Мистер Смит снимает очки, устало потирает переносицу и откладывает ручку, так и не подписав приказ об отчислении. Исенара смотрит на него выжидающе – она совсем не боится его уже, и в другой раз она обязательно занесла бы этот случай в список ситуаций, которыми она гордится. Но сейчас она порядком вымоталась, и ей просто хочется, чтобы это закончилось поскорее.
- Мне не хотелось бы делать этого, мисс, - говорит он, поднимая на неё глаза. Серые, как у Даниеля. Исенара хмурится, - я могу понять ваши мотивы, и, уверен, на совете меня поддержат, если я встану на вашу защиту. Но мои слова только тогда будут иметь силу, если вы согласитесь сотрудничать. Озвучив имена ваших, так сказать, соратников, вы не только поможете Академии, но и им самим. Как иначе они осознают, что совершили ошибку, если не указать им на неё?
Уголок губ Исенары слегка ползёт вверх. Она не хочет от мистера Смита никакой защиты. Её уже защищали раньше. Ничего хорошего из этого не вышло.
- Извините, но я не могу, - произносит она.
Исенаре приходится приложить усилия, чтобы голос звучал не слишком самонадеянно – он должен быть безразличным, только тогда она будет выглядеть в этой ситуации достойно. Получается неплохо, и Исенара почти жалеет, что решила не рассказывать об этом Сатин.
Мистер Смит, помешкав, всё же ставит подпись на злополучном документе.
****
Сатин, будто чувствуя, звонит через полтора часа, когда Исенара уже собирает вещи.
- Что значит, ты перевелась в другой вуз? - режущие, жёсткие интонации впервые за сегодня заставляют уверенность Исенары пошатнуться, - что ты успела натворить?
- Ничего, просто захотелось чего-то нового, - Исенара совсем не умеет врать, но, благо, по телефону не заметны её пылающие щёки, - а ещё в ГСУ легче учиться. Медицина – это сложно, и я просто устала.
На самом деле, в ГСУ ничуть не легче, чем в Академии – но Сатин почти наверняка ничего об этом не знает, поэтому Исенара решает рискнуть.
Слушая голос Сатин, она вспоминает, как радовалась её звонкам на первом курсе. Ей хочется смеяться.
****
Даниель врывается к ней, когда она собирается уходить. Почти погребённое его стараниями чувство, словно собака, слегка приподнимает голову, услышав шаги хозяина. Исенара душит его в себе, наслаждаясь выражением растерянности и недоумения на его лице. О, нет, она никогда не умела убивать чувства голосом разума, как это делала Сатин – она всего лишь перекрывала одно чувство другим, более сильным. Сейчас этим сильным чувством оказывается гордыня.
Исенара вскидывает голову, взмахнув волосами, и торопится к жёлтой машине такси. Всю дорогу до ГСУ она сияет, довольная собой, но стоит ей вновь ступить на землю, ей вдруг становится страшно.
****
- Эй, это ты Исенара фон Вальде? – темноволосая девчонка с горящими глазами подлетает к ней, стоит ей пересечь порог общежития, - здесь только о тебе и говорят. Ты правда вылетела из Академии, потому что возглавила антидергийское общество?
Исенара не знает, что было бы более нескромным – сказать да, и присвоить себе создание и управление обществом, к которому не имела никакого отношения, или сказать нет, и признаться, что фактически спасла шкуры двоих взрослых парней?
В конце концов, Исенара решает, что вдаваться в детали будет лишним, и просто кивает.
- Это просто потрясающе, - поражённо выдыхает та, и Исенара неуверенно улыбается.
Ей всё ещё немного неловко, но она рада, что девчонка подошла первой – Исенара всегда чувствовала себя неуверенно в местах, где не знала ни единого человека.
- Я Вирджиния Барретт, - улыбается та, склонив голову на бок. Исенаре нравится её запал, нравится идеально ровная спина и искорки уверенности, окружающие её всю – рядом с ней она и сама начинает чувствовать себя увереннее, - литературный факультет. Пойдём, я всё здесь тебе покажу. Ты и не представляешь, сколько шуму здесь наделала! Тебя теперь даже хотят сделать членом Демократического Общества ГСУ вне конкурса!
Пытаясь поспеть за быстрым шагом Вирджинии, Исенара вдруг понимает, что слабость в ногах куда-то пропала.
****
У Исенары хорошая память. Она запоминает почти фотографически, целым рядом следующих друг за другом картинок. Отцовские пальцы, аккуратно проводящие по мазкам краски на портретах предков, сузившиеся от злости глаза Сатин при виде кошачьей шерсти на диване, шёлковые ленточки в собственных непослушных волосах – кажется, стоит закрыть глаза и это всё снова вернётся к ней.
- Твоя память – редкий дар, - говорит ей мать, расчёсывая кудрявую гриву, - им нужно гордиться.
Исенара кивает, но думает про себя, что с радостью променяла бы свой дар на сестринский. У той в случае неприятности всегда есть возможность дать обидчику по заслугам. У неё самой – только возможность запомнить неприятность в мельчайших подробностях.
- Ты себя в зеркало видела? – смеётся рыженькая Мэрилин Барроуз и кривит губы в самой омерзительной из своих ухмылок, - ты же просто пугало. Как тебя вообще взяли в класс? Директор испугался, что ты съешь его, если откажет?
Смех малютки Барроуз и её подружек звенит потом в ушах Исенары целый день, и даже громкие отцовские перепалки по телефону не способны его заглушить.
- Прекрати киснуть, Исси, - бросает ей Сатин, пытаясь развязать спутавшиеся ленточки в её волосах, - это всего лишь первый день в школе. Поверь, за десять лет учёбы ты натерпишься здесь такого, что этот случай напрочь вылетит из твоей лохматой головы.
Исенара сжимает руки в кулачки, стараясь не разреветься от весьма болезненных манипуляций, которые сестра творит с её волосами. И думает, что наказывать обидчиков у сестры получается лучше, чем утешать.
****
- Это Джинджер Уайт с юридического, - шепчет Вирджиния, слегка наклонив голову, - та ещё потаскуха. Говорят, она вечерами ходит к Гейбу из баскетбольной команды – а ведь они даже не объявляли о помолвке!
Исенара кивает и улыбается уголком губ.
- У вас там часом розовые пони в малиновых панамках по улицам не скачут? - фыркала сестра в трубку, когда та рассказывала ей о местных нравах, - во всяком случае, мама может быть спокойна за твою честь, Исси! Местные джентльмены вряд ли станут на неё посягать.
«Можно подумать, дома на неё кто-нибудь посягал...» со скеписом думала Исенара.
- А это Кайла Дерек, ходит со мной на историю, - продолжает тем временем Вирджиния, - мы когда-то в школе вместе учились. Это сейчас-то она вымахала, а в старшей школе она была похожа на пончик с джемом. А вот там – Марти Дональд, сын профессора фармакологии с вашего факультета. Я его здесь редко вижу, папуля и так выбивает ему все нужные оценки.
- А он? – Исенара указывает на блондина с тарелкой оладий в руках, что небрежно кивает Кайле и плывёт в другой конец зала.
- Это Джордж МакКарти, - расплывается в улыбке Вирджиния.
Исенара, не дождавшись привычной обличительной речи в его адрес, переводит на неё взгляд. Та всё ещё улыбается и не сводит с Джорджа глаз, и их взгляд говорит Исенаре всё. Точно такой же взгляд был у Юльхен, когда она говорила о Симусе, у Кая, когда тот набирал номер Элисон. Такой же она наблюдала и у себя самой, когда ловила своё отражение на какой-нибудь зеркальной поверхности в студгородке Академии Ля Тур.
- У него уже есть подружка? – ненавязчиво интересуется Исенара, вглядываясь в безнадёжную, тоскливую черноту зрачков Вирджинии.
- Есть, конечно, - отвечает та, вернувшись к тарелке, - просто он об этом ещё не знает.
Исенара смеется.
****
Исенара слышит звонок телефона уже в аудитории, во время семинара по философии. Она торопливо смотрит на номер – он ей незнаком, но она почему-то не сбрасывает вызов. «Сатин опять сменила карточку» думает она и поднимает виноватые глаза на профессора.
- Можно выйти? Это очень важно, - говорит она, и, дождавшись его кивка, вылетает из аудитории.
Сейчас здесь тихо, хотя пара только началась – в ГСУ не принято опаздывать. Она прикладывает телефон к уху и поражённо выдыхает, когда слышит голос Кая Джонсона. Он говорит много и неразборчиво – о том, как был неправ, как сожалеет, как сам себя ненавидит за то, что сделал – Исенара едва успевает за ходом его мыслей, и, в конце концов, перестаёт вслушиваться в слова.
Она прислоняется к холодной стене, садиться прямо на пол, прикрыв глаза, и слушает его голос, чувствуя, как он неминуемо засасывает её обратно – в прошлую жизнь, которую она так сильно хотела оставить позади.
- Ты злишься на меня? – выдыхает, в конце концов, он, и она улыбается, слушая его учащённое дыхание.
- Ну конечно нет, Кай, - это первое, что она ему говорит – после потока речи с его стороны говорить странно, непривычно, её голос ей самой теперь кажется каким-то чужим. Она молчит несколько секунд, а потом решается добавить, - расскажи, как дела.
- Хорошо, - спустя секунду отвечает тот в некотором замешательстве, - если у тебя найдётся немного времени.
- Я уже освободилась, - говорит она и прячет материалы к семинару обратно в портфель.
****
Исенара становится страшно рассеянной. Она больше не тянет руку на занятиях, не развлекает новообретённых подруг шутками за обедом, почти ничего не ест и всё чаще проводит вечера, уткнувшись лицом в подушку. Поэтому когда Вирджиния вызывает её на откровенный разговор, у неё совершенно не остаётся никаких сил на сопротивления – и она выкладывает ей всё. Её собственный голос то шепчет, то срывается на крик – после такого долгого молчания ей совершенно не хочется сдерживать себя. Пусть ей отказано в праве на счастье, но такую мелочь, как право выражать эмоции никто не может у неё отнять.
Вирджиния слушает внимательно, вопреки обыкновению даже не перебивает, а едва Исенара заканчивает свой сбивчивый рассказ, как-то особенно зло выдыхает:
- Вот мерзавец.
Исенаре хочется по привычке начать его защищать, но она вовремя давит в себе это желание и послушно кивает. Мерзавец. Пускай сегодня все будут мерзавцами, кроме неё.
После разговора Исенара не обретает долгожданное спокойствие, но больше не чувствует угрызений совести за собственную злость, поэтому когда она видит знакомое имя на дисплее, она даже не успевает испугаться.
- Не вздумай сразу отвечать, - предупреждает её Вирджиния, - пусть знает, что у тебя и без него дел полно. Ты главное голос побезразличнее сделай!
Исенара считает про себя до десяти и нажимает на кнопку вызова.
- Даниель? Извини, я немного занята. У тебя что-то срочное?
- Да, - от его голоса начинает предательски щипать в глазах – и Исенара в отчаянии думает, что сыграть роковую барышню у неё сегодня не получится, - ты приедешь ко мне на выпускной в субботу?
Исенара ожидает чего угодно, но не этого, поэтому на несколько секунд просто замолкает.
- Если ты хочешь, - говорит, наконец, она. Вирджиния смотрит на неё почти осуждающе – Исенара виновато пожимает плечами и уже не сдерживает улыбки, когда слышит уверенное «хочу» в ответ.
****
- Исенара! – Джордж МакКарти помахал рукой, и ей пришлось остановиться.
Звонок уже прозвенел, а Исенара не любит опаздывать – но всё равно улыбается ему, когда тот подлетает к ней.
- Что-нибудь случилось? – интересуется она, поглядывая на часы.
- Я не задержу тебя, - уверяет её тот, верно истолковав сигнал, - может, ты слышала, в пятницу будут танцы в Доме Культуры, в честь окончания семестра...и, я подумал, может, ты захочешь пойти туда со мной?
- Извини, я буду занята в этот день, - виновато улыбается она, - но ты сделаешь мне одолжение, если пригласишь мою подругу Вирджинию Барретт. Если она не пойдёт, то всё равно не даст мне вечером как следует позаниматься.
Джордж кивает, соглашаясь, но вновь ловит Исенару за локоть, не давая ускользнуть.
- Послушай...- он опускает глаза, - у тебя ведь есть кто-то, да? Если есть – ты не подумай, я больше ни намёка.
Джордж смотрит на неё очень серьезно и очень внимательно, и Исенара вздыхает.
- Да, Джордж. У меня остался жених в Академии. Как-нибудь я обязательно вас познакомлю.
Тот согласно кивает и, наконец, позволяет ей уйти.
Исенара отправляется на лекцию в приподнятом настроении и только к вечеру снова раскисает, вспомнив, что солгала.
****
Исенара не любит вспоминать свой школьный выпускной, хотя тогда этот вечер обещал стать единственной яркой картинкой среди всех её тусклых и чёрно-белых юношеских воспоминаний.
Она выбрала лучшее платье, шелковое, жемчужного цвета. И позже, глядя на себя в зеркало, впервые чувствовала себя, черт возьми, красивой.
Она не думала о том, что, фактически, напросилась пойти туда с Кевином Купером /он сказал, что не успел никого пригласить – так почему она не могла пригласить его первой?!/, не замечала ехидных смешков его друзей в свой адрес, и почему-то сильно удивилась, когда в тот вечер он так и не заехал за ней.
Сатин нашла её утром, в скомканном платье и размазанной по лицу косметикой, рыдающую в углу своей спальне.
- Не реви, дурочка, - ткнула она её в плечо, - они все козлы, можешь мне поверить.
Теперь, спустя пару недолгих, но таких важных лет, Исенара оценила бы этот сочувственный жест со стороны сестры, но тогда она чувствовала себя слишком растоптанной, чтобы думать о чем-то, кроме своей обиды.
И сейчас, помня об этом, Исенара старается относиться как можно более равнодушно ко второму выпускному в своей жизни.
«Сама ты пугало, Мэрилин» зло думает Исенара «а я член Демократического Общества»
Вирджиния застёгивает на ней просто неприлично красное платье и уже битый час колдует над её волосами, однако на все её навязчивые вопросы Исенара отвечает только «ох, делай, что хочешь».
- Джордж обещал встретить меня в пять у стадиона, поэтому извини, но мне придётся тебя оставить, - щебечет Вирджиния, пряча в сумочку подводку для глаз, - я уверена, ты сразишь там всех наповал! О, Мортимер, я бы всё отдала за волосы как у тебя!
Исенара грустно улыбается ей напоследок, и спешит занять место в такси.
- В Академию Ля Тур, пожалуйста, - говорит она.
Таксист улыбается, глядя на неё, и та, вместо того чтобы смущённо опустить глаза, как обычно, улыбается ему в ответ.
«Будь что будет» думает она, откидываясь на спинку сидения.
