Бликуя, горят свечи, тесно охваченные у подножья плотными тисками канделябра, в камине тихонько потрескивают сучья красноглинного дерева, мои ноздри щекочет запах благовоний, призванных ароматом успокаивать суетный разум и очищать душу. Я плавно разъединяю ладони, охватывая зарождающийся между ними голубоватый огонёк, полностью сосредоточившись на происходящем.
Мысли — выключить, чувства — заморозить, энергия поднимается по телу, сливаясь через руки, через центр ладоней, через кончики пальцев, вливается в шарик, который наполняется силой, испуская...
- Леона-леона-леона-леонаааа!!!! Ты видела? Нет, скажи, ты видела, уже знаешь, да?!
Ну и естественно, от концентрации не осталось даже воспоминаний. Едва не сбитая с ног вихрем, который по несчастливой случайности является моим соседом по замку, я потеряла контроль над создаваемым, резко дёрнула в сторону рукой, и огонёк с размаху впечатался в стену, моментально образуя в ней зияющую дыру. И это невзирая на то, что толщина камней, использовавшихся в кладке, всегда меня впечатляла.
- Боромир, я тебя убью, - с чувством говорю я, едва сдерживая порыв тут же испепелить несносного мальчишку на месте. Воистину, нужно придвигать к дверям какой-нибудь кованый железом сундук всякий раз, как мне нужно будет помагичить.
- Да ладно тебе, - отмахивается наглец так, будто это вовсе не он свёл на нет все мои многочасовые усилия по подготовке, - ты мне скажи, выходила ли ты сегодня на улицу?
- Нет, не выходила, - потому что готовилась к заклинанию, дубина ты, остолопистая.
- Так выйди, сразу же забудешь о своих ворожбах дурацких, даю слово!.
И тут этот, не стоящий ни единого доброго слова, помощник лекаря, хватает моё запястье и тащит наружу, несмотря на то, что я пытаюсь упираться. Что совершенно без толку, ибо сил в этом здоровом пятнадцатилетнем деревенском парне определённо побольше, чем в моей невзрачной тушке, которую не сносит ветер исключительно из-за сумки с зельями да тяжеленного магического жезла.
- Ну? И вот из-за этого ты испоганил моё заклинание? Что тут особенного?
- Ничего себе, - ошарашено вскидывает брови Боромир, - вот эта громадная планетища вдруг появившаяся на небе «ничего особенного»? Что же тогда нужно, чтобы тебя заинтересовало?
Укоризненно качаю головой, хватаю за руку этого наивного, но чрезмерно восторженного отрока и тащу за дом, попутно прикрывая свободной ладонью его рот, когда он намеревается громогласно возмутиться. Там тыкаю пальцем на целующуюся на скамейке парочку, безошибочно учуянную моим внутренним сканером и волоку Боромира обратно, не желая мешать незнакомым влюблённым продолжать свидание, ради которого парень так уж расстарался
- Теперь ты понял, кто всё это устроил? Это иллюзия. Романтика, черт бы их побрал, и всё такое. Видишь, звёзды мерцают, планета неизвестная висит. Красиво, скажешь, нет? Влюблённый маг это вам не баран чихал, хорошо хоть полыхающие небеса тут не соорудил, с него станется.
Порядком обалдевший помощник лекаря всё никак не мог сомкнуть челюсти, переводя взгляд с неба на меня, потом на туман и снова на меня, пока, наконец, не решился.
- Слушай… Леона… а ты… - вдруг резко застеснялся он, - а может я к тебе помощником пойду? Буду склянки твои мыть, травы нужные собирать. А знаешь, какой я кисель могу сварить? Ты такого киселя в жизни не едала. Только… научи меня вот так… делать. Пожалуйста.
- Что, есть некая барышня, к которой боишься подойти? – проявила чудеса проницательности я и, судя по резко запунцовевшим щекам Боромира, попала в точку, - Эх, да ерунда все эти иллюзии, ты пойми. Иди к ней сейчас, нарви цветов на пригорке и иди, а то вас нерешительных пока дождёшься, можно замуж три раза выйти. Хотя, стоп, - опускаю руку в складки одежды, нашариваю там камешек, машинально сунутый в карман во время очередных вылазок в лес, совершаемых с целью пополнить запасы редких трав, протягиваю ладонь с добытым, - вот, держи. Это волшебный камень, благодаря ему всё, к чему ты будешь сильно стремиться – получится. А теперь, иди. И быстро. И про цветы не забудь!
Скрестив руки на груди, с умилением наблюдаю за стремительно удаляющимся подпрыгивающей походкой Боромиром. Так забавно, что он считает меня эдакой старшей сестрой, недалеко ушедшей от него по возрастной шкале. Наверняка ведь думает, что мне от силы лет двадцать. Может, всё-таки, рассказать ему, что весной мне стукнуло триста сорок два?
Спустя несколько часов, слыша многочисленные счастливые «спасибо, Леончик» из-за двери, подпёртой обитым железом сундуком, я позволяю себе лишь на мгновение слегка поднять уголки губ в полуулыбке, а потом снова концентрируюсь на максимум. До завершения заклинания и моего звёздного часа остаются считанные минуты. Но это уже совершенно другая история.
