Йозеф прожил с Тарой… Ну около пяти лет, если верить ее дневникам. Прожил не сказать чтоб в идеальной гармонии, но тихо и гладко. Таре не слишком нравилось нищенское (по сравнению с ее прежним) существование, да и на лицо сожителя она старалась смотреть пореже, но в целом радовалась уже тому, что здесь хоть не бьют и по мере сил заботятся. Йозеф же не приходил в восторг от того, что Тара оказалась еще той белоручкой – и все хозяйство по-прежнему было исключительно его заботой, но понимал, что это, в целом, небольшая цена за то что в его жизни появилась женщина, готовая делить с ним если не бытовые заботы, то хоть ночные удовольствия.
Наверное, они так и прожили бы всю жизнь не то чтобы слишком влюбленными, но вполне довольными судьбой и друг другом сожителями, но через пять лет после появления Тары в жизни Йозефа случилось целых два события.
Первое – беременность Тары. Не смотря на весьма сомнительную красоту сожителя, которая не могла не отразиться на ребенке, Тара была счастлива. И счастье ее только увеличилось, когда ей сообщили ожидаемый пол ребенка. Возможно, несчастная просто не задумывалась о том, каково будет девочке с унаследованным от отца лицом? Этого мы уже не узнаем.
За то мы точно знаем, что Йозефа это известие не порадовало, ведь проклинавшая его ведьма в числе прочего сказала, что он «не доживет до рождения наследницы», а смерть до рождения десятого наследника означала для основателя нашего рода пытку длинной в несколько столетий. Он вообще не хотел рисковать, благо его новая видовая принадлежность позволила ему обзавестись потомком без участия женщины.
Последняя запись в дневнике Тары заканчивается словами: «Я никому не позволю отнять у меня дочь.» Судя по относящимся к тому времени документам, на следующий день случился пожар. Тара просто что-то разогревала в духовке (благо газ к дому был давно подведен, а плита заменена на полностью исправную).
Причину возгорания установить не удалось, но Таре оно стоило жизни.
Я не знаю, как долго и на сколько сильно основатель скорбел по ней. В дневниках об этом, разумеется, ни слова, да и странно было бы, если бы он много рассказывал своей супруге о том, как любил другую и как с ума сходил, когда ее не стало. Думаю, Каре было бы не слишком приятно это слушать.
Впрочем, я, кажется, немного забегаю вперед.
Кара была обычной уроженкой острова Твикки. Млоденькой, в меру симпатичной, в меру приветливой черноволосой туземкой.
Ей нравилось слушать о дальних землях – и она частенько донимала расспросами путешественников, но они по большей части или отмахивались от ее пустого любопытства, или начинали совершенно безбожно врать, красуясь перед хорошенькой девушкой. Йозеф же говорил правду, а иногда даже привозил из дома листья и цветки растений – совершенно обычных для него, но диковинных для уроженки Твикки.
Сначала она просто забегала к нему в гости, слушала рассказы, рассматривала кусочки растений и училась составлять гербарий.
Потом он как-то пожаловался, что за все свои поездки так и не видел моря вблизи, потому что не хочет портить себе нервы, сталкиваясь с туристами, заполонившими побережье, - и Кара вызвалась показать ему старый пляж, но котором по вечерам никого не бывает.
Правда, взамен попросила научить ее заморским танцам.
Как правило, уроки затягивались допоздна – и Йозеф подвозил Кару почти до деревни (останавливался за деревьями, дабы соблюсти хоть видимость приличий).
Но однажды они загулялись чуть не до рассвета – и у Йозефа не иначе как от усталости последний рассудок отказал, раз он предложил девушке поехать к нему домой. Что ударило в голову Каре – даже представить не могу, но она согласилась. Правда, собственно до дома парочка не дотерпела.
Первым, что заявила Кара «коварному соблазнителю», когда они все же вышли из автомобиля, было: «После такого ты просто обязан на мне жениться.»
Собственно Йозеф против не был, даже не смотря на то что этот брак мог быть чреват проблемами с местным шаманом, за которого Кару просватали чуть не при рождении (шаман на тот момент был уже старшим учеником прежнего, что позволяет судить о его возрасте), что саму «невесту» совсем не радовала: она хотела повидать мир – и выбрать того, с кем ей будет хорошо и интересно, а не запереться в хижине уважаемого старца, дабы следить за домом и сдувать пыль с супруга, как с какой-нибудь драгоценной вазы. С Йозефом было интересно, а к его лицу Кара относилась как к маске, которые в ее племени надевали на праздники. Еще и посмеивалась, говоря, что он всегда праздничный, а маска у него забавная и даже симпатичная.
К слову, отлынивать от домашнего хозяйства или работ в огороде Кара не пыталась, объясняя это тем, что как приложение к интересному мужу и заморским странам эти обязанности вполне понимает.
