Мужчина вышел на улицу. Солнце уже окрасило дома во все оттенки алого, было по-вечернему свежо. Данте накинул плащ и поправил висящие на бедре ножны. У икры, там, где сапог обхватывал ногу, холодила кожу сталь небольшого кинжала, как средства подстраховки. Было бы очень глупо явиться на такую встречу без оружия, и еще глупее было бы явиться на нее уставшим и валящимся с ног после тревожной ночи и не менее тревожного дня, но мужчина сумел выкроить себе среди дня пару часов на сон. Может, он просто не хотел предаваться дурным мыслям и в сотый раз винить себя при взгляде на Брину. Каждый раз, когда девушка глядела на него, он видел слепое доверие и ожидание в ее глазах. Что-то поменялось в глазах Брины, в том, как она вела себя. Она держалась на удивление стойко, в основном молчала и не подгоняла его, накормила обедом. Словно знала, что в этом деле спешки не надо. Хотя, почему «словно»? Девушка была на удивление благоразумна и рассудительна для своих лет, и Данте не мог с какой-то грустью и гордостью не отметить, что это его влияние.
Если бы он знал, что в будущем это все перельется в такую неприятную историю, стал бы он заводить знакомство с дрожащей тринадцатилетней девочкой, пытавшейся подрезать его кошелек?
Естественно.
Когда он очнулся от недолгого, но глубокого дневного сна, то увидел, что губы Брины были искусаны чуть ли не до крови и сильно потрескались. Он сразу заставил ее смазать их медом, чувствуя глубоко в душе необходимость хоть как-то помочь девушке. Она поддалась ему без особого энтузиазма, и это отрешенно-грустное выражение не пропало с ее лица даже когда мужчина ласково сказал ей, что все будет хорошо, убирая баночку с медом. «Наверное, тяжело потерять близкого человека, едва его обретя», - подумал Данте и все-таки порадовался в глубине души тому, что не успел уехать и Брина нашла его.
- Как? – поинтересовался тогда он.
- У нас есть свои источники, - ответила девушка, под «нас» подразумевая все это сплоченное общество воров, с которым он ее так тесно познакомил. А ведь Брину еще ждало объяснение с братом по поводу ее профессии.
В том, что он сможет вернуть Брина к сестре, Данте даже не сомневался. В то, что тот будет цел и невредим, почти не верил.
Язык он выбросил сразу как вошел в дом, пока не видела Брина. Он так и лежал на полу, где его оставила девушка, только теперь по нему ползала огромная муха. Данте содрогнулся при воспоминании об этом зрелище. Оно не было ему отвратительно – сколько отрезанных частей тел и истерзанных трупов он повидал за всю свою жизнь – но ему было неприятно осознавать, что Брине пришлось коснуться этого.
К назначенному месту Данте пришел в аккурат тогда, когда алый диск солнца коснулся горизонта. Люди на улицах ходили толпами, и мужчина не представлял, как его кто-то сможет узнать среди спешащих домой работяг и подтягивающихся к таверне пьяниц. Он не любил толпы, не любил, когда люди толкались и сметали все на своем пути, не любил тесноту и давку. Именно поэтому Данте и отошел от переполненной середины улицы и прислонился к покосившемуся деревянному ограждению. По краям дороги хотя бы было не так много народу. Мужчина скрестил руки и стал ждать.
И только потом понял, как его легко можно узнать в этой толпе и на что рассчитывали назначившие встречу, но понял только тогда, когда к нему подошел невысокий и немолодой мужчина и спросил:
- Месье Данте?
- Он самый.
- Следуйте за мной, - и Данте ничего не оставалось делать, кроме как пойти вслед за неловко ковылявшим, сутулившимся карликом. Ему не завязали глаза, не повели по бесчисленным переулкам, желая запутать след, а показали прямой, короткий и хорошо запоминающийся путь.
Это значило, что просто так его никто отпускать не собирался.
Это был самый обычный дом. Не более заброшенный, чем некоторые на этой же улице, тесно зажатый между другими. Окна были тщательно закрыты, но из узкой щели под дверью пробивался дребезжащий тусклый свет. В нее-то и постучался сопровождающий Данте. Это здание уж никак не было похоже на колыбель наемничьей группировки, которая была в последнее время у всех на устах.
Но вот увидев открывшего дверь мужчину, Данте засомневался в своих выводах. Это был настоящий наемник, широкоплечий, выбритый налысо и с алчным блеском глаз. Он старомодно носил меч – крепил его кожаным ремнем через грудь так, что гарда касалась ребер. Каждое движение было четким и отточенным. Если Данте не захотят отсюда выпускать, с боем он прорваться не сможет. Как бы долго он не учился технике владения мечом, это оружие по-прежнему казалось ему неудобным и замедляющим движения.
- Подождите здесь, - сказал коротышка, когда они вошли в комнату, и скрылся за единственной, кроме выхода, дверью. Данте получил время рассмотреть обстановку помещения, в котором оказался... если бы еще было что рассматривать кроме стола, стула и двух подсвечников. Пересекаться взглядом с оставшимся с ним в одной комнате громилой мужчина не хотел, поэтому стал сверлить взглядом эти несчастные и одинокие предметы обстановки. Он отметил, что на столе стояла внушительная бутыль (судя по едва ощутимому в комнате запаху – с вином), которую в случае чего можно было разбить о чью-то голову, а рядом…
Рядом лежали четки Батиста. Данте вздрогнул и присмотрелся. «Нет, - подумал он. – не они». Они были слишком новы, да и дерево – светлее. Мужчина не верил в предзнаменования, предупреждения свыше и прочую наполовину языческую ересь, но по венам стал растекаться неприятный холод тревоги. Поежившись, Данте расстегнул застежку на плаще и повесил его на сгиб локтя.
Охранник – а это, вероятнее всего, был он – исподлобья взглянул на убийцу и сел на стул, скрестив руки на груди. От него невыносимо разило чесноком.
- Вас хотят видеть, - Данте передернуло от неожиданности, когда в комнате раздался высокий, слегка писклявый голос его бывшего сопровождающего. Мужчина сделал шаг по направлению к двери, но тут его остановил низкий, грубый голос.
- Оставь свой меч здесь.
Данте усмехнулся и отцепил от пояса ремешки ножен, кинув оружие прямо на пол. Рукоять громко стукнула о дерево пола.
- И тот кинжал в сапоге тоже.
У мужчины дрогнула мышца на лице, а сердце пропустило удар. Он был уверен, что не заметно не то, что лезвие кинжала – даже гарда незаметна под жесткой кожей. Насколько же должен быть наметан глаз на такие дела? Нагнувшись, предательски дрогнувшими руками Данте вытащил кинжал и бросил его рядом с мечом. Лезвие воткнулось в мягкое дерево.
Не стоит говорить, насколько не радовало убийцу то, что он расстался со всем своим оружием. Кинув хмурый взгляд на охранника, Данте поправил плащ и двинулся к двери. За ней был спуск вниз – скользкие каменные ступеньки, на которых блестела влага в свете факелов. Мужчина схватился за выступающий из стены камень и недоверчиво глянул в спину идущего впереди человека. Он на удивление ловко прыгал через ступеньку, словно не боясь упасть и расшибить себе голову. Вздохнув, Данте двинулся за ним. Одна, вторая, третья... пятая... на седьмой его нога заскользила, и ему пришлось быстро перескочить на следующую ступеньку.
А в конце была дверь. Она вела в небольшое помещение с низкими потолками. Здесь было душно, и мужчина нисколько не пожалел, что скинул плащ. Дверь хлопнула, закрывшись, и оставила его один на один с присутствующими в этом помещении. В противоположном углу стоял массивный стол, над ним склонилась, рассматривая что-то, женщина, а по обе стороны от нее стояли вооруженные и защищенные мужчины. Меч у одного из них висел на правом бедре – он явно был левшой.
«Женщина?...» - подумал Данте и тут раздался приятный, мягкий голос, который он уже не раз слышал.
- Здравствуй, Дантилиан, - и женщина обернулась. На него смотрело потрясающей красоты лицо в обрамлении черных волос.
- Далия? – выдохнул мужчина и остался стоять, как вкопанный. У нее было время подготовиться ко встрече, у него – нет. Он не ожидал ее здесь увидеть.
Так вот почему у нее была такая странная реакция, когда он рассказал о напавшем на него ассасине.
Женщина мягким шагом пересекла комнату и изящным пальчиком подняла лицо Данте за подбородок так, что оно все было на свету.
- Дантилиан ДеСота... Надо же, надо было сразу догадаться. Все это время перед моими глазами – и одновременно так далеко. Лежащий все это время на виду. Но я бы ни за что не назвала тебя Демоном. Уж больно ты мягок и слаб.
На лице Данте заходили желваки и он резко отвел хрупкую руку от своего лица. Стоящие на месте телохранители дернулись, но замерли, едва увидев останавливающий жест Далии, сделанный свободной рукой. С ее уст не сходила издевательская насмешка.
- Никто и никогда не называл меня Демоном, - чеканя каждое слово, произнес Данте, скрывая недоумение за раздражением. - Как ты узнала мое имя? – уже не так жестоко спросил он.
- Мне его сказали, - подняла бровь Далия.
- Кто?
- Что же ты так сразу спешишь узнать самое сладкое, дорогой? Отпусти меня, потолкуем, потом тебе представится возможность лично поболтать с этим человеком, - мягко сказала Далия, и мужчина невольно отпустил ее руку. Данте хотелось запустить ладонь в густые волосы, оттянуть их так, чтобы она страдала, и подвести это лицо к своему, чтобы она перестала с ним играть, чтобы перестала говорить загадками... но он не мог, потому что за ней стояли двое вооруженных и хорошо защищенных людей. Даже останься у него кинжал, он бы не справился.
- За всем этим стоишь ты, - твердо сказал Данте. В его голосе не прозвучали вопросительные интонации – он просто констатировал этот факт.
- Да, я. А чем еще прикажешь заняться скучающей вдове? – рассмеялась Далия. Она неприкрыто издевалась над ним, это было видно по ее глазам, усмешке, по тому, как она вальяжно скрестила руки на груди.
- Это абсурд! – резко возразил мужчина, хмурясь. – Женщина не может стоять во главе какой-либо организации, это противоестественно!
- Но, тем не менее, я стою, и организация моя процветает, - Далия сделала пару шагов назад, и только сейчас Данте осознал, как же сильно давила на него такая близость. Мужчина вздохнул и поднес ладонь к глазам. Висевший на сгибе локтя плащ мешал, и, так и не придумав, куда бы его положить, он перекинул его через плечо. Так движения будут меньше скованы, по крайней мере.
- Но как? – тихо спросил Данте, вкладывая все свое недоумение в, с виду, бессмысленный вопрос. Тем не менее, женщина его поняла и усмехнулась.
- Ты действительно хочешь узнать все секреты? Ты же понимаешь, что все еще можешь отсюда выйти...
- Ты бы их все равно рассказала, иначе не стала бы тянуть время, а сразу приступила к делу. Тебе же не терпится, Далия? – «Тупое женское бахвальство», - мужчина покачал головой, хмуря брови.
- В чем-то ты прав, - задумчиво сказала Далия. – Можешь присесть, если желаешь, гость как-никак, - Данте лишь фыркнул, скривив рот. – Ну, как хочешь. Понимаешь, Данте, мой муж вел очень активную торговлю с ближним Востоком, а потом и сам стал часто туда путешествовать. И один раз он вернулся из долгой полугодовалой поездки и с блестящими глазами рассказал мне об гашишистах, фанатиках, устраивающих жесточайшие безумные убийства. Более того – контрабандой он провез немного гашиша и решил попробовать организовать что-то вроде того, что ты видишь сейчас. Люди ничего не подозревали о том, что употребляют. Сначала давали им смесь гашиша и опиума, потом чистый наркотик... Все шло как по маслу.
- Погоди, - прервал женщину Данте, – От дурмана разум человека затуманивается, он становится значительно менее проворным и быстрым... Я бы не сказал этого о том человеке, который меня чуть не убил.
- Все дело в том, что наша система действует не так, как ты полагаешь. Мы не даем людям гашиш и они не идут сразу же убивать. Сначала им даешь четко отмеренную дозу, чтобы воздействовать на разум и они начинают видеть то, чего нет, мир приобретает куда более яркие, неестественные краски... а потом, когда все заканчиваются, серость мира наваливается на них со всей своей жестокостью, жизнь теряет позитивный окрас, и они готовы выть и лезть на стену от безысходности и ради того, чтобы снова прочувствовать на себе воздействие дурмана.
- Его глаза блестели и покраснели, зрачки были расширены а во взгляде не было осмысления того, что происходит.
- Ты говоришь, как доктор, - усмехнулась Далия, намекая на легенду Данте, озвученную когда-то ей. «Костоправы обратили бы внимание на неудобное для трезвого человека положение головы», - мысленно поправил мужчина. Уже к этому возрасту он достиг определенных вершин в лицедействе.
Только вот от него теперь толку никакого.
- Мы давали им небольшую дозу перед отправкой на дело. Совсем небольшую, для раззадоривания.
- А не были бы они исполнительней, получай они ее в награду после дела и в полном объеме?
Далия пожала плечами и губы ее дрогнули.
- Не знаю. Без нее они выглядели такими... убитыми, что я просто не хотела их отправлять в таком состоянии.
Глубоко в душе Данте посетовал на женское неблагоразумие и подумал, какой же изъян оно привнесло в почти что гениальный план.
- Зачем я вам? – наконец задал мужчина давно интересующий его до колик по всему телу вопрос.
- Ты послужишь нам обменной монетой, дорогой, - бросила женщина и повернулась к одному из охранников: - Открой дверь в камеры.
Тот не замедлил повиноваться, а Данте прикрыл лоб ладонью. Далия все сильнее раздражала его.
- Как вы меня нашли? – спросил Данте.
- Я кое-что заподозрила после того разговора недельной давности. Этот человек был послан не для тебя, но решил напасть именно на Дантилиана ДеСоту... Он был мастером своего дела. Промаха не должно было быть. И тут я узнаю, что он не выполнил заказа, во-первых, напав не на того человека, а во-вторых, не убив его. И этот человек был никто иной, как мой дорогой Данте. Потрясающая ловкость и сноровка, особенно для костеправа, не находишь? И тогда я вспомнила все твои разъезды, то, как ты разбираешься в оружии, стала под тебя копать... и выкопала множество скелетов, как видишь
Далия двинулась к отворившейся с невыносимо громким скрипом обитой дубовой двери, а мужчина последовал за ней. Там был коридор – на удивление длинный и высокий, по бокам блестели толстые железные прутья. Должно быть, это помещение тянулось под несколькими соседними домами, с владельцами которых был... особый уговор. Данте знал, насколько легко уговорить простого человека.
А в камерах были люди. Ничего не понимающие, одурманенные люди. Некоторые сидели, прижавшись к слегка разбухшей от времени деревянной стене, другие лежали на дурнопахнущем сене, некоторые и вовсе на голом полу. Одна стена, как и пол, почти рассохлась и прохудилась, словно не выдерживая давления земли. Воздух здесь был очень затхлый и переполненный какими-то испарениями и зловонием. Странный запах исходил и от большого ящика, что стоял прямо у входа. Мужчина нахмурился.
- Зачем вы взяли Брина? – спросил он, вспомнив об одной из важнейших целей его визита.
- Я посылала своего помощника – он тебя сюда привел – чтобы он забрал тебя из дома твоей подружки. Только вот досада – он заметил, как ты выходишь с тем пареньком, но не узнал среди вас Данте. Дело в том, что я попросту забыла тебя описать, а этот оболтус не догадался подслушать разговор и сделать выводы. Глупо и неэлегантно вышло.
- Язык вы ему зачем отрезали?
- Я отчаялась. Стала выпытывать из него, куда ты пошел, грозилась отрезать язык... Он ничего не сказал, я исполнила угрозу.
Данте закрыл лицо ладонью.
- Он ничего не знал.
- Что ж, значит, оказался не в то время не в том месте.
Мужчина второй раз за день захотел схватить Далию за ее тонкое горлышко и сжать его со всей силы, чтобы навсегда вышибить из нее дух и низвергнуть его в пучину ада. Ярость накапливалась в нем по мере того, как всплывали утренние воспоминания, вчерашние, недельной давности... Чтобы не погрузиться в нее с головой, он крепко сжал кулаки.
- А к чему весь этот цирк с посылками?
- Мы знали, что первым делом эта девка побежит к тебе. Да я даже не сомневалась, что она тебя найдет, - Данте слегка побледнел, услышав эту фразу.
- Почему вы не продолжили поиски и не взяли меня без этой игры? Я не скрывал своих передвижений, вы явно следили за Батистом...
- Во-первых, так ты пришел сам, и не пришлось тебя связывать. А во-вторых...
- Во-вторых, это я им посоветовал так сделать, - раздался мягкий мужской голос с хрипотцой и Данте, вздрогнув, посмотрел на его обладателя. Возле его камеры и остановилась Далия, жестом приказав отпереть решетку. Мужчина был крепко связан и сидел на стуле, глядя в пол. Но когда Данте попробовал рассмотреть его лицо, он резко поднял его и пересекся с ним взглядом. Спутанные волосы частично закрывали глаза, но мужчина смотрел настолько пронзительно, что убийцу словно окатило водой. Данте резко вздохнул.
Этого человека он не знал.
- Данте, ты спрашивал, кто назвал нам твое имя. Люби и жалуй, - Далия кивнула головой в сторону связанного. – Теперь твой черед выполнять уговор, Натан. Мы привели его к тебе, изволь отвести нас к своему тайнику.
Но Натан молчал и изгибал пересохшие, потрескавшиеся губы в дружелюбной улыбке. Она ну уж никак не вязалась со всем его видом, с кровоподтеком на виске и прилипшей к свернувшейся на лбу крови прядью волос. Было что-то неправильное в этом человеке. В его мимике...
- Приятно познакомится, господин ДеСота, - ...в его речи и акценте. Данте прищурился. Этот голос и эту речь он сразу вспомнил бы, если бы слышал их ранее. Он понятия не имел, откуда этот человек его знает.
И зачем его привели к нему.
- Достаточно любезностей, Натаниэль. Верни украденное, - резко бросила Далия входя в камеру и вплотную подходя к мужчине. Один из ее головорезов втолкнул Данте туда же и встал рядом с ним.
- Что же вы так нетерпеливы, мадам Лерой. Знаете, у меня на удивление плохая память для своих двадцати... сколько же мне исполнилось... а, двадцати семи лет, и я запамятовал, где же его спрятал... Какая жалость.
Охранник справа ощутимо напрягся, у Далии дернулось плечо. В следующий момент раздался удар – женщина отвесила пощечину Натану, повернулась к нему спиной и в упор посмотрела на Данте. Губы ее были плотно сжаты, а серые глаз словно потемнели.
- Обезглавь его, - приказала она, переводя взгляд на охранника. – Если этому человеку так был нужен Данте, то может это заставит его говорить.
Данте глубоко вдохнул. Сопротивляться не было смысла – при нем не было никакого оружия. Но ярость Далии отразилась в его душе, смешиваясь с накопившейся за все время визита злобой, и этот синтез вылился в бесчеловечную жестокость, мгновенно отразившуюся в янтарных глазах мужчины.
Охранник стоял слева от него. Тот самый охранник, который носил палаш на правом бедре. Отчаянное безрассудство толкнуло Данте на этот жест: пока головорез кивал Далии в знак повиновения, убийца выхватил меч из его ножен, плашмя ударил по голове стоящего сзади и закрывающего выход из камеры мужчину и выскользнул в коридор. Раздалась громкая ругань, и пока один охранник искал, что бы взять в руки, а другой отходил от удара, Данте сорвал плащ с плеча и быстро обмотал его вокруг левого предплечья, лихорадочно обдумывая тактику. В узком коридоре у него было преимущество, он мог сражаться один на один, а дверь сзади была заперта. Естественно, ключ мог быть не только у запертых с ним трех людей, но и у помощника Далии, однако с этим он уже не мог ничего поделать. Не было времени ее баррикадировать, оставалось надеяться, что со спины удара не последует.
Наконец, тот головорез, что был ближе к нему и уже получил свой удар по голове, вытащил из ножен меч. Фламберг. Данте побелел и крепче сжал непривычный для него закрытый монолитный эфес трофейного палаша. Во время боя с орудующим фламбергом человеком нельзя надеяться на какую бы то ни было защиту, и убийце оставалось только верить в свою ловкость. На его противнике были очень тяжелые доспехи – это давало Данте преимущество.
Мужчины приняли боевую позицию.
Первый удар нанес его противник: сделав выпад вперед, он замахнулся мечом и направил его в район левого плеча Данте. Убийца отшатнулся, но едва клинок просвистел мимо, вернулся на свою точку – ему нужно было удерживать врага па порядочном расстоянии от двери, чтобы не быть зажатым в углу. Краем глаза он посмотрел на камеру, где второй охранник скрипел зубами от безысходности и отсутствия всяческой возможности что-либо сделать, и чуть не пропустил второй удар, в последний момент парировав его основанием клинка. Раздался звон, на месте, где лезвия соприкоснулись, образовалась небольшая выбоина, а Данте чертыхнулся – еще пару таких ударов, и палаш вполне может сломаться от напряжения.
Поудобнее обхватив рукоять повлажневшими от пота пальцами, убийца рубанул по незащищенному лицу мужчины. Тот нагнулся, клинок пролетел мимо; пока Данте возвращал его в исходную позицию, ему нанесли удар, который пришелся как раз по эфесу. Снова зазвенел металл. Мужчины на шаг придвинулись к двери.
Убийца лихорадочно искал способ нанести фатальный удар, но попасть по шее не представлялось возможным – горизонтальный удар в таком узком пространстве не обладает необходимой силой, а остальные части тела, кроме лица, были защищены. Снова удар, снова он его парировал, но клинок в этот раз задел намотанный на руку плащ, и раздался звук рвущейся ткани. Он надеялся использовать эту руку вместо щита, но против фламберга такая защита смехотворна. Но он все еще мог использовать этот плащ в качестве отвлекающего маневра.
Данте сделал выпад, который и не должен был достигнуть цели, и сделал несколько осторожных шагов назад, к двери, отчаянно прислушиваясь, не откроется ли она и не нарушит ли его планы. Охранник поддался на уловку и двинулся вперед, за ним, второй же уже вышел из камеры и остановился на почтительном расстоянии от дерущейся парочки – троим в этом коридоре нет места. Данте не видел Далию, но был уверен, что он еще следит за дракой и никуда не делась.
Следующий удар пришелся убийце по левому бедру, и он не успел его предупредить. Клинок с легкостью разрезал толстую кожу с тонкой железной пластиной и вонзился в плоть. Данте зашипел от боли и отвел меч от себя лезвием палаша, после чего уже сделал несколько неловких шагов назад. Если бы он не сделал этого, то следующим движением меч распорол бедро, оставив глубокую рану.
А нанесенная фламбергом рана может и не зажить.
Данте сделал еще несколько шагов назад, прихрамывая на одну ногу. В начале боя он зарекся так поступать, теперь же планы поменялись, и это было его единственной целью. Краем глаза он следил за камерами. Наконец, он заметил того человека, на которого обратил внимание, сразу войдя в это помещение – значит, выход близко. Собрав всю волю в кулак, мужчина отвернулся и сделал несколько быстрых шагов в сторону двери. Сердце колотилось так сильно, что грудь начинала болеть. Он повернулся спиной, он стал уязвимой мишенью на несколько таких драгоценных в бою секунд, и теперь только от рока зависит, исполнит ли он свой замысел или падет, окажется ли его противник достаточно проворным, чтобы вогнать ему меч меж лопаток или нет...
Сердце отсчитывало секунды, пока Данте одним резким жестом повалил стоящий у входа и, как оказалось, достаточно тяжелый, ящик и запрыгнул на него, стряхивая плащ с руки. У него было несколько секунд до столкновения лицом к лицу с противником. Убийца продел лезвие палаша в одну из петель на поясе и двумя руками расправил плащ. Подбежавший охранник понял, какой прием собираются применить против него, и сделал шаг назад, но было уже поздно: Данте накинул плащ на его голову, ловко повалил на землю лицом, и пока он пытался его содрать, взял палаш и нанес два удара сбоку туда, где через плащ переставала проступать металлическая текстура и чувствовалась мягкая кожа шеи. Порванная ткань мгновенно потемнела и прилипла к ране, а по дощатому полу потекла струйка ярко-алой крови.
Охранник задергался, а Данте вынул окрашенный кровью клинок и встал. И тут подошедший сзади в пылу битвы второй головорез замахнулся, чтобы ударить мужчину по голове тяжелой железной цепью.
Убийца услышал лязг и повернул торс так, что удар пришелся по верхней части спины. В этот раз кожаная куртка его защитила от ран, но из-за приложенной силы Данте отнесло к решетке, и он стукнулся об одно из прутьев головой. Рот наполнился кровью – он сильно прикусил себе язык – в ушах зазвенело, и все это отдалось неприятным жжением в висках. Пока его противник размахивался цепью второй раз, Данте успел повернуться и парировать удар палашом. Третий выпад был за ним, и убийца со всей силы ударил охранника по руке. Меч, столкнувшись со стальной пластиной брони лезвием, сломался, но Данте достиг желаемого – цепь упала на пол. Убийца рухнул на колени и поднял ее; бедро отдалось ноющей болью.
Оставшийся без оружия головорез замахнулся, чтобы пнуть Данте, но тот успел отползти и удар пришелся по решетке. Охранник поморщился и отвлекся от вставшего мужчины, который, воспользовавшись моментом, зашел за его спину и обхватил горло цепью. Голова у убийцы болела после удара, из носа текла тонкая струйка крови, а перед глазами время от времени появлялись неестественные пятна, но он со всей силы затянул цепь на шее противника, продев в крайние звенья по три пальца.
Лицо жертвы сначала побагровело, потом посинело, когда он начал задыхаться. Головорез пытался вырваться, брыкнуться, но это только туже затянуло петлю – Данте прижал его к решетке и уперся коленом в его спину. Его противник дернулся еще пару раз и замер, опускаясь плавно на пол.
Он не был мертв... пока. Убийца взял все еще лежащий рядом фламберг и вогнал его прямо в шею. Охранник дернулся еще раз и затих, уже навсегда.
Данте посмотрел в сторону камеры, в которой все началось. Там стояла Далия, бледная, как мел, ее слегка посиневшие пальцы сжимали рукоять небольшого кинжала. Мужчина двинулся к ней, а она стала отступать, искренне боясь этого человека. Сосуд в одном глазу лопнул, и теперь белок приобрел оттенок радужки – кровавый оттенок. Кровь струилась по его подбородку, блестела на бедре, капала с меча. Он, прихрамывая, двигался прямо на нее.
Внутри у Далии все сжалось, она отбросила кинжал и упала на колени.
- Пожалей... – одними губами шепнула она.
Но это был уже не Данте. Лицо этого человека перекосила слепая злоба и жажда крови, во взгляде появилось что-то дьявольское и даже глаза, казалось, потемнели. «Но я бы ни за что не назвала тебя Демоном. Уж больно ты мягок и слаб», - вспомнила свою реплику женщина и пожалела о своих словах. Он стоял перед ней. Холодный. Жестокий. Непобедимый. Непоколебимый.
Демон.
Он стоял перед ней.
Брызнула кровь, и ее алые капли окрасили мужчину в цвет смерти. Далия завалилась на бок, в глазах ее застыл ужас, а смерть исказила некогда бывшие прекрасными черты. Демон расправил плечи, а за его спиной раздался мужской крик. Он оглянулся. В начале коридора стоял помощник Далии и тот громила, что встречал его на входе. Один ошарашено осматривал окровавленные трупы, другой вытащил меч.
Демон усмехнулся. Голова уже не болела.
Вперед ринулся третий головорез, чуть ли не переходя на бег. Казалось, меч его царапает потолок, настолько он был длинный. Было очень опрометчиво так бездумно нападать – мужчина даже не добежал до убийцы, поскольку тот смог вовремя открыть закрытую Далией решетку в камеру Натаниэля и глупец в нее врезался. Пока он приходил в себя, Демон одним еще одним ударом решеткой вырубил его. Коротышку постигла менее глупая, но скучная участь – когда он бросился убегать, убийца просто вогнал ему меч меж лопаток.
Пять трупов. Смерть каждого отозвалась в нем каким-то садистским удовольствием. Мужчина ногой перевернул одно из тел и взял с него связку ключей. Решетки скрипели, открываясь. Люди за ними не обратили ни малейшего внимания на то, что произошло. Да они вообще ни на что внимания не обращали – просто смотрели в никуда.
Брин был в одной из камер. Данте его даже не сразу заметил, когда зашел, настолько незаметна была массивная фигура в сумраке. Мужчина подошел к нему, опустился рядом и разрезал кинжалом Далии веревки, от которых на коже остался пурпурный след.
Брин молчал, а в уголках его рта запеклась кровь. Данте помог ему встать и, прихрамывая, пошел к Натаниэлю. Того на секунду передернуло, когда убийца приблизился к нему с оружием, но на пол полетела не его голова, а связывавшие его путы. Натан встал, буркнул какую-то благодарность, потер кисти и расправил плечи.
- Идите и ждите меня наверху, - хрипло велел Данте. Брин кинул на него озлобленный взгляд, но послушался, как и Натан. Оставшись один, мужчина потер переносицу. Скрипнула кожа перчатки. Когда-то все люди, что находятся здесь, придут в себя, возможно, их выпустят другие такие же, и поэтому вывод напрашивался сам собой. В общем, это можно было бы назвать актом милосердия, ибо, как понял Данте, без опиума они рано или поздно сами пойдут бросаться на ножи. Только вот ни о каком милосердии он не думал, желая сжечь все, что связано с этим местом. Это было болезненное чувство мести – мести всей этой истории, в которую он не по своей воле был втянут. Данте переступил через тело Далии и снял со стены светильник. Надо же – они не додумались построить нормальный каменный подвал, зато додумались не использовать факела и спрятать открытый огонь за мутным стеклом. Мужчина стянул зубами перчатку с руки и почувствовал на своих губах привкус крови. Проведя обнаженной ладонью по стене, он отметил, насколько она сыра и что такое дерево скорее будет тлеть, чем гореть. Он никогда не сжигал людей – считал это дело слишком грязным и неэффективным – но кое-что все-таки знал об огне. С ним часто делился опытом один палач из Кламси, необычайно любящий огонь и знавший множество способов болезненно, но не смертельно пытать им людей.
Что и говорить, палачи - весьма образованные люди. Данте уважал эту профессию.
Прикинув, как лучше осуществить свою затею, мужчина со всей силы швырнул светильник о пол возле кучи прелой соломы. Сразу же вспыхнуло вылившееся масло, а следом за ним языки огня лизнули и сено. Второй светильник полетел в противоположную сторону – для ускорения процесса. Вспышки отразились на лице Данте, освещая его каким-то неестественным, дрожащим светом. Все набирающая силу стихия перешла на влажное дерево, высушивая его и начиная бушевать еще больше.
Мужчина развернулся и вышел в тот момент, когда огонь подобрался к телу Далии. Гореть все будет долго – пока не обрушатся крепления и земля не погребет под собой следы смертей. Однако, он должен был еще кое-что сделать - у этого импровизированного подземелья было и второе крыло. Дверь к нему легко открывалась одним из ключей из связки и скрывала за собой импровизированный склад с припасами, оружием, водой... Кое-кто явно был готов к любым происшествиям, только вот его визит не предусмотрел. Полки были сколочены из какой-то древесины, что ссохлись от времени. Горела она прекрасно и вскоре воздух наполнился запахом горелой бумаги, плоти, дерева и чем-то тяжелым, сильно давящим на голову.
Данте вытер выступившую на лбу влагу и в последний раз глянул туда, где впервые языки пламени коснулись досок – за огнем, то разгорающимся, то слегка гаснущим, за его непостоянством нельзя было что-то разглядеть. Комната стала наполняться дымом. Стихия бушевала, словно подпитываемая какой-то тупой злобой. И пусть молятся те, чьи дома этот огонь может задеть, чей фундамент может обрушиться! Все равно им это не поможет. Мольбы в эту ночь бесполезны.
Данте закашлялся, когда вышел наверх, и кашель этот отдался где-то в груди сухим першением. Его оружие так и лежало на полу, никем не тронутое, и он, не мешкая, поднял его. Прохладный ночной воздух принес облегчение, глаза быстро привыкли ко тьме, и мужчина легко заметил две фигуры, что стояли чуть поодаль обреченного дома. Ни один из них не ушел. Оба ждали – из покорности или испуга.
- Буду рад познакомиться в более приятной обстановке, - раздался слегка хриплый голос Натаниэля.
- Буду рад, если вы расскажете мне, откуда вы меня знаете, - Данте без лишних вступлений перешел к делу.
- Вот как. Сразу в бой, да? А я так надеялся на светскую беседу о погоде, птичках... – Натан задумчиво глянул на безоблачное чистое небо, - ну, или об отсутствии птичек. Но, вижу, вы не настроены говорить на эти темы.
- И действительно. Я прямо задал интересующий меня вопрос, - возможно, Данте пустил бы в ход кинжал, чтобы развязать язык язвительному самоубийце, но физическая и ментальная усталость словно давили на его руку, не давая ее поднять. Что-то было убаюкивающее в окружающей обстановке, не нарушаемой даже порывами ветра и шелестом листьев, и хотелось плюнуть на все и пойти своей дорогой. Но он не мог... пока.
- Мы раньше не встречались, если вы об этом, и лично познакомились только... час назад. Если не ошибаюсь. У меня не только плохая память, но еще и нет чувства времени.
- Я обратил на это внимание. Откуда вы знаете мое имя?
Натаниэль на мгновение замолчал и скрестил руки на груди. Его лицо поменялось – не было больше на нем этого насмешливого выражения.
- Если вкратце, мне о вас рассказывал ваш брат. Предупреждая вопросы: я кое-что украл у этих крыс, меня поймали, а вы стали моим единственным способом спастись. Я вспомнил, что мне рассказывали о вас, как о профессионале... Вспомнил ваше настоящее имя. Назвал им его, чтобы оттянуть немного времени для себя. Тем более я знал о ваших отношениях с мадам Лерой и о вашем любопытстве.
- Что-то вы слишком много знаете.
- И пытаюсь вас уберечь от остальных знаний. Поверьте, есть вещи, с которыми вам еще доведется встретиться. Со мной в том числе, я уверяю вас.
- Откуда вы знаете моего брата? Вы должны быть как минимум его сыном, чтобы он рассказал вам обо мне, - уже менее раздраженно спросил Данте.
- А кто сказал, что я не его сын? – усмехнулся Натан. – Ладно-ладно, это была шутка. Было бы прискорбно, если бы оказалось, что ваш племянник старше вас и вашего брата. Но в любом случае, мы с ним весьма близкие друзья. Если не верите – спросите у него в следующий раз.
- Раз вы общались с ним, вы должны знать, что следующего раза может и не быть.
- Знаю. Поэтому и предлагаю спросить именно у него. Ибо какой смысл узнавать все сразу? Это все равно, что махом выпить бокал хорошего вина, как какой-то дешевый эль. Надо посмаковать, понюхать, прочувствовать...
Данте смотрел на лицо Натаниэля и прислушивался к его голосу. Этот акцент... Этот акцент говорил в его пользу. Настоящий акцент, эти инородные интонации не подделать, соответственно, мужчина вполне мог говорить правду. Ему даже хотелось доверять, он располагал к себе очень приятной внешностью и добрыми глазами. И даже не было ощущения, что под маской сомнительной благодетели таятся демоны.
- С какой стати я вам должен доверять?
- Пока мы вас ждали, я мог уйти очень далеко и вы никогда меня бы не нашли. Поверьте, даже со всем вашим умением меня сложно найти, когда я этого не хочу.
Данте провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с себя всю усталость. Не помогло – лишь от бедра по всему телу растеклось жидким металлом резкая боль. На ладони остался кровавый след, и мужчина слегка недоуменно посмотрел на него. Кровь у него на лице уже запеклась, и это делало его каким-то мертвенно-ужасающим. Натаниэль достал из кармана платок – свежий, даже не измятый – и подал его мужчине; Данте поблагодарил его кивком головы.
- Вы хотя бы расскажете, что вы такого сделали, что вас даже не убили?
- Украл очень важные бумаги и спрятал их в очень надежном месте, - Натан слегка склонил голову и искоса глянул на убийцу. – Вы просто не представляете, какую ценность в этом мире могут иметь несколько слов на самой дешевой бумаге...
Данте закрыл глаза. Острые ощущения перестали туманить мозг, прошла прострация, пришли воспоминания о том, что только что произошло, о том, что происходило последний час. Вместе с этим пришла и сильно запоздавшая головная боль.
- Если у вас нет больше вопросов, я пойду, - тихо предложил Натан.
- Идите, - кивнул Данте, не открывая глаз. Когда он разомкнул веки, перед ним все еще стояла мужская фигура, но она была другой. Мужчина абсолютно забыл о Брине, который все это время молчаливой статуей стоял в тени дома, не позволяя лунному свету посеребрить свои волосы и окрасить лицо в земляные тона.
- Твоя сестра ждет тебя, - сказал убийца и замолчал на секунду. – Увы, это было не в моей власти, ты же понимаешь.
Брин открыл рот, скривился, плотно сомкнул губы и понимающе кивнул. Данте заметил его хмурый и жестокий взгляд, но предпочел не обращать на него внимания. Тем более, что он уже принял решение. Он не смог бы более вернуться в тот дом и не смог бы смотреть на Брину, как раньше. Ему нужно было отдохнуть от сегодняшней недели, подумать, многое переосмыслить... В конце концов, ему надо было найти Франциска – он, вроде как, выполнил предложенное ему задание, пусть и непреднамеренно.
- Прощай, - кинул Данте и резко развернулся, зашагав в противоположную от дома Брины сторону. Резкая боль пронзила бедро при очередном шаге, когда раздался треск, достаточно громкий, чтобы можно было обратить на него внимание. Подземная трапеза огня была в самом разгаре, и убийца почти физически чувствовал, как ломаются деревянные крепления. Не поддавшись соблазну обернуться, он твердым шагом двинулся дальше.
В кулаке он все еще сжимал белый окровавленный платок с мудреным вензелем. «Возможно, Демон – и не такое плохое прозвище», - вспыхнула в голове Данте шальная мысль и снова погасла.
Когда он уже вечером покидал город, красное зарево заката над ним казалось ему всполохами огня.
***
Условия выполнения были крайне странными – только отчаявшийся идиот будет ждать стражу на месте своего преступления. Ну, или отчаявшийся идиот, которому за это предложили внушительную сумму – просто поразительно, что он до сих пор не купался в деньгах и не мог себе позволить небольшое графство подле знойной Испании с ее не менее знойными женщинами. Когда он выразил свое возмущение странным заказом Франциску, тот лишь отмахнулся фразой: «Поэтому для этой работы и был выбран лучший», но Данте был не из тех, кто легко поддается на лесть, и поэтому до последнего был готов отступить. Деньги деньгами, но что с них проку, если ты лежишь хладным трупом в какой-то смердящей сточной канаве. Убийца видел только одно оправдание необходимости такого маневра: кто-то хотел лично пошарить по вещам покойного, будучи уверенным, что стража занята поимкой убийцы. Будь это предложение верно и увидь мужчина того, чей мозг породил такого уродца, он бы плюнул ему в лицо. Зачем излишние и пустые телодвижения?
Резкий звон нарушил тишину вымершей комнаты. Буквально вымершей – ее обитатель сейчас лежал в красивой позе перекинутый через стол. А ведь его тушка была не из самых легких. И почему убийцу никто не посылает по души очаровательных дам? «Что я делаю?» - ужаснулся Данте и отбросил от себя колокольчик, которым подсылали слуг. За дверью раздались шаги, и Данте кинулся к окну; возле него его и застал слуга, некоторое время осматривающий труп круглыми глазами, а потом резко закричавший и кинувшийся к выходу звать стражу. Мужчина подавил в себе желание подождать их на месте преступления и помахать им ручкой (это было бы уж совсем смерти подобно) и выпрыгнул на мощеную улицу. С одной стороны уже виднелись освещенные факелами фигуры. Данте медленным, почти прогулочным шагом направился в противоположную сторону. Они сами себя выдадут, когда начнется погоня.
- Вон он, он пошел туда! – раздался слегка осипший, но очень громкий голос и разбавил монотонный звук шагов и лязга доспехов. Мужчина всегда удивлялся, как это стража бегает в таких неудобных кирасах и при этом умудряется ловить преступников. Надо быть одноногим калекой, чтобы от них не суметь скрыться!
Звуки на узкой улице были прекрасно слышны, и Данте сразу понял, когда стражники побежали. Этот звук был неповторим – как и многие другие. Иногда мужчине было интересно, сможет ли он по одним звукам ориентироваться, если ослепнет; слух у него, в конце концов, хороший.
Однако сейчас проверять не хотелось, и убийца побежал, едва звуки за его спиной стали излишне громкими. Это его и выдало – так бы он шел тихо-мирно и толпа не обратила бы внимание на скользящую вдоль стен тень, а так его фигура стала резко заметной. Ну, все-таки не так все плохо, как он полагал и вряд ли его удастся поймать, но задание будет выполнено.
Справа тихий и безлюдный проулок, слева... но он продолжал бежать по хорошо освещенной луной улице. В любом другом случае он проявил бы осторожность, но сейчас он не мог так сделать. Это было бы даже весело, если бы Данте не начало казаться, что топот за спиной нарастает, становится больше выкриков, словно количество идущих по его следам людей все увеличивается и увеличивается... Они не могли превзойти его по проворности, но вполне могли превзойти количеством.
Как будто их так сильно заботит убийца какого-то мещанина. Богатого мещанина. Очень богатого мещанина. Наверняка, у него было дитятко, которое неплохо заплатит за правосудие.
Ох уж эти деньги.
Данте резко затормозил у городской стены. Сполох факела слева и какой-то глухой крик справа были сигналами опасности – отрезаны все пути. Оставалось только идти вверх, на стену, по которой можно относительно безопасно добраться почти до выхода из города. Перепрыгивая через ступеньку, мужчина быстро поднялся на узкую каменную дорожку. Днем здесь ходили патрули, но по вечерам они предпочитали тепло и развлечения в дозорных башнях. Уж таковы они, аваллонские стражники. Лунный свет пробивался через узкие бойницы и ярким сполохом бил в глаза каждый раз, когда он вступал в этот словно ледяной луч. Убийца бежал, краем глаза наблюдая за меняющимися домами и прикидывая, когда будет нужная ему спусковая башня. До нее он, правда, так и не добрался.
Навстречу ему шли три стражника, один за другим, шли твердо и уверенно, зная, что он не может от них убежать. Данте повернулся назад, к тому спуску, что он только что минул – там звенели шаги других стражей порядка.
Все-таки эта была глупая затея – пытаться добраться до другой части города по оборонительной стене. Но он него и ждали глупых действий, и оставалось только надеяться, что все это окупится. А если не окупится, то мужчина сможет найти способ взять заработанное. Хотя бы в аду.
Дом стоял совсем недалеко от стены – до черепичной крыши было семь футов, не больше. С нее можно было скатиться во внутренний двор, окруженный высоким забором (что было бы фатальной ошибкой), а можно было попробовать добраться до приоткрытого окна на чердачном этаже. «Выбор огромный и ошибиться просто невозможно», - думал Данте, забираясь на ограждение, которое наверняка было создано специально для пьяных стражников, чтобы те не падали со стены, как яблоки с яблони. Прыгать с такой неустойчивой позиции было неудобно, но мужчина закрыл глаза, отключил мысли и прыгнул. Треснуло сломанное его ногами ограждение, и в следующий момент убийца проворно схватился за выскальзывающую из слегка влажных пальцев черепицу и подтянулся, забираясь на крышу всем телом.
- К тому дому, быстро! – услышал он громкий бас и осторожно двинулся к окну, надеясь, что не поскользнется на крыше и не убьется об землю. Это было бы очень глупо и неэлегантно. До окна он добрался весьма быстро и ставни с тихим скрипом отворились. Мужчина мягко спрыгнул на пол небольшой каморки... чтобы встретить на себе пару непонимающих взглядов.
В комнате были двое – мужчина и женщина. Женщина сидела за столом и что-то писала, а мужчина стоял за ней и ласково разминал ее плечи.
- Какого... – раздался хриплый голос, но удивленное восклицание тут же было прервано изящным взмахом тонкой руки и более мелодичным звуком:
- Данте?
Убийца посмотрел невидящими глазами на Брину и даже не нашел в себе места для удивления - его занимали мысли о том, в какую сторону бежать теперь. Так происходит всегда – когда действуешь, а не стоишь, то действуешь на автомате и интуитивно правильно, а иначе начинаешь размышлять и теряешь драгоценные минуты.
- Что я делаю, - тихо вздохнула девушка и толкнула Данте по направлению к огромному шкафу, распахнула дверь и успела тихо шепнуть находящемуся с ней в одной комнате мужчине: «Подыграй мне». В шкафу было не так уж много одежды, но горько пахло какими-то травами. Данте закрыл глаза и задался вопросом: «И что она сделала?».
Дверь в комнату открылась с громким стуком, и раздался лязг железа. Мужчина не видел, что происходит, поэтому няпряг свой слух и стал слушать.
- Мадам... – сквозь деревянную дверцу шкафа голос казался каким-то приглушенным, словно стражник говорил, забив рот опилками.
- Вы за тем мужчиной, да? – Данте отметил, что голос Брины явно переменился и теперь звучал тише; в нем чувствовались и страх, и беспокойство. Убийца усмехнулся и закрыл глаза – эта девчонка прекрасно умела лицемерить, жаль только, что не пользовалась этим чаще.
- Вы видели, куда он побежал? – мужской голос зазвучал бодрее.
- Д-да...
- Он побежал в ту сторону по коридору, - зазвучал еще один голос. Данте вспомнил его – он принадлежал тому мужчине, которого он заметил, когда только ворвался.
- И что вы стоите? Бегом! – громкий оклик и топот ног. – Там тупик?
- Нет, выход во двор. Но чтобы оттуда выбраться, придется постараться и залезть на забор. Надеюсь, вы успеете.
Недовольное сопение и удаляющиеся шаги. Секунды три стояла тишина, нарушаемая отдаленными выкриками, а затем Данте легко выскользнул из шкафа и прикрыл за собой дверцу.
- Где ближайший перекресток? – спросил он, одергивая плащ.
- Побежишь по коридору направо и сразу наткнешься на выход, потом вверх по улице и через несколько домов будет развилка, - ответила Брина, глядя на Данте своими большими блестящими глазами. За два года она ни капли не стала выше и по-прежнему была ему по плечо.
- Спасибо, - сдержанно кивнул мужчина и быстрым шагом вышел из комнаты.
- Удачи... – донеслось ему вслед.
Спасительная встреча! Он никак не мог ожидать, что она произойдет на улицах Аваллона – уж слишком далеко этот город находился от предыдущего места его обитания. И пусть у него и так была большая вероятность справиться самому, но посторонняя помощь оказалась как нельзя кстати. И именно поэтому спустя два дня Данте решил, что неплохо было бы сходить и поблагодарить старую подругу. И заодно спросить, что она тут забыла.
Искомый дом мужчина нашел без лишнего труда. Он прекрасно помнил, в каком месте стены прыгал, даже несмотря на то, что было темно. А еще он хорошо запомнил этот задний дворик-крепость. Правда, с поисками комнаты ему не так повезло – первый раз за открытой на его стук дверью он увидел не совсем то, что ожидал, и предпочел быстро извиниться и исчезнуть за угол коридора. «Зачем они делают это в комнате... Впрочем, даже знать не хочу», - тряхнул головой Данте и постучал в еще одну дверь. В этот раз, в ту самую.
За прошедшие два дня Брина много раз пыталась воспроизвести в памяти увиденный ей образ Данте. Не получалось – его черты постоянно расплывались, заменяясь теми, что были ему присущи пару лет назад. И это было не то лицо, что она увидела ночью. Отчетливо разница была видна сейчас, когда он стоял перед ней, никуда не спеша, не меняясь постоянно в лице, смотря прямо и открыто. Девушка не знала, что два года могут так сильно изменить человека внешне. Появилось в лице Данте что-то резкое, неприятное и ужасное, то, что ее всегда пугало. То, что раньше проявлялось только тогда, когда он был крайне зол. Скулы стали сильнее выпирать – а, может, это было из-за аккуратно коротко подстриженных волос.
- Здравствуй, - сказал он и улыбнулся. Брина с каким-то странным облегчением отметила, что его голос ни капли не изменился, остался таким же мягким и низким. Она-то, глянув на его внешность, уж было испугалась, что он к тому же и охрип.
Странно, что она не обратила внимания на голос еще ночью третьего дня. Впрочем, ей было не до тембров.
- Привет, - просто ответила девушка. – Проходи, - и отступила шаг назад, давая мужчине войти в небольшую комнату. – Если честно, не ожидала тебя здесь увидеть. Аввалон – не самое прибыльное место для представителей твоей профессии. Уж больно умы прихожан захватила церковь.
- Я готов посеять немного греха в этом месте, - Данте подошел к висевшей на стене деревянной табличке, на которой была грубо вырезана сцена непорочного зачатия. – А вообще, я родился в этом городе, вот и захотелось немного... поностальгировать, что ли?
- Я не знала, что ты отсюда, - призналась Брина.
- А я не знал, что ты религиозна, - мужчина красноречиво кивнул еще на несколько дешевых резных табличек с библейскими сюжетами на стенах.
- Не я, Генрих.
- Твой любовник?
- Я предпочитаю слово «друг».
- Заменила меня, м? – пытливо поднял одну бровь Данте и искоса глянул на девушку. Увидев, как у нее на лице отразилась ярость, он поспешил исправиться: - Не злись, я просто пошутил. Я же незаменим, мы оба это знаем.
Из груди Брины вырвался смешок и она широко, до боли в щеках, улыбнулась.
- Это точно, - она скучала по всей этой напускной гордыне, самоуверенности и по добродушному взгляду медовых глаз.
Вот только ей на секунду показалось, что эти самые глаза стали темнее с их последней встречи.
- Что там Брин? – бодро поинтересовался Данте.
- Нормально. Снимает комнату в другой части города и там же подрабатывает в качестве стражника. Вполне доволен жизнью, активно учится фехтовать...
- Как вы с ним общаетесь? – задал болезненно отдавшийся в сердце девушки вопрос мужчина.
- Бумага и перо. Иногда жесты, - голос зазвучал необычайно сухо.
- Прости, - Данте выдержал паузу. – Как он отнесся к тому, что ты продолжила заниматься воровством?
- Откуда ты знаешь, что я продолжила? – лукаво спросила девушка.
- Милая, не только у воров есть наводчики и шпионы.
- Поначалу он расстроился, но потом как-то привык. Не знаю, он сильно изменился после той... ночи. По-моему даже смирился с тем, что не все в жизни стоить делать так, как считается «правильно», - Брина передернула плечами. – В любом случае, я и не собиралась идти и записываться в монашки (а для меня это единственный путь с такими умениями). Меня даже совесть не мучает, если честно.
- Грешница.
- Все мы грешники в большей или меньшей степени, - девушка села на кровать перед облокотившимся на стену Данте и подняла на него глаза. – А чем жил ты, все это время?
- Да все тем же. Мне рассказать нечего, - мужчина потянулся. – Погони, убийства, все как всегда. У меня очень скучная и размеренная жизнь, знаешь ли.
- Действительно, иначе как размеренной твою жизнь и не назовешь, - рассмеялась Брина.
- Ну, у всякого свое понятие о размеренности. У меня оно именно такое.
- Расскажешь о своей размеренности?
Данте улыбнулся, подвинул стул и сел на него.
- Если ты так хочешь...
