[Lady_Kelly]

Пленник любопытства

… На этом мои настоящие мучения только начинаются.
Как бы вам так объяснить, чтобы вы в полной мере осознали всю степень удивления, когда, открыв глаза, я с безжалостной чёткостью осознал, что комната не моя, кровать, на которой я дрых, тоже не моя, да и дом, судя по всему, чужой? Я продрал глаза, поднялся, осмотрелся и охренел. Вот честно. Мои апартаменты на углу семнадцатой и Вашингтон-стрит никогда не отличались хорошим ремонтом и порядком, но дыра, в которой я очутился, их запросто переплюнула: обшарпанные стены, полуразвалившаяся мебель, покрытая толстым слоем пыли, занавески из паутины по углам и вонища, как будто в шкафу сдохла крыса. Не удивлюсь, если какая-то мохнатая тварь действительно там откинулась или была близка к этому, судя по подозрительному шуршанию, исходящему откуда-то сбоку и снизу. Проверять я не стал. У меня и без того хватало проблем.

Для начала стоило вспомнить вчерашнее, восстановить, так сказать, цепочку событий. Неужели я перепил, и Хэнк приволок меня к себе домой или к дружкам? Очень похоже на то. Хэнк мой приятель, если что. Мы с ним знакомы ещё с первого класса. В смысле, с того класса, который мне дали, когда я, молодой, желторотый птенчик-выпускник, вывалился из гнезда Бриджпортского университета и рухнул на жёсткую почву местной средней школы. Хэнк физрук. Но познакомились мы не в школьном коридоре или учительской, как того следовало ожидать, а в ночном клубе. Он ввязался в драку с заезжими хмырями, которые пытались утащить на парковку какую-то орущую девчонку, ну и я влез зачем-то. Идиоты, что тут ещё скажешь? Наваляли нам знатно. Ему сломали ребро. Я отделался синяками и гематомами.

Вместе отправились в больницу. По дороге разговорились. Так и началось наше общение. В процессе выяснилось, что Хэнк выходец из бедной семьи, которая живет в неблагополучном районе, и у него полно знакомых среди местной гопоты, с которой он время от времени тусуется. Но я не Хэнк. Я никогда не бывал на Сандерленд-стрит, улице трущоб, а тут вдруг бац и очнулся в месте, которое выглядело так, как в моём воображении выглядела типичная халупа из ареала обитания Хэнка. Естественно, я решил, что приятель имеет к этому прямое отношение, и уже отправился на его поиски, когда обратил внимание на собственный прикид. Странное дело: дорогущий костюм из сна по-прежнему был на мне. За исключением пиджака, разумеется. Охренев второй раз, я уставился на отражение в грязном настенном зеркале. Моё бледное лицо выражало изумление вперемешку с мрачным ошеломлением. Допустим, я наклюкался, как последняя скотина, что для меня, на самом деле, не характерно, но откуда взялись шмотки? Я точно помню, что вчера… вчера… припер домой охапку тетрадей, которую собирался проверить, краем уха слушая какую-нибудь дребедень с Ютуба, и заедая всё это дело морской пиццей. Ничего необычного или подозрительного. Так я проводил не один вечер прежде, и никогда посиделки в обнимку с работами моих нерадивых учеников не заканчивались подобным. Может быть, Билли Торнтон отжёг, накалякав особенно бредовую чушь, от которой его бедный учитель вконец тронулся умом? Ну а что? Порой школота сочиняет такое, что при неосторожном чтении этой писанины немудрено получить травму мозга. А я ещё так молод и полон сил! Грустно было бы свихнуться сейчас, когда целая жизнь впереди.

Порывшись в карманах, нашёл телефон и принялся звонить Хэнку, попутно выбираясь из комнаты в коридор, а оттуда на лестницу, ведущую вниз. Признаться, я надеялся услышать где-нибудь неподалеку бессменное «Ват а ви сапоузд ту ду афтэр ол зэт вив бин тру», звучащее из его видавшей виды трубки всякий раз, когда кому-то из знакомых Хэнка приспичивает поболтать. То есть каждые десять минут. Я эту песню тихо ненавидел уже после недели постоянного прослушивания, но в данной ситуации был бы весьма ей рад. А в доме, между тем, стояла тишина. Только деревянные ступеньки горестно скрипели под ногами.
Выслушав череду длинных унылых гудков, я временно отказался от идеи разобраться, поговорив с Хэнком. Оставалось надеяться, что он действительно очень занят или мертв, раз не отвечает, потому что я, вроде как, нуждался в его помощи.

Холл первого этажа выглядел столь же грязным и заброшенным, если не хуже: окна здесь были заколочены потемневшими досками, пол усыпан обрывками старых газет, а потолок затянут паутиной, обросшей пылью. Просевший диван с выступающими ребрами каркаса, покосившееся, как могильный крест, кресло, покалеченный стул со сломанной ножкой, обглоданная ржавчиной настольная лампа, древние пожелтевшие постеры — всё словно кричало о гибели, смерти, гниении и разложении. Блеск, просто блеск.

Я отступил ко входной двери, которая, к счастью и вопреки неприятному предчувствию, оказалась открытой, и выскользнул во двор. Местность, прилегающая к дому, походила на бывшее поле битвы или прыщавое лицо подростка (кому что больше нравится, хотя и то и другое, как по мне, одинаково стремное) — бугры, кочки, ямы и противная жиденькая травка, покрывающая рытвины. Ну, вы поняли. На расстоянии в сто шагов, за хлипким забором высотой в две доски, виднелась дорога, а ещё дальше — город, Бриджпорт.
«Зашибись», — мелькнуло в голове. — «По крайней мере, я знаю, где примерно нахожусь. Но какого хрена я вообще здесь забыл?»
Теория с перепившим мной и заботливым Хэнком затрещала по швам. Определённо я очнулся далеко не только от собственной берлоги, но и в десятках километров от Сандерленд-стрит. «Ёж твою налево,» — подумал я и повернул направо, чтобы осмотреться. Конечно, я мог свалить — две рейки отделяли меня от остального мира, да вот любопытство, знаете ли, такая штука…

Я бы даже сказал, плохая штука, потому что за углом, аккурат у подножия ступенек, ведущих с террасы на «лицо подростка», любопытство откопало мне яму, а в ней — открытый гроб, да, мать вашу, настоящий деревянный гроб с ручками. Но не волнуйтесь, внутренности его кто-то потрудился прикрыть дощечками, вероятно, чтобы не травмировать мою и без того хрупкую психику… ну или накрыли от дождика, а то небо какое-то серое… не внушало доверия. Мое воображение услужливо дополнило картинку истлевшим трупом.
Честно говоря, знакомиться с обитателем ящика мне не очень-то хотелось, поэтому, постояв немного в замешательстве, я попятился, а затем и вовсе побежал. Любопытство любопытством, но на такое дерьмо я не подписывался. Надеюсь.

Далее вы, наверное, ждете повествование о невидимой стене, которая коварнейшим образом преградила мне путь, воспрепятствовала побегу и заставила вернуться в дом? А вот и не было такого. Я преспокойно перемахнул через забор, хотя мог бы с таким же успехом воспользоваться имеющейся неподалеку калиткой, выскочил на дорогу и пробежал ещё стометровку, пока не выдохся. Хэнк наверняка похвалил бы мою прыть. Вполне довольный тем, что легко отделался, я прошел ещё километр-другой, когда любопытство, которое, по ходу, оказалось тем ещё задохликом, наконец меня настигло, вцепилось мертвой хваткой и поволокло обратно, призывая на помощь окончательно проснувшийся рассудок. Разве мог я просто уйти? Я понимал, что влип в какую-то историю, но, черт побери, мне бы хотелось знать как, зачем, почему и — внимание! — не стоит ли ждать чего похуже? Я почти убедил себя в том, что это розыгрыш. Ну а как ещё объяснить такую неведомую херню? Может, меня снимали хитро спрятанные камеры, и теперь, когда я, как трус, слинял, съемочная группа вылезла из укрытия и ржёт. Ну уж нет! Не дам выставить себя дураком.
Дом я нашёл таким же, каким и оставил — двухэтажная серая развалюха посреди наводящего тоску бугристого пейзажа — без изменений, без движения. По ощущениям, даже время здесь остановилось. Ветви деревьев не качались под порывами ветра, голые, без единого листочка, они сидели на стволах, словно влитые, как части цельнометаллической конструкции. Никакой съёмочной группы.
«Может, они внутри?» И внутри я действительно кое-кого обнаружил.

В гостиной на кресле расположился молодой человек с книгой в руках. Похоже, читал он нечто крайне увлекательное, поэтому на меня не обратил ни малейшего внимания. Я растерялся. Представьте, сидите вы дома, в своей потом и кровью заработанной квартирке, своей, не побоюсь этого слова, крепости, в трусах, почесываете пузо, листаете книжку или смотрите телек, по которому показывают вашу любимую передачу, и тут в комнату вламывается неизвестный хрен с горы. Я бы, как минимум, удивился. А этот чувак и бровью не повел. Я решил проявить инициативу, типа лучшая защита — нападение и всё такое. Стратег восьмидесятого уровня.
— Привет.
Реакция нулевая.
— Прошу прощения за беспокойство, — стараюсь быть вежливым, все же я на чужой территории, — но куда я, мать твою, попал?
Парень молчит и не шевелится. Повторяю вопрос. Возможно, в других выражениях, но смысл все тот же.
Молчание. Он издевается?
За секунду до того, как я собираюсь перейти к рукоприкладству, чувак отрывается от книги и поднимает голову.
И тут я спрошу: вы смотрелись когда-нибудь в зеркало? «Естественно», — скажете вы. Хорошо. А вы видели когда-нибудь точное свое отражение, как в зеркале, но на морде лица другого человека? Человека, которого встретили впервые в жизни? В совпадения не верю, братьев-близнецов у меня отродясь не бывало, и, тем не менее, в незнакомце я абсолютно точно узнал себя. Или двойника. Грим?
Парень поднялся, окинул меня равнодушным взглядом и ушёл. Ну как ушёл… скрылся в районе кухни, которую я приметил краем глаза раньше, а когда захлопнулась дверь, меня немного отпустило, и ноги сами сорвались с места. Из кухни я попал на задний двор. Единственной достопримечательностью здесь был небольшой сарай или гараж, к которому чувак и направился. Завернув за угол, он пропал. Я, совершенно обескураженный и заинтригованный до колик, последовал за ним и даже почти не удивился, когда обнаружил лестницу и спуск вниз.
Чувствуя себя гребаной Алисой, я полез в дыру. Чудес захотелось, ага. Честно говоря, вообще смутно представляю, чем я руководствовался, начиная путешествие в темный подвал незнакомого дома. Легкая добыча для маньяка. Никогда так не поступайте, дети. Слышите? Никогда! Мне можно, а вам нет. Я взрослый дядька (а ума-то... ума...). Кажется, я полагался на удачу и надеялся, что меня не поджидают внизу с ножиком или битой в руках.

Не поджидали — повезло. Ю-ху! В Страну Чудес я тоже не попал — всего лишь благополучно прибыл в длинный коридор с несколькими дверьми вполне нормального размера, так что пить уменьшающее зелье или что-то вроде того не пришлось. Я просто прошёл вперед, прислушиваясь, в надежде по звукам определить, грозит ли мне какая-то опасность, а потом дернул за первую попавшуюся ручку. Гулять так гулять! Не для того я возвращался полчаса обратно, чтобы отступить сейчас. Кстати, до сих пор не понимаю, что я собирался там расслышать? Звуки бензопилы? Рычание тигра?
Знаете, что-то мне подсказывает, что нормальный человек, даже если бы его угораздило зайти так далеко, все же сбежал бы как раз в эту минуту. Только я не совсем нормальный. Я школьный учитель. Сечете? У меня высокий болевой порог. Или низкий уровень тревожности. Или я просто страх потерял. Но скорее всего где-то просто сработал механизм, отвечающий за «во-всем-мне-хочется-дойти-до-самой-сути». В общем, рискнул.
И это место опять сумело поразить: я очутился в большом зале, часть которого, судя по оборудованию, отвели под морг и операционную в одном флаконе. Интересно было бы посмотреть на мое офигевшее лицо

со стороны, когда я вперся туда.
К слову, двойника, сыгравшего роль белого кролика, здесь я не встретил. Он появился позже и прямо с порога, без вступлений, расшаркиваний и прелюдий заявил:
— Здесь уже занято, если что.
Гм… он же не думает, что кто-то позарится на шкаф с полками для трупов, грязные скальпели и склянки с протухшим лекарством?

— Серьезно предупреждаю.
Черт, и голос мой...
— Да без проблем. А с чего ты вдруг стал таким разговорчивым? — ну не удержался я, не мог не спросить.
Но ответа не удостоился. Сообщив мне все, что считал нужным, парень убрался восвояси. Ну и хрен с ним. Я уже начал привыкать, кажется.

На операционном столе обошлось без разобранного на части пациента. Правда, бурые пятна и подтеки как бы намекали, что место пустым было не всегда. То есть как пустым — теперь там лежали раскрытая книга и роза. Темный бутон распространял приторный горьковато-сладкий аромат, и я не решился подойти ближе. Настолько вонючих цветов я ещё не нюхал. Терпеть не могу тяжелые запахи, которые нагло вламываются в легкие и начинают тянуть к земле.

Идея заглянуть в книгу показалась удачной, но от задумки отвлек новый персонаж этой долбанутой истории: с контрабасом в руках в залу притащился ещё один я и начал терзать струны, издавая такие мерзкие звуки, что уши не выдержали и пришлось поспешно ретироваться без каких-либо вопросов.
В комнате напротив я распознал спальню, но она больше смахивала на тюремную камеру или палату: простая железная кровать с бельем не первой свежести, фотографии на облезлых стенах и лекарства.

Много лекарств: склянки, тюбики, коробочки на любой вкус от любой болезни. Я почувствовал, что если так пойдет и дальше, мысль воспользоваться успокоительным из этой горы препаратов скоро перестанет выглядеть бредовой, а человечки с ветками вместо рук, намалеванные на стене, начнут со мной разговаривать. Ну как-то так.

По крайней мере, изучение фотографий над постелью, привело к ещё одному странному открытию: на всех снимках были запечатлены знакомые люди — начиная с родителей и заканчивая Хэнком. Попытка объяснить подобную находку не увенчалась успехом. Я не разбрасывался такими вещами, не имел страниц в социальных сетях, не заливал гигабайты личной информации в Интернет, но кому-то удалось обзавестись этой подборкой. Мда, определённо я не случайно оказался в доме.
Потоптавшись в комнате ещё немного, я отправился на поиски объяснений. «Поймаю одного из этих неразговорчивых засранцев и припру к стенке», — думал я. Наивный. Как выяснилось далее, засранцев в доме оказалось гораздо больше, чем предполагалось — в гостиной нашлась ещё парочка вариаций меня — а также выяснилось, что они довольно болтливы, когда общаются между собой.

«Очкарика» и «рокера» я застал в самый разгар спора о том, чья очередь сегодня готовить жратву. Меня эта будничная беседа при столь странных обстоятельствах окончательно выбила из колеи.
— Ребята, что за чепуха здесь происходит? — вмешался я.
Повисла неловкая пауза, а потом они, словно сговорившись, одновременно выпалили:
— Он готовит.
И разошлись довольные в разные стороны.
— Что? Эй! Куда?! Не буду я ничего готовить!
Но чхать они хотели на мои крики.
Раздраженный и окончательно запутавшийся я выскочил на улицу. Холодный вечерний воздух и вид города, вальяжно распластавшегося внизу, подействовали отрезвляюще.

Итак, что я имел? Здесь — особняк, населенный моими копиями, гроб, сон, при воспоминании о котором меня прошибает холодный пот, и жуткий подвал, а также вопросы. Целая гора вопросов… Там, в освещённом неисчислимым множеством огней и закатом городе меня ждала нормальная жизнь, дурацкая работа, ученики и друзья. Я мог уйти к ним — никто не возражал — и постараться выбросить из головы то, что видел сегодня. А мог остаться и сделать все, чтобы понять… Пожалуй, даже кретин догадался бы, что между мною и происходящим здесь существовала крепкая связь. Я сложил руки на груди и закрыл глаза. Надо было все взвесить…
— Вообще-то есть охота.
— Ладно, иду, — я выбрал свой путь, и оставалось только надеяться, что верно. Ну и похавать не мешало, а то я малость утомился бегать и охреневать.

P.S. Техническая часть будет прилагаться к следующему отчету :З