103. Линия жизни
Горят огни,
Сверкают звёзды,
Всё так сложно,
Всё так просто.
(с)
Звонок телефона разрезал тишину пустого дома, стоило только открыть дверь и переступить порог. Блейз моментально прошмыгнул наверх, не глядя на нас, Мэл разматывала шарф и снимала пальто, а я кинул жалобно звякнувшую связку ключей на столик у входа и поднял трубку:
- Да?
- Тео, дорогой, привет, - из динамика защебетал мамин нежный голос.
- О, мам, это ты! Как дела?
- Все хорошо, папа немного слишком занят сдачей большого проекта, бабушка и Рэнди заглянули на обед и шлют тебе горячий привет. Как вы?
- Нормально, мам, - мне показалось, что ее голос звучит немного напряженно, - ты чем-то взволнована?
- Мы тут решили поехать на неделю в наш домик в горах, когда Гед сдаст планы, я немного занята сборами, - она сделала небольшую паузу, - кстати, о поездках. Ты должен поехать с Блейзом в Техуниверситет.
Как раз к этому моменту я успел стянуть обувь, налил стакан воды и даже сделал глоток. Поперхнувшись, закашлялся и маме пришлось выждать не меньше минуты, прежде чем услышать ответ:
- Поехать куда?!
- Разве он тебе не говорил? – теперь в ее тоне явственно сквозила тревога, - вы поругались?
- Ммм…. Не совсем. Но нет, он ничего не говорил, - и это была правда, молчаливый младший ни одним словом не обмолвился!
- Его пригласили в «Лабораторию доктора Филлипса», у них есть необходимое оборудование, чтобы он мог провести эксперименты, необходимые для завершения его докторской диссертации. Но мы с папой не хотели бы отпускать Блейза одного в Тех.
- Мама, он же не ребенок! Подозреваю он ребенком вообще никогда не был, - заспорил я сразу, не имея ни малейшего желания отправляться в пустыню, - к тому же у меня, вообще-то, тоже есть учеба. А еще тренировки!
- Тео, дорогой, я места себе не найду, - мама принялась уговаривать, - особенно теперь, после этого приступа…
На прошлой неделе нам действительно пришлось поволноваться – Блейз забыл принять вовремя таблетку, давление опасно повысилось, едва не случился сердечный приступ. Родители были в ужасе, мама теперь звонила по три раза на дню.
Дальше последовали долгие уговоры, но я твердо стоял на своем, одновременно воюя с собственной совестью, которая опиралась на мое глубокое уважение к маме и теперь мгновенно восстала против моего решения.
- Может быть тогда ты сама поедешь?
- Блейз не позволит мне, - грустно ответила она, - но я так боюсь за него!
- Мама, нет! У меня есть свои дела. И это была ситуация из ряда вон, ты же знаешь, обычно он ничего такого важного не забывает.
- Это всего на две недели, семестр только начался и ничего важного ты не пропустишь… А еще сможешь посмотреть на Тех, там ведь учились многие из де Лоранов…
Трубка вдруг выскользнула у меня из ладони – Мэлон, все время стоявшая за моей спиной слышала каждое слово и теперь забрала телефон.
- Миссис де Лоран, здравствуйте - вежливо обратилась моя девушка к маме, - не стоит волноваться. Мы непременно оба будем сопровождать Блейза в этой поездке.
Сказав свое веское слово, Мэл вручила трубку обратно мне, после чего не оставалось ничего иного, кроме как выслушать благодарности и подтвердить:
- Да, мама, мы действительно поедем. А теперь я пойду обсудить с братом кое-какие детали. Да, я тоже тебя люблю, передавай привет всем. Пока, - нажал красную кнопку завершив разговор, тут же я отшвырнул аппарат на диван и заорал не своим голосом – БЛЕЙЗ!!!
Брат и ухом не повел, сосредоточенно что-то выписывая из огромного талмуда на листок уже и без того испещренный множеством формул. На микроскопе была включена подсветка, несколько предметных стекол аккуратно стояли в подставке, кроме одного, находившегося прямо под окуляром.
- Какого черта, Блейз?! – без предисловий начал я, врываясь в мансарду, - тебе не приходило в голову сначала поделиться планами со мной?
Он посмотрел на меня еще равнодушнее, чем обычно, если такое вообще возможно. А потом медленно вернулся к работе, прислонив глаз к окуляру:
- Разве тебя это интересует?
- Да, интересует! В конце концов, именно я за тебя отвечаю, пока мы в университете, о твоей поездке в Тех мне бы стоило знать!
- Ты свои штаны не можешь держать застегнутыми, - вдруг вспылил вечно спокойный Блейз, - образец ответственности! Мне не нужны провожатые!
- Тогда иди сам звони родителям и объясни им это, - мы стали кричать и спорить все громче, однако в итоге все равно все осталось на своих местах: ни один из нас не стал бы нарушать данное маме слово. Но поездка предстояла просто «великолепная».
Родители прислали лично ректору длинное письмо, в котором уверяли об абсолютной необходимости моей поездки в Техуниверситет, так что преподаватели отпустили меня довольно легко, может быть за исключением тренера, еще не позабывшего прошлогодний неудачный сезон. Мэл уведомила всех самостоятельно, даже со своим тренером справившись без проблем, но это и понятно – ее оценки не опускались ниже «B», в команде ее обожали, никто, даже их тренер, не сомневались, кто станет следующим капитаном.
Формальности были улажены, в начале октября мы добрались до аэропорта Долины Желаний, откуда вылетели рейсом в Стренджтаун. Всю дорогу Блейз и я не уставали переругиваться, даже Мэлон не смогла в этот раз нас помирить, вскоре бросила свои попытки и махнула рукой, как всегда нервничая в полете. Братом, я чувствовал, овладевала сложная смесь чувств – гнев, волнение, радость, смущение, - но он все прятал за непроницаемым лицом так, что можно было только догадываться какая эмоция к чему или кому относится.
В студгородке мы появились только затемно, уставшие и вялые от долгого перелета и четырехчасовой езды в такси после. Водитель высадил нас напротив главной площади, любезно помог донести вещи до дверей здания, на котором желтым и голубым неоном светилась вывеска «Отель «Агава»».
Мы уехали из Стренджтауна, когда мне было двенадцать или тринадцать, лет восемь назад или около того, но едва только ступив на покрытую пылью посадочную полосу и вдохнув остывающий воздух ночной пустыни, я почувствовал себя дома. Все здесь было знакомо: бархатное синее небо с алмазами звездочек, серые в темноте песочные холмы, редкие кактусы и аккуратные домики из светлого камня, покрытые плоскими крышами. Наш отель был таким же типичным представителем местных зданий, простой планировки с большими окнами, террасой у входа и светлых тонов сдержанной отделкой как внутри, так и снаружи. За стойкой регистрации стоял любезный портье, одетый в синюю форму, стоило только мне расписаться за получение двух комнат – одной нам с Мэл, другой для брата, - как материализовавшийся словно из воздуха персонал уже понес наши вещи в нужном направлении.
- Мда, своеобразное у них представление об уюте, - протянула Мэл, оглядывая комнату, выкрашенную в бледно-голубой цвет и дополненную стерильно-белой мебелью.
- Здесь любят простые вещи, - пожал я плечами, падая на кровать, - функционал прежде всего. К тому же это всего лишь университетская гостиница, у них тут клиенты толпами не ходят. Разве только иногда родители прибывают навестить обожаемых отпрысков.
- Ну, могли бы хоть постер какой повесить для разнообразия, - Мэлон легла рядом, - давно не видела ничего более унылого.
Я немедленно потянулся к ней, сполз пониже, обвивая руками талию и пристраивая голову на груди, она тут же запустила ладони мне в волосы и принялась перебирать прядки. Глаза слипались от усталости, мы так и уснули, даже не переодевшись.
Утром, невзирая на недовольство Блейза, мы проводили его до «Лаборатории Филлипса», большого Г-образного здания, занимавшего почетное место в кампусе – рядом со зданием Студсоюза. Пока мы шли, подставляя лица утреннему еще ласковому солнцу, брат немного оживился и даже пояснил, что лет пятнадцать назад здесь была библиотека, постепенно обветшавшая, а теперь построили новую и перенесли весь архив туда. Старое здание снесли, возведя на его месте лабораторию, финансируемую известным микробиологом Филлипсом и быстро завоевавшую славу в научной среде как современнейший центр, где не только работали известные ученые, но и могли практиковаться и обучаться студенты. Подходя к прозрачным стеклянным дверям, Блейз светился как новая монетка, довольный возможностью поработать над своими проектами в таком хорошем месте.
У нас с Мэлон не было никаких особенных планов, так что мы просто отправились гулять по незнакомому кампусу. Она раньше никогда не бывала в Стренджтауне и Техе, любопытно вертела головой, рассматривая незнакомые пейзажи из красноватого песка, пустынные растения с колючками и четкие светлые кубики зданий.
- Здесь все очень другое, - задумчиво сказала девушка, когда мы остановились у фонтана на центральной площади кампуса.
- Для меня все было «очень другим», когда мы переехали в Блуотер, - пожал я плечами, - особенно поражали зеленые газоны, здесь такие даже баснословные богачи почти не держат.
- Не думаю, что смогла бы привыкнуть к пустынному пейзажу, такой… одинаковый. Тут ведь не бывает снега?
- Не бывает, - я подтвердил, - даже дожди довольно редко идут. Хочешь хот-дог?
Мэл согласно кивнула, взявшись за руки мы направились к прятавшемуся от палящего солнца под навесом прилавку.
И этот день, проведенный в праздном шатании по кампусу, за перекусами в маленьких кофейнях, покупкой сувениров и просто отдыхом в тени первого попавшегося кактуса, именно этот день стал прообразом почти всех последовавших за ним. Блейз пропадал в лаборатории до поздней ночи, мы провожали его по утрам, после отправляясь куда глаза глядят, иногда заводя новые знакомства – большинство студентов здесь ничем не были похожи на моего брата, как можно было бы предположить по репутации обители науки. Несколько веселых парней и две девушки, с которыми мы познакомились около Студсоюза, сунули нам на прощание несколько флаеров с приглашением на вечеринку.
- Клуб «Бесплодные земли», пятница, двенадцатое октября – прочел я «прыгающие» желтые буквы, отпечатанные на фоне звездного неба.
- Походящее название для… Да для чего угодно здесь, - хмыкнула Мэл, - как раз успеваем, это предпоследний вечер здесь. Пойдем?
- Конечно, пойдем! Когда это мы пропускали такие вещи?
Остаток дня прошел для меня в приподнятом настроении, по крайней мере до того, как мы собрались за ужином. Если не считать кофе, то питались мы в уютном ресторане на террасе «Агавы», расположившись под большим белым зонтом, кухня здесь была достаточно простая, но вкусная и готовили тоже хорошо. Эскалоп был превосходен как и всегда, но над столом висело неловкое молчание, какое теперь все время возникало, стоило только собраться втроем. С того памятного вечера, когда парни из моей команды напоили Блейза, он стал еще более замкнутым и необщительным.
Мэлон поднялась из-за стола рано, натянуто пожелала Блейзу доброй ночи, на что он притворился будто бы жует и побормотал что-то себе под нос. Мы остались вдвоем, и я попытался разрядить обстановку рассказав про приглашение на вечеринку, а потом вежливо поинтересовавшись как прошел его день.
- Работал, - лаконично отозвался брат, пожимая плечами, и тоже встал. Поспешив за Блейзом, я мимоходом обронил, что мы собираемся посмотреть фильм и пригласил его зайти, просто потому, что такая размолвка не устраивала меня, да и брат уже сам явно был не слишком доволен сложившимся положением. Тем не менее, открывая дверь своего номера ключ-картой, ответил он довольно грубо:
- Нет, спасибо. Ты наверняка снова выбрал какую-нибудь бредятину со стрельбой, да и смотреть толком не будешь все равно.
- Почему это? – удивился я.
- Потому что лапать Мэл и заниматься с ней тем, чем занимаются парочки в номерах мотелей – куда увлекательнее. И мне это прекрасно известно.
- В самом деле? – я постарался добавить в голос побольше яда, раз мои душевные порывы Блейз не оценил, - ты это в книжке прочитал? Знаешь, в некоторых делах книги – это еще не все.
Младший густо покраснел, посильнее хлопнул дверь и скрылся в своем номере, оставляя меня в полном одиночестве в пустынном холле. Быстро стряхнув с себя негатив, который вовсе не улыбалось сейчас вылить на ни в чем не повинную Мэлон, я зашел внутри и лукаво спросил ее:
- А ты знаешь, чем занимаются парочки за закрытыми дверями номеров?
Одетая в шелковую ночную рубашку с черным кружевным кантом, Мэл лежала на кровати и листала иинтернет-странички на планшете. Она посмотрела на меня как на идиота, тоже хитро улыбнулась:
- Смотрят каналы для взрослых, разумеется.
- Хммм, у меня есть идея получше, - я уже сменил джинсы на пижамные штаны, впрочем явно зря надев их.
- Мда? – Мэл отложила планшет на тумбочку.
- Думаю, нам стоит попрактиковать кое-что, увиденное на этих самых каналах – прошептал я ей на ушко, прежде чем опрокинуть на подушки и поцеловать. Мэлон идея понравилась.
В то утро мы впервые не пошли провожать Блейза. Вернее, он сам смылся еще едва ли не затемно, явно стараясь увильнуть от любого разговора, но у меня были совсем другие планы – так больше продолжаться не могло. Легонько коснувшись губами обнаженного плеча Мэлон, сонной, лохматой и все равно прекрасной, я выскользнул из-под одеяла, оставив ее подольше поваляться в кровати. Все равно это был разговор только между мной и братом.
Через сорок минут я вошел в двери «Лаборатории Филлипса», вздрогнув от холодного воздуха кондиционера, дувшего прямо в лицо посетителям. Внутри было очень чисто и очень скучно – серые стены, серый пол, серый потолок, серые жалюзи… Только розовое платье девушки, сидевшей за столом прямо напротив входа, вносило нотку разнообразия в унылый интерьер, чего нельзя было сказать о ее грубоватом лице с кислым выражением на нем.
- Вам назначено? – не отрывая взгляд от экрана, спросила она.
- Ээээ… Нет. Я пришел к брату, он практикант.
- Имя?
- Блейз де Лоран. Брат, не я.
Девушка, наконец, соизволила оторвать глаза от монитора, ткнула в раскрытую книгу перед собой:
- Запишитесь здесь, - она махнула рукой влево, - по коридору, третья дверь.
Послушно нацарапав в строчках свои данные, я получил электронный пропуск и, наконец, смог пройти дальше серого холла, по серому коридору, отсчитывая три серых двери.
В самой лаборатории оказалось еще серее, чем было до этого. Тщательно закрытое жалюзи окно не давало достаточно света, поэтому все вокруг покрывал холодный электрический свет лампочек. Прямо в центре большой комнаты стоял огромный стол в виде буквы «Т», на нем два компьютера вперемешку с микроскопом, лампами и целым ворохом записей. У стен стояло несколько книжных шкафов, закрытые стеллажи и раковина. Но сам Блэйз был в другой части помещения, отделенной стеклянной перегородкой и со здоровенным знаком «НЕ БЕСПОКОИТЬ» на двери, брат стоял спиной ко входу и не видел меня. Немедленно проигнорировав знак, я постучал костяшками пальцев по стеклу:
- Нам надо поговорить, - сказал я вслух, активно жестикулируя на тот случай, если перегородка звуконепроницаема. Блейз мотнул головой, но я не сдавался и продолжал всячески привлекать к себе внимание, пока брат не закатил глаза к верху, показывая, что сдается. Пощелкав рычажками на каком-то огромном сложном приборе, брат направился в мою сторону.
- Тео, что ты здесь забыл? – сварливо поинтересовался Блейз, подходя к раковине и тщательно намыливая руки.
- Пришел поговорить, потому что вечно прятаться тебе не удастся.
Судя по его виду, я попал в точку, но младший все равно постарался напустить на себя равнодушие и передернул плечами:
- Тогда говори, - смотрел он мимо меня, на что-то за моим плечом.
- Знаешь, вообще-то была надежда на диалог, - я тоже не смотрел ему в глаза, - это такая штука, когда говорят двое.
- Или ты прекратишь издеваться, или выметайся! – на лице Блейза промелькнул гнев.
- Ладно, ладно! Во-первых, извини меня за вчерашнее, мне просто не стоило затевать тему с приглашением, - вздохнув, я продолжил, - и за тот раз, дома. Ты, конечно, сам можешь решать куда тебе ехать и не обязан передо мной отчитываться... Может быть, мир?
- Нет, Тео, не мир, - резко ответил брат, - согласен на счет вчерашнего, мне самом следовала придержать язык, а так же принимаю извинения на счет второго пункта. Но это не отменяет того, что ты сам разрушил все между нами. И еще между мной и Мэлон.
- Это, простите, когда я успел?!
Брат беспокойно зашагал по кабинету, на ходу высказывая все, что он думает про вечеринки и бесконечные тусовки в нашем доме:
- Я смирился с тем, что приходится работать в постоянном гаме, смирился с бесконечно грязной и липкой мебелью, даже научился выпроваживать твоих пьяных приятелей, постоянно пытающихся проникнуть в мою комнату. Но в тот раз это было просто подлостью, почти силой вливать в меня алкоголь! – в его голосе зазвучало отчаяние.
- Ты мог отказаться, - заметил я.
- Конечно, мог бы. Так и сделал! Но куда мне против одиннадцати спортсменов? Или что, сразу бежать звать крутого старшего брата на помощь? – губы Блейза искривила злая улыбка, но я чувствовал что он скрывает за этим свою горечь, - прости, но у меня тоже есть гордость. В отличие от устойчивости к алкоголю.
- Парни не причинили бы тебе вреда, - покачал я головой, - они все отличные ребята.
- Да конечно не причинили бы. Физически – нет, но думаешь так круто уходить освистанным? Мне надоело еще в школе.
- Брось, Блейз, ты просто все слишком серьезно воспринимаешь!
- Зато ты – нет! Как мне теперь смотреть Мэл в глаза, после всего?
Я постарался ободряюще улыбнуться ему, хотя понимал, что вряд ли тут поможет улыбка:
- Серьезно? Ты думаешь, она слепая и ничего не замечала? Тогда я тебя сильно разочарую.
- Не в этом дело, - как-то тихо и очень горько сказал Блейз, опускаясь на стул, - пока я не сказал этого, то сам мог делать вид, будто бы ничего подобного не происходит.
- А теперь что, конец света? – фыркнул я, все еще не до конца понимая проблему, - слушай, тебе стоит просто слегка развеяться. Найдешь себе какую-нибудь милую девушку, вся влюбленность в Мэл пройдет сама собой, мы оба это отлично понимаем. Ты просто зациклился.
- Нет, - тон его вдруг поменялся, брат посмотрел мне прямо в глаза, складывая руки на груди, - это вы ничего не понимаете. Я люблю Мэлон. По-настоящему, не как подростки пубертатного периода, я хотел бы быть с ней рядом всегда. Ни одна девушка в мире не сможет ее заменить.
- О, - только и оставалось сказать мне. Снова повисла неловкая пауза, от Блейза исходила такая твердая уверенность и сила, когда он говорил о своей любви, хрупкий дар эмпатии затрепетал от этой волны. Раз так, то и мне придется быть предельно серьезным:
- Я не отдам ее тебе.
- Знаю, - брат пошевелился, разрушая магию, - а ты знаешь, что я никогда не встану между вами. Но я не уверен, что смогу еще раз вытерпеть такую шутку.
- Обещаю, что больше подобного не произойдет, - твердо сказал я, - но перестань вести себя как затворник. Мэл не считает, что ты сделал что-то не так, она любит тебя как друга, и ей тяжело от наших бесконечных стычек.
Мы еще немного помолчали, проникаясь моментом, а потом одновременно улыбнулись друг другу, произнося почти в унисон:
- Мир? – и пожали руки.
Прошло минут двадцать, потерянных в непринужденной болтовне, которая редко случалась с Блейзом, прежде чем я собрался уходить, а он вернуться к эксперименту. Взявшись за ручку двери, я вдруг услышал голос младшего:
- Тео. Сделай ее счастливой.
- Непременно, - ответил не оборачиваясь, но прозвучало это с таким же нажимом, как и просьба, - и, Блейз, я ценю то, что ты делаешь.
«Бесплодные земли» с первого взгляда покорили меня своей слегка сумасшедшей архитектурой. Одноэтажная вытянута коробочка и несуразно-огромная крыша, скрывающая второй этаж, которая резко обрывалась на середине, превращаясь в просторную террасу. Отголоски музыки были слышны еще за два квартала, так что наши ожидания вполне оправдались – внутри было уже полно людей, сверкали клубные лампы и яростно мигал танцпол, совершенно не попадая в такт. На сцене стояла девушка, немного фальшиво бравшая ноты на гитаре, и парень-барабанщик, который играл как раз отлично, подогревая шевелящуюся шумную толпу быстрым ритмом.
Мэл тут же потащила меня танцевать, но я и сам был вовсе не против как следует размяться после двух недель всего лишь легкой утренней зарядки. Тело, за годы привыкшее к ежедневным тренировкам, требовало движения и драйва, очень скоро вокруг нас с Мэлон образовалось порядочное пустое пространство – даже пьяные студенты не горят желанием попасть под горячую руку.
- Ты сегодня потрясающе выглядишь, - громко сказал я своей девушке, которая даже остановилась от неожиданного комплимента.
- И ты неплохо, Тео, - улыбнулась она, нарочно проводя руками сверху вниз, словно разглаживала складки на своем темно-бирюзовом коротком платье.
Ближе к середине ночи, когда постоянно менявшиеся музыканты, взяли перерыв, танцпол порядком опустел, зато в баре пришлось основательно поработать локтями, прокладывая дорогу к стойке. Отстояв весьма внушительную очередь, мы со стонами удовольствия опустились на неудобные высокие барные стулья и не собирались слезать, пока не прикончим как минимум по три коктейля; Мэлон заказала себе «текилу санрайз» и «кровавый песок», я предпочел простое пиво. Ноги приятно гудели от продолжительных танцев, опустошив первые порции и переведя дух, мы стали смотреть по сторонам. К середине второго коктейля Мэл, толпа перестала налегать на бар, получив свое, и все ровным слоем распределились по клубу.
- Как тебе она, - толкнула Мэлон меня локтем, указывая на блондинку в оранжевой блузке.
- Миленькая, - одобрил я, взглядом поискал подходящего кандидата для своей девушки, остановив выбор на высоком парне с голубыми волосами, - может быть этот? Ты ведь любишь оригинальный цвет волос.
Она пребольно дернула меня за разноцветную прядь, но позже, когда мы слезли со стульев как по команде, направилась прямиком к синеволосому. Я хмыкнул, любуясь прекрасным видом сзади, а потом тоже отправился поближе познакомиться с блондинкой, очень скоро мы поднялись наверх, в небольшую укромную комнату с щеколдой. Там стояли повсюду электрические свечи и большой кожаный диван, на котором мы и расположились, жарко целуясь и постепенно оставляя друг на друге несколько меньше одежды, чем было в начале. Пряжка ремня тонко звякнула, блондинка, имя которой я не спросил, целовала мою шею… И тут вдруг все разом стало как-то не так, неуловимо изменилось что-то внутри меня, вокруг, словно бы даже воздух стал другим, с полной четкостью я понял что хотел бы видеть здесь и сейчас вовсе не эту незнакомку. Отступать было уже слишком поздно, поэтому девушка не ушла обиженной, но мне все время виделись кое-чьи синие-синие глаза, а какие были у блондинки я даже не посмотрел.
С тех пор, как папа подарил мне гитару, выпрошенную на четырнадцатый День Рождения, одно в моей жизни оставалось неизменным: когда мне хотелось над чем-нибудь подумать, то я брал в руки инструмент и играл. Первое, что приходило в голову, выплескивая все свои эмоции и вкладывая чувства, освобождаясь от них, только тогда после можно было серьезно подумать. Даже не успев толком осознать, что именно делаю, я спустился вниз, взлетел по ступенькам на сцену и схватил гитару. Гриф привычно скользнул в руки, он был чуть шире чем на мое собственной, но сам инструмент оказался на удивление неплох и отлично отлажен – под умелыми пальцами звук лился звонкий, чистый. Не думая, я ударил по струнам, взяв первые аккорды одной из песен давно забытой «Orange Poison», а потом перешел ко вторым, третьим… Отыграв одну песню, я начал следующую, растворяясь в волшебных звуках, даже не заметил как барабанщик аккуратно принялся мне подыгрывать и все больше людей собирается послушать. Даже не подозревал, что так скучаю по музыке, - тренировки похитили все мое время, не оставив почти нисколько даже для учебы, так что сейчас я забил на всех и все, отдавшись тонкой вибрации струн на все сто процентов. Когда я закончил, взяв последнюю ноту, зал взорвался аплодисментами и одобрительным свистом, даже бармен показала мне оттопыренный вверх большой палец.
Мэлон сидела за столиком, поправляя прическу, она подняла руку, указывая на пустое место напротив. Но когда я протолкался через толпу, то даже не успел сказать ей ни слова – меня буквально схватил за рукав какой-то незнакомый парень:
- Привет, - улыбнулся он, - отличное выступление!
- Спасибо, - я вернул ему улыбку.
- Ты музыкант?
- Нет, просто люблю играть. Кстати, я – Тео, а это моя девушка Мэлон, - представил я нас и предложил, - присядешь к нам?
Парень кивнул, садясь за столик, а потом оказался отличным собеседником и вообще приятным человеком. Его вали Сэм Райкс, у него была своя группа, которая искала гитариста:
- Барабанщик, Питер, тоже с нами, - кивнул он в сторону сцены, - плюс солист. А вот с гитарой никак не везет.
- Рад был бы помочь, - я развел руками, - но мы послезавтра уезжаем домой. Немного маловато времени для гастролей, сам понимаешь.
Сэм понимал, но все равно еще остался поболтать с нами чуть ли не до закрытия. Мэлон в основном вежливо улыбалась, но не скучала, иногда ненадолго исчезая в танцующей толпе. А мы за это время успели обсудить всех любимых музыкантов, немного поспорит на счет «самой великой группы всех времен и народов», так что расставались мы уже практически друзьями:
- Отличный ты парень, Сэмюэл Райкс, - сказал я, протягивая ему ладонь.
- Взаимно, Теодор, - Сэм пожал мне руку, с искренним сожалением добавив – жаль, судьба свела нас так ненадолго.
- И мне тоже, - искренне заверил я его, впрочем, говоря чистую правду. Сэм понравился мне, да и Мэлон тоже не светилась враждебностью, а прощаясь чмокнула его в щеку.
И через два дня мы действительно уехали назад, в ГСУ. За это время там заметно похолодало, и облетели почти все листья, оставив обнаженные поникшие ветви грустными и тусклыми. Но мне было приятно вернуться, наконец домой, в уютно завешанную плакатами спальню с тепло-коричневыми стенами. Блейз, удачно завершивший свои опыты, в основном пропадал за компьютером, строча диссертацию и планируя получить докторскую степень еще до Рождества. Больше он не избегал нас, постепенно былая непринужденность снова вернулась в наш тесный кружок, и я увидел, что Мэл очень рада снова воцарившимся в дом теплу и миру.
Пришлось много наверстывать, чтобы успеть не только к следующей сессии, но еще и хорошо выступить на грядущей в начале ноября игре. Я тренировался почти до ночи, приходя домой падал на кровать и лежал без движения пару часов, поклявшись закатить грандиознейшую вечеринку, если мы выиграем.
Когда я проснулся, электронное табло показывало время – ровно три двадцать восемь, слишком рано, чтобы вставать. Пошарив рукой, к своему удивлению не нашел на кровати Мэл, от чего немедленно проснулся, но тут хлопнул кухонный шкафчик, и я успокоился – наверное пошла выпить воды. Подумав, что, вообще-то, сам хочу сделать пару глотков, медленно выполз из комнаты, на полпути к лестнице столкнувшись с возвращающейся в постель Мэлон. В этот раз на ней была простая майка и самые обычные трусики, но я вдруг понял что такой – домашней, сонной и со стаканом воды в руке, - она нравится мне больше всего. Поддавшись порыву, обнял девушку посильнее.
- Тео, всю воду разольем!
- Да без разницы, - отозвался я, забрал у нее стакан и поставил рядом с компьютером.
- Конечно, не ты же будешь вытирать, - она засмеялась, но тут же посерьезнела и заглянула мне в глаза, - ты какой-то странный. Все в порядке?
- Да. В полном. И знаешь что, Мэл?
- Что?
- Я тебя люблю.