Девушка стояла в ванной комнате и смотрела на весы. Летом она позволила себе есть все, что угодно в неограниченных количествах, и из-за этого прибавила в весе. Теперь же, когда начался новый учебный год, ей нужно соблюдать строгую диету. Если, конечно, мечты о модельной карьере все еще хотят воплотиться в жизнь.
Она разделась до нижнего белья, набрала в легкие побольше воздуха и встала на весы. Ровно пятьдесят два килограмма. Вчера вечером она весила на пятьсот грамм меньше. Но вчера она ничего не ела, только пила воду. А сегодня у нее был довольно плотный завтрак, а потом еще незапланированный обед. Так дело не пойдет. Надо собрать всю свою силу воли в кулак и сесть на диету. Предстоит трудная борьба с самой собой, ведь за лето она совсем разучилась ограничивать себя в еде. Но не стоит забывать ради чего все это…
- Шона! Шона, ты где? – голос младшей сестры вернул девушку в реальность.
- Сейчас иду! – она накинула на плечи шелковый халатик, бросила на весы многозначительный взгляд и вышла из ванной. В ее комнате Пенни уже бегала в поисках чего-то жизненно важного.
- … Черт, да где же….
- Пенни, что ты ищешь?
- А?! – Пенни остановилась и потупила взгляд. – Что ищу? Я… Я не помню…Ой, - ее лицо залилось краской и девушка засмеялась во весь голос.
- Ты меня пугаешь. Когда ты последний раз принимала таблетки?
- А! Вспомнила! Точно! Я как раз их и ищу.
Шона открыла ящичек прикроватной тумбочки и достала небольшую склянку с круглыми таблетками. Лекарство от Пенни обычно прятали, потому что она могла случайно выпить больше или не выпить вообще. Как-то раз она даже продала его одному парню из школы, сказав, что от него классный приход. Больше она, конечно, так не делала, но для безопасности оно хранилось у Шоны.
Пенни положила таблетку на язычок и проглотила, не запивая водой. Потом посмотрела на дверь: снизу доносились крики и ругань.
- Опять родители ссорятся….
- Как поссорятся, так и помирятся, - ответила Шона, копаясь в шкафу. Она выбирала наряд для сегодняшнего концерта, очень важного события, поэтому отношения родителей ее мало волновали.
- А ты не боишься, что они разведутся?
Они обе давно уже думали об этом, но боялись произнести вслух. Как говорится, мысль материальна. Но почему Пенни сказала это? Неужели она сдалась? Неужели перестала верить в то, что у родителей все еще может наладиться. А верила ли в это Шона? Конечно, нет. Просто младшая сестра оказалась храбрее и признала горькую правду, а Шона все еще пыталась жить в мире иллюзий.
Через час Шона, одетая в короткое черное платье от своего любимого модельера, в черные туфли на каблуках и с маленькой черной сумочкой от Chanel, накинутой через плечо, стояла напротив большого зеркала и рассматривала себя. Она была красивая, стройная, умная, но она не нравилась себе. Ей не нравился цвет волос, форма носа, вечно грустно улыбающиеся губы. Ей не нравились широкие бедра, маленькая грудь, низкий рост. Ее любили одноклассники, друзья, сестра, родители, но она не любила себя. Она была вспыльчива, обидчива, эгоцентрична. Все, что она делала, она делала это только потому, что все от нее этого ожидали. Мать всегда настаивала на том, чтобы она шла в экономисты, но она хотела быть моделью. Пусть и недолго, пусть и не самой известной, но она хотела. Хотела этого больше всего на свете. Но каждый раз, глядя в зеркало или вставая на весы, она понимала, что это невозможно.
Шона посмотрела на часы: без десяти восемь. Она спустилась вниз. Около входной двери ее уже ждала Пенни. Они попрощались с родителями, сели в машину и уехали в бар «Голубой койот», где через час будет выступать группа «Peas».