- Как твои дела? - Алекс наконец нарушил тишину. - Как поживает мой наследник?
«Мой наследник»?
Эти два слова сразу же перевернули всё с ног на голову. Да, именно так и было: Корвину наплевать на Мередин, её чувства, их общих детей. Главное — что у него здесь есть наследник, единственный сын, и только поэтому Алекс пришёл. Всё, что ему нужно — это продолжение фамилии, а она, Мередин — лишь полустанок на пути его мании величия.
- Твой? - переспросила она, стараясь не выдать дрожь в голосе. - Здесь нет ничего твоего, Алекс. Это мой дом и мои дети, у которых никогда не было отца. И фамилию они носят тоже мою.
- Ты не записала сына под моей фамилией?
Да, она была права. Корвину плевать на всех, кроме себя и собственных амбиций.
- Нет, конечно, - ответила Мередин настолько уверенно, насколько могла. - Ведь ты же не хотел обузы в виде нас? Но раз уж ты спустя столько лет вспомнил про детей — между прочим, у нас ещё и дочь есть. Или она не считается?
- Ну... Конечно, считается, - Алекс замялся достаточно, чтобы его маска заботливого отца треснула. - Мередин, послушай, я...
- Что «я»? - Мередин уже с трудом сдерживала эмоции. - Ты сейчас будешь мне плести, что соскучился, осознал свои ошибки и всё такое? Избавь. Скажи уж прямо, зачем пришёл.
- У меня есть небольшой подарок для мое... наших детей. У них же завтра день рождения?
Ах, да. Корвин пришёл с коробкой под мышкой — видимо, там и лежал подарок.
- Очень мило, дорогой, - с плохо скрываемой иронией процедила Мередин. - И что же ты им подарил? Конструктор? Самокат? Или, может, ползунки — одни на двоих?
- Может, хватит издеваться? - не выдержал Алекс. - В коробке — шахматы. Я когда-то очень любил...
- Ты любил, - повторила Мередин. - Ну это, конечно же, аргумент. А поинтересоваться, что любят они, тебе не пришло в голову?
- Откуда мне было знать? - вспылил Корвин. - Ты столько лет не подпускала меня к детям, а теперь обвиняешь в том, что я плохой отец?
- Можно подумать, ты так уж к ним рвался, - парировала Мередин. - Ко мне в постель ты прыгал более охотно.
В глазах защипало. Чёрт побери, сколько можно терпеть? Никогда она не получит от Алекса и десятой части тех чувств, которые испытывала к нему. Если он кого и любил, так только собственное раздутое эго.
- Четырнадцать лет, Алекс! - не выдержав, она сорвалась на крик. - Ты четырнадцать лет где-то шлялся, а теперь вдруг вернулся и приволок свои шахматы. Про день рождения вспомнил? Если тебе интересно, он был месяц назад.
- Ну прости, прости, - Алекс обнимал уже рыдавшую Мередин. - Я очень хотел их поздравить, честно.
Мередин продолжала вздрагивать в его руках, и Корвин воспользовался испытанным средством: поцелуй. Раньше эта хитрость, если успеть вовремя, уничтожала любые недовольства на корню.
Но не теперь.
- Дети скоро вернутся, - холодно сообщила Мередин, освобождаясь из его объятий. - Я пойду готовить ужин. Если хочешь, можешь поесть с нами.
Она взглянула на Алекса иначе? Когда это произошло? Ведь ещё пару минут назад Мередин таяла от его улыбки и готова была бежать за возлюбленным на край света, это было видно невооружённым глазом. Что же успело измениться за это короткое время?
И только Мередин знала, чего ей стоило это намеренное равнодушие и насколько тяжело было вовремя отстраниться.
***
- Мама, мы дома!
Алекс вздрогнул. Он уже целый час сидел и смотрел, как Мередин натирает мясо специями и шинкует салат, делая вид, что больше ничего её не интересует. Целый час она молчала. И теперь возглас от входа с треском разорвал эту липкую тишину.
С некоторым волнением Алекс взглянул на вошедших. Да, это его дети. И они действительно очень быстро выросли.
Он не мог поверить, что двойняшки так будут похожи на него. Особенно сын. Или всё-таки дочь похожа больше?
Мередин устало улыбалась детям, при этом не одарив Алекса даже взглядом. А он смотрел на эту семейную идиллию и сознавал, что никто и никогда так не улыбался ему. Никто так не радовался его возвращению. Никогда. Нечто похожее он видел в глазах Мередин много лет назад, но вряд ли она любила его так, как любит детей.
Но наконец все заняли места за столом, и Алекс понял, что сейчас наступит тот самый момент. И он, чёрт побери, волновался. Руки ещё не тряслись, но смотреть на что-то, кроме содержимого тарелки, было трудновато.
И вот...
- Мама, а кто это такой? - наконец спросила Мераль.
Мередин сжала вилку и заметно напряглась. На мгновение за столом воцарилась тишина.
«Давай же, Мередин, скажи это. Можешь подробно рассказать, какой я засранец. Только скажи это сейчас.»
- Это? - Мередин показала на Алекса, будто за столом были какие-то другие гости. - Это — Алекс, мой...
«Ну же!»
- ...сослуживец. Мы работаем в соседних отделах.
«Что?! Но как же...»
- Вот как? А почему ты ни разу его не приглашала?
- Времени не было. Надеюсь, он не сильно нам помешает?
Помешает? Вот, значит, как. Алекс был уверен, что в этом доме ему всегда рады. Что он будет приходить по выходным, детишки будут вешаться ему на шею, а Мередин — печь его любимый пирог. Но радостью тут и не пахло. Скорее наоборот — детям не нравилось, что в доме чужой. А Алекс, между прочим, чужим не был.
Он попробовал заговорить с Джулексом о какой-то ерунде. Кажется, спросил, какой у него в школе любимый предмет. Тот пару минут из вежливости поддерживал разговор, а потом снова уткнулся в тарелку.
В общем, итог был ясен: этому семейству хорошо и без Алекса.
***
- Тебе пора идти.
Мередин сгребала со стола тарелки, даже не поворачиваясь к нему лицом.
- Но...
- Мы уже обсудили всё, что было нужно. До встречи, мистер Корвин. Увидимся, - она сделала паузу, достаточную для того, чтобы издевательски выделить последнее слово, - коллега.
- А как же подарок?
- Можешь забрать свои шахматы. Мы не настолько бедны, чтобы принимать от тебя подачки.
- Ты не собираешься им ничего рассказать?
- Зачем?
Исчерпывающий вопрос. И самое смешное, что даже сам Алекс не знал на него ответа.
- Дети считают тебя одним из моих знакомых по работе. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то заставлял их в этом сомневаться. Прощай, Алекс.
Не «до свидания», не «до встречи», а именно «прощай». То, чего Алекс меньше всего ожидал.
Дверь захлопнулась.
Алекс вряд ли мог слышать, как на втором этаже Мередин молотит кулаками подушку, пытаясь не рыдать слишком громко.
Всё то время, что она знала Алекса, в ней росла и крепла эта отвратительная, презрительно-жалкая любовь. Это чувство больше походило на нищего, просящего подаяния, чем на что-то возвышенное. Алекс всегда был выше, всегда важнее, чем она. И именно затем, чтобы ему соответствовать, Мередин рвалась к вершинам. Кто-то скажет, что это — великая сила окрыляющей любви, но великого в этом ничего не было. Только осознание того, какая она, Мередин, жалкая сама по себе. Жалкая уже потому, что влюбилась в неподходящего человека. Да ещё и умудрилась от него залететь, пустив под откос лучшие годы своей жизни.
Каждый день Мередин карабкалась на вершину, чтобы стать достойной его. Каждый вечер перед сном она прокручивала в голове очередной ролик их семейного счастья, которое непременно будет. Эта отвратительная гадина под названием «любовь» сначала жалила, заставляя двигаться, а потом душила скользкими щупальцами ложной надежды. Но надежда не сбывалась. И никогда не сбудется.
Но теперь она победила. Отныне и навсегда Мередин отпустила свои чувства к Корвину. Пусть эта мерзость душит кого-нибудь другого, а она хочет жить. Жить, а не ждать. Пусть сейчас слёзы сами наворачиваются на глаза — больше она плакать не будет. По крайней мере, из-за него.
Позже, когда она успокоится, обязательно ответит Джейку с сайта знакомств. Того самого сайта, на котором сегодня утром она нашла брачное объявление Корвина.
техничка