После недавнего несостоявшегося акта любви мне стало совершенно невыносимо. Раньше удавалось вполне мирно соседствовать со своей неразделённой любовью, мы прекрасно уживались, а нечастые приступы острой тоски скорее вносили разнообразие, чем существенно омрачали жизнь. Теперь же стало совсем худо. Помимо души, которая находила больше радости, чем печали в моём чувстве, голос стало подавать ещё и тело. Оно пробудилось, раскрылось, высвободило какую-то часть энергии наружу и отчаянно не давало мне покоя. Да, я понимаю, что слишком засиделась в девках для двадцати четырёх своих лет, что во мне орёт вовсе не разум, а гормоны, репродуктивная система и прочее и прочее, но мне всё-таки хотелось сохранить ясность мышления, потому что вовсе не тело должно править балом.
Я с головой ударилась в работу. Помимо Шона, его друга Джеймса у меня появились ещё Мари, Аделина и Дерек, клиентура расширялась, мои курсы продолжались и заняться мне было чем.
- Привет, Ками!
Весельчак-балагур Джеймс на контрасте с вечно полусумрачным Шоном очень нравился мне как клиент. Нет, работать с его другом тоже интересно, я, находясь в самом начале карьеры, всё равно ещё не познала словосочетания «рабочая рутина», меня пока ещё впечатляло решительно всё, но с Джеймсом мне было легче. Его проблема была в том, что чересчур активный, любящий жизнь во всех её проявлениях мужчина абсолютно не мог контролировать себя как только дело касалось гнева. Когда случалась ситуация, выводящая его из равновесия, он буквально взрывался, пугая коллег и подчинённых и был совершенно неадекватен. Мы с ним работали, выясняли на что он так реагирует и почему. Вначале я даже боялась, что он вдруг примется кричать и на меня, но пока небеса миловали.
Джеймс перед занятием всегда был на подъёме, отпускал шуточки и вообще являл собой мужчину, которому весьма сложно дать его сорок четыре года, правда когда наша работа касалась глубины, становился очень серьёзен и крайне насторожен в отличие от Шона, который, наоборот, расслаблялся, когда мы говорили о том, что у него внутри.
По Шону вообще можно было подумать, что он никогда ни с кем особо не говорил по душам и о себе, поэтому как-то так получалось, что я больше слушала, чем говорила, а он изливаясь всё светлел и светлел и доходило до того, что мы просто банально не успевали поработать, выговорившись, Шон благодарил, платил мне а приём и уходил. Я вначале переживала по этому поводу, но потом решила, что когда-нибудь он иссякнет и мы тогда примемся за лечение, к тому же я уже примерно представляла как и что буду делать.
А ещё я наконец зазвала в гости любимую свою подружку Данику, которую давненько уже не видела, работы поглотили нас практически полностью и жизненные пути частенько не пересекались во времени, потому что принимала я в основном по вечерам по окончанию стандартного офисного времени, ведь психолог не есть предмет жизненной необходимости, чтобы ради него отпрашиваться с работы.
- Дана!! - радостно воскликнула я, подбегая к дверям и изумлённо замерла, созерцая подругу в совершенно невероятном для неё образе.
Моя чрезвычайно скромная подружка, носившая собранные в косу волосы, использовала минимум макияжа и обожала длинные в пол юбки словно пропала без вести прислав вместо себя нечто совершенно другое.
- Кто ты и зачем съела Данику? - вместо приветствия иронично проговорила я.
- Ой, привет, - смущённо потупилась она и бочком проскользнула внутрь, ну хоть внутренне подруга осталась прежней и то хлеб, - я тут немного сменила имидж.
- Немного? - возмутилась я, - Да ты словно убила себя и вылепила заново.
Вот посмотрите сами: стриженная голова, умело нанесённый макияж совершенно не пастельных тонов, кольца, серьги, маникюр, обувь на высоком каблуке, а главное, одеяние состоящее из ультракоротких шортиков и облегающей маечки, которая позволяла теперь узнать, что мисс Эдди является счастливой обладательницей хорошей формы груди.
Я показала гостье кабинет, запротестовала, когда она захотела усесться в рабочем кресле (так вместо дружеских болталок я не удержусь и примусь проводить приёмы), приготовила чаю с конфетами и бухнулась на диван с нетерпеливым вопросом:
- Нуууу!
- Я влюбилась, - потупилась она, задумчиво вертя в пальцах обёртку.
- Нууу!!
- В парня, который младше меня на пять лет, - убитым голосом пояснила подруга.
- Ну ничего себе. Ему получается восемнадцать?
- Да. Не знаю как меня так угораздило, после Меннера я вообще не думала, что смогу на кого-то посмотреть.
Эту историю я помнила чрезвычайно хорошо, симпатичный студент-юрист Меннер вскружил голову моей наивной подружке, их бурный роман продлился два месяца после чего парень улетел кружить голову кому-то ещё, а мы потом ещё долго собирали Дану по кусочкам.
- И поэтому ты решила так поменятсья? Кто он вообще такой? - недоумевала я.
- Студент, учится у нас, - Даника осталась работать в университете и попутно училась в аспирантуре, - я с ним несколько раз столкнулась, потом, однажды почти все столики в кафе были заняты, он позвал меня к себе за столик и мы болтали. Потом, - сбивчивым голосом продолжала Дана, - его преподаватель послал за методичкой к нам на кафедру и я для него её искала, а ещё он со мной здоровается когда видит и говорит леди Даниэль вместо мисс Эдди. Камиллааааа, я просто умираю, так хочу быть с ним. Как ты думаешь, в таком виде я выгляжу моложе?
- Дан, - осторожно начала я, - во-первых, ты и так не старая, во-вторых, он уже знает сколько тебе лет, а в-третьих, если ты так пойдёшь на работу я примусь опасаться за твою карьеру, в ночной клуб ещё куда ни шло.
- Я просто не знаю, что делать, как с ним пересечься в неформальной обстановке. Может и правда он ходит в ночные клубы, может и мне пойти? - пока я собиралась сказать ей, что всегда может на меня рассчитывать в плане составления компании, как она словно забывшись, продолжила, - Хотя не знаю даже как это поможет, он же такой... Как я к нему подойду и скажу: «Привет, Жан, меня угораздило в тебя влюбиться?»
- Жан?! - вскричала я и по лицу подруги поняла, что попала в точку, - Жан, которому восемнадцать лет? Жан Крэй? Мой брат?
- Да, - как обычно смутившись, ответила она.
- Дана-Дана, - покачала головой я, - А если б я не вытащила тебя в гости так бы и молчала? Ведь вашу встречу устроить — проще простого, позову его за чем-нибудь сюда, а потом ты придёшь и всё. Почему ты мне не сказала сразу?
- Было неудобно. Понимаешь, я осуждала то, что у вас почти случилось с Риком... да, он мне рассказал. И после такого я не могла... просить тебя... ну он же твой брат, - она принялась теряться, путаться в словах, потупив глаза книзу, я не выдержав, прервала.
- Это глупо, вот честное слово глупо. Я понимаю о чём ты говоришь, но это всё равно не дело.
- Ладно, - перебила меня она, - а как у тебя дела?
- Что касаемо Рика, всё так же, - вздохнула я, совсем не горя желанием продолжать эту тему.
Когда Дана ушла, я чуть ли не застонала. Блиииин, ну и угораздило же меня с такой любовью, которую не поддерживает ровным счётом никто, включая меня. Отправилась домой, но следующие несколько дней практически не вылезала из своего нового кабинета, Когда не было клиентов, читала книжки, смотрела вебинары, вовсю перенимала опыт коллег, продумывала занятия и так далее и прочая и прочая и прочая. Так было хоть немного легче, тотальная занятость позволяла хоть немного забыться и не думать о Рике, который мне ни при каких условиях не светит.
Во время очередного приёма, пока я внимательно слушала рассказ Шона о давно прошедших днях его детства вдруг почувствовала нечто прочно позабытое из детства моего собственного.
С огромным трудом наполняющиеся воздухом лёгкие.
Да нет, такого же не может быть, наверное, показалось, у меня приступов не было чёрт знает сколько лет. Может открыть окно, проветрить, потому что душно?
- Камилла, - с тобой всё в порядке, - обеспокоенно глянул мне в лицо Шон.
Я кивнула, открыла рот, чтобы убедить его в том, что со мной в полном порядке, но на этот раз не смогла даже вдохнуть. В панике сорвалась с места, кинулась к бесполезной сумке. Чёрт. Как я могла быть настолько беспечной, что давным-давно выложила из сумки ингалятор. Схватилась за телефон, вызывая номер Мирослава, но смогла только прохрипеть в трубку. Потом потеряла сознание.
- Ну и сколько дней ты не принимала лекарства и не делала упражнений? - спросил меня Мирослав, когда я уже реанимированная лежала в палате, обряженная в привезенное мне из дома платье.
- Не помню, - потупила глаза я.
- Камилла, - серьёзно глянул мне в глаза он, - ты ни на минуту не должна забывать о том, что больна смертельной болезнью. Ты взрослая, поэтому мы рассчитывали, что сама за собой следишь и делаешь то, что нужно. Неужели снова нужно водить тебя за ручку?
- Прости... я и правда забыла.
- Ты должна помнить об этом всегда, - твёрдо отрезал он, - здесь не бывает компромиссов. Ладно, оленёнок, - внезапно смягчился он, - Ты со своей влюблённостью загонишь себя в гроб буквально. Не надо удивлённое лицо корчить, а то по твоим вздохам нельзя сразу же определить диагноз. Отдыхай, я тебя раньше чем через неделю не выпишу, поэтому лежи, занимайся, читай книжки и думай о себе, а не о нём. Всё понятно?
- Да, - улыбнулась я, спрыгнула с кровати и полезла обниматься, - спасибо-спасибо, дядя Мир. Я снова буду послушной девочкой. Кстати, а как ты так быстро приехал, я вроде бы совсем дышать не могла.
- А я так быстро и не приехал, по крайней мере, не за две минуты это точно. Тебе клиент твой всё это время искусственное дыхание делал.
Когда Мирослав ушёл, я погрузилась в невесёлые думы. Легко сказать, выбросить из головы влюблённость. Наша последняя встреча прошла так, что вполне могла стать последней, в том плане, что мне теперь светит лишь исподтишка наблюдать в окно, как он делает что-то во дворе.
Госпитализация проходила как всегда нудно. От нечего делать позвонила Жану, поболтала и с хитрой улыбкой послушала о том, что сердце его на данный момент свободно словно птица. Как выйду из больницы, надо бы этим заняться, пока какая-нибудь из универсистетских товарок не соблазнилась вакантным местом, всё-таки братец у меня вырос жутким обаяшкой, хвала небесам, что хотя бы не такая сволочь как наш с ним общий отец.
На радостях позвонила ещё и Дане, рассказала о постигшей меня трагедии, слёзно попросила зайти как-нибудь после учёбы, всё-таки сидеть здесь – то ещё удовольствие и так считай полдетства провела по разным палатам. Все меня, конечно, навещали – мама, Карина, Мирослав так вообще частенько тут толкся, Шон, Джеймс и Мари, одна из моих клиенток, но всё равно было довольно скучно и вопреки рекомендациям лечащего врача львиная доля размышлений была посвящена ясное дело кому.
Я думала о нём так часто и так сильно, что когда на исходе пятого дня пребывания он появился внутри палаты, я даже не удивилась. Наверное, так сильно звала, что у него не оставалось никакого выхода, кроме как прийти.
- Привет, - он неловко застыл возле входа, а я шумно вдохнув, села на кровати. Чёрт, не слишком ли задралось платье или так даже лучше? Я ещё и без косметики.
- При-ивет, - слегка заикаясь, произнесла я и попыталась сеть как можно более уверенно. Ох, как будто и так непонятно, что у меня дрожат руки и сердце выбивает чечётку.
- Даника сказала, что ты болеешь.
- Уже всё в порядке, просто Мирослав меня пока не отпускает домой, - ну да, он просто пришёл проведать меня, потому что я заболела, иначе ни в жизнь бы не пришёл.
- Ками, - опускает глаза он, а я нервно сглатываю, у него вид, совершенно точно характеризующий состояние побитой собаки, что же он сейчас мне скажет, что уезжает в Китай только чтобы меня не видеть? – Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное… Камил, прости, но то что чуть не случилось никогда больше не повторится, - вдруг вскидывает голову в решительном жесте и смотрит мне прямо в глаза, - через месяц я женюсь на Аманде, - мои глаза расширяются, сердце камнем ныряет в глубину желудка, где распыляется миллиардами крошечных алых осколков, но мне не дают вдохнуть, не дают прийти в себя и произнести хотя бы слово, добивая следующей фразой, - потому что она беременна.
Карина
Не особо интересно рассказывать каким образом проходила смена одного парня на другого, было море слёз, обид и упрёков. Как вы понимаете, не с моей стороны. Вот дубина-то, взял и прошляпил такой классный козырь как возможность самому меня бросить, теперь все и каждый знает, что я попросту сменила его на другого. Правда для Брюса это возымело положительный эффект, после того как он заливался слезами весь первый урок, к нему одинокому, подсела Лойзи и принялась утешать.
Блин, если у них всё сложится, буду дико счастлива, потому что тогда никто не будет провожать меня взглядом побитой собаки в тщетной надежде, вызвать острый приступ вины.
- Ну чего, Джеф, - произнесла я как обычно полуразвалившись за партой, - поздравляю с вступлением в должность.
- Слушай, мне в тебе очень нравится нелюбовь к розовым соплям, но с официальностью ты, по-моему, перегибаешь палку.
Я пожала плечами.
- Вполне возможно. Хорошо, тогда за романтику будешь отвечать ты ввиду моей тотальной неспособности серьёзно воспринимать эту сферу.
Вообще впоследствии я поняла, что смена Брюса на Джефри была не такой уж и хорошей идеей. Первого можно было смело игнорировать, забить на него и не вспоминать пока в нём не возникнет надобность, с Хайнцем такой коленкор не проходил. Я отбросила идею продемонстрировать его папе, потому что от зоркого глаза последнего не укроется то, что ни фига я по Джефу не сохну. Ну так вот, мой новый парень во-первых, требовал внимания, во-вторых, требовал времени, в-третьих, требовал внимания и, в-четвёртых, обижался на слово «отвянь». По сути, всё зачем он мне был нужен это для поцелуев и статуса «занятой девушки», что делало вокруг меня некий незримый барьер от приставаний. Но как выяснилось, что первая приятность и вторая полезность довольно дорого мне обходились.
Хотя спустя некоторое время меня осенило и я приловчилась таскать его с собой на задания, ведь что может быть естественнее влюблённой парочки в кафешке, на которых никто второй раз не посмотрит. Ну и успеваемость моя улучшилась, что радует, хотя Хайнц наотрез отказался давать мне списывать, а взял на свои хрупкие плечи непосильную ношу в плане втолковывания мне всей дребедени, знание которой требует от нас министерство образования.
Сегодня Монсу-старшему потребовалось от меня нечто новенькое, обычно я просто себе подслушивала, а теперь мне вменили в обязанность передать некий свёрток указанному человеку в указанном месте. Я скептически подняла бровь, вдоволь порассматривав тщательно упакованную в плёнку мелкую посылку, но от соблазна вскрыть и глянуть на содержимое удержалась. Поскольку подобное расширение обязанностей происходит впервые, то меня, скорее всего, проверяют, значит ждут, что я тут же примусь вспарывать перемотанное скотчем нутро. Поэтому воздержусь.
Предложив Джефу провести обычное свидание-занятие в ресторане, перед этим я, естественно, смылась якобы домой переодеться, а на самом деле на базу. Разглядывая шмотки и прикидывая, чего бы напялить, мне вдруг пришла в голову провокационная идея...
- Карина, - встретивший меня в условленном месте Хайнц просто застыл на месте, распахнув рот и принялся благоговейно пожирать меня глазами.
Не, я рассчитывала, конечно, на некое оживление в рядах, но такая реакция мне всё-таки показалась чрезмерной. В принципе, гуляя с Джефом я забила на переодевания и отправлялась с ним либо в том же, в чём посещала школу, либо надевала нечто того же стиля и в таком виде парень меня, конечно же не видел. Ну да, я вырядилась в длинное платье, накрутила волосы, нанесла затейливый макияж и как следует удобрилась аксессуарами, но право слово, вот этот пожирающий взгляд совершенно лишний. Но ладно, играть роль так до конца.
- Добрый вечер, Джефри, можете препроводить меня в увеселительное заведение, - томно махнув ресницами, произнесла я, а внутренне чуть не рухнула в укатайку.
Мы прибыли в ресторан, уселись за столик, заказали ерунды всякой, а я принялась шнырять по сторонам глазами, высматривая того, кто мне нужен. Хотя по описаниям бывало сложновато это сделать, но сегодня меня даже снабдили фотокарточкой. Только вот интересно как мне с ним провзаиомдейсвовать, что просто подойти и сунуть свёрток в карман? А если он...
- Карин, а как ты ко мне относишься? - мои лихорадочные соображения были прерваны, да ещё и таким несуразным вопросом.
- А какие есть градации? - поинтересовалась я, как раз узрев как нужный мне субъект уселся за столик.
- Ты поняла о чём я спросил, - вот чёрт, на него и обламывающие вопросики уж не действуют, быстро учится парниша, ничего не скажешь, - кто я для тебя? Просто нравлюсь, ты меня любишь или я тебе по фиг? - спросил он немного звенящим голосом.
Я, конечно, в отношениях не особо разбираюсь, но тут даже до меня дошло, что момент важный. Если я сейчас отвечу неправильно, он возьмёт да и бросит меня, с одной стороны не особо страшная потеря, а с другой... Чёрт, а как я на самом деле к нему отношусь.
- Ну... - начала я, не глядя на парня, - если я скажу, что люблю тебя ты, естественно, не поверишь. Но и не пофиг. Что-то между тем и другим, такой ответ тебя устроит?
- Кара, - тоже не глядя в мою сторону, начал потухшим голосом Джеф, - я хочу знать, что ты на самом деле чувствуешь, а не тот ответ, который меня устроит.
Вот блин два раза, и с чего вдруг его переклинило начать выяснять отношения именно сейчас, особенно, когда искомый мной товарищ поднялся со своего места и отправился к лестнице. Так, не видела, чтобы ему приносили счёт, значит, отправился в туалет, это же самое время с ним перекинуться парой словечек с глазу на глаз.
- Прости, Джеф, я сейчас, - смазано ткнулась губами в его щёку и не замечая недоумевающего взгляда, змеёй выскользнула из-за столика и понеслась за субчиком.
Тот спокойно себе спускался, вальяжным шагом прохаживался между пролётами, потом снова стучал каблуками по ступенькам, а я едва сдерживалась от азарта. Мне не было ни страшно, ни волнительно, я скорее лопалась от любопытства, что будет, когда я стану вручать ему плёночный пакетик? Почему-то, казалось, что он прекрасно обо мне осведомлён и мне таким образом устраивают проверку.
Когда он скрылся за дверью мужского туалета меня это не остановило, выждав несколько минут, я с готовностью вошла следом.
Углядев меня в зеркале, моющий руки товарищ, не выказал никакого удивления, завершил омовение конечностей пока я не придумавшая что сказать стояла сзади, стряхнул капли и повернулся ко мне.
- Малышка, советую посетить соседнюю комнату, тебе будет неудобно пользоваться писсуаром.
- Если понадобится, изловчусь, но я здесь по другой причине. Вам передали это, - ну а чего рассусоливать, просто протянула ему свёрток и всего делов.
- Никогда ничего не беру у незнакомцев. Кто передал и кто ты?
Блин, на этот счёт меня не инструктировали. Хотя... не оговорил ситуацию – сам виноват.
- Передал Питер Монс, а вот кто я такая не играет ровным счётом никакой роли.
Он принялся окатывать меня тяжёлым ощупывающим взглядом, я же в долгу не осталась и тоже принялась пялиться на него во все глаза. Мало ли, вдруг пригодится. Он обсмотрев меня два раза (с головы до ног и с ног до головы) как-то странно хмыкнул и повернулся к выходу.
- Стой тут, пока не досчитаешь до тысячи, - бросил он на прощание, - потом можешь выходить. Это в твоих же интересах.
Ага, в моих интересах потому что за дверью, конечно же, стоит пара десятков людей с автоматами наперевес. Один, два, три, четыре, тысяча. Он же не говорил, что считать нужно по порядку.
Скривив губы в саркастической улыбке я нарочито развязным шагом отправилась к дверям, но выйти не успела, потому что в неё вдруг зашёл Джеф.
- Что ты тут делаешь? - сказали мы друг другу в унисон.
- Ну, я понятно зачем пришёл в мужской туалет, - первым нашёлся он, - а вот что здесь делаешь ты?
- Некоторые вещи тебе лучше не знать.
- Неужели ты трансвестит, - вскинул брови Хайнц, а я прыснула. Ага. Трансвестит. Конечно. Хотя... может как-то попробовать переодеться в мальчика? Было бы интересно.
- Угадал, пошли наверх, - я пошагала к выходу, но не дошла.
- Стой, - подал голос Джеф, - Карин, мы не договорили, - и голос этот был очень даже решителен.
- Договаривать будем прямо тут? Может, вернёмся за столик. Хотя бы.
- Прямо тут, - твёрдо отрезал он, - Я не сойду с места пока ты не ответишь прямо без своих дурацких закидонов, перекручивания фраз и ухмылок, что ты чувствуешь по отношению ко мне?
Я поняла, что он серьёзен как никогда. Поняла это по сцепленным зубам, по родившейся капле пота у кромки волос, по взлетевшему на высокие частоты голосу. Догадалась и почувствовала неловкость. Сильно же тебя, парень, взяло, но что я могу поделать, если меня не зацепило вообще.
Подошла к нему вплотную, цепко глядя в глаза, но только открыла рот, собираясь сказать, что пусть он лучше бросит меня пока не поздно, пока не увяз по самую макушку в той, которой просто не досталось органа, которым можно чувствовать, как рот мне заткнули поцелуем. Он целовал меня жарко, мощно, практически отчаянно, так, что я задышала часто-часто, ощущая какую-то неведомую слабость в ногах.
- Ты мне нравишься, - отстранившись на полмиллиметра, задевая его губами, прошептала я чистую правду, - ты мне очень нравишься, Джефри.
- А я так на тебя запал, что даже люблю, - выдохнул он и продолжил меня целовать.
Вышедший из ресторана мужчина вынул из кармана свёрток, глянул на него, хмыкнул и сунул обратно. Ему оставалось лежать там ровно до первого попавшегося мусорного ведра.
- Да, девочка норм, - сказал он в телефон, после того как тот любезно соединил его с абонентом, - Только слишком уж дерзкая, совсем ничего не боится. Это плохо.
- Но ты же умеешь с такими справляться, - вкрадчиво ответил ему собеседник.
- Умею, конечно, - губы говорившего тронула иезуитская улыбка.