[Алисса]

Для Hildefonsa, Be_a_utiful и Serenity...

Я хочу немножко пооправдываться насчёт сюжетных ходов, которые неожиданно перекликаются с последними событиями в ваших династиях. Чесслово, я это писала очень давно, задолго до этих событий, и совсем не думала, что беременности наших героинь случатся так синхронно)))
Будем считать, что в стране, где живут наши герои, вышла партия некачественных контрацептивов

Для всех...

Я много болтать не буду, только предупрежу, что скринов в этот раз получилось больше обычного. Надеюсь, это не будет мешать восприятию текста))
Ещё вас ждёт появление нового героя, который мечтает из второстепенных выбиться в главные; приезд множества родственников, в которых легко запутаться, и последние беспечные деньки Виолетты... Так что желаю вам приятного прочтения, замолкаю и тихонько удаляюсь.))

В марте в Сансет-Вэлли стояла на удивление тёплая погода. Все вокруг только и твердили, что о глобальном потеплении, будто раньше никогда не бывало ранней весны. (Или, правильнее сказать, раннего лета?) Наблюдая из классного окна буйное цветение вишни и сирени, я думала о том, что весенняя оттепель затронула и отношения в классе.
В какой-то момент я вдруг заметила, что мы не находимся больше в состоянии холодной войны. Все как-то оттаяли, успокоились и стали заниматься тем, что в этот момент было главным - подготовкой к экзамену по танцевальным дисциплинам. В Лиле, Джессике, Симоне, да и вообще во всех, последняя школьная весна разбудила нечто новое. Холодная надменность была растоплена, набухшие почки подростковых комплексов треснули, выпуская на свет свежие листочки доброжелательности. А ещё одноклассницы поголовно поддались романтичному весеннему настрою. Виной тому были рослые юноши, приглашённые для участия в нашем итоговом экзамене-концерте. Это были выпускники нашей школы, которые теперь учились на творческих факультетах различных институтов. Их попросили помочь нам с итоговым концертом, ведь мужская половина нашего класса была совсем малочисленной.

Моим партнёром стал Харви Лиллард, высокий блондин, студент второго курса Института культуры и искусств Сансет-Вэлли. Это относительно новый негосударственный ВУЗ, ещё не успевший себя зарекомендовать, но Харви танцует действительно мастерски и рассказывает много интересного о процессе обучения, дисциплинах и педагогах.
- А почему именно этот ВУЗ? - спросила как-то я у моего нового партнёра. Мы стояли в фойе возле танцевального класса, отдыхали, глотали свежий воздух, пока на середине репетировала другая пара.
- Неплохой институт. И большой плюс, что он в нашем городе, - пожал плечами он, поглядывая в сторону танцующих, - А что, ты ещё не выбрала, куда будешь поступать?

- Хочу в Джульярд Скул, - произнесла я смущённо, отчего-то стыдясь своих амбициозных планов. Харви присвистнул:
- Ничего себе, это очень и очень круто!
- Что, думаешь, не потяну?
- Да нет, ты способная. У тебя должно получиться, - ободряюще сказал он. Эти нотки веры в то, что я справлюсь, звучали последнее время из уст всех, кто меня окружал. Иногда это придавало сил, иногда пугало. Казалось, что меня как ребёнка гладят по головке и снисходительно соглашаются с моими детскими фантазиями. Мол: "Да, Виола, мы верим тебе, это волшебная палочка. Ах, как здооорово! Какое красивое яблочко ты наколдовала! Что? Это кролик? Ой, прости, мы его сначала не признали... Какой хорошенький крооооолик!"

- А я Джульярд и не рассматривал, - признался Харви, - В Сансете у меня уже тогда была девушка, я не собирался её бросать. Если б не было у нас в городе танцевального факультета, пошел бы на спортивный...

- Но как же мечта? - искренне удивилась я, - Ты не из тех, кто по случайности оказался в танцевальном классе. Это же твоё призвание, любимое дело! Как бы ты променял его на спорт?
Харви как-то растерянно посмотрел на меня, будто не понимая до конца моих слов. Пару мгновений спустя он глубоко вздохнул и сказал:
- Виолетта, у меня в жизни есть и другие мечты помимо танцев. Я хочу жениться, строить семью с моей девушкой. Я думаю в первую очередь об этом, а работа - это лишь место, где я буду зарабатывать деньги, чтобы обеспечивать нашу жизнь. Я счастлив, что у меня получилось заниматься любимым делом. Но если бы стоял выбор - танцы или моя девушка, то я, не раздумывая, выбрал бы Констанцию.

Услышав эти слова, я задумалась. А что бы выбрала я? И сколько бы ни размышляла на эту тему, всё равно не могла согласиться с Харви. В паре есть двое. И жертвы не может приносить только одна сторона. Окажись я на месте Констанции, я сделала бы всё, чтобы любимый был счастлив. Взять, к примеру, нас с Арчи. Он мечтает о Нью-Йорке, и я поеду за ним. Если вдруг не поступлю в Джульярд, то буду пробиваться в другие школы столицы.
Я бы никогда не держала Арчи в Сансете лишь потому, что я тут живу с детства. Я бы искала компромисс, что угодно, лишь бы не убивать его мечту.

- Я пойду в зал, не буду тебе мешать, - вдруг произнёс Харви, глядя куда-то мне за спину. Я оглянулась и расплылась в улыбке:
- Арчи! Привет!
Тянусь к нему с поцелуем, но натыкаюсь на холодный взгляд и непроницаемую стену льда и упрёка:
- Что-то ты с ним часто общаешься последнее время, - изрекает он, заставляя меня сжаться от неловкости. Растерянно оглядываюсь назад, но Харви, к счастью, уже ушёл.
- Арчи! Он - мой партнёр! - возмущаюсь я. Меня всё больше выводят из себя его упрёки и подозрения.
- Знаю. Но лучше бы не знал.

- Это ещё почему?
- Не знал бы, что он лапает мою девушку.
- Блин, Арчи! Может быть, хватит? - я вспыхиваю как спичка. Не выношу пустых обвинений и этой глупой ревности, - Никто никого не лапает! У Харви вообще-то есть девушка, у нас чисто деловые отношения!
- Отношения у них...
- Арчи!!!

Он не отвечает. Припечатывает меня к земле своим тяжёлым взглядом, шумно вздыхает и вот-вот собирается развернуться и уйти. Я злюсь, дико бешусь от его нежелания первому идти на примирение. И ведь я сама такая! Как я могу наступить на горло самой себе, забыть о собственном мнении, о принципах, и пойти на уступки? Но я могу. Последнее время у меня это получается всё лучше. Я становлюсь податливее, всё чаще умудряюсь удержать в узде свою гордость и вспыльчивость. Арчи мне дорог, я боюсь его потерять. И хоть мне это даётся нелегко, но я всё чаще стараюсь вытянуть из колоды новые карты, лёгким движением руки меняя гордость на хитрость.
- Хочешь злиться? Пожалуйста, мне не жалко. Но двадцатого марта я жду тебя у себя дома. Не придёшь - тебе же будет хуже, - в мой резкий и жёсткий голос примешиваются провокационные нотки.
Он останавливается. Замирает на месте, разворачивается. То-то же.
- Кстати да, я хотел тебя спросить, как ты хочешь отмечать день рождения? - он подходит ближе, виновато заглядывает мне в глаза. Это единственное извинение, на которое он способен. Я не обижаюсь, но всё же не могу не замечать эту его маленькую чёрточку.
Арчи не выносит продолжительных ссор, не умеет долго злиться. Но также и не умеет извиняться. Он просто приходит ко мне, делая вид, что ничего и не произошло. Говорит о чём-то отвлечённом, но едва заметно смущается и старается быть особенно ласковым, будто это замаскирует его прошлое поведение.
- Арчи, ты же знаешь, я вся твоя. Глупо меня ревновать, когда я только и думаю, что о тебе, - признаюсь я, возвращаясь к ещё пока незакрытой теме. Да, я не собираюсь закрывать на неё глаза, в отличие от некоторых.
- Не хочу делить тебя ни с кем, - ворчит он, прижимая меня к себе. Это всё ещё не извинение, но уже ближе, - Так что там с днём рождения? - быстро переводит тему он.

- Я не буду его отмечать.
- Как, совсем нет?
- Арчи, я не хочу, - освобождаюсь из его объятий, делаю пару шагов назад, опускаю взгляд в пол.
Моё восемнадцатилетие. День, которого все так ждут, отмечают с размахом, закатывают вечеринки с толпой гостей, морем алкоголя и зашкаливающими децибелами музыки.
Не хочу. Не люблю вечеринки.
- Но Летта, это же твой день! Почему бы не отметить его как следует? И потом ты сама меня только что пригласила, разве нет?
- Ты не понял. Я просто не хочу приглашать толпу людей, из которых реально буду рада видеть только одного.
- Надеюсь, не Харви?
Толкаю его в бок, отчего он заходится хохотом, таким заразительным, что я сама начинаю улыбаться:
- Тебя, дурень.
Арчи любит вечеринки. Сколько раз мы уже собирались у него дома на репетиции, праздники, да и просто так. Пунш, громкая музыка, много-много друзей... Да я даже десяти не наберу! Моих близких друзей можно пересчитать по пальцам одной руки, причём трое из них будут родственниками. Ну и Пересмешник. Но его звать не очень удобно. Арчи бы точно приревновал, а я не хочу испытывать его нервы.
- Вообще, я бы хотела отметить своё совершеннолетие только с тобой. Правда. Мне больше никого не надо.
- А семья?
- Ну, от них я никуда не денусь. Так что двадцатого марта приглашаю тебя в наш домашний балаган. А потом... А потом хочу ещё один праздник - с тобой.
- Хм, понято, будет сделано. Поедем ко мне, я тебе устрою настоящую вечеринку!
- Арчи! Не надо мне ничего! - я замираю в ужасе, представив тот расчудесный сюрприз из моих кошмаров, когда тёмная комната внезапно оказывается полной гостей.
- Погоди, ты не дослушала. Я хотел сказать - вечеринку для двоих.
- А, тогда я согласна!
- Осталось только избавиться от родителей, - подмигнул мне Арчи.
- Было бы здорово, - рассеянно произношу я, заметив Лилу, в слезах бегущую в женский туалет.

- Что это с ней? - озабоченно спрашивает Арчи.
- Не знаю... Я пойду к ней, хорошо? Увидимся после уроков.
- Конечно, иди, - кивает он, отпуская меня.

"Что же стряслось?" - лихорадочно соображаю я, всё больше ускоряя шаг. Я видела через открытую дверь в зал, как она обсуждала что-то с Сарой. С некоторой опаской поглядывая, не замечает ли их болтовни мистер Вагнер, они хихикали и рассматривали что-то в телефоне. Потом Лиле кто-то позвонил, и я перестала следить за происходящим. В итоге телефонный разговор обернулся рыданиями в туалете.
- Лила... Что случилось? - мои слова гулким эхо отталкиваются от кафельных стен. Она вздрагивает, оборачивается и кидается мне на шею:
- Ах, Виола! - больше она ничего не говорит, только всхлипывает, уткнувшись мне в плечо.
- Лил... Не пугай меня. Что произошло?
- Да нет, ничего страшного, просто я не ожидала и так тяжело реагирую, - бормочет она, размазывая слёзы по щекам и стараясь придать лицу бодрый вид.

Я протягиваю ей платочек. Лила умывается холодной водой, шумно высмаркивается, обретает способность говорить, и теперь уже выглядит лучше, хоть и отстукивает зубами беспокойный ритм.
- Вио, я беременна.
- Что? - ахаю я, падая в водоворот беспорядочных мыслей, - От Грегори?
- Нет, у нас с ним ещё ничего не было. Он предлагал подождать. А тут пришёл Пирс, говорил, что любит... Я не хотела... Не удержалась... Вио, я не знаю, как так получилось. Сейчас врач звонил, говорит: "Поздравляю вас, мисс..." А с чем поздравлять?! Я в полном ауте...
Она говорила отрывисто, жёстко. Совсем другим голосом, незнакомыми интонациями. Та слащавая и вечно радостная Лила растаяла как кубики сахара в горячем чае. Теперь я видела перед собой незнакомую девушку, расстроенную, потерянную, но в то же время уверенную в себе. Да, сейчас она билась в истерике, но казалось, что она уже приняла решение, в глубине души знала, что будет делать дальше.

- Лил, ты главное не нервничай. Надо успокоиться, всё как следует обдумать, - произношу я, скорее машинально, стараясь дать ей сиюминутное успокоение, но не зная наверняка, чем я могу ей помочь.
Ситуация действительно сложнейшая. Лила младше меня на полгода, ей ещё нет восемнадцати, Пирса могут привлечь к ответственности. Да если даже не думать об этом, то как ей рожать? Сейчас, не отучившись, да что там - даже не поступив в университет. И кто будет рядом? Пирс, которого Лила бросила, заявив, что любит другого? Или Грег, которому она изменила?
- Лила, - осторожно начинаю я, присматриваясь к ней, оценивая, уместен ли мой вопрос, - Ты думаешь, что Пирс не признает ребёнка? Бросит тебя одну?
От этих слов на фарфоровом личике Лилы Краун мгновенно высохли слёзы. Она выпрямилась, подняла подбородок, машинально поправила причёску и разгладила складки на одежде. Привкус стали примешался в её интонации:
- Виолеттик, ты что, всерьёз можешь предполагать, что я оставлю этого ребёнка? Что я буду рожать в восемнадцать? Да упаси господь!

- Но Лила, аборт...
Я растерялась. Наивная простота! Слушая её стенания, я волновалась, сопереживала, пыталась просчитать возможные выходы... Но я и мысли не допускала об аборте. В моём сознании смешались тысячи трудностей, но даже с ними я не могла представить ситуацию, в которой за белыми больничными дверями уничтожается причина этих проблем.
- Я тебя умоляю! - перебивает меня она, активно жестикулируя, - Что здесь такого? Тем более что для меня сейчас на первом месте стоит учёба. Ты представь, это же вся карьера полетит под откос! Оно мне надо?! К тому же срок ещё позволяет.
- А маленького человечка, твоего ребёнка не жалко? Лил, я понимаю, у каждого свои взгляды. Но ты всё же посоветуйся с родными, с Пирсом...
- Зачем? Чтобы первые подали в суд, а второй послал меня куда подальше? Ой, Вио, не знаю... Мне кажется, что я не решусь им признаться. Лучше покончить с этим побыстрее...

"Покончить побыстрее". Ужас! Какие страшные слова...
Нет, я не хочу учить Лилу, это действительно её жизнь. Но всё же мне обидно за Пирса, что он даже не узнает, ведь она решает всё в одиночку. Уже решила. В том числе и за ребёнка, которому не суждено будет увидеть свет.
Я не знаю, какое бы решение тут было правильным. Когда ты сама ещё ребёнок, разве сможешь ты стать хорошей матерью? Без мужа, без отца ребёнка, без поддержки, образования, достойной работы... Это страшно. Но я знаю, что бабушка Лести в своё время родила дядю Тео, будучи одинокой девушкой, работающей в школе на невысокой должности с маленькой зарплатой и живущей в крохотном домике с единственной комнатой, разделённой перегородками.

***

Двадцатого марта на "тихое семейное торжество" в честь моего совершеннолетия в нашем доме собралась целая толпа народу. Что поделать, такая у нас большая семья.
С раннего утра приехал дядя Тео с тётей Нинетт. Они недавно вернулись с отпуска, ездили за жарким солнышком в Рио-де-Жанейро. Загар у них и правда получился отменным. Даже тётя Нина, которая из-за своего светлого оттенка кожи обычно напоминает фарфоровую статуэтку, сегодня казалась темнокожей туземкой.

Джастин с ними не ездил. Последние три месяца он работал в Бриджпорте, откуда красивого загара, естественно, не привёз. Зато привёз Луви Бэвис, которую представил нам как свою девушку.
"Ничего себе", - подумала я, - "Как тесен мир! Мне уже начинает казаться, что Бриджпорт - это одна большая деревня".
Я почему-то испытала огромный душевный подъём от новости, что мой кузен встречается с кузиной Луиса. Приятно осознавать, что наши семьи связаны не только старой враждой наших родителей, но и новыми тёплыми отношениями. Кто знает, может быть, когда-нибудь мои родные перестанут вздрагивать, услышав фамилию Кросс?

Кроме Джасти и его тёмноглазой девушки к нам приехала французская родня. Дядя Фабрис, Нэнси, Жюли и её младший брат Виктор, а также бабушка Адель. Прямо в полном составе.
Виктору сейчас восемь, дядя с тётей нечасто его берут собой, когда едут к нам. С последней такой поездки прошло уже года три, и Вик заметно повзрослел. Я даже не сразу его узнала. Зато Сола в первую же секунду бросилась через всю комнату навстречу своему кузену. И как только она его узнала? Ей же в его прошлый приезд только-только три исполнилось.

Ещё в гостиной топтался Арчи. Спрятав руки в карманы, не зная, куда себя деть, он то и дело оглядывался в мою сторону. Мне постоянно приходилось отвлекаться - то встречать приезжающих родственников, то бегать на кухню за недостающими бокалами и прохладительными напитками. Я беспокоилась, что ему скучно без меня, но потом заметила, что Арчи нашёл общий язык с Джеем и Эми, явно почувствовав себя свободнее.

- Ну что, как твоему жениху у нас нравится? - тихо подтрунивает надо мной папа, пока мы стоим в стороне от других гостей, и нас никто не слышит.
- Пап! Хватит издеваться! Какой ещё жених? - возмущаюсь я, но на моём лице сама собой расцветает улыбка.
- Ты же сказала, что он должен присутствовать на празднике как член семьи.
- Я не так сказала! Я имела в виду, что он - мой молодой человек, дорогой мне, близкий, почти как член семьи.
- Я же говорю - жених, - ухмыляется папа, на что я начинаю тихонько рычать.

- Ладно, не рычи, - говорит он уже более серьёзно, - На самом деле он мне нравится. Первое впечатление получилось вполне положительным, - подмигивает мне папа, отправляя мою душу парить к небесам. Как же я рада слышать это! Мне на самом деле очень важно мнение папы. И мамы. Но она-то меня уже давно поддержала.

- Виола, дочь наша, с днём рождения! - торжественно произносит папа, когда мама с бабушкой выносят именинный торт.
- Ты - наша умница, красавица, самая любимая! - добавляет мама.
- Желаем тебе здоровья, счастья! Желаем поступить туда, куда мечтаешь! Хорошо учись, будь умницей, - перехватывает эстафету бабушка Лести, а затем отдаёт слово бабушке Адель:
- Самые лучшие пожелания милой внучке! Пусть сбудутся твои мечты! - говорит она по-французски.
Дядя Марти толкает маму в бок и шёпотом спрашивает: "Что она сказала?" Папа толкает его с другой стороны и просит не тормозить:
- А? Да! Племяшка моя! Любви тебе пламенной! - с ходу выпаливает дядя Марти, от чего мама посылает ему укоряющий взгляд.
- Друзей хороших!
- Творческих успехов!
- Исполнения желаний!

Поздравления братьев, Эми, Жюли и Арчи тонут во всеобщем хоре. Они ещё много чего говорят, пока на передний план не вырывается пронзительное соло маленькой Солы:
- Задувай же скорее свечки!!!
Я устало вздыхаю. Я же говорила, что не люблю вечеринки? Нет, мне конечно жутко приятно слышать поздравления от родных, видеть их всех вместе, дорогих и любимых. Но меня всё же несколько напрягают мои щёки, пунцовые от смущения.
Так. Надо загадать желание. Смотрю куда-то в потолок, будто он мне подскажет, чего же мне хочется. Пожелать поступить в Джульярд? Нет, этого надо добиваться трудом, а не словами, произнесёнными над тортом. О парне и любви мне уже тоже не нужно мечтать, Арчи стоит рядом, смотрит на меня влюблённым взором... Разве что можно пожелать, чтобы он так и был со мной? А! Знаю! Сейчас сформулирую...
"Желаю, чтобы наши отношения с Арчи развивались и привели нас к будущему счастью".
Я задуваю свечи под рукоплескания родных и смотрю в тёмные глубины его глаз. "С днём рождения, дорогая", - шепчут его губы. "Я тоже тебя люблю", - улыбаются мои.


А на следующий день я еду к нему. Мы остаёмся одни в большом доме Гринов, и вот теперь мне становится по-настоящему хорошо. Арчи знает, что я люблю. Мне не нужна толпа людей, мне хорошо лишь с ним одним. Даже родители и родные на вчерашней семейной вечеринке становились препятствием между нами, отвлекали нас друг от друга, рассеивали внимание. А сейчас мы только вдвоём, весь мир остался там, за стенами дома. Даже не так - за дверями комнаты, в которой мы сидим. Там, за стеной всё окутано тишиной и безмолвием, а в гостиной, где мы расположились, из колонок доносятся хрустальные звуки фортепьяно. Арчи вторит им, мягко перебирая гитарные струны. Мне тоже хочется играть. Он приучил меня к гитаре, и теперь мне всё чаще хочется разбить тишину своей комнаты звенящими аккордами.
- Летта, это тебе, - Арчи протягивает мне большую подарочную коробку с бантом, - Прости, что вчера не подарил, хотел, чтобы ты получила это в более спокойной обстановке.

Я рассеянно смотрю на подарок, совершенно не представляя, что же там внутри.
- Смелее, открывай, - улыбается он, - Хочу скорее узнать, понравится ли тебе.
- Только не говори, что там свадебное платье, - неуместно шучу я.
- Не-е-ет, - хохочет Арчи, - Это более полезная вещь.
- Стремянка? - выношу я новое предположение, оценивающим взглядом скользя по коробке, развязывая ленту, перевязывающую её.
- Нет! Это несколько интереснее.
- Самокат?
- Ха, Летта, тебе интересен самокат? Вот так новость!
- Да что же там? - я с чувством стягиваю остатки ленты, вскрываю упаковку, резко срываю картонную крышку и вижу там...
- Гитара?! Арчи... Как здорово... - я теряю самообладание, лепечу какой-то вздор, - Как ты угадал?
- Я же тебя немножко знаю, - довольно улыбается он.
- Спасибо... Это - лучший подарок!
- Пожалуйста. Я подумал, что тебе подойдёт акустика. Для нежных пальчиков нейлоновые струны более щадящие... К тому же это...

- Арчи! - перебиваю я его, уже начавшего углубляться в технические подробности, - Ты знаешь, что ты - чудо?
- Это ты - чудо, - улыбается он, притягивая меня к себе. Я снова теряю голову. Комната кружится в зачарованном танце. Или это мы движемся, будто сила притяжения земли исчезла из бытия. И есть только сила нашего притяжения.
- Хорошо, что твоих родителей нет, - шепчу я, путаясь в одежде. Как она, порой, мешает...
- Я же хотел тебе устроить праздник. Позаботился.
- И как тебе это удаётся?
- Сказал, что у нас с ребятами будет репетиция. Родители не любят много шума, - последние слова Арчи потонули в долгом поцелуе.
- Хитрец, - захихикала я, случайно опрокинув на пол какие-то книги, - Как не стыдно врать?
- Ну почему же врать? От тебя тоже много шума, - он многозначительно посмотрел на упавшие вещи, - Я забочусь о тонкой душевной организации матери.

Натыкаясь на всё подряд, мы продвигаемся в его комнату. Я чувствую себя героиней фильма, там любят устраивать подобные бурные сцены с порчей мебели и битьём фамильных сервизов. Арчи задевает тумбочку, стоявшую на пути, и с неё со звоном сыпятся ключи, заколки, опрокидываются пузырьки с лаком для ногтей. Судя по едкому запаху ацетона, что-то всё-таки разбилось.
- Ты тоже достаточно шумный, - смеюсь я.
- Создаю правдоподобную картину. Если бы тут репетировала группа, то хоть минимальные разрушения, да были.
- Я же говорю - хитрец! - делаю вывод я, прикрывая, наконец, дверь в спальню.

...мы были счастливы. Да, чувствовали всё слишком остро, максимализм выветрился не до конца, но казалось, что за эти полгода мы сильно повзрослели. И наши отношения повзрослели вместе с нами. Мы не просто страстно любили друг друга и изнывали в ожидании новых свиданий. Нет, всё как-то незаметно поменялось, и вот уже мы вместе строим планы на будущее, фантазируем на тему нашей жизни в Нью-Йорке, смотрим в интернете съёмные квартиры. Вот она - взрослая жизнь. Она начинается не тогда, когда возраст достигает отметки "восемнадцать", а когда ты сам начинаешь строить своё будущее. Когда вдруг осознаёшь, что больше не фантазируешь на тему: "что будет, когда я вырасту", а чётко понимаешь, чего хочешь достичь, и что для этого надо делать.

Мне так казалось. Я думала, что моя взрослая жизнь уже началась. Но нет, это ещё было детство. Милое, нежное, беззаботное детство. Полное наивных мечтаний и светлых надежд. Я совсем забыла, что взрослая жизнь может подкидывать сюрпризы, крушить воздушные замки, пусть даже они кажутся чёткими планами и нерушимыми жизненными целями. В настоящей взрослой жизни появляется ещё одно важное слово - ответственность.
Но пока я об этом не знала. Я тонула в объятиях Арчи, мне было сказочно хорошо, и я думала, что так будет всегда.

Бонус

Повзрослевшая Виолетта: