98. Далеко
Обернули жемчужины шею
В три ряда, в три ряда,
Говорил, ты будешь моей иль ничьею,
Никогда, никогда.
Ты был львом и оленем,
Ты из гордого племени,
Живущего, там, у небесной черты,
Где ночи крылаты, а ветры косматы,
И из мужчин всех доблестней ты!
(с)
Высоко-высоко над землей, где-то у самого верха лазурного купола перья облаков расслаивались, превращаясь в полупрозрачную дымку, ту самую, что делала погоду в Блуотер такой неповторимой. День нельзя было назвать ни пасмурным, ни солнечным, лучи золотистого света то появлялись, то скрывались за более плотными облаками. Пахло хвоей, смешанной с соленым морским бризом, отголоски которого доносило сюда с побережья, день был точь-в-точь такой, как пять лет назад, когда мы только подъезжали к нашему новому дому, вилле «Форест Сайленс».
Громада унылого темно-серого камня едва не заставила меня тут же повернуть обратно и вернуться в родной Стрендж, с его яркими белыми домиками на фоне темно-рыжих песков Великой Пустыни. Но, одновременно с гнетущим впечатлением от самого дома, я вдруг испытала искреннее восхищение от окружавшего виллу зеленого сада: идеальные кубики живой изгороди выстроились в ряд перед парадным входом, цветущие олеандры и белые крупные розы в окружении резных листьев, позади дома маячили уютные изумрудные ели. Все это привело меня, всегда мечтавшую о саде, в настоящий восторг, впрочем чуть приутихший после того, как мы вошли внутрь через огромные двойные двери.
- Серьезно? Мы будем жить здесь?! – интерьер дома был не только таким же мрачным, как и фасады, но еще и основательно запущенным.
- Конечно, придется немного поработать, - передернула плечиками Тереза Антония, аккуратно обходя квадраты солнечного света, льющегося сквозь не закрытые портьерами окна.
«Немного» в результате растянулось почти на два с лишним года, словно старый особняк не желал принимать новых хозяев, впрочем, как и мы его.
Бонус. Экскурсия по вилле "Форест сайленс"
Продумывая интерьеры комнат, я стремилась сделать дом как можно меньше похожим на старый, чтобы даже это не напоминало о трагедии. Само собой, что к облику старой виллы плохо подходил привычный глазу минимализм, видавшая виды каменная кладка, старомодные окна, сад – все это продиктовало совсем другие стили.
Кроме того, мне хотелось немного сгладить столь быстрое развитие событий для мальчиков, они были еще недостаточно взрослыми, смерть деда, переезд – все это могло плохо повлиять на них. За Тео, как всегда энергичного, активного и общительного я, как и всегда, мало беспокоилась, особенно когда дом наводнили вереницы новых приятелей сына, опустошающих наш холодильник. С Блейзом все было сложнее просто потому, что я так и не научилась понимать его, и если старший не редко сам рассказывал о беспокоящих его вещах, то из младшего ведь слова не вытянешь! Но все прошло хорошо, мальчики на новом месте, пожалуй, освоились даже быстрее всех нас. Сейчас они оба в выпускном классе, Теодору скоро исполнится восемнадцать, а Блейз уже отметил шестнадцатилетие, мальчики заметно повзрослели, но остались все такими же абсолютно разными, как в детстве.
Когда старший впервые заявился домой, щеголяя разноцветными волосами, я впала в такой глубокий шок, что даже не смогла возмутиться как следует. Это случилось как раз перед началом последнего учебного года, не столько мне хотелось отругать сына (да чего уж там, момент был уже упущен), сколько я сомневалась в том, что такое потерпят строгие школьные правила. Но, видимо, обаяние Тео действовало и на администрацию, а может быть дело в существенно пополнившихся витринах спортивных наград…
Стоило мне завести разговор о новом облике Теодора, как Гед едва не подавился кусочком куриного филе, откашлявшись и отсмеявшись, он ответил:
- Какое счастье, любимая, что ты не знала меня в юности!
- А было на что посмотреть? – мне стало любопытно, подумала даже подбить Реми попросить у Визериса школьные фотки моего мужа.
- Поверь мне, Урсула, у Тео получилось намного лучше.
У него вообще все получалось хорошо, ну почти все. Теодор открывал в себе талант за талантом, перепробовав все спортивные секции, сын немного походил в художественный и театральный кружки, хотя и там, и там получалось неплохо, но по-настоящему его увлекли только баскетбол и музыка. В старшей школе он познакомился с двойняшками Белтрейками, Колином и Марсией, вместе они создали группу с названием «Orange Poison» и репетировали, конечно, у нас дома. Вскоре к ним присоединилась и серьезная, всегда спокойная, Мелон Хавест – первая девушка Тео, которую он познакомил со мной и Гедом. Нам она понравилась, а я еще и вздохнула с облегчением – громкая крикливая Марси с тоннами макияжа и минимумом одежды с интересом посматривала в сторону нашего сына. Она тоже вполне милая девушка, но в ней все немного «слишком», видимо переходный возраст и потеря отца не лучшим образом повлияли на нее. Я была знакома с Мадези Белтрейк, матерью двойняшек, тихой и погрузившейся в траур женщине явно было не просто справиться с темпераментной дочерью, оставалось только надеяться, что с возрастом Марсия изменится.
В Блуотер все было по-другому, нам, взрослым, понадобилось намного больше времени, чтобы привыкнуть к новому порядку жизни. Здесь иначе одевались, в другое время обедали, отмечали те праздники, которых в Стрендже вообще не существует и еще совсем не понимали магию. Точнее будет сказать, не принимали, весьма отрицательно относясь ко всему сверхъестественному, что поначалу вызывало некоторое беспокойство, а потом мы привыкли и к этому. Покупка дома в респектабельном районе города здесь сыграла только в плюс: ни я, ни Гед никогда не стремились направо и налево размахивать волшебными палочками, вампирская же сущность Терезы Антонии поначалу вызывала немало слухов и сплетен среди соседей. Но ее саму это вовсе никак не беспокоило, через некоторое время все привыкли и успокоились, хотя иногда можно было заметить вовсе недружелюбные взгляды. Сейчас кузина с энтузиазмом взялась за открытие нового бизнеса, просматривает каталоги в поисках подходящей недвижимости.
Мама, еще до отъезда, вышла на пенсию и теперь получает вполне приличные суммы каждый месяц, годы научной работы на военном объекте не прошли даром. В «АББ» («Архитектурное Бюро Блуотер») с удовольствием приняли нового сотрудника, имеющего солидный опыт работы за плечам и целый ворох рекомендаций от предыдущего работодателя.
А мне остался сад. О, в какой восторг я пришла, обнаружив на заднем дворе самую настоящую благоустроенную теплицу и сад фруктовых деревьев! Все это требовало много времени и заботы, но сбывшаяся мечта определенно этого стоила. Поначалу получалось не очень, буквально приходилось уговаривать рассаду не умирать, просто счастье, что мне помогала вся семья, даже мальчики. Теперь я уже набралась опыта, достала старый фотоаппарат и сделала снимки своего сада, подготавливая заявку на вступление в «Блуотерский клуб садоводов», членство в котором здесь считали принадлежностью к элите.
Когда я сейчас говорю о переезде, то может показаться, будто бы мне он не показался таким уж трудным, но это не так. Пожалуй, именно я дольше всех привыкала к новому дому и вообще жизни, иногда просыпаясь ночами в панике от того, что не понимала где нахожусь, только присутствие Геда рядом помогало мне понять – все в порядке, мы просто переехали. И это все были мелочи в сравнении с тем, как недовольны переездом оказались предки! Вера в призраков – единственное, что объединяет все континенты и почитателей всех богов, просто потому, что молочно-белые полупрозрачные фигуры видел всякий, кому доводилось после полуночи прогуляться мимо кладбища. Они были не совсем разумны, не умели толком говорить и не всегда узнавали потомков, иногда пугая их едва ли не до смерти. Условно призраки считались бесплотными и серьезного физического вреда пока еще никому не причинили, хотя могли немного сдвигать предметы – это ограничивалось разбившимися вазами или хлопающей дверцей холодильника. Похоже, что покой предков был существенно потревожен при переезде, ведь как известно кладбищ в Стрендже нет, закон так же предусматривает обязательную кремацию (для обеззараживания почвы) и, если жители покидают город, они обязаны забрать имеющиеся на их участке останки предыдущих поколений семьи. Мы обсуждали возможность захоронения на кладбище в Блуотер, но оно оказалось расположено на болоте, едва ли не в самой трясине, поэтому в самом дальнем, тенистом углу участка, загороженном со всех сторон елями и олеандрами, снова разместились несколько рядов скромных надгробий.
Раньше призраки никогда себя не вели так буйно, только плавали вокруг дома, переливаясь жемчужно-белым сиянием, а теперь повадились прятаться в предметах и пугать всех живых. И если Тереза Антония была мало восприимчива к таким шуткам, то я однажды едва не отрезала себе палец, когда далекая пра-прабабушка, Аликсандрия, неожиданно выскочила прямо из кухонной тумбы. С тех пор я несколько охладела к готовке.
Несмотря на все трудности, с которыми нам пришлось столкнуться и преодолеть после переезда, зеленые аллеи Блуотер понемногу исцеляли нас всех. Труднее всего приходилось маме, после смерти отца она словно бы чувствовала себя не в своей тарелке дома, совершая ежедневно длительные прогулки по городской набережной, тянувшейся на три десятка миль вдоль Океана Синих Вод, еще несколько раз навещала Ремедиос и Амаранту. И все же я видела, как постепенно она угасает, как бы там ни было, но они с отцом были сильно друг к другу привязаны.
В тот день солнце просвечивало сквозь легкие портьеры в гостиной, где мы с мамой устроились перед телевизором, взяв в руки вязание. Звонок в дверь раздался неожиданно – дети были в школе, Гед на работе в бюро, Тереза Антония у себя, наверху, но может быть это просто почта или доставка.
- Простите, вы к кому? – когда я приоткрыла входную дверь, за ней оказался мужчина, примерно мой ровесник, явно не похожий на курьера или почтальона. Его лицо было смутно мне знакомо, но никак не могла вспомнить откуда.
- Извините за беспокойство, - вежливо отозвался гость, он явно нервничал поворачивая на запястье браслет наручных часов, - Я хотел бы увидеть Дженерис де Лоран.
- Рэнди?! - мама неслышно подошла сзади, немного напугав меня своим возгласом, - Что ты здесь делаешь? Урсула, дорогая, впусти его, мы знакомы.
Мужчина вошел в дом, неуверенно ступая, как будто не был до конца убежден в правильности своих действий. Мама пригласила его пройти в гостиную, когда они поравнялись с Наей, чья большая мягкая корзинка уместилась прямо на проходе, собака приветливо махнула хвостом, не проявив агрессии. Я сама деликатно удалилась, чувствуя – в этой беседе не нужен третий лишний.
Рэндал Торлтейк – так его звали, это мне сказала мама позднее, а стоило только двери захлопнуться за его спиной, как воспоминания вдруг всплыли у меня в голове: тот самый юноша, который однажды подвез маму с работы и не однажды вызывал жгучую ревность у моего отца. Мне вспомнились его глаза, пронзительно-голубые, смотревшие на маму с искренним восхищением. Он смотрел на нее точно так же и сегодня, когда с того дня минуло уже добрых двадцать лет.
Тема нежданного гостя мгновенно и негласно стала запретной, хотя любопытство отчаянно грызло меня изнутри, прямо спросить маму я никак не могла решиться, тем более, что расстались они разговаривая на повышенных тонах. Но Рэндал пришел снова, принес свои извинения за прошлый раз и букет и сто одной ярко-алой розы с карточкой «для Дженнерис де Лоран».
А потом он пришел снова и снова, еще и еще.
Спустя восемь месяцев ноги его уже уверенно мерили ногами ковер, в ожидании пока мама спустится со второго этажа, Рэндал как-то быстро и естественно влился в наше непростое семейство, превратившись почти в «своего». Мама, поначалу поджимавшая губы в неодобрении, вскоре смирилась с его присутствием, да и как можно отказать во внимании мужчине, который смотрит на тебя так? Невозможно, знаю по собственному опыту. И мама тоже не устояла.
В тот вечер был небольшой прием в нашем доме, который мы любезно уступили «Блуотерскому клубу чтения драматических романов», а после, все еще не сняв вечерние платья и смокинги, громко обсуждали прошедшее мероприятие, надо сказать не без иронии отзываясь о множестве модных здесь клубов и обществ. А потом, вдруг, Рэндал встал:
- Я бы хотел немного внимания, если позволите…
Все, даже мальчики, с интересом обратились к гостю. Он, явно нервничая, снова провернул на запястье браслет часов, а потом достал из внутреннего кармана бархатную коробочку, раскрыл ее и протянул маме.
- Дженни, - все затаили дыхание, едва он заговорил, - я понимаю, что в прошлом между нами было достаточно много преград, но больше их нет. Поэтому… Ты выйдешь за меня?
- Рэнди… - мама боялась поднять на него глаза, - Есть то, что мы не сможем преодолеть: возраст. Ты младше меня на пятнадцать лет, и...
- Ты была первой женщиной, которую я полюбил! Которую люблю до сих пор, которую так и не смог забыть. И однажды я уже отступался, - голубые глаза его горели огнем, - и не смогу сделать этого снова из-за такой мелочи как то, что мое рождение случилось немного позднее твоего.
- Но Рэнди…
- Бери кольцо, Дженни, хватит ломаться! – не выдержала кузина Терри, накалывая на вилку кусок бифштекса с кровью, - Не пожалеешь. И точно тебе говорю, всем плевать, что бы там подумал Джолион.
Мама вздрогнула, робко улыбнулась и, взяв кольцо с аккуратным желтым бриллиантом, надела его на палец. Рэндал возликовал, переплетая свои пальцы с ее, и поднимая бокал с новым тостом:
- За слово «да», которое иногда не обязательно произносить вслух!
Через месяц после помолвки Рэндал приобрел небольшой особняк с просторным нижним этажом и двумя спальнями наверху, на заднем дворе был уютный прудик с фонтаном, фруктовый сад и крохотный огород. После быстрого косметического ремонта, чтобы устроить все там по своему вкусу, мама и Рэндал переехали, поселившись на соседней улице. Сначала было очень непривычно чувствовать, как неотъемлемая часть моей семьи вдруг оказалась гораздо дальше, чем в соседней комнате. Но и к этому мы все постепенно привыкли, хотя не меньше раза в неделю обязательно обедали у мамы в гостях.
Конечно, я знала, что она не собирается действительно выходить замуж за Рэндала, это всегда было заметно, даже ему самому. Но он сам был настолько счастлив просто быть рядом с ней, что ни раздельные спальни, ни открытая, даже через три года совместной жизни, дата свадьбы его не смущали. Кроме того, Рэндал отлично поладил с Гедом, а мальчики его обожали, Тео и вовсе, порой, слушал, раскрыв рот. Я точно была не из тех, кто будет чинить препятствия на пути чужого счастья, за маму искренне радовались всей семьей, даже на сердце теплело, когда замечала какой нежностью и заботой она окружена. И никто больше нее этого не заслуживал!
Мне нравилось смотреть на нее – помолодевшую и похорошевшую, на Рэндала, который выглядел так, будто бы отрастил крылья, их дом, уютный и теплый. Мама, не смотря на переезд, всегда была рада видеть нас, мгновенно отзываясь на любые просьбы, благо жили мы совсем рядом. Я часто заходила к ней за каким-нибудь повседневным советом, потому что привыкла спрашивать такие вещи у нее, дверь дом всегда была открыта. Да и мама сама была частым гостем на вилле, иногда и по несколько раз в день. Домов было два по документам и внешне, но мы все равно оставались одной семьей, что не могло меня, привыкшую жить в окружении родни, не радовать.
В первую очередь, разумеется, встал вопрос об образовании сыновей, но в школе имени Святого Августа обои, к счастью, дали превосходные рекомендации. Признаюсь, я немного волновалась из-за успеваемости Теодора, видимо недооценив истинный вес его спортивных наград – старейшая школ Блуотер, престижнейшая Чот Розмари Холл любезно распахнула свои двери перед новыми учениками. Само собой, это стоило кругленькую сумму в год, благо деньги заботили нас с мужем меньше всего, ведь главное, чтобы дети получили лучшее из возможного образования.
Сами мальчики, как я уже писала, легко перенесли переход и изменения в своих жизнях. Новый научный клуб с известными учеными в качестве приглашенных преподавателей для Блейза, баскетбольная секция, ватага новых приятелей и, неожиданно в тот момент, музыкальный факультатив для Тео. Увидев, что оба ребенка едва ли не с нетерпением ожидают школьного автобуса, я окончательно успокоилась и больше не беспокоилась об адаптации детей в новом городе.
К огромной моей радости, с возрастом Блейз стал несколько более общительным, чем в детстве. С самого младенчества было понятно, что младший сын больше пошел в Геда, чем в меня (за исключением внешности), это наложило свой отпечаток и в дальнейшем. Но в Блуотер, особенно поначалу, мужу приходилось дольше оставаться в бюро, зарабатывая себе хорошую репутацию, а потому я проводила больше времени вместе с детьми.
Не сразу, но постепенно мы с младшим сыном нашли общий язык, я даже научилась понимать смысл его любимых сложно составленных фраз, пересыпанных научными терминами, почерпнутыми на факультативе в школе. А еще позднее Блейз привязался ко мне не меньше чем к Геду и Тео, лучшим доказательством послужило то, что именно меня сын искал, чтобы рассказать о победе на выставке научных проектов. Ребенок долго и кропотливо сооружал модель солнечной системы с движущимися планетами и подсветкой, так что теперь вовсю прыгал и радовался, забыв о своей обычной сдержанности.
Переезд, безусловно, открыл нас всем второе дыхание, позволив оставить в прошлом все то плохое и темное, что у нас было, и вместе шагать вперед. Но вместе с тем, пришлось и много хорошего тоже оставить позади, это были и всякие мелочи, вроде забытых вещей, любимая привычная работа для некоторых, дом для мамы, друзья для Тео… Продолжать можно ее долго. Худшим для меня (и не только) стала абсолютная потеря умения вкусно готовить. Причиной тому стал вовсе не призрак Аликсандрии де Лоран, как можно подумать, тогда я просто испугалась и предпочла повременить пару дней с возвращением к разделочным ножам и доске.
Аромат свежего чили кон карне разносился далеко за пределы кухни, я как раз приготовилась заливать все томатным соусом, как вдруг кухонное полотенце вспыхнуло прямо под рукой. Вскрикнув, я выронила горящую тряпку и отскочила подальше, не в силах вымолвить ни слова наблюдала, как пламя перебирается на один из столов и уже начинает поедать белую эмаль дверцы духового шкафа. Сразу вспомнилась объятая огнем магическая комната, лицо отца, полускрытое оранжевыми жадными яыками…
- Урсула, ты совсем ума лишилась?! – Кузина Терри подскочила к плите и сорвала чеку с большого красного огнетушителя, который держала в руках. Огонь зашипел, неохотно отступая под струями белой пены.
- Прости… я… я…
- Иди вон отсюда! – сердито прикрикнула на меня вампирша, пробурчав едва слышно себе под нос – И так все ясно.
Вот с того вечера у меня так и не получилось больше приготовить ничего съедобного, как бы я ни старалась. Интуиция отказывала, книги рецептов не спасали, так что пришлось всем перейти на еду, приготовленную заботливыми руками нового дворецкого.
Все переживания, связанные с устройством а новом месте, улеглись не раньше чем года через три, а после всем пришлось научиться получать удовольствие в тех вещах, которых раньше мы никогда не делали. Или, по крайней мере, делали не часто.
Теплица постепенно заполнилась высокими стройными стеблями помидоров и баклажанов, в другом конце вились огуречные цепкие плети, аккуратно обрезанная клубника зеленела прямо у входа - каждый день, вдыхая запах влажной земли, я любовалась окрепшими растениями, с энтузиазмом принимаясь за прополку. Гед только качал головой и молча устраивался рядом, без слов понимая, что сил у меня на все уже не так много, как раньше. Но почти ничто не вдохновляло меня больше чем румяные яблоки и ярко-желтые сочные лимоны, свисавшие осенью с веток плодовых деревьев. Садоводство всегда казалось мне какой-то особенной магией, той, от которой я ни за что не отказалась бы так легко, как от семейного наследства.
У нас все еще была магическая комната, в которую я никогда не заходила. Тереза Антония не позволила мне похоронить волшебство вместе с отцом, разумно возразив, что мой сын, Тео, уже рожден магом и никому, кроме него самого, это не изменить.
- Ты должна позволить ему самому выбирать, - сказала она и. как всегда, была полностью права. Мой сын будет иметь выбор! А пока он был еще слишком молод для этого, комната была надежно заперта на ключ.
Конечно, самым любимым моим местом были теплица и сад, на втором месте же прочно обосновалась огромная светлая мастерская, где мы собрали самые разные вещи. Кузина Терри, например, вернулась к своему увлечению флористикой и даже подумывала открыть магазин, я снова взялась за кисть и, порой, пробовала себя в кройке и шитье, а Гед, когда не вычерчивал проекты, простаивал за гончарным кругом. И как-то само собой повелось, что несколько раз в неделю, по вечерам, мы собирались именно в мастерской, занимаясь любимыми делами. Очень скоро пустые полки заполнились вазами и кувшинами, а те, в свою очередь, замечательными цветочными букетам, которые муж немного «подправил» волшебной палочкой, сделав неувядающими.
Наравне со мной, у Геда тоже появилось новое хобби – рыбалка. Счастье, что у нас возле дома был теперь довольно большой пруд, наполненный самой разной рыбой (позднее мы выяснили, что предыдущий хозяин специально разводил ее там) и муж мог сколько угодно торчать на берегу с удочкой, не заставляя меня волноваться. Это его увлечение разделяла и Тереза Антония, так что по вечерам или ранним-ранним утром, когда солнце еще не взошло, можно было увидеть у самой кромки воды два силуэта, изредка издающих победный (или не очень) клич. Рыба из пруда оказалась ничем не хуже покупной, так что иногда Гед не отпускал ее обратно, а зажаривал на гриле, к восторгу Теодора, который обожал это блюдо.
- Нет, дорогая, Клуб Садоводов – это немного слишком, - покачала головой мама. Когда я предложила ей тоже подать заявку, - у меня уже нет столько энергии…
Это она, конечно, лукавила, ведь своим садом занималась в основном в одиночку. Он был поменьше нашего, но ухода тоже требовал много, а мама не доверяла Рэнди ничего ответственного в этом деле.
- Мама! Почему ты делаешь это сама?! – возмутилась как-то я, увидев ее орудующей огромным садовым секатором.
- Рэнди уже вызывался мне помочь, не паникуй, Урсула. Но лучше я сама, он, к сожалению, совсем ничего в этом не понимает, - она со скорбным выражением лица кивнула в сторону большой срезанной ветки, совсем молоденькой, даже с маленькими завязями плодов.
- Давай сюда, - отобрала я у мамы секатор, - завтра придет Тео и все сделает как надо, не надрывайся.
С тех пор мама больше не делала такой тяжелой работы, а я старалась вовремя попросить сына, мужа или Рэнди решить такие вопросы. Чувствовала она себя хорошо, занимаясь только тем, что ей нравилось: сад, домашние дела, вязание и медитации по вечерам, под звук льющейся из фонтана воды. Она была счастлива, а Рэндал был счастлив, потому что она была рядом, не смотря на некоторую странность их отношений, выходящих за стандарты обычной помолвленной пары.
Тем временем я взволнованно бродила по дому, не зная, куда себя приложить. Даже кузина Терри, сонная и встрепанная, вылезла из гроба и гремела кофемашиной на кухне, проходя мимо меня только буркнула:
- И чего ты переживаешь опять? Подумаешь тест… - она зевнула, обнажив клыки, - уснуть не могу из-за тебя, все ходит и ходит…
Мальчики, закрывшись в библиотеке и выставив меня вон, писали тест и эссе для поступления в колледж. Мы настояли на том, чтобы они послали свои заявления во все три крупных заведения: Академию Ля Тур, Техуниверситет и ГСУ, на этом сыновья твердо отказались от нашего дальнейшего участия. Гед был на работе, а я никак не могла перестать думать о том, как же быстро они выросли и какими замечательными стали: смешливый и добрый Тео, серьезный сосредоточенный Блейз, столь разные, что трудно представить их братьями.
- Мааааам! – услышала я, как только опустилась в кресло на втором этаже, мгновенно подскочила и поторопилась вниз. Тео ждал у лестницы, позади него, с ноутбуком в руках и пачкой запечатанных конвертов, стоял Блейз.
- Написали?
- Конечно, написали, - младший сын вмешался в разговор, - элементарнейшие задания, хотя Теодору и пришлось немного покорпеть.
- Ой, да ладно! Зато список моих наград едва влез в то крохотное окошко!
Ну все, раз пошли шутки – я могу быть спокойна, сдерживая улыбку строго говорю сыновьям:
- Не забудьте завтра же, после школы, отправить все заявки!
Мальчики дружно кивают и проворно поднимаются вверх по лестнице. Я тоже счастлива.
Ласковые руки касаются моей талии, по телу, даже спустя столько лет, проходит сладкая дрожь. Я оборачиваюсь лицом к мужу, обнимаю его в ответ и целую в губы, наслаждаясь каждой секундой. Наша новая, пусть и прошло уже пять лет, спальня огромная и светлая, но больше не кажется мне неуютной, она уже слишком «наша». На подоконниках россыпь семейных фотографий, с самой ближней улыбаются наши сыновья.
- Гед, - обращаюсь я к мужу, - ты знаешь, что я тебя люблю?
- Конечно, знаю, - отзывается он, переодеваясь в пижаму, - и нет слов, которые звучали бы прекраснее, моя любимая Урсула.
«Вообще-то есть, ты только что сказал их» - думаю я, но не произношу вслух, вель это был бы слишком бесполезный спор. Пружины матраса прогибаются под нашим весом, привычно устраиваюсь поближе к мужу, он обнимает меня сзади и целует в шею, просто нежно, не приглашающе.
- Спокойной ночи.
Где-то там, далеко-далеко, солнце опускается за горизонт, красные сполохи заката на стенах гаснут, и я закрываю глаза, отвечая Геду:
- Спокойной, - наши пальцы переплетаются.
Самая счастливая,
Урсула де Лоран.