Раньше мне снились странные, пугающие сны. Они давили на психику, и я просыпалась в слезах, абсолютно не помня, что же в них было, но ощущая неприятный привкус во рту и ускоренное сердцебиение. С возрастом это прошло, было оттеснено новыми эмоциями, ощущениями и бешеным темпом жизни.
Раньше мне снились странные, пугающие сны. И лучше бы они не возвращались.
Я проснулась с громким криком и кубарем скатилась с кровати. Волосы прилипли к влажному лицу, голова звенела, по телу словно прошлись тяжеленными дубинками, так сильно оно ныло. Щелкнул выключатель.
- Какого черта, Намира? – Даная села на кровати и протерла глаза. Под ними залегли тени, и я почувствовала себя несколько неловко: именно из-за меня ей, очень сильно устающей, пришлось проснуться глубокой ночью, - Я тебя буду привязывать к кровати, если такие дела. Помнишь, как в той богонеугодной книге, что ты мне перед сном читала?
Картинка в голове постепенно стала нормальной, глаза перестали болеть от яркой вспышки света. Я прислонилась к шкафу и потерла лицо вспотевшими ладонями. На несколько мгновений повисла тишина, прерываемая лишь моим тяжелым дыханием, стрекотанием цикад и приглушенными криками какой-то загулявшей компании за окном. Светящийся циферблат будильника показывал три двойки.
- Что, совсем плохо? Принести воды? – обеспокоенно спросила Даная. Былой сварливости в голосе как и не бывало. Я покачала головой и вернулась к своей кровати. Головная боль понемногу утихала. Я абсолютно не помнила, что же мне такого приснилось – или не хотела вспоминать – но чувствовала себя преотвратнейше. Скомканные простыни были влажными от пота, да и вообще сон как рукой сняло после такого резкого пробуждения.
- Знаешь, пойдем я тебе чая заварю, - девушка встала с кровати и подала мне руку. – Давай-давай, зеленый чай – то что надо после кошмара.
С Данаей я познакомилась, когда приехала в Европу по обмену. Это было недавно, академический год назад, но за этот год мы смогли очень сильно сблизиться, несмотря на мою занятость на третьем курсе и ее – на первом. А ведь сначала наши отношения не совсем заладились. Мы происходили из разных стран, кардинально отличалось наше восприятие жизни, наши привычки, мы даже не были ровесниками. Привитая мне в институте аккуратность и ее любовь к творческому бардаку и вовсе служили причиной неслыханных ссор.
То, как знакомились Намира Инфиррум и Даная Арис, слышал весь студенческий городок.
Я очень устала от дороги и отвратительного вида проводника, который за поездку успел полностью облапать меня своим липким, пошлым взглядом. Кондиционер был неисправен, температура колебалась от уровня сатанинской печи до уровня Арктики. Как бальзам лечила душу мысль о том, что меня ждет уютный арендованный домик, который будет полностью в моем распоряжении ближайшее время и который я намеревалась превратить чуть ни не в крепость, после таких испытаний-то. Стоит ли говорить, каково было мое удивление, когда я узнала, что коттедж отнюдь не рассчитан на одного человека и у меня будет соседка? Тогда я и Даная очень сильно разругались.
А потом уже мы пошли вместе ругаться к ответственному за аренду частных домов. Тот хитро щурил глаза и своим жирным пальцем указывал в какие-то строки в документах. «Бюрократия», - ругалась Даная. «Свинство», - вторила я. Пришлось уживаться вдвоем, благо ничто так не сближает, как общее недовольство.
- Ты в последнее время вообще сама не своя, - Даная громыхнула чашкой, краем глаза следя за электрочайником. – Не понимаю, почему ты так тянешь с поездкой домой, учитывая, что тебя здесь мучают кошмары.
- Кошмары возникают вовсе не от того места, где ты спишь, - насупившись, тихо возразила я и оглянулась в безуспешных попытках найти свое полотенце. Наверное, запихнула его в какую-то из сумок по невнимательности. Неудивительно – последние три дня я находилась в перманентном состоянии сборов и не совсем помнила, что уже упаковано, а что нет. Но Данаины мысли по поводу моей поездки были попаданием в яблочко: я могла бы укатить уже давно. В родной Старлайт меня тянуло действительно много: просьба брата приехать на выставку и поддержать его; юбилей отца; вкрадчивая фраза матери о том, что за мужчинами не помешало бы присмотреть, пока она в отъезде; больной голос Джуда, который с поразительным упорством твердил, что у него все хорошо и заходился приступом сухого кашля. Но одновременно с этим меня отталкивала оттуда глупейшая и безумнейшая мысль. Я боялась, что кошмары приедут вместе со мной.
Невыносимо было слышать упавший голос матери, когда я сказала, что не еду домой, по крайней мере, пока.
- Знаешь что, завязывай с депрессией и вали уже домой, а то я тебя просто выставлю и не оставлю выбора, - Даная налила кипяток в чашки и гордо поставила на стол огромную миску с выпеченными совместными усилиями пирожными. На пол упало несколько листов с ее рисунками – а я говорила ей не разбрасывать их где ни попадя! – и я кинулась их собирать.
- А ты совершенствуешься с каждым рисунком, - я отложила пейзаж и натюрморт и остановилась на выполненном карандашом портрете.
- Не переводи разговор. А что, правда заметно? – девушка взобралась на стул с ногами и придвинулась ко мне поближе.
- Ну, насколько я могу судить как совершенно сторонний наблюдатель и человек, к искусству имеющий только косвенное отношение, да. А это ты с натуры рисовала? – я положила на стол заинтересовавшую меня бумагу и расправила ее ладонями.
- Нет. Я даже не представляю, кто из моих знакомых обладал такими чертами лица, просто захотелось нарисовать именно такую женщину. Со мной иногда бывает.
- Неплохо для переводчика. Ты просто обязана познакомиться с моим братом – думаю, он найдет, что тебе сказать еще по поводу этого.
- Он же у тебя абстракционист вроде, нет?
- Да какая разница, - отмахнулась я. – портреты он же рисует. Кстати, у него аккурат в пятницу выставка будет в колледже, на которую он отдал мой портрет, - а пятница должна была наступить через три дня, и червячок совести начинал грызть мое сердце.
- И ты до сих пор здесь. Возвращаемся к нашим баранам, - Даная невозмутимо потянулась к сахарнице. По выражению ее лица казалось, что прямо здесь и сейчас раскроется важное преступление, и она скажет: «Элементарно, мой дорогой Уотсон, убийца – котик».
- Сама-то будешь все каникулы здесь штаны сидеть и протирать, - я обиженно попыталась воззвать к совести подруги, понимая, что она права.
- А смысл мне возвращаться домой? Тебя родители ждут, брат, у вас семья дружная, может даже любимый, или кто у тебя там… А у моей матери для любви есть младший сын, так зачем ей глаза мозолить.
- А помириться с ней ты не пробовала? – я попыталась подтянуть колени к подбородку и больно ударилась о столешницу. Глаза начинали понемногу слипаться.
- Только себе нервы подпорчу, - Даная покачала головой.
- К вопросу о любимых, неужели ты не оставила никого дома? Там, предмет воздыхания, молодого человека, котенка, пенек… - колени перестали болеть, и я все-таки познакомила их со своим подбородком. Не самая удобная поза для сидения на стуле, но зато так легче не растекаться лужицей по комнате от еще не прошедшего ощущения кошмара.
- С пеньком это, конечно, тонко. А главное – на удивление жизненно, - наполовину опустошенная чашка была безжалостно опущена на заинтересовавший меня рисунок, что, естественно вызвало недовольный оклик и озлобленный толчок с моей стороны. – Зачем возвращаться к старому? Тут у меня полно новых знакомых, насыщенная жизнь, множество новых людей… Это тебе не маленький чешский городок, где с поразительной скоростью распространяются слухи и все друг друга за глаза знают.
- Ты просто особо не рассказывала о личной жизни, вот я и подумала…
- Ну знаешь, ты ей как-то особо и не интересовалась.
- Может, потому что мы вышли из того возраста, когда до трех утра не спишь, хихикаешь и обсуждаешь парней и дела амурные, м? – я почувствовала, как от чая начинает понемногу клонить в сон: организм решил что кошмары кошмарами, а отдых нужен.
- Да, мы вошли в тот возраст когда не спишь до полуночи и учишь латынь, отвлекаясь на кое-кого, кто сидит рядом и хихикает с женского романа.
- Я бы на тебя посмотрела, когда ты такое читаешь, - я улыбнулась. Да, за мной был такой грешок – одногруппница посоветовала книгу, которая якобы является «шедевром современной литературы» и я по дурости взялась ее прочесть. Теперь складывалось ощущение, что читаю я ее вместе с Данаей – количество озвучиваемых мной перлов и умопомрачительных в своей нелепости цитат просто зашкаливало.
На кухне мы проторчали еще с полчаса.
Аудитория вовсе не забита людьми - пришли те редкие отчаянные, которым не лень идти в университет к восьми утра. Миловидный старичок – мистер Робинсон, преподаватель иностранных языков - окинул взглядом всех присутствующих.
- Я понимаю ваше желание заниматься сейчас, но мертвый Ктулху спит в своем чертоге в городе Р'льех и ждет ваших жертв, - раздались приглушенные шепотки, - орден Дагона набирает силу и вообще, Инфиррум, ты не сдала мне прикладное демоноводство.
И тут я проснулась.
Я не помню, когда заснула. По-моему, это случилось прямо за столом – по крайней мере в этой жизни до кровати я не добиралась, хотя очнулась уже от этого сна именно в ней.
Мне срочно нужно ехать домой. А еще я больше никогда не буду читать Лавкрафта на парах.
Было немного грустно оставлять Данаю одну, но решение проблемы я нашла быстро – по связям пробралась в университетские кладовые и притащила домой скелет, когда-то давно служивший наглядным пособием. «Знакомься, это Йорик, наш новый сосед», - после этих слов я поняла, как чувствуют себя психи, потому что Даная осторожно подошла к нам с Йориком, потрогала белые кости и тихо поинтересовалась, не плохо ли мне.
Зато потом мы соревновались в том, кто умелее охмурит скелет. Благодаря своему возрасту и какому-никакому опыту я победила, гордо показала язык Данае язык и подхватила чемоданы, сопроводив свой уход пафосной фразой из Терминатора.
На вокзале было действительно людно и было абсолютно невозможно найти какое-то лицо в толпе. Я поморщилась в безуспешных попытках вспомнить, отказалась ли я от предложения меня встретить, когда звонила Лебу в последний раз. Кондиционер в этот раз хотя бы работал исправно, и я не чувствовала себя как переваренная замороженная сосиска. Звонить брату и уточнять что-то прямо сейчас смысла не было (уж очень сильно галдели люди), поэтому единственным разумным выходом казался, как ни странно, выход – на улице и такси поймать можно, и позвонить, не боясь, что собеседник услышит только вопли детишек да чей-то разговор о кислотно-зеленом нижнем белье.
Стеклянная дверь, за которой виднелись пейзажи родного Старлайта, была совсем близко, когда я увидела за ней фигуру в черном плаще, которая пробивалась сквозь людей с криком:
- Пропустите владыку ситх!
В черном плаще поверх обычной футболки. По невероятной летней жаре. Приятно познакомится, мы Инфиррумы.
- Я ничего не хочу слышать, спрашивать все будешь потом, - я даже не успела удивиться тому, как ловко Лебаненн выцепил меня из разношерстной толпы, не возмутилась, что он неподобающе одет, а только с громким и довольным визгом кинулась ему на шею, прижимаясь к небритой щеке.
- Я соскучилась, - вместо приветствия сказала я, продолжая стоять как истукан прямо перед выходом, немного загораживая людям проход. Ничего, весь мир подождет.
- Это легко понять по тому, как ты умело косплеишь репейник, - Леб улыбнулся и похлопал меня по спине, потом умело отодрал от себя, несмотря на недовольное ворчание. – Пойдем, там отец в машине ждет.
- К слову о косплее, чего это ты по такой жаре еще и тряпку на плечах таскаешь? – поинтересовалась я, поудобнее перехватывая освободившейся от чемодана рукой свою сумку.
- Я натурщиком подрабатывал втихаря, вот и решил тряпку вместо зарплаты взять. Не, ну а что, вещь в хозяйстве полезная. В крайнем случае тебя на завтрашней выставке обмотаю, если не найдут сходства с портретом. Скажу что ты у меня мусульманка.
С выставкой пронесло, и никто меня ничем не обматывал. Да и вообще, моя поддержка брату заключалась в одном – я стояла рядом, когда он болтал с преподавателями, и мило улыбалась. Во мне часто узнавали «девушку с портрета» и рассыпались в комплиментах, а Лебаненн смотрел на меня и подмигивал, мол-де все идет по плану.
- А вон то, у пейзажа, мистер Хайден. Самый добрый преподаватель из всех возможных, но очень умело играет на чувствах учеников. Не выполнишь его задания, и так на тебя посмотрит, что хоть стой, хоть падай. Как глаз Саурона, ей-богу.
- Те две женщины, которые обсуждают натюрморт с пробитой шиной и грязной куклой – мисс Сихра и миссис Паркер. Одна постоянно бесится из-за одиночества и время от времени клеится к кому-то из преподавательского состава или студентов, а другая всеми фибрами души ненавидит своего мужа. В итоге обе страдают от жестоких комплексов и заставляют страдать неугодных им студентов. Химеры еще те, постоянно скалятся своими огромными ярко накрашенными губами и размазывают неумело нанесенную подводку по лицу. Лично мне заочно жаль мистера Паркера.
- У стилизованного под детские каракули рисунка стоит мистер Бейли. У него еще перчатки несуразные на руках, видишь? Засранец он тот еще, предмет без взятки ему не сдашь, вот какой-то из студентов, кто химией увлекается, и ухитрился подсунуть ему пропитанные какой-то дрянью бумажки. Он уже вторую неделю эти перчатки не снимает – кожа на руках в черный окрасилась - и ходит озлобленный на весь мир, но притихший. Думаю, ему стоит радоваться, что он брал деньгами, а не натурой, и что пострадали руки, а не кое-что другое.
Лебаненн с таким увлечением рассказывал о студентах и профессорах, что я просто заслушалась, время от времени давя рвущийся наружу хохот и пытаясь сохранять спокойное лицо. А в глазах у брата мелькали искры – ему явно нравилась текущая обстановка.
- А вон те двое? – спросила я, легким кивком указывая на стоящую недалеко от нас и перешептывающуюся парочку. Леб сразу изменился в лице: мышцы напряглись, а улыбка стала какой-то натянутой.
- Уокеры. Санни и Стюарт – тоже брат и сестра, только погодки. У нас с Санни… своего рода взаимная нелюбовь, да и вообще она редкостная сволочь. Змея змеей. Тот случай, когда имя человеку вообще не подходит.
- Что же вы не поделили?
- Преподавательская любовь, уважение коллектива – да мало ли, что ее там интересует. Она из тех людей кто всегда хочет перетащить первенство на себя. А я что, а я просто лучший.
- А главное – скромный.
- Ну, это уже характерная черта всех Инфиррумов, моей заслуги тут нет, - Лебаненн усмехнулся и перехватил мою руку чуть повыше локтя, привлекая к себе внимание. – А сейчас я советую тебе улыбнуться и выстроить стену из дружелюбия, чтобы не было повода к нам придраться и раздуть на пустом месте конфликт.
- Что за… - но вопрос застыл на моих губах, когда я поняла, что те самые Уокеры, о которых мы только что судачили, движутся к нам. У девушки на лице была самодовольная ухмылка, чего не скажешь о ее брате – тот явно был чем-то недоволен. Готова поспорить, с нашей стороны это выглядело зеркально – мое обескураженное лицо и натянутая улыбка у Леба.
- Инфиррум, - чрезвычайно сухо и по-деловому приветствовала девушка моего брата. Тот удостоил ее лишь кивком. – Не ожидала тебя здесь увидеть.
- Не могу сказать, что это взаимно, - я довольно отметила, что голос Лебаненна звучит даже дружелюбно. Если отношения с эти человеком у него действительно настолько натянуты, как он сказал, то следует отдать ему должное – в его тоне этого не чувствовалось. – Я видел твою работу. Надо сказать, твой любимый арт-нуво выходит у тебя лучше.
- Надо же, какая печаль, а я так надеялась, что люди оценят мое стремление к новизне и свежести, - Санни состроила грустную мину, да такую, что я почти поверила. – А ты, видимо, пришел как вольный зритель? Я не заметила твоей работы.
- Ну почему же, я просто тоже решил попробовать себя на новом поприще. И, по-видимому, мне это удалось, раз ты не узнала мой стиль. К слову, познакомься, моя сестра, Намира.
Я протянула руку для рукопожатия, пытаясь казаться максимально дружелюбной, что было довольно-таки легко – внешне Санни была милашкой, и если бы не дерзкий взгляд выделенных тенями глаз, она бы мне даже понравилась. Девушка ответила на дружелюбный жест, украдкой рассматривая мое лицо, и слегка побледнела.
- Кажется, я догадываюсь, какая из работ принадлежит твоей кисти, - наконец сказала она Лебу без былой колкости в голосе.
- Да, она самая. Это практически автопортрет, благо что мы двойня, - отметил брат не без удовольствия в голосе.
- Тогда я могу тебя только поздравить, - Санни развернулась на каблуках и двинулась прочь, к какой-то компании студентов, ясно давая понять, что разговор окончен. Ни я, ни ее брат за весь диалог не вмешались ни разу, как ни странно. Операция «Почувствуй себя актером массовки».
- Моя работа получила множество положительных отзывов как от преподавателей, так и от приглашенных гостей, вот она и бесится, - пояснил Леб.
- А по-моему ты ей нравишься.
Брат уставился на меня с расширенными от ужаса глазами и отпавшей челюстью.
- Ну что, ты бы видел, как она на тебя смотрит. Ну, может, мне показалось.
- У меня вообще-то Шайло есть, - Лебаненн усмехнулся и скрестил руки на груди. – Да и вообще, я не люблю настолько светлых блондинов, чтобы ты знала.
Я невольно закашлялась, слегка заливаясь краской. О Джудасе брат не знал – и, слава богам, решил, что я просто поперхнулась слюной, и только похлопал по спине.
- Ладно, давай оставим врагов кусать локти от зависти и пойдем выпьем. Тут становится чертовски жарко.
Брызги от фонтана долетали до скамьи на которой я сидела, заставляя щуриться, когда маленькие капли попадали в глаза. Весь день был дождь, и теперь закатное солнце стыдливо пряталось за тучами, отчего сумерки обретали романтичный, слегка фиолетовый оттенок, который постепенно заливал все: от деревьев до проезжающих мимо автомобилей. Я встала и начала ходить взад-вперед, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения и вглядываясь в лица проходящих мимо людей.
Искомую фигуру я узнала сразу. По походке, по очертаниям, по всегда аккуратной прическе, которая по утрам была черти-чем и гнездом сбоку. Не сдерживая улыбки я бодро двинулась навстречу, но стоило нам с Джудасом приблизиться, как мы, словно по команде, остановились.
- Я все-таки пришел на полчаса раньше, или у меня часы отстают? – спросил мужчина, демонстративно глядя на запястье. Часов на нем и в помине не было.
- Не отстают, ты действительно пришел на полчаса раньше назначенного срока, – я улыбнулась. Сама-то я прибежала минут пятнадцать назад, будучи не в силах усидеть дома и не останавливая даже мыслью, что мне придется торчать здесь черти-сколько. – Привет.
Джудас рассмеялся и в уголках его глаз заиграли заметные морщинки – уже неизменные спутники любого движения его лица. Его улыбка всегда была мне приятна, она разливалась по сердцу теплым бальзамом. Я не могла избавиться от чувства, что вижу его после жутко долгого перерыва чуть ли не в вечность – хотя в реале я не виделась с ним каких-то три месяца.
- Привет, - ответил он, приобнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал с готовностью подставленные губы.
- Рассказывай, как у тебя дела, - мы шли в обнимку по полупустому парку, освещаемому множеством фонарей – ночная жизнь концентрировалась отнюдь не в этом месте, и поэтому после заката тут всегда было на удивление спокойно и тихо.
- Да нормально все. Вчера на выставке с Лебаненном была, и померла бы там со скуки, если бы довелось идти без него. Препод по иностранным снился недавно, велел взывать к Ктулху и жаловался, что я не сдала зачет по демоноведению.
- Ну-ка, ну-ка, кто тебе там снился? – Джуд улыбнулся, еще крепче прижимая меня к себе.
- Ну, он симпатичный мужчина, метр шестьдесят с пронзительными изумрудными глазами и каштановыми волосами. А ты ревнуешь?
- Естественно. Прочувствовав буквально «на шкуре» твою склонность к геронтофилии…
- А еще ему шестьдесят пять.
- Ну я же говорил.
- Да ладно, ты же прекрасно знаешь, что твои морщины и шрамы для меня самые желанные, - я со смехом повисла на шее мужчины, пытаясь сделать умильные щенячьи глазки.
- Маленькая развратница, совсем о духовном не думаешь.
- Вот что ты хочешь от студентки медфака?
- Действительно, нашел с кого требовать, - я недовольно расцепила объятия после того, как споткнулась и чуть не упала, двигаясь спиной и путаясь под ногами Джуда.
- А сам-то как? Я слышала, как ты кашлял по телефону, и не вздумай теперь отпираться.
- Да ну что ты к моему кашлю придралась, уже и покашлять нельзя. Как видишь, я жив, здоров, вполне себе во плоти и даже выдерживаю навалившуюся на меня тушку.
- Тушку? Ты бы меня еще телом назвал, - обиженно скрестила руки на груди и надула губы.
- Так радуйся, что не назвал, - Джудас пригладил мои волосы. – К слову девять часов, скоро комендантский час и тебе пора домой. Я вызову такси.
- Эй, мне вообще-то двадцать и я уже два года как совершеннолетняя! – я кинулась отбирать у мужчины телефон, но тот быстро спрятал его в карман и с наигранной строгостью глянул на меня через плечо.
- Сути это не меняет. Ты по-прежнему хрупкая и беззащитная и я обязан о тебе заботится, как и подобает мужчине.
- Ах так, - я сжала губы и достала свой телефон. Лихорадочно написав сообщение и нажав кнопку «Отправить», я с довольной улыбкой подняла глаза. - Я известила своих о том, что намерена провести ночь вне дома, и это действительно так. А ты ведь не отпустишь меня шататься по клубам и прочим злачным местам?
- Ах ты засранка хитрая, - Джудас щелкнул меня по носу. – Хорошо, мисс Инфиррум, приглашаю вас к себе на чашечку кофе.
- Только кофе? – недовольно протянула я.
- Ну… На чашечку утреннего кофе? – мужчина подмигнул и в элегантном жесте предложил мне руку, на которую я с готовностью облокотилась.
С высоты балкона Джудаса Приста открывался потрясный вид на город, особенно ночью, когда по зданиям рассыпались миллиарды светящихся разноцветных огоньков. Это были звезды ночного города – настоящие невозможно было увидеть из-за окутывающего неба светлого марева. И если честно – их рукотворность ничуть не делала их хуже настоящих.
- Знаешь, не слишком разумная идея – по такой температуре выходить на улицу в исподнем. Ты как никто иной должна это понимать, - Джудас накинул мне на плечи кожаную куртку и облокотился о перила рядом. Я тихо поблагодарила, углубившись в свои мысли.
- А знаешь что? – наконец сказала я, возвращаясь в реальность и задорно глядя на мужчину. Тот вопросительно поднял бровь. – У нас послезавтра намечается семейный ужин. Приходи и ты.
Джудас пару секунд молча глядел на меня, прежде чем ответить:
- Обязательно.
Послеотчетное Ну короче да. Я вообще не планировала этого делать (сиречь возрождать династию), но оно само как-то написалось все в порыве вдохновения за пару дней и я подумала: "А почему бы и нет?"
Сразу говорю - не ждите частых обновлений. Раз в месяц, а то и реже, боюсь - мой предел. В конце концов ведущим проектом для меня останется мой мир.
Не говорите мне ничего о скринах, пожалуйста, они обрабатывались все в разное время и разными стилями, и в общем да, это кошмар хД За красивыми скринами - го в Песню ангелов *минутка саморекламы*
Надеюсь, нас помнят. Если нет, то буду уповать на то, что и на нас найдется читатель
Ну и немного закадровостей, раз идет такая пьянка ^_^
Хлебушек во всей красе. Я сделала из него просто офигенского мачомена хД Правда видя эту картинку, я почти всегда представляю
другую
Данка. У меня на нее планы прямо-таки мирового масштаба
Роль неразговорчивого Стюарта Уокера сегодня играл Люциус Варстрайк. Это дебют пацана в моем творчестве
И виновница всего, всех и вся на десерт <З
