Виллоу Крик встретил Брайана солнцем. Яркая зелень будила воображение и Брай не обратил никакого внимания на то, что шустрый агент по недвижимости впарил ему домишко барачного типа. Брайан даже залюбовался строгими линиями строения, а уж когда он обнаружил, что в доме имеются сразу два мольберта, то губы невольно растянулись в улыбке.
Как ни предвкушал молодой человек, что сразу встанет к мольберту и, если не напишет шедевр, то совершит прорыв в живописи, за время пути вдохновение устало и не желало возвращаться. Музы — капризные существа, им требуется особая атмосфера, поэтому Брайан сверился с путеводителем, отыскал на карте музей и поехал вдохновляться в очаг культуры.
Очаг оказался небольшим, но и его с лихвой хватило на то, чтобы у Брайана возникло неукротимое желание встать к мольберту. Мазок, другой, третий... И тут подоспели критики.
— Это что за мазня? Если ты абстракционист, то и пиши абстрактно, а не путай с реализмом, — заявил один.
— Да какой абстракционизм? Это недокубизм, что попирает все законы искусства! — заявил второй.
— Что бы вы все понимали в искусстве! — не выдержал третий и, ткнув пальцем прямо в холст, насмешливо вякнул, — это всего лишь жалкие потуги на ар-нуво.
Слушая доморощенных критиков, Брайан только сильнее сжимал кисть и зубы, но в конце концов открыл рот:
— Шли бы вы все... — пальцем обозначил направление, в котором могут отправляться недовольные и снова взялся за кисть.
Незваные критики, поняв, что им не удалось спровоцировать художника на скандал, пошли искать более податливую жертву, а на Брайана снизошло такое вдохновение, что он полностью погрузился в работу и не сразу услышал, что с ним давно ведут оживлённый разговор.
Конечно, поскольку Брайан был весь в работе, беседующий с ним человек произносил монолог, но монолог настолько страстный, что начинающий художник невольно повернулся к говорившему. Во взгляде Брайана сквозило неприкрытое подозрение. Он ведь не прислушивался к словам, а после нападок, коим его подвергли совсем недавно, справедливо ожидал, что и на этот раз не услышит ничего хорошего.
Но, как ни странно, человек этот сыпал комплиментами в адрес талантов Брайана и восхищался особым видением мира, которое молодой художник в полной мере проявил в своей работе. Тут уж Брайан расцвёл. Он давно подозревал, что его манера письма в корне отличается от всяческих традиций, но не ожидал встретить на своём пути единомышленника, который бы разделил с ним взгляды.
Неожиданного единомышленника звали Мортимер Гот, он оказался знатоком живописи и местным меценатом. Обещал Брайану всяческую поддержку и приглашал без церемоний заходить в гости, тем более, что, как оказалось, дом Готов стоял как раз напротив домишки Брайана. Парень смущённо поблагодарил Мортимера и, окрылённый успехом, продолжил работу.
Дни бежали, а Брай ещё не видел в городке ничего, кроме музея. Настало время поближе познакомиться с местом, где ему предстояло жить. Первым делом молодой человек наведался в ближайший бар, надеясь, что заведёт там новые знакомства.
В баре царило затишье: то ли всех уже развезли по домам, то ли в это время суток горожане предпочитают посещать друге места. Для порядка Брайан заказал коктейль, хотя раньше никогда не питал склонности к спиртному. Коктейль ему не понравился: слишком приторный, слишком крепкий, слишком вычурный.
Вскоре оказалось, что этот коктейль, которому Брайан дал название «Слишком», очень сильно ударяет в голову. Пришлось срочно искать подходящее место, чтобы основательно проветриться. Брай страшно не любит терять над собой контроль, он не из тех творцов, кому для вдохновения нужен допинг, лучше всего он творит с ясной головой. Подходящим для проветривания местом оказался парк, до которого Брайану удалось добраться почти без приключений.
Он нашёл уединённую скамейку с роскошным видом на реку, с которой дул лёгкий освежающий ветерок и принялся мечтать о том, что совсем скоро его работы будут признаны во всём художественном мире, а не только отдельными знатоками вроде его нового знакомого Мортимера Гота. Мечты унесли Брайана далеко от парка, но совсем неожиданно он был возвращён из приятных размышлений на землю.
— Чего это ты расселся, как король? Думаешь, для тебя одного лавку поставили? — раздался над ухом чей-то грубый голос.
Такое неожиданное вторжение заставило Брайана призадуматься. А и правда, чего это он тут расселся? Может, есть смысл встать и показать нахальному задире место, где ракообразным лучше всего впадать в зимнюю спячку?
Вышло так, что свои мысли он нечаянно высказал вслух. Тут уже пришлось призадуматься нарушителю спокойствия. И тот призадумался.
В полной мере оценив перспективы на будущее, нахал так расстроился, что вызвал у Брайана искреннее сочувствие. Может, человека просто не научили в детстве, как надо себя вести, а Брай уже угрожает ему расправой. Нет, так дело не пойдёт, и художник принялся успокаивать обиженного парня.
— Да не переживай, не буду я тебя бить, мне руки беречь надо, а не размахивать ими попусту. Ну, не плачь, всё хорошо, никто тебя не тронет, никто не обидит, — Брайан, как мог, утешал всерьёз расстроенного незнакомца.
— Ах, нет, не успокаивайте меня, я знаю, что кто-нибудь обязательно меня побьёт, — рыдая, отмахивался чудак, — меня каждый день за что-нибудь бьют.
Поняв, что это клинический случай, требующий оказания квалифицированной медицинской помощи, Брай уже собрался идти домой, но на выходе из парка встретил Мортимера.
— Морти, ты не знаешь, что это за чудик разгуливает без намордника?
— Да не бери в голову, это местный сумасшедший, на него никто не обращает внимания, он ко всем цепляется, всё мечтает, чтобы его побили, а он бы затеял грандиозный судебный процесс, но никто руки пачкать не хочет, — просветил его Гот. — Давай лучше закатимся в новый клуб. Там сегодня открытие, меня пригласили разрезать ленточку. Обещают, что будет выступать самый известный комик.
Меньше всего Брайану хотелось идти в клуб и снова пить какую-нибудь бурду, но отказывать любезно пригласившему его Мортимеру было неудобно и Брайан согласился.
Мортимер разрезал ленточку, объявил клуб открытым и углубился в беседу с владелицей клуба.
Брайан потоптался возле барной стойки, обнаружил, что безалкогольных напитков в клубе не держат и, так ничего не заказав, пошёл слушать обещанного комика.
Хоть актёр действительно оказался очень известным, его шутки не отличались ни остротой, ни утончённостью, а посетители клуба все, как один, были достаточно преклонного возраста, что удивило Брайана даже больше, чем бородатые анекдоты, звучавшие из уст комика. Наверное, это клуб для тех, кому за семьдесят — решил Брайан, и под шумок, пока Морти его не хватился, покинул клуб.
С тех пор как Брайан поселился в Виллоу Крик прошло немало времени, практически каждая минута была занята творчеством, он и думать забыл, что Мортимер приглашал его в гости, да и вообще отрывался от работы, только когда валился с ног от усталости или живот подводило с такой силой, что нельзя было не обратить на него внимания.
Но однажды Мортимер сам напомнил о себе, явившись на порог брайановой лачуги. Пришлось Брайану впустить его в дом.
— Брай, я ведь приглашал тебя заходить, а ты так ни разу меня не навестил, — сурово заметил Мортимер. — Знаешь, я ведь только с виду мягкий и добродушный, но если меня обижают, то могу стать безжалостным и сделать человека изгоем. Твоя невнимательность меня сильно обидела, но я дам тебе ещё один шанс. Не моя вина, если ты им не воспользуешься.
От условностей социальной жизни никуда не деться, будь ты трижды талантлив, и правила игры следует выполнять. Это было понятно даже такому самоуверенному и самодостаточному человеку как Брайан Тайлер. Постаравшись придать своему лицу виноватое выражение, Брайан клятвенно заверил Мортимера, что непременно зайдёт к нему в ближайшие дни.
Брай постарался выкроить время, чтобы исполнить обещание и вечером уже стоял в роскошном особняке Мортимера, восхищаясь его коллекцией произведений искусства. Чувствовалось, что этой коллекции не одно столетие и собирали её так тщательно, что последние приобретения гармонично сочетались с самыми ранними предметами собрания.
Брайан не скрывал своего восторга, долго рассматривал каждую вещь, отмечая, что в обширной коллекции Готов нет ни одной подделки, ни одной копии. Брайан делился своими впечатлениями со знанием дела, подробно останавливаясь на деталях, высказывая неожиданные суждения, чем привёл Мортимера в изумление.
Наверное, эта беседа могла продлиться до утра, если бы её неожиданно не прервала супруга Мортимера, пожелавшая присоединиться к мужчинам.
— Морти, ты только послушай, что говорит этот юноша! Я бы на твоём месте обязательно пригласила его на следующее заседание художественного совета. Надо встряхнуть это болото, а то ты сам уже становишься похож на трухлявых пеньков, что заседают там ещё со времён твоего дедушки.
Белла давала мужу советы, подтверждая их то своими взвешенными суждениями, то аргументами, прочитанными у знаменитых искусствоведов, то фактами, услышанными у Брайана. Морти не скрывал усмешки, слушая жену, а Брайан смотрел на Беллу, раскрыв рот от изумления. Разве Морти не рассказывал, что его жена не интересуется ничем, кроме своей внешности? Разве не рассказывал, что с его женой можно говорить только о тряпках и моде?
Домой Брай ушёл, получив приглашение заходить в любое время, и терзаемый противоречивыми чувствами. Первое не подлежало обсуждению и не зависело от него самого: он окончательно и бесповоротно влюбился в Беллу. Ну и что, что она намного старше. Это не имеет ни малейшего значения. А вот ум и красота Беллы насколько его покорили, что он терзался от ревности, представляя, что сейчас она поужинает вместе с Морти, пожелает детям спокойной ночи и удалится в спальню, чтобы заняться тем, чем занимаются все супруги, даже прожившие вместе двадцать лет. Никогда в жизни он не знал бессонницы, а после встречи с Беллой сон не шёл и каждую ночь Брайан проводил в метаниях по кровати, не зная, как унять свои чувства.
Второе, что мучило Брайана — это факт, что Белла замужем. И замужем не за кем-нибудь, а за человеком, от которого напрямую зависела судьба любого художника в Виллоу Крик и Оазис Спрингсе. Брай легко мог переехать в другое место, но после встречи с Беллой даже думать об этом не хотел. Там, где нет Беллы, жизни тоже нет. По крайней мере, для него. И Брайан предпочёл изводить себя встречами с Беллой на глазах у Мортимера, чем не видеть её вообще. Теперь каждый день, ровно в 19:00, он располагался в гостиной Готов напротив Беллы и Мортимера и вёл с ними светские беседы.
Откуда только брались слова, которые вылетали из его рта? Брайан не мог ответить на этот вопрос, но всего его речи производили на супругов самое благоприятное впечатление. Они уже считали Брайана своим близким другом, а Брай терзался от мысли, что мечтает обладать женой лучшего друга.
Чувство Брайана не поддавалось никакому контролю и во время этих встреч он не раз объяснялся Белле в любви, забыв, что рядом с его возлюбленной сидит могущественный супруг.
Впервые сообразив, что он ляпнул, Брай страшно смутился и ждал немедленного изгнания из дома Готов со всеми вытекающими последствиями.
Белла пришла в ужас и так выразительно посмотрела на Брайана, что тот готов был провалиться сквозь землю. Но оказалось, что Мортимер не обратил на слова гостя никакого внимания. Он был увлечён рассказом о своём новом приобретении и хотел узнать мнение Брайана на этот счёт, а что там кто-то говорит Белле — неважно, ведь Белла ничего не понимает в искусстве, да и вообще не отличается сообразительностью.
Мортимер по-прежнему не воспринимал жену всёрьез, а Брайан с каждым разом становился всё смелее и смелее, смотрел на Беллу откровенно влюблённым взглядом и любовные признания сами слетали с его губ.
Белле нравилось впечатление, которое она производила на молодого парня. Мать двоих детей, домовитая хозяйка, она не смогла устоять перед искренними, но неловкими проявлениями чувств Брайана. Рядом с Браем она чувствовала себя желанной, сбрасывала с плеч прожитые годы и кокетничала, как юная девушка. Что удивительно, Мортимер, неизменно сидевший рядом, то ли ничего не замечал, то ли предпочитал делать вид, что ничего не замечает.
Однажды вечером,когда Брайан в очередной раз пришёл в гости к Готам, Мортимера не оказалось дома. Он задержался на каком-то важном совещании и Белла принимала гостя одна. Оба чувствовали, что должно произойти нечто важное, и оба ощущали неловкость. В воздухе повисла напряжённость. Ни Брайан, ни Белла не решались нарушить молчание.
Когда губы Брайана приникли к губам Беллы, гром не грянул, но между ними проскочила такая искра, что оба поняли: прошлая жизнь, с кокетством и лёгким флиртом, закончилась навсегда.
Влюблённым надо было столько сказать друг другу, что они просто не находили слов и смотрели друг на друга ошеломлённо и счастливо. И в эту идиллию непрошеным гостем ворвался Мортимер, вернувшийся домой.
— Дорогая, извини, что задержался, были срочные дела, спасибо, что развлекла Брайана, — Морти снисходительно потрепал Беллу по плечу и привычно скользнул губами по её щеке. — Брайан, надеюсь, ты не скучал. Очень рад, что ты нас не забываешь. Знаешь, твои советы мне очень помогают. Давай покажу тебе свою новую находку, — Мортимер обнял Брайана, а затем увлёк его в свой кабинет, чтобы похвастаться картиной, которую ему удалось приобрести за бесценок.
Наверное, и после рокового поцелуя всё ещё можно было изменить, но Брайан уже рвался вперёд, к обладанию желанной добычей, а Белла, устав от пренебрежительного отношения мужа, нашла в лице Брайана чуткого и нежного партнёра, относившегося к ней не только с любовью, но и с уважением. Именно Белла сделала следующий шаг, положивший начало всем последующим событиям.