Нужно уточнить у
акушерки, сможет ли она принять ребенка, который наполовину
человек, а наполовину чистое зло!
(с) сериал "Друзья"
Девять.
Крутили как-то раньше по Первому Симлендскому ролик – они рекламировали маргарин «Сказка». Сюжет там был следующий - заходит, значит, на кухню тотенбуржский генерал, и ожидавшая его дома возлюбленная радостно протягивает ему хлеб, намазанный этим самым маргарином. Генерал откусывает, возлюбленная пару секунд созерцает выражение блаженства на его лице, а потом заявляет:
- А ты знаешь, это вовсе не масло!
Лицо генерала вытягивается, и он с непередаваемым удивлением спрашивает:
- Ты серьёзно?!
- Конечно, ведь это «Сказка»! – заявляет в ответ возлюбленная.
Я чего вспомнил-то. Сейчас, пока мама переваривала едва сообщённую ей новость, лицо у неё было точь-в-точь как у того генерала. Мне было даже неловко на неё смотреть. С полминуты она открывала и закрывала рот, пытаясь сформулировать фразу, пока, в конце концов, не выдавила из себя всего три слова:
- Зачем это, Дэнни?
Я вздохнул.
- Так я смогу кому-то помочь, - сказал я, намеренно не позволяя себе повышать голос – это дало бы матери отмашку на скандал.
- Ты и так помогаешь, - возразила она, - нам звонят благодарные пациенты. Доктор Ковард от тебя просто в восторге. Ты ведь хотел заниматься протезированием!
Материнские интонации сейчас были поражённо-успокаивающими – не истеричными, когда она пыталась убедить меня в том, в чём была уверена сама. Она говорила так, будто старалась напомнить мне что-то, что я забыл.
- Речь идёт о сотнях жизней, мама, - вздохнул я, - у нас есть возможность управлять тем, что всегда происходило бесконтрольно. О синдроме никто никогда не говорил открыто, всем плевать всегда было на тех, кто умирает, чтобы подарить жизнь парочке зеленых детей, которых всё равно дальше церквей не пускали! Задумайся только, если бы не «Айни» - Элис всю жизнь провела бы за уборкой подсобных помещений в каком-нибудь монастыре! Ты представляешь, какого человека лишилась бы страна? Да если бы не она...
«...где была бы сейчас антидергийская оппозиция?» - хотелось продолжить мне, но я вовремя прикусил язык. Да, пожалуй, это для мамы аргументом не было.
- В том-то и дело, что они умирают, Дэнни. А те, кто не умирает, попадают в психиатрические лечебницы. Кто мне даст гарантию, что с тобой не случится то же самое?
- Никто, мама, - отрезал я, - но вероятность не так уж велика. Мой организм подходит для эксперимента идеально. И я всё время буду находиться под наблюдением врачей, в отличие от тех, кто никогда даже не обращался за медицинской помощью, пребывая – благодаря религиозной пропаганде – в страхе и благоговении пред волей Левкоева. Что касается психических расстройств – то они вызваны обычно ирреальностью происходящего и невозможностью на что-либо повлиять. Даже для женщины беременность и роды – всегда стресс, что говорить о мужчинах, которые для этого вовсе не предназначены, и – опять же, благодаря религиозной пропаганде – понятия не имеют, что происходит с ними на самом деле. Я же буду иметь самое полное представление о том, что со мной будет происходить. Важным фактором также является уровень интеллекта – те, у кого он низкий, имеют большие шансы заработать психическое расстройство. Здесь у тебя, надеюсь, вопросов нет?
Мама прикрыла рот ладошками.
- Дэнни, я не могу поверить, что ты серьёзно!
«Конечно, мама. Ведь это «Сказка»!».
Я вздохнул и улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен.
- Всё будет в порядке, мама. Я обещаю.
Я перевёл взгляд на Исенару – та выглядела немного отрешённой. За всю беседу она не сказала ни слова, хотя я знал, что ей не всё равно – немногое заставило бы её вырваться на выходные из университетского городка.
«Мы поговорим наедине, я обещаю» взглядом сказал ей я.
Отец поднялся из-за стола первым, и хлопнул меня по спине, прежде чем уединиться в кабинете. И от этого внутри потеплело. Действительно, пожалуй, этот хлопок по спине был для меня важнее, чем длительные выяснения отношений с матерью. Мне, лотарио возьми, не нужно было обсуждать с кем-то мои решения. Мне нужна была вот такая молчаливая поддержка – мол, Даниель, что бы ни случилось, мы будем рядом.
Юльхен, словно прочтя мои мысли, порывисто обняла меня:
- Добро пожаловать в клуб детей, не оправдавших надежд родителей, - прошептала она, заправив прядку за моё ухо.
- Мне не привыкать, - тихо шепнул я ей в ответ.
Я перевел взгляд на мать – она стояла посреди гостиной, глядя на меня всё тем же потерянным взглядом генерала из рекламы.
- Ты всегда был такой, - пробормотала она, - сначала делал, а потом думал. Всегда.
Я кивнул.
- Конечно, мама. Я ведь твой сын.
****
Восемь.
Закрыв за нами дверь в спальню, я привычным жестом притянул к себе Исенару. Та послушно прильнула ко мне, обхватив руками мою шею. Мне нравилось, как идеально мы сочетались – она заполняла собой каждый мой изгиб, как будто пластилин. Я вдохнул запах её волос, мысленно заставляя себя успокоиться. Если она приехала, если пробыла здесь уже так долго, если не оттолкнула прямо сейчас – значит, она не уйдёт.
- Одно твоё слово, Исенара, - прошептал я, - и я отвечу им, что отказываюсь. Только скажи.
Та мотнула головой, не переставая обнимать меня.
- Если ты так решил, значит, это правильно, - пробормотала она куда-то мне в плечо, - и я всегда хотела большую семью. Я же тебе говорила.
Я не сдержал смешка. Да, Исенара, нашу с тобой семью мы создадим вместе. И слово «вместе» никогда ещё не было таким буквальным.
****
Семь.
- Даниель Хагенштрем, - я протянул руку для приветствия.
- Мари Энн Лайз, - улыбнулась та, пожав её холёными белыми пальчиками.
Я не удержался от оценивающего взгляда с ног до головы, останавливаясь на самых выдающихся частях её тела. Значит, вот так теперь выглядят ведущие специалисты СНЦ?
- Они натуральные, - низкий грудной тембр её голоса заставил меня вновь поднять глаза.
- Простите?
- Волосы, господин Хагенштрем, - усмехнулась она, довольная воспроизведённым эффектом, - вы ведь о них? Никто почему-то не верит, что я дергийка. Все думают, я их крашу.
Я пожал плечами.
- Ну, почему же. Это вполне в духе «Айни», работать с представителями «угнетаемой» нации. Непонятно только, зачем это вам.
Лайз рассмеялась.
- Я всю жизнь живу в Плезантвью. Мои родители эмигрировали ещё в тридцатые годы, - она тряхнула головой, - вы присядьте. Я хочу ещё раз вкратце рассказать вам, что будет происходить с вашим телом в ближайшие сорок недель, прежде чем мы начнём.
Приёмная Лайз мне нравилась. Здесь и намёка не было на больнично-лабораторный дух Научного Центра. И это словно вводило меня в заблуждение, не давая представления о том, что будет ждать меня через какой-нибудь час.
- Если вы внимательно изучили материалы, которые мой ассистент выслал вам на почту, то знаете, что плод выживает внутри организма отца-носителя благодаря специальной капсуле, которая крепится к вашим сосудам. Изначально капсула будет размером с небольшое яблоко – в неё будет помещена оплодотворённая вами же яйцеклетка. Плод будет расти и развиваться за счёт веществ в вашей крови. Это приведёт к значительному ухудшению вашего самочувствия, поэтому что я настоятельно рекомендую вам свести к минимуму нагрузку на работе и соблюдать составленную для вас диету. На вашем запястье будет находиться датчик, который будет сообщать вам всю информацию касательно плода. Когда он будет готов к самостоятельному существованию, датчик засигналит – и тогда вам необходимо будет сразу же связаться с нами. Тогда мы сможем извлечь плод до того, как он попытается сделать это сам. Я буду звонить вам каждые несколько дней, чтобы узнать о вашем состоянии, к тому же раз в неделю вы должны будете приезжать сюда на плановые обследования. Если вы заметите что-то необычное, или внезапно почувствуете себя хуже – вам следует сразу же позвонить мне. Какие-то вопросы?
- Разве только один, - кивнул я, - у вас не найдётся чего-нибудь выпить?
Лайз понимающе улыбнулась.
- Конечно. У меня в шкафу стоит бутылка коньяка 35-го года, и по окончанию эксперимента она будет в полном вашем распоряжении. Сможете распить её всем отделением, я смогу распить её вместе с вами, или вы можете запереться здесь и выпить её всю в гордом одиночестве. Однако, пока этот прекрасный миг не наступил – чтобы ни капли спиртного, господин Хагенштрем. Или я лично выпущу вам кишки. Если вопросов больше нет – пройдёмте за мной, мои ассистенты подготовят вас к операции.
Я улыбнулся – широко и радостно, как ребёнок – и Лайз удивлённо изогнула бровь.
- Что?
- Ничего. Я просто думаю, мы сработаемся.
****
Шесть.
Всю дорогу домой я смотрел на цифру 37,3 на датчике – это была температура плода. Мне тяжело было опираться на ощущения, но, похоже, моя собственная температура тоже поднялась – удивительно, как пара клеток смогла так сильно повлиять на такого большого и взрослого меня.
- Это страшно, на самом деле, - с готовностью делилась Юльхен, когда я просил её рассказать мне о том, что она чувствовала, когда была беременна, - он такой маленький, и ты знаешь, что без тебя он не выживет, но ты всё равно чувствуешь, что ты в полной его власти. Всё, что ты делаешь все девять месяцев, целиком подчинено его желаниям.
- Я тебе больше скажу, это порой длится не девять месяцев, а и всю последующую жизнь, - вмешивалась мама.
Я дошёл до кабинета на ватных ногах, упал в кресло, и моментально отключился – благо, дома не было никого кроме кошек, и прямо сейчас никто не собирался мучить меня расспросами.
Я проснулся от скрипа двери, наверное, спустя несколько часов.
- Даниель, тебе плохо? – услышал я голос Исенары ещё до того, как разлепил глаза.
Она вырвалась из университета на пару дней, из-за моей операции, и сейчас, наверное, как раз с поезда. Где-то внутри шевельнулось чувство вины за то, что я не встретил её.
Я тяжело поднялся с кресла и обнял её, давая понять, что, несмотря на всё произошедшее – я всё тот же, и ничего не изменилось.
- Нет, Исенара. Сейчас мне хорошо.
****
Пять.
Лайз велела звонить ей, когда мне станет плохо – однако, боюсь, она просто не представляла масштабов бедствия. Потому что плохо мне было постоянно. Например, то, что было внутри меня, с презрением отвергло предписанные мне овощи-фрукты-молоко, со всей жестокостью заставляло меня возвращать всю проглоченную пищу обратно в этот страшный и несправедливый мир.
Через какое-то время мне удалось изучить, что оно предпочитает – отбивные с кровью, сладости и пиццу. Это я обычно и ел, правда, втайне от домашних, которые с маниакальным упорством следили за тем, чтобы я выполнял все предписания специалистов.
На работу я больше не ходил, благодаря больничному от СНЦ, посвящая всё своё время диссертации, сну и сериалам. Температура на датчике варьировалась от 37,3 до 37,5, поэтому улучшения, если и наступали, то ненадолго. Окружающие старались, по возможности, сохранять оптимизм, кроме, пожалуй, вездесущей мисс Кранц, скрыть от которой своё состояние мне так и не удалось.
- Прости меня, мальчик мой, я так в тебе ошибалась, - едва не плача, она с благоговением взирала на мой, уже начавший подло круглеть, живот, - Мортимер тебя выбрал. Ты, главное, не ропчи, на всё воля Левкоева. Судьбу не выбирают.
Мне порой казалось, что скоро она начнёт отпевать меня в моём присутствии.
****
Четыре.
Каю я не говорил долго – тянул до последнего, чтобы избежать дурацких шуточек на тему моего нового состояния. Однако тот внезапно проникся ко мне удивительным для него пониманием – вероятно, тот факт, что сам он теперь женат на синдромнице, оказал на него благостное влияние.
- Когда я в психушке работал, у нас тоже один такой был, - делился он, - ну, отец синдромника. Мрачный был парень, но тихий. Домики из домино собирал. Один как-то сбил его случайно – так тот его едва не задушил. Говорить он тоже особо не разговаривал, только по вечерам, когда у них в комнате отдыха лампочка зажигалась. Он улыбался тогда как идиот и орал: «Добро пожаловать домой!».*
Я рассмеялся в трубку, как вдруг вздрогнул – оно определённо только что шевельнулось. Для таких фокусов было ещё рановато, поэтому я застыл, прислушиваясь к ощущениям.
- Эй, Дэн! – обеспокоенно позвал Кай, - ты чего? Не помер там ещё?
- Оно толкнулось, - ответил я, - только что.
- Элис говорила, она тоже рано начала толкаться, - невозмутимо заявил он, - у тебя там, наверное, бетанец.
Я фыркнул.
****
Три.
- Да? – я нажал на кнопку вызова.
- Опять ел какую-то дрянь, Хагенштрем? – вместо приветствия спросила Лайз, - я по голосу слышу.
- Пока нет, только собирался, - я покосился на стоящий за моей спиной ароматный ягодный пирог, - что-то срочное?
- Я тут разбиралась с дневником наблюдений, который ты сбросил мне на почту. И не поняла, почему прошлую неделю ты отметил, как тридцатую, если сейчас только десятая. Мне вписать проблемы со счётом до ста в список твоих отклонений?
- Я просто веду обратный отсчёт, - ответил я, - так наглядно видно, сколько недель мне осталось.
- В следующий раз без креатива, Хагенштрем, - вздохнула она, - кстати, у меня для тебя новость. Центр готов взять на себя публикацию одной из наших статей. Пока одной, но, я уверена, затем они опубликуют и остальные. Правда, если ты ещё хоть раз пропустишь еженедельное обследование, я голыми руками избавлю себя от соавтора.
- У меня не было сил ехать в Плезантвью, - вздохнул я, со скуки рассматривая рисунок на своих носках, - да и не так уж плохо я себя чувствую. Обследования могли быть и пореже.
- Забыл, как мы с ребятами откачивали тебя две недели назад? – хмыкнула та, - тебя вывернуло на мой любимый диван. Если после эксперимента ты выживешь, я пришлю тебе счёт.
- Как скажете, доктор Лайз, - согласился я, - разрешите идти?
- Разрешаю, - я услышал улыбку в её голосе, - и прекрати мне выкать, Хагенштрем. После всего, что между нами было.
****
Два.
Исенара жалась ко мне сильнее обычного. Чем ближе был срок – тем ласковее она становилась, и меня не покидало мерзкое чувство, что она старается заранее наверстать то, чего может лишиться в будущем.
- Прекрати, - вздыхал я, - я же ещё не умер.
Однако, рука сама тянулась перебирать её волосы, когда она находилась рядом.
- Оно не отпустит меня так просто, - усмехнулся я, - оно ещё недостаточно надо мной поиздевалось.
- Мне не нравится, как ты его называешь, - нахмурилась Исенара, - может, придумаешь ему какое-нибудь имя?
- Рано. Я ещё не знаю его пол, - пожал плечами я.
Лайз тщетно пыталась разглядеть что-то на узи – но оно, очевидно, не собиралось раскрывать все свои тайны до рождения.
- Ты ведь оставишь его? – Исенара подняла на меня глаза, - вы столько пережили вместе. Разве ты сможешь сдать его после этого в приют?
- Ни за что, - заверил её я, - я тоже недостаточно над ним поиздевался.
Исенара пнула меня в бок.
****
Один.
До холодильника я фактически дополз. Последний триместр давался мне особенно тяжело – в СНЦ меня пичкали препаратами, подавляющими иммунитет, чтобы моё тело не отвергало чужеродный организм. И потому я регулярно похватывал какую-нибудь простуду. Выходить на улицу мне не полагалось – да я особенно и не рвался, избегая любопытных глаз прохожих. Поэтому почти всё время я сидел дома и мозолил глаза родственникам. Юльхен это было на руку, так как на меня теперь всегда можно было оставить ребёнка, но лично мне уже опостыло сидеть взаперти.
- Даже не мечтай, - пробормотал я, рассматривая содержание холодильника, - в прошлый раз нам было плохо от чили, разве не помнишь?
Оно недовольно шевельнулось внутри, когда я убрал руку с желанной им полки.
- Будешь хорошо себя вести, я завтра накормлю нас шоколадным печеньем, - пообещал я, - мама обещала испечь.
Я потянулся было к ветчине, как вдруг услышал писк. Внутри всё тут же сдавило, не позволяя мне дышать, и краем глаза я заметил, что табло датчика на запястье загорелось синим.
Мобильный я, конечно же, оставил в комнате, а подниматься сейчас на второй этаж я бы не рискнул. Я в два шага преодолел расстояние до стационарного телефона и сделал глубокий вдох – боль чуть отпустила, но давление изнутри шло будто по нарастающей.
- Мари, - выдохнул я в трубку – и поразился тому, каким слабым сейчас был мой голос, - готовь мой коньяк. Это оно.
Ноль.
* *Насчет фразы "Добро пожаловать домой!" - она тут не просто так. Я взяла её из игры. Когда инопланетяне вернули Дэна обратно на грешную землю, я решила кликнуть на тарелку, и там была опция "Welcome Home!". Я не знала, что это такое, но нажала
И Дэн подорвался, начал радостно орать тарелке и махать руками, пока она не улетела))
жалкая ничтожная техничка