно, без каких-либо эмоций, просто констатировала факт, не давая ему оценки. Ну либо просто не высказав ее вслух.
Во мне смешивались досада - Бернсы с какого-то перепугу не желают со мной общаться - и неудовлетворенное любопытство. Конечно, я могла обидеться, развернуться и уйти в свою комнату, но кому стало бы от этого легче? Пожалуй, никому. Да и вряд ли мне бы тогда предоставился шанс выведать про добровольно-принудительную ссылку. Нацепив на лицо безразличное выражение, я будто в светской беседе, а не из праздного любопытства, поинтересовалась:
- Так как тебе Рорин? Была там одна?
Дания резко изменилась в лице. В глазах мелькнуло подозрение. Впрочем, голос остался по-прежнему язвительным.
- Одна. Это была рабочая ссылка.
Она скрестила руки на груди и оперлась поясницей на перегородку. Неестественно молчаливая, как я успела понять.
Чтобы хоть немного ее расслабить, улыбаюсь как можно безмятежнее:
- Должна же у такой эффектной женщины быть семья. Муж или хотя бы бойфренд, дети. Или может тебя сопровождали хотя бы племянники...
- Я не поддерживаю связи с Ваниром и Анной, если тебя так интересует этот вопрос.
Ванир и Анна. Анна и Ванир. Все, кого я ни спрашивала о наследниках Бернсовской империи, неизменно говорили мне об этой парочке. Анна - родная сестра Ванира, дочь покойного дяди Николаса и Валькери Бернс-Ренкольн. Но если говорить о Бернсовской империи, то центральной ее фигурой, пусть и укрытой от лучей славы, всегда был и остается папа. Так разве не логичнее было бы назвать прямым наследником империи его родного сына? Если Севен прав и мальчика уже давно нет в живых, разве я, его родная сестра, не имею права знать об этом?
- На самом деле меня интересует Курт.
Ответом мне служит долгий внимательный взгляд. Складываю руки на груди и пялюсь на Данию в ответ. И все же тетушка проигрывает этот раунд: возводит глаза к небу и, будто бы не обращаясь ко мне, отвечает:
- И с чего вдруг все воспылали таким интересом к персоне этого засранца? Курт - заноза в известном месте, так что мы не особо ладим. Даже не знаю кто вообще может с ним поладить. Кажется, даже братцам не удалось найти с мальчишкой общий язык, он совершенно не желал признавать семейные ценности. Поэтому твоя мама его никогда не видела - Курт просто не появлялся на семейных вечерах последние лет тридцать.
Последние лет тридцать... Севен говорил о двадцати годах, Дания - о тридцати. Вероятно, разница в возрасте у нас была колоссальной, но имело ли это значение перед лицом кровных уз? Но последняя надежда найти брата таяла как свечка.
- Так значит... никто не знает где он?
Дания пригубила вино, о котором, казалось, забыла.
- Ну, я преувеличила на счет того, что никто не может найти с ним обший язык. Джеймсу это все же удалось, и Курт больше десяти лет прожил у него в Миднайт Холлоу. Джеймс Бернс - наш кузен по отцовской линии, неплохой парень. Насколько могут быть неплохими парни, решающие кому жить, а кому умереть.
Дания одним глотком осушила бокал вина и, не добавляя ни слова, молча удалилась в дом. А я осталась наедине с ночным Бриджпортом размышлять о брате и о превратностях судьбы. Я мечтала найти Курта в Старлайт Шорз, в городе, где мне, как я надеялась, предстояло жить. Миднайт Холлоу - небольшой городок на северо-западе, минимум в сутках езды от солнечного Старлайта. Что ж, в любом случае это было лучше чем ничего...
Часы в гостиной пробили ровно одиннадцать раз, и в ту же минуту на предыдущей петле БриджХиллс затормозил обтекаемый темно-синий кабриолет.
В этот час еще один вампир желал меня поздравить.
Март был объявлен месяцем выпускного безумия: сдав экзамены одноклассники резко лишились мозгов, и теперь как полоумные носились по магазинам в поисках нарядов для выпускного. Даже парни в последнее время только и говорили, что о шмотках, из каждого угла доносилось "в бутике Chanel/Dior мне сделали скидку на такое отпадное платье...". Слава Максису, я училась в частной школе, и учеников здесь было не так много.
Каюсь, к концу марта безумию поддалась и я. Виной тому стала мама, торжественно объявившая, что пришла пора выбрать самое лучшее платье для самой красивой выпускницы года.
- Я в свое время тоже выбирала платье с мамой, - подмигнула она. - Так что это у нас своего рода обычай.
Сказать по правде, я собиралась выбрать платье с Кэтлин, но мама была неплохим вариантом. Пусть наши вкусы несколько и различались, но, по крайней мере, не так кардинально как с Бернардой. Идти на бал в классическом узком платье длиной по колено или и того хуже - в платье-рыбке, мне не улыбалось.
Но в назначенный день мама так и не появилась. Телефон приветственно пиликнул, сообщая о пришедшем текстовом сообщении, гласившем "Малышка, появились срочные дела. Прости меня. Позвонила Джорджи - она уже едет помочь тебе с выбором. Люблю, целую, мама". Недоумение ("нахрена мне Джорджи?") в скором времени сменилось обидой и попыткой вызвонить Кэт, телефон которой механическим голосом возвестил традиционное "аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети". Наверняка проводит время со своим Майлзом, будь он неладен.
Майлз и Кэтти встречались всего две недели, они еще не успели порядком друг другу надоесть, а потому вызвонить подругу не представлялось возможным. Чертовы парни! Хотя... Идея пришла в голову спонтанно. А кто сказал, что платья надо выбирать с девочками? Рука сама потянулась к телефону, набирая номер Бенджамина.
- Платья могла бы выбирать и с Хэмлоком, - ровным тоном возвестил Бен. - Ты оторвала меня от дел.
- Ты же приехал, - возразила я. - Значит, я оказалась важнее.
Нет, мне не совестно. Он сам назвался моим женихом, так пусть ведет себя подобающим образом. Цветы бы что ли хоть раз подарил.
Бенджамин сделал вид, что ничего не услышал, расположившись в кресле и жестом предлагая мне примерять наряды и выходить к нему как на дефиле. Возможно, я отнеслась бы к этой затее более благосклонно, если бы несколько консультантов не метнулись к дорого одетому клиенту с предложением кофе.
- Слушай, Бен, я позвала тебя не кофе пить, а помочь мне с выбором, - я окончательно разозлилась когда одна из молоденьких девочек притащила в зал помимо чашки еще и весь арсенал сладостей. - Ты мог бы хотя бы оторвать свой зад от кресла и взглянуть на стойки с одеждой!
Лицо жениха мгновенно помрачнело, хотя я и не подозревала, что Бен может выглядеть еще более хмурым, чем обычно. Он сложил пальцы под подбородком и исподлобья взирал мне за спину. Я услышала и узнала этот голос прежде чем успела обернуться.
- Милые бранятся - только тешатся, - на лице Севена играла легкая ироничная улыбка, адресованная скорее Бену, нежели мне. - Где же ваши хвалебные манеры, мистер МакКуин?
Небрежная прическа, неброская одежда, руки в карманах, все те же круги под глазами будто парень вообще не спит. Слова застряли в горле, стоило мне лишь мельком взглянуть на его спутницу: рядом с вампиром с улыбкой гламурной дивы застыла Джорджи.
- Всем привет, - прощебетала сестрица. - Севен, это моя сестра Хоуп. Хоуп, это Севен, мой...
Джо замялась, на бледных щеках тут же вспыхнул лихорадочный румянец. Я замерла вместе с ней. Кто? Бойфренд? Да быть того не может! Откуда они вообще знакомы? Слово "друг" тонет в отдалении: в голове раскручивается вереница совпадений, на которые я раньше не обращала внимания. Загадочный новый кавалер Джорджианы всегда подвозил ее на мотоцикле. И мотоцикл был любимым средством передвижения Севена. В последнее время Джо перестала пользоваться любимыми блесками, перейдя на помады. А Севен ненавидел блески и постоянно отплевывался от девиц в клубах, если они пользовались ими. Вот, значит, чье мрачное обаяние загнало мою пугливую сестрицу на мотоцикл. Вот кто подвозил ее вечерами и водил в кино. Только чего ради? Я видела тех шикарных девиц, что вешались на шею этому парню, с чего бы ему самому ухлестывать за школьницей?
Я неестественно радостно улыбаюсь, но при первой же возможности подхожу к Севену как можно ближе, и велю ему не приближаться к сестре.
- Это почему же? - весело интересуется он, прикладывая ко мне платье с глубоким декольте. Затем хмыкает и констатирует. - Увы, не твой фасон.
- Перестань паясничать, - шиплю я, оскорбленная до глубины души: он что, только что намекнул, что я плоская?! - Причина указана у тебя на футболке.
Действительно указана. Вампир без клейма на шее в черной футболке с надписью Immortals на спине у кого-то вызывает улыбку, у кого-то - презрение. Но самое худшее - у молоденьких вампирш он вызывает интерес. Севен подается ко мне почти вплотную, отчего становится неуютно. Хочется дать ему под дых, чтобы больше не позволял себе лишнего.
- Я был в полном восторге, когда нашел ее в бутике, - доверительным шепотом сообщает он, обдавая едва теплым солоноватым дыханием. Он не так давно пил свежую кровь. Возможно, моей сестры. Едва сдерживаюсь, чтобы не залепить вампиру пощечину, а он как ни в чем ни бывало продолжает. - Ах да, я же плохой мальчик, и девочкам стоит держаться от меня подальше. Ну что же, прости, крошка, я тебя огорчу: я не твой жених и не собираюсь плясать под твою дудку. А теперь вторая плохая новость: насколько я знаю Бенджа, он тоже не ведется на бабские фокусы.
Пока я размышляю, ответить словами и отвесить коронный хук справа, становится слишком поздно: с тремя платьями наперевес к нам приближается Джо. Сияя словно начищенный таз, сестрица протягивает мне разноцветное тряпье, предлагая примерить. Севен сдергивает с соседней вешалки нечто кожаное и пернатое, с огромной позолоченной пряжкой, и тоже протягивает мне.
- Вот это будет отлично смотреться, - совершенно серьезно заявляет он, даже не удосужившись посмотреть мой ли это размер. Кожа и перья. Он бы еще латекс предложил! - Примерь, чего стоишь?
Он подталкивает меня в сторону примерочных кабинок.
- А ошейник к этому не полагается? - бормочу я. - Все ясно с твоими наклонностями.
- Да с твоими тоже, - весело отзывается Севен.
И все-таки мне повезло, что на моей смуглой коже не так заметен румянец, как на светлой коже Джо.
Чтобы досадить бессмертному поганцу - и я говорю, конечно же, не о Бенджамине, хотя на него я тоже зла! - для начала примеряю все три наряда, принесенные Джорджи. Розовый, зеленый и нечто средней длины в золотистых пайетках. Уверена, попробуй она нацепить на себя что-то подобное, Севен немедленно бы это с нее сорвал. Мысли о Севене, срывающем одежду с шестнадцатилетней сестры, вовсе не вдохновляют. Подавив раздражение, влезаю в последнее платье, чертыхаясь и путаясь в перьях.
- Джо, - зову я. - Помоги застегнуть молнию.
- Я помогу.
Вновь чертыхаюсь про себя, пока мужские руки ловко застегивают молнию, придерживая ее с двух сторон.
- Не думала, что ты умеешь их застегивать, - внезапно вырывается едкий комментарий.
- Ты, наверное, уверена, что мужики настолько тупы, что умеют пользоваться молнией только в одну сторону, расстегивая ее, - безо всякого ехидства в тоне отозвался Севен, отчего мне вновь захотелось продемонстрировать коронный хук справа.
- Зато некоторые одной рукой.
- Вау. Я просто в восторге от талантов Бенджамина, - на этот раз Сев даже не думал скрывать иронию.
- Знаешь что, Севен? - я пытаюсь повернуться к нему, но оказываюсь перехвачена и возвращена на место.
- Знаешь что, Хоуп? - он вносит последние поправки, расправляя перья на плечах. Его взгляд в зеркало настолько выразительный и, кажется, восхищенный, будто томный голос сейчас выдаст комплимент. - У тебя есть грудь.
От подобной констатации факта мой мозг просто клинит. Серьезно, если он сейчас не уберется подобру-поздорову, его вынесут на носилках.
- Руки, - предупреждаю я, выскальзывая из захвата.
- Руки как руки, но вот ноги... Может укоротить длину? Твои шорты обычно намного короче, - продолжает глумиться Севен, пока я изучаю отражение в зеркале.
Фигура действительно хороша: природа не обделила меня длинными ногами и тонкой талией, все, что требовалось от меня, - это ежедневные занятия спортом и отказ от сладкого. Не так уж и много ради восхищенных мужских взглядов. Ведь хоть что-то во мне должно быть достойно восхищения, раз это не мозги или хорошенькое личико.
- Я же говорил, что будет отлично смотреться, - победно улыбается Сев.
- Да, на ком-то другом, - воодушевлению и самолюбованию на смену приходит апатия. К чему мне вообще платья если я выгляжу как потенциальный клиент пластического хирурга? - Выйди, мне нужно переодеться.
Сколько раз мне приходилось видеть, как он проделывал это с другими девушками? Легко и грациозно опутывал сплетенными сетями, дурманил красивыми словами, очаровывал природным обаянием. Думала ли я, что когда-нибудь окажусь на их месте? Едва ли. Но вот проходит буквально несколько секунд, ты даже моргнуть не успеваешь, не то что сообразить, что происходит, как его руки плавно накрывают плечи, и твое собственное тело бросает в дрожь, а мысли испаряются будто вода в пустыне. Он мягко отводит в сторону челку.
- Что ты видишь? - я вижу монстра в человеческом обличье; того самого, что едва не пускает слюни на парня сестры, пока не видит ее собственный жених. Пожалуй, Севену не стоило сообщать об этом. Поняв, что ответа не будет, он продолжил. - А я вижу красивую сексуальную женщину. И только потом замечаю в ней маленького закомплексованного ребенка, который не позволяет подойти ближе.
Каждое его слово - бег по раскаленным углям, обжигает и толкает вперед. Его губы перемещаются от уха, в которое он настойчиво нашептывает комплименты, к шее. Мягко касаются ее там, где только что щекотала щетина, заставляя мир плыть перед глазами. Что он только что сказал? Что я не позволяю ему подойти ближе? Да если бы не присутствие Бена неподалеку, я бы позволила ему что угодно!
Подойти ближе ему не позволяет Джо. Ее звонкий голосок прорезает реальность, и я оказываюсь выпущенной из крепких рук. Спустя всего несколько мгновений, пока я все еще пытаюсь перевести дыхание и одернуть юбку, "друг" сестры уже вовсю улыбается ей, не заметившей подвоха по своей наивности.
Пять минут спустя мы выходим из бутика. В моей руке - пакет с надписью Alexander McQueen. Бенджамин косится на него с неудовольствием и интересуется, неужели у всех Бернсов страсть к его именитому однофамильцу. Я пожимаю плечами, Севен загадочно усмехается, держа Джорджи за руку.