- Гонсалес, если ты сейчас же не прекратишь свой треп, я тебя маркизу де Саду отдам, понятно?! – услышали они вопли Селины и повернулись в левую сторону.
- А он типа за тобой ухлестывал, телефончиками обменялись? – осклабился в ответ бразилец.

Селина в ответ очень громко послала его по всем известному адресу и стремительно умчалась из коридора по направлению к туалетам, отпихивая в сторону Гейла, но девушки успели заметить, что ее глаза блестят, она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
- По-моему, у нее проблемы, - заметила Алиша.
- Спасибо, капитан очевидность, - недовольно отозвался Гейл, потирая ушибленную руку. – Вот уж не думал, что в этой мелкой столько силищи. Попросила бы, чтобы ее не трогали, зачем на всех срываться?
Гейл был прав, но чтобы Селина что-то кому-то рассказала о себе… Нет, эта девчонка мастерски залезала в голову и душу к другим, сама открываться вовсе не торопясь. Поведать о свинье, подаренной бывшим, или о фэйле, который случился с ней на посиделках с соседями-кибернетиками, когда она как всегда сильно размахивала руками, что-то тараторя, и случайно выбила из рук заходящего в комнатку парня тарелку с салатом, это да, это все ерунда и несерьезно, а вот вещи поглубже, поважней… Они знали, что у Селины появился новый парень, танцор, как и она, но как его зовут и как он выглядит, Арианна узнала только из фейсбука, и то ей пришлось порыться в списке лайков под ее аватаркой и подключить метод логического просчета. Рассказывать сокурсникам что-либо о своих новых отношениях Селина не стремилась, ей было куда интересней посплетничать.

После пасхальных каникул она почти перестала трепаться в своей обычной манере и общалась совсем не так, как раньше, чаще всего и вовсе старалась уйти от разговоров. Было очень непривычно видеть Селину не активно жестикулирующей в очередном животрепещущем обсуждении кого угодно с кем угодно, а сидящей в уголочке и слушающей музыку. Временами ее лицо искажалось гримасой боли, но девушка быстро справлялась с собой и опять надевала свою обычную нагловатую маску. Арианна ловила себя на мысли, что хотела бы ей помочь, хоть советом, хоть просто словами сочувствия, но как это можно сделать, если эта идиотка, черт возьми, ничего не говорит?
- Селина, с тобой все в порядке? – спросила она как-то. – Ты в последнее время…
- Что не так?! – моментально ощетинилась рыженькая, и желание ей сочувствовать мигом пропало.
- Да, собственно, ничего, - Арианна слегка вскинула брови, глядя на нее, как на дурочку.

После пар, которые сегодня были во вторую смену, Селина куда-то убежала, ни с кем не прощаясь, Арианна же уточнила у миссис Эткинсон кое-какие непонятки из нынешней лекции, а затем прошлась в соседний корпус за ирландским кофе с ликером – автомат, производящий эту вкуснейшую химическую хрень, находился только там. Однако на полпути запнулась, услышав, что в находящемся недалеко зале, где обычно тренировалась их танцовщица, тихо играет музыка, и Арианна узнала голос певицы, клипы которой она часто видела в ленте новостей, потому что Селина постоянно их себе копировала.
Девушка прекрасно знала этот зал, ее группа по сальсе иногда в нем тренировалась, поэтому ей было известно, что если зайти в коричневую дверь, то там будет небольшое помещение со стульчиками, из которого можно выйти в раздевалки, туалеты с душевыми и, собственно, в сам танцевальный зал. А еще достаточно большое окошко, из которого видно, что в этом самом зале происходит. Арианна решительно направилась к двери, и глянув в окно, застыла.

Селина кружилась по залу, облаченная в легкую маечку и леггинсы – и как она не мерзнет, подумала Арианна, в этом зале всегда было прохладно, особенно сейчас, когда воздух еще не прогрелся, а отопление уже отключено. Спустя несколько секунд она поняла, что сокурснице совершенно плевать на холод, она не замечает ничего вокруг, полностью погруженная в свой танец, отдающаяся музыке. С каждым новым движением девушки у Арианны усиливалось ощущение того, что она бесстыдно наблюдает в замочную скважину за чем-то очень личным, то, чего она видеть не должна, не позволено… Ей жутко хотелось уйти, но она не могла заставить себя сдвинуться с места, наблюдая за маленькой фигуркой, увенчанной стянутой в конский хвост рыжей копной волос, она была не в силах отвести от сокурсницы глаз. Вслушалась в доносящиеся из-за стены голос и песню – черт возьми, Селина будто слилась с этой музыкой, она вживалась в роль персонажа, которого играла обладательница высокого чувственного голоса… Хотя нет, Селина им и была.

Куомо универсальная танцовщица, с энтузиазмом пробующая себя в разных стилях, ее сегодняшний танец был совершенно не похож на тот грубоватый хип-хоп, который она демонстрировала на вечеринке осенью, и ни капельки не напоминал страстную румбу, которую она станцевала для Пабло прямо в коридоре, вызвав оглушительные аплодисменты, особенно под впечатлением осталась мужская половина. Бразилец тогда назвал ее пацанкой, которая в жизни не исполнит что-то сексапильное, Селину это серьезно разозлило, и она тут же решила доказать ему обратное.
А на сей раз это был модерн, резкий, эмоциональный, отрывистый, с какими-то изломанными, нервными, исступленными линиями, Селина металась по залу, словно какая-то раненая птица, та душевная боль, которой она сейчас позволяла выйти наружу, была почти осязаемой… Арианне очень хотелось надеяться, что она хотя бы кому-то рассказала о том, что ее так грызет изнутри. Это был невероятно красивый танец, и одновременно в нем было что-то жуткое, цепляющее до глубины души, особенно когда певица взяла длинную высокую ноту, а Селина, повинуясь музыке, закружилась по залу, остановившись у противоположной стены и с какой-то бессильной яростью ударив по ней кулаком, а потом метнулась обратно. Арианна спешно отошла назад, чтобы сокурсница ее не заметила, и продолжила наблюдать. Те чувства и страдания, которые Селина закладывала в свой танец, ощущались более чем отчетливо, песня была о женщине, потерявшей возлюбленного, но у сокурсницы вряд ли случилось именно это, на личном фронте у нее, похоже, все было прекрасно, но нет, это те же эмоции, то же горе, произошло нечто неотвратимое, страшное, и уже нельзя отмотать время назад, нельзя ничего исправить… Когда певица в последний раз затянула припев, выводя свои эмоции на самый пик, Селина не выдержала, резко остановилась, опустилась на пол и забилась в рыданиях, а Арианна ощутила жуткое сострадание, но и понимала, что она никогда в жизни не скажет сокурснице, что видела ее такой.

На следующий день рыженькая от всей души нахамила Франкенштейну, отчего тот клятвенно пообещал, что даже если она выучит все его лекции, ей еще надо будет серьезно постараться, чтобы выйти на «достаточно».
- Знаешь, Куомо, - заявила Арианна безапелляционным тоном, подойдя к ней на перемене. – Дураку понятно, что с тобой происходит нечто плохое, поэтому, если уж хочешь никому не рассказывать, - Селина вздумала опять вспылить в своей обычной манере, но Арианна подняла руку и прервала ее, продолжила. – То хотя бы доведи до ведома остальных, что есть серьезные проблемы и пусть от тебя отвяжутся, с Франкенштейном ты сегодня просто бред вытворяла.

Возникла пауза, Селина опять прожигала ее своими зелеными глазами, взгляд которых с трудом выдерживали остальные, но Арианна была привыкшей.
- Ну ладно, - тихо и равнодушно бросила она, скрывая свои эмоции. – Так и сделаю, - поколебалась, теребя прядь длинных волос и вдруг сказала. - И да, могу тебе сказать, что такое, но только не хочу, чтобы… - она запнулась.
- Не все такие сплетницы, как ты, Селина, - почти ласково отозвалась Арианна, слегка улыбнувшись. – Если спросят, я просто буду говорить, что у тебя сейчас не очень хорошие времена.
- Да уж, - кривовато усмехнулась сокурсница. – Умер мой старший брат, самый близкий мне из семьи. Порок сердца.
Эти две коротких фразы были настолько не похожи на ее обычную манеру много и долго разглагольствовать, а еще прозвучали настолько отстраненно и равнодушно, что с трудом верилось, что вчера эта самая девчонка пыталась хотя бы с помощью неистового танца избавиться от удушающего, разрывающего ее на части горя.

После того, как первая, острейшая боль потери немного схлынула, и Селина снова ожила, Арианна стала замечать, что она нехило изменилась. Нет, это все еще была язвительная сплетница, которой лучше не рассказывать ничего лишнего, но что-то надломилось у нее внутри, она, как ни странно, не озлобилась на несправедливую судьбу, отобравшую у нее близкого человека, наоборот, стала взрослей, мудрей и спокойней, менее пренебрежительной и более способной на сострадание. Арианна очень сочувствовала Селине, но одновременно не могла не радоваться этим переменам, с сокурсницей стало намного приятней общаться.