[Enlil]

ответка))))

Лилиьет, люблю фейчика)))

Развитие отношений с Исси описано очень душевно, давно у фон Вальде не было таких нежных - именно нежных - семейных уз.

это очень мило)))) неописуемо мило)))))

Хей-хо, а ведь близится карьерная часть?

а то ж))) самая сюжетно главная часть)))

Добавлено через 4 минуты

[URL=http://www.radikal.ru][/URL]

Вопреки моим ожиданиям, несколько наивным, стоит признать, меня не везут с места в карьер в знаменитый Теймз-Хаус. Мы встречаем с Риган Кларк у Большой Веронской Библиотеки и она везет меня куда то за город. Под колеса ее Rolls-Royce Phantom бесшумно стелется дорога и мы едем в гробовой тишине, она ничего не говорит, я ни о чем не спрашиваю, и только молча наблюдаем, как пригородные домики сменяются кукурузными и пшеничными полями, а затем и все более непроходимыми рощами.
"Вчера все мои проблемы казались такими далекими," - едва слышно шепчет Пол Макартни из проигрывателя и я начинаю дремать, с невольной улыбкой думая о том, что мисс Кларк поразительно патриотична.
Я вздрагиваю, когда машина останавливается и Риган подает голос.
- Приехали, Сатин.
Главный вход в приземистое одноэтажное здание ведет по запутанным тускло освещенным коридорам, напоминающие заброшенную психушку из артхаусного фильма ужасов. Затем лестница резко опускается вниз и выводит в просторный полуподвал, напичканный дорогостоящей техникой. Первые звуки, которые встречают меня в логове разведки, это негромкое утробное урчание оборудования и раздраженный мужской голос. Я с нескрываемым интересом оглядываюсь, в конце концов, любопытство не порок, и только потом начинаю разбирать негодующую тирраду высокого мужчины, что стоял ко мне спиной.

- Мне начинает это надоедать. Мало того, что они путают маркировку на документах, так еще и выпивают весь кофе! Сегодня я поднялся наверх, хотел налить себе чашечку, и что ты думаешь? - Кто бы ни был его загадочный собеседник, он продолжает молчать, но мужчина, видимо, и не нуждается в ответе. - Кофе машина была пуста! Их всего трое, как они умудряются выпить все? Они выпили эспрессо, капучино, амаретто...
Кажется он может перечислять так до бесконечности, но его прерывает Риган.
- У нас нет аппарата с амаретто, Алекс. Амаретто это не кофе, это алкоголь.
Он оборачивается на звук ее голоса и я, наконец, вижу его лицо. Не красавец. Слишком большие губы, слишком большой, хищный, породистый такой нос, карие глаза, за тонкими стеклами интеллигентных очков, кажущиеся слишком маленькими на фоне всего этого великолепия. Идеальная, волосок к волоску, прическа, раздражение и досада на холеной физиономии. Несколько секунд он смотрит на Риган, видимо подбирает ответ, едкий и, само собой, чрезвычайно остроумный, а затем замечает меня. Он, не скрываясь, скептически меня изучает, разглядывает с ног до головы, и в глазах его нет ни намека на какую либо романтическую заинтересованность, свойственную мужчинам, когда те видят красивую женщину. Так смотрят, должно быть, студенты-медики на практических занятиях по анатомии. Я впервые испытываю на себе это ощущение, а потому не уверена, как именно мне следует реагировать. На всякий случай делаю вид, что ничего не происходит.
- Позвольте представить - Сатин фон Вальде, - прерывает тишину голос Риган. Мужчина складывает руки на груди и поджимает губы.
- Риган, ты обещала нам оперативника, а это что? Где ты нашла эту соплячку? Ты нам агента в глянцевом журнале вербовала? Да ее же порывом ветра, сдует! Она что-нибудь тяжелее пилочки для ногтей в руках держала?
Это уже слишком, и последние крохи моего терпения тают окончательно. "Что ж это за хрень?!" - думаю я и разом вспоминаются все профессоры Мэрсоны и мистеры Каплоу. Костяшки пальцев белеют от едва сдерживаемого бешенства. Нарочито неторопливо я спускаюсь по лестнице, сокращаю разделяющее нас расстояние и с неописуемым наслаждением приветствую зарвавшегося наглеца унизительным ударом в нос. В его большой, так и напрашивающийся, нос. Он шарахается назад, напарывается на стол, и сбивает на пол какие то колбы.
- Твою ж мать! - гундит он, пытаясь ладонью зажать хлынувшую кровь.
- Приятно познакомится, мистер... - сквозь зубы цежу я и оборачиваюсь к Риган, имя то я его так и не узнала.
- Гот, - подсказывает она и улыбается, не торопится на выручку своему подчиненному. С запоздалым раскаянием я думаю о том, что как раз по должности мне его тоже не представили. Неловко получится, если окажется, что он ни разу не подчиненный, и я расквасила нос, скажем, директору департамента.
- Александр Гот, - уточняет Риган. - Наш медик.
Кажется я что то слышала про Александра Гота. Лет десять назад его имя и непосредственно физиономия часто мелькали в газетах и телевидению, наследник древнего богатого рода, тяжелое детство, какой то скандал с матерью, юный гений, восходящая звезда мировой медицины.. потом он как то резко исчез и больше не появлялся. Тот ли самый это Александр Гот я не уточняю.

- А это Клелия Ларсен, - Риган поторопилась представить мне девушку, которую я до сих пор не заметила за нашим знакомством с Александром. А посмотреть там было на что. Девушка необычайной, редкой красоты с тонкими чертами лица, смуглой кожей, светлыми, почти белыми волосами, и изумительного цвета фиалковыми глазами. И с полным отсутствием женской чувственности, даже не смотря на глубокое декольте. Такие девушки поражают воображение с первого взгляда, но влюбляются в них редко.
- Можно просто Клео, - разрешает она и деловито, совершенно мужским жестом, пожимает мою ладонь. - Я тут по компьютерам и прочей технике. Не надо меня бить, - совершенно серьезно, без тени улыбки, просит она и мне становится неловко. - Я читала досье. Сатин фон Вальде, 24 года, школа св. Этельвольда, факультет психологии академии Ля Тур, второй юношеский разряд по фехтованию, первый разряд по баритсу, второй разряд по стрельбе из малокалиберного пистолета, четвертый разряд по нейтральному колдовству.
- Уровень, - исправляю я в первую очередь для того, что бы хоть что то сказать и дальше не выслушивать всю свою историю жизни. - Это называется четвертый уровень магии.
- Так бы сразу и сказала, что ведьма, - ворчит из угла Александр, все еще пытаясь остановить кровь с помощью найденного где то пакета замороженной фасоли.

К немалому моему удивлению обнаруживается, что базирующееся под Винчестером подразделение состоит из самой Риган - руководителя группы, Александра, Клелии, трех девочек из архива, пожилого, неуловимого, как Карлсон, кладовщика, и нескольких приходящих техников.
- Этого достаточно для работы в нашем секторе, - объясет Риган, с угнетающей прозорливостью заметив мое изумление. - Но не так давно мы потеряли одного агента и твое появление пришлось весьма кстати.
Ее голос остается таким же спокойным и безучастным, она никак не комментирует свое сообщение, ее, кажется, мало трогает потеря одного из своих, она все так же собрана и холодна. Впервые под кожу мне пробирается холодок и, что удивительно, вкрадчивое восхищение этой немолодой, умной, безжалостной женщиной.
Мой первый инструктаж проходит в теплой, дружественной обстановке мрачно шмыгающего носом Александра и острого недостатка кофе.
- Дело несложное, - говорит Риган и Клелия, повинуясь едва заметному движению ее руки, выводит на экран изображение представительного господина. - Роберт Пратт. Приемный сын видного дипломата Уильяма Пратта. Пратт-старший специализировался на делах ближнего востока и Роберт рос в разъездах. Когда Роберту было восемнадцать приемные родители погибли в автокатастрофе. Якобы в автокатастрофе. Роберт тем не менее остался в Пакистане и возвращаться на родину желания не проявлял. Благодаря старым связям отца развил неплохой антикварный бизнесс, спонсировал многие археологические экспедиции и юные творческие дарования. Вскоре, однако, привлек внимание "старшей сестры".
- Кого? - переспрашиваю я, Алекс в углу насмешливо фыркает и последние сожаления о его покалеченном носу меня покидают. Надо было еще и добавить.
- МИ-6, - объясняет Клелия. - Оказалось Роберт Пратт приторговывал на сторону оружием и плотно контактировал с рядом ирландских освободительных движений.
Я киваю, соглашаясь с тем, что прикрытие археологией для такого дела и правда очень недурно.
- Лет пять назад, - продолжает Риган, - Роберт женился на некой юной художнице и вернулся в Великобританию. За ним присматривали и мы и МИ-6, однако, казалось, мистер Пратт обрел счастье в супружестве, с незаконной деятельностью завязал, от контрактов и встреч отказывался и даже на наши провокации не поддавался. К сожалению, его супруга погибла спустя четыре года счастливого брака. Автокатастрофа.
- В смысле... автокатастрофа или "автокатастрофа"? - я приподнимаю бровь и Риган улыбается самым краешком губ.
- Расследование показало, что это был несчастный случай, миссис Пратт ехала с очередной презентации, изрядно приняв на грудь. Как бы там ни было, наш объект был безутешен. Несколько месяцев назад наши агенты доложили, что Роберт Пратт встретился с старым приятелем, проходящим у нас по нескольким делам о терроризме и разжигании межнациональной ненависти. Это была первая встреча за весьма продолжительное время, но есть основания предполагать, что не последняя. Вскоре объект покинул Ливерпуль, где проживал после смерти своей супруги, и направился в непродолжительное путешествие. Официально - знакомство и меценатство начинающих творческих умов в память о своей любимой жене.
- Ходят даже неподтвержденные слухи, что он собирается организовать фонд имени миссис Кактотам Пратт, - влезает со своими пятью центами уже, видимо, отошедший от травмы Алекс. - Естественно, начинающие творческие умы бьются в экстазе и заваливают его приглашением на свои выставки.
- И, по счастливому стечению обстоятельств он как раз находится где то поблизости? - невинно интересуюсь я. Риган кивает.
- Снял загородный дом и осел в двадцати милях от Винчестера. За ним ведется постоянное наблюдение, однако объект не выходит из дома и ни с кем не контактирует. Есть основания предполагать, что он к чему то готовится.
- Наверное разбирает приглашения юных дарований. Это займет кучу времени, - снова влезает Алекс, Риган поворачивает голову и некоторое время просто смотрит на него. Александр затыкается и перестает ухмыляться, как идиот.
- Итак, что вы хотите от меня? - после увлекательного рассказа меня остро интересует суть. Риган переводит взгляд на меня. Мне хочется сказать, что на этот раз обряжаться в Клариссины платья и вламываться в дома я не собираюсь, но Риган смотрит на меня, не мигая, кажется, что читает, как раскрытую книгу, и я понимаю, пусть даже она ничего пока не сказала, что если понадобится, если она прикажет, я обряжусь и полезу, в дома, в постель, куда угодно. Боже, храни нашу великодушную королеву.
Риган, наконец, отводит взгляд и фыркает, полуприкрыв глаза, и я со своим оголтелым героизмом чувствую себя полной идиоткой.
- Через две недели состоится презентация выставки подающей надежды веронской художницы мисс Абрахайм. Мистер Пратт проявил некоторое внимание к этой выставке и есть основания надеяться, что он появится. Особенно если близка подруга мисс Абрахайм, некая мисс фон Вальде, с высоты своего аристократизма, возмется курировать эту выставку.
- Вы же не думаете, что Кларисса?.. - от такого возмутительного предположения у меня даже дыхание перехватывает. Успокаивает меня Клелия.
- О нет, очень сомнительно, что Кларисса Абрахайм связана с чем то незаконным или угрожающим внутренней безопасности. Мы внимательно изучили ее досье.
Видимо мне придется к этому привыкать, любое знание о человеке, доверие к нему, основывается исключительно на внимательно изученном досье. Это логично, правильно, иначе просто не может быть - я понимаю это разумом, но, вспоминаю Клариссу и почему то это коробит.
- Объект появится на выставке, - обещает Риган. - Твои задачи заключаются в следующем. Потребуется познакомится с ним и в каком то роде втереться в доверие. Не думаю, что он сходу начнет изливать тебе душу, но достаточно близкое знакомство очень пригодится в потенциальном будущем. Но в первую очередь необходимо выкрасть его телефон и вживить в него пару чипов. Справишься? - Риган смотрит на меня. Алекс тоже смотрит на меня с исследовательским, выжидающим интересом юного натуралиста, и стекла очков насмешливо посверкивают из-за зеленоватой упаковки с давно растаявшей фасолью. Я понимаю, что если скажу сейчас что-нибудь вроде "постараюсь", меня выставят за порог, забаррикадируются и забудут мое имя. Риган не нужны мои старания, она ждет, что я это сделаю. Александру это, видимо, почему то тоже важно. Они терпеливо ждут моего ответа. "Ты даже тост у Клариссы в университете спереть не могла!" - панически напоминает мне здравый смысл.
- Мне потребуются тренировки, - я старательно подбираю слова и перевожу дыхание, когда Риган удовлетворенно кивает.

Когда я прихожу к Клариссе с предложением помощи и спонсорства, находит эту идею прекрасной, гениальной, потрясающей, фантастической! Она долго виснет на моей шее, и это тяжело - за постуниверситетское время на пирожках да печеньках миссис Абрахайм подруга успела отъесться до внушительных, на грани приличного, габаритов. Лично ее, впрочем, это нисколько не смущает, как и прежде она продолжает носить маечки, топики и шортики умопомрачительных расцветок и пикантных длинн. Мне же приходится мужественно кряхтеть и пошире расставлять ноги в поисках большей устойчивости.
Нам удается снять просторное помещение за весьма умеренную ("Все расходы будут покрыты департаментом, не сразу, естественно, и не через открытые каналы"- утешает меня напоследок Риган), раньше здесь располагался то ли автосалон, то ли наркопритон, то ли приемный покой психиатрической клиники. На ободранные, алчущие визита дезинфектора стены Кларисса в первую очередь гордо вешает свои картины. Картин много, но недостаточно, что бы завесить все стены, и выглядит это донельзя убого. С потолка сыпется штукатурка. Кларисса сияет от счастья.
У нас очень мало времени, уже на следующий день приходит менять проводку электрик со скромной, молчаливой помощницей. Мы с Клео, то есть сейчас ее зовут, кажется, Джена Улкинс, усиленно делаем вид, что не знакомы. У Клелии это получается потрясающе, она скользит по мне отсутствующим, равнодушным взглядом и продолжает возится в проводах. У меня получается немного хуже, я невольно возвращаюсь к ее склоненной фигуре, пока помогаю Клариссе обратно снимать картины и вставлять их в рамы. Сразу после электриков появляется бригада рабочих, их действиями строго и неусыпно руководит Кларисса, мне же приходиться погрузится в бумажную работу. Я связываюсь с рекламщиками, выкладываю объявления, рассылаю приглашения. О предстоящей выставке трубят все местные веронские газеты, к мероприятию проявила внимание даже сама мэр, обещаются визиты гостей из Лондона (в лице Френсиса). Журналисты начинают подкарауливать нас у ворот, и отец с каким то шальным удовольствием раз за разом их разгоняет. Потрясающее событие для маленькой провинциальной Вероны.
Тяжела жизнь работника макулатурной сферы.

В назначенный день галерея сияет чистотой и светом, а Клариса сияет еще пуще. Она изрядно похудела к презентации (не то, что бы специальная диета, скорее много нервотрепки и мало времени на еду), платье сидит на ней идеально, и выносить ее на своей шее теперь куда легче.
В зале немного пустовато, не хватает мебели, но тем лучше, считает Кларисса, нечему отвлекать от ее работ, да и нужно же пространство народу, который вот-вот ломанется в распахнутые двери. По углам, как диверсанты, топчутся журналисты, и за кадкой с цветами я к некоторому своему изумлению вижу Виктора Каплоу.
Народ и правда подтягивается и с каждой минутой становится все теснее. Дамы в платьях, мужчины в костюмах, смазливый блондинчик томно выводит в микрофон что то заунывное про цветы шиповника. Торжественно шествуют от картины к картине пожилые матроны, поджимают губы, сурово разглядывая каждый мазок, силясь придать своему лицу оттенок высокой художественной одухотворенности. "Веронский вестник" давеча написал, что искусство это модно, и раз уж даже гости из Лондона... как можно достойным веронцам упасть в грязь лицом?! У стены на диванчике мирно посапывает кто то из бесконечных отпрысков Капулетти.
В моем ухе крохотный динамик микрофона, в который я время от времени слышу короткие, сухие комментарии Риган Кларк.

Вся эта толпа обязывает к приветствию и знакомству с каждым. Я сегодня официальный покровитель юного таланта, молодая и возвышенная поклонница современного искусства. В непрерывной суете я едва замечаю его, ровно за пару секунд до того, как в наушнике голос Клелии фиксирует его присутствие. Как и обещала Риган, он появился - Роберт Пратт собственной персоной в окружении трех телохранителей. Похвальная предосторожность на выставках юных дарований, творческие люди, они склонны к непредсказуемой экспрессии. Я торопливо сдаю одну из пожилых поклонниц клариссиного таланта на руки подруге и со старательной невозмутимостью, культивируя в себе по пути чувство собственного достоинства, шествую к "объекту". Память подсказывает мне выдержки из его досье - мистер Пратт не дурак, не терпит манерности, что странно при его пристрастии к людям творческой богемы, и все еще в трауре.
- Добро пожаловать, - улыбаюсь я. Эту улыбку я две недели тренировала перед зеркалом до тех пор, пока Риган не была удовлетворена. Это, видимо, один из основных пунктов моей подготовки. Мои старания не пропали напрасно, мистер Пратт, кажется, впечатлен. Или просто вежлив, и пока второй вариант мне кажется наиболее вероятным. Трое охранников пристально следят за каждым моим движением. Мистер Пратт напротив, расслаблен, беспечен, с интересом разглядывает творения Клариссы. Настоящий человек искусства, для него картина с нагромождением розовых котиков не просто котики, а аллегория одиночества. Почему именно одиночества, я не имею ни малейшего понятия, но, что бы не показаться возвышенному мистеру Пратту бездуховным бревном, на всякий случай умудрено киваю. Даром я что ли предварительно перечитала кучу энциклопедий по искусству. Мы проходим розовых котиков, оранжевые листья, профиль рыжей девицы, я, кажется, произвожу на него благоприятное впечатление одухотворенной особы, он становится говорливее и совершенно не похож на подлого контрабандиста и террориста. Охранники по прежнему не спускают с меня глаз и я не имею ни малейшего понятия, как добыть телефон. После холста с рыжей девицей он просит называть его Робертом и в ответ зовет меня "милая Сатин". К легкому моему удивлению, это совершенно не раздражает, напротив, в его устах кажется очаровательно трогательным.
В какой то момент раздается звонок, Роберт извиняется и берет трубку. Он хмурится, отвечает коротко и односложно, и, нажав кнопку отключения, опускает телефон в правый карман пиджака. Теперь я по крайней мере знаю, где телефон находится.

Я сама предлагаю Роберту уединится.
- Отвлечься и отдохнуть в более приватной обстановке, - говорю я. Мистер Пратт с энтузиазмом соглашается, чем вызывает у меня едва уловимое удивление. До сих пор он был столь галантен и деликатен, не позволив себе даже мало-мальского намека на что либо, выходящее за рамки приличий. Но он соглашается, и я готова к любому развитию событий. Он оставляет охрану за дверью маленькой комнатки отдыха, мы присаживаемся на диван, но он все равно ведет себя донельзя прилично. Я ненавязчиво расспрашиваю его о путешествиях, о его археологических раскопках, меценатстве, семье. О семье он говорит неохотно, но о искусстве рассказывает с воодушевлением искренне увлеченного человека. Мне приходится напоминать себе, что он контрабандист и террорист, что становится с каждой минутой сложнее. Я протягиваю ему шампанское, он выпивает его залпом и порывисто хватает мою руку в свои ладони. "Ну вот, началось", - думаю я, однако его глаза увлажнены не страстью, а суровыми мужскими слезами.
- Милая Сатин, - говорит он. Пузырьки от шампанского поднимаются вверх по организму и мне невыносимо хочется икнуть. - Вы так напоминаете мне мою супругу. Ныне покойную супругу. Правда она была пониже, - честно добавляет он. - И блондинка. И чуть полнее. Но вы напомнили мне ее своим безупречным вкусом! Мало кто может так тонко чувствовать мир! Мне так не хватает ее...
- Это очень печально, Роберт, - торопливо киваю я, добавляю в голос все участие, на какое способна. Получается до отвращения жалостливо. - Вам нужно излить ваше горе. Поплачте, нас все равно никто не видит. Давайте я вас обниму.
Я обнимаю его, он утыкается носом мне в плечо и, мужественно всхлипывая, начинает рассказывать, как он познакомился со своей Алисией и как они были вместе счастливы целых четыре года. В нужных моментах я сочувственно вздыхаю и поощрительно поглаживаю его по спине. Трогательность момента нисколько не мешает мне украдкой извлечь из кармана Роберта Пратта телефон и, пока он занят страданиями, за его спиной вставить чип.
- Неплохо, - шепчет мне в ухо насмешливый голос Риган, когда я вкладываю трубку обратно в карман ничего не заметившего Роберта. Мисс Кларк наше духовное единение, кажется, ничуть не растрогало.
Через пару часов (Роберт как раз успевает выплакаться, высморкаться и умыться), он собирается уезжать. Говорит, что получил море удовольствия и от искусства и от общения, но слишком устал. Я самолично провожаю его до порога, мы прощаемся лучшими друзьями, и я смотрю, как его лимузин скрывается за поворотом, покусывая губы.

Я стою в главном зале, облокотившись на ограждения, за которым все так же заунывно стонет нанятый Клариссой певец. Сцепив руки в замок, я тупо смотрю на них, не отрываясь, чувствуя, как накатывает усталость. Вроде бы не делала ничего особенного, пообщалась с приятным человеком, даром что контрабандистом и террористом, порылась в его телефоне, а ощущение, как будто в порту судно загружала. Риган довольна результатом, говорит, что все прошло как нельзя удачно, но я удовлетворения не ощущаю. Возможно и правда устала, отосплюсь, а утром встану с чувством гордости за честно исполненный долг.
- Сатин, - из задумчивости меня вырывает донельзя знакомый голос, но я не сразу осознаю, кому он принадлежит. Поворачиваю голову, вижу приближающегося Алистера и без энтузиазма улыбаюсь одними губами. - Тяжелый день? - спрашивает он вместо приветствия. Я киваю, потирая висок.
- Что то вроде того. А ты все таки решил забежать на презентацию галереи своей девушки?
Они все еще встречаются, дивная, счастливая пара. Сейчас, думая об этом, я понимаю, что не чувствую по этому поводу ничего, ни радости, ни сожаления. Не чувствую даже облегчения от осознания этого факта.
- Что то вроде того, - он негромко смеется и я невольно начинаю улыбаться искреннее. - Хотя я вряд ли смогу по достоинству оценить талант Клариссы. Она говорит, что это песнь ее души, но, как бы там ни было, для меня оно остается всего лишь розовыми котиками и осенними листьями... Думаешь я безнадежен?
- Совершенно безнадежен. И как Кларисса тебя терпит? - с легкой улыбкой упрекаю я, и Алистер преувеличенно серьезно качает головой.
- Должно быть бесконечно страдая.

Я не замечаю, когда смазливый юноша за микрофоном замолкает и исчезает. На смену ему приходит только что приехавший Френсис, деловой, с деальным пробором, в костюме и крохотной розочке в петлице. Сначала мне кажется, что он будет петь и подхожу поближе. Это с одной стороны - занимательно, с другой - пугающе, ни слуха, ни голоса у Френсиса нет и в помине. Но нет, петь Френсис не собирается. Первым делом он оглушающее откашливается в микрофон и по залу отвратительным скрежетом проходит звук помех.
- Я... эмн... благодарю за внимание, - неуверенно бубнит он и я все еще опасаюсь, что он начнет петь. - Сегодня замечательный день. И выставка такая... замечательная..
- Спасибо! - орет Кларисса и радостно махает руками, чем смущает Френсиса еще больше.
- И вообще все очень замечательные, - скомкано завершает он. Несколько мгновений кажется, что это все, что он хотел сказать, но парень берет себя в руки и сосредатачивается. - В общем, я не силен в всякой там... романтике. Не Шекспир я, - он неловко смеется и в разных углах зала в ответ слышаться редкие смешки. - В общем, Сатин. Ты выйдешь за меня замуж?
Гости торопливо отступают от меня и я остаюсь одна в опустевшем кругу, под прицелом множества глаз. Кларисса воодушевленно хлопает в ладоши и одобрительно повизгивает. Френсис пытается поставить микрофон обратно, трижды его роняет и, наконец отчаявшись окончательно, осторожно пристраивает его у цветочной вазы. После чего бухается передо мной на колени и повторяет свой вопрос, глядя на меня снизу вверх умильным щенячьим взглядом.
- Ты выйдешь за меня?
- Я... - я не знаю, что ему ответить в это мгновение. Я ошарашена, растеряна, я перестаю понимать, что вообще происходит. Его что, науськала его мамаша? Или миссис Ворзингтон не в курсе и нас ждет веселье, когда я соглашусь? А соглашусь ли я? Какого черта Френсис вообще устроил?
Он все еще взирает на меня нежно и томно, пытаясь нацепить мне на палец блестящее золотое кольцо. На меня смотрит Френсис, Кларисса, Алистер. Где то в задних рядах я вижу заинтересованное лицо Алекса. Смотрят гости галереи моей лучшей подруги. Есть только один логичный, обоснованный ответ, так мне твердит разум и его голос спасает меня от ступора.
- Конечно, Френсис, - отвечаю я с мягкой улыбкой. Мой жених, уже жених, сияет, гости разряжаются радостными, ликующими воплями. Красивое окончание вечера.
"Все логично, все правильно", - думаю я, разглядывая полоску золота на пальце. - "В конце концов, мы прекрасная пара".

Ко мне безостановочно подходят поздравляющие. Только теперь я в полной мере осознаю, как много собралось народу на Клариссину выставку. В какой то момент мне начинает казаться, что некоторые идут по второму, а то и по третьему кругу.
- Я так рада, так рада за тебя! - лицо очередной девицы кажется мне смутно знакомым, но вспомнить ее имя я не могу при всем усилии. Она держится со мной с панибратской фамильярностью, что означает, что мы, должно быть, общались довольно тесно. Быть может соседка? Нет, вряд ли.
- Это было так неожиданно, но так красиво! - продолжает щебетать она. За моим левым плечом останавливается Кларисса, стоит молча, но служит мне поддержкой. - Вот уж не думала, что ты захомутаешь Френсиса Ворзингтона! Завидная партия, кто спорит! Не чета, конечно, тому юноше... как его там звали? Я его сегодня видела... Алистер! Алистер Лока!
- А причем тут Алистер? - вкрадчиво интересуется Кларисса и внутренне я холодею. Заодно и всплывает в памяти имя назойливой девицы. Беатриса, мы учились в ней в одном классе.
- Ну как при чем? Сатин с ним так мило повеселилась на выпускном. Я думала у них все серьезно, - она хихикает и подмигивает, видимо специально для тех, кто еще не понял. Но Кларисса понимает и без подмигивания. Мне очень хочется зажмурится и сделать вид, что меня здесь нет. Я напоминаю себе, что это было так безумно давно, что это не имеет никакого значения сейчас, что Кларисса наверняка только посмеется...
- Сатииин? - тянет подруга, уже не обращая внимания на Беатрису. - Так что у вас там на выпускном было?
Я понимаю, что Кларисса смеяться не будет. Совсем не будет. "Ничего не было! Все это клевета, ложь и провокация!" - собираюсь заявить я, и будь что будет, но меня опережают.
- Мы переспали, - грубовато и без предисловий заявляет неизвестно как затесавшийся рядом Алистер. - Всего одна ночь. Все мы иногда делаем глупости.
Он почему то смотрит на меня, хотя логичнее было бы после таких заявлений кидаться в ноги к Клариссе и вымаливать прощение у нее. В голове вертится мысль, что мне чертовски не везет на мужиков.

- Итак, может быть кто-то снизойдет до объяснений? - Кларисса постукивает носком туфельки и это очень, очень плохой знак.
- Я... - подает голос Алистер и мне становится тошно.
- Уйди, бога ради, - перебиваю я его. Парень, упрямый, невыносимый, не собирается так просто униматься.
- Я не собираюсь...
- Я не с тобой хочу сейчас поговорить, - отмахивается Кларисса. Мне становится очень неуютно.
- И все же, это касается...
- Уйди, ты уже итак все исчерпывающе объяснил! - не выдерживаю я. Кларисса хватает меня за локоть и, сжав его до боли, тащит в более уединенный угол. Алистер решает нас не преследовать. Похвальное, но запоздалое благоразумие.
- Значит это правда?
- Лар, это было давно, мы были пьяны и это ничего не значит. Я была искренне рада за вас, когда вы стали встречаться и больше никогда, ни разу, даже в мыслях...
- Меня не интересует было в мыслях или нет, Сатин! - кричит Кларисса громче, чем нужно и бурно жестикулирует, гости начинают оглядываться на нас и проявлять любопытство. - Ты ведь знала, ты ведь все знала тогда, на выпускном. Я потащила его туда, наврав с три короба, я была без ума, но тебе это нисколько не помешало с ним украдкой перепихнуться за моей спиной!
- Кларисса...
- Я ведь считала тебя лучшей подругой. У меня никого не было ближе! И мало того, ты ни разу за все годы не нашла в себе сил мне рассказать! Тогда бы я поняла, сейчас, Сатин, не понимаю!
- Это ничего не значило...
- Для вас - возможно. Но для меня это значило очень, очень много.
Я не знаю, что ей сказать. Я чувствую себя грязной, скользкой. Кларисса несколько мгновений смотрит на меня, может ждет, что я смогу что то сказать. А потом презрительно фыркает, разворачивается и уходит.

Галерея закрывается. Зал пустеет, нет даже хозяйки праздника, но Кларисса уехала почти сразу после разговора. Нет и Алистера, я отказалась с ним говорить. Я одна.
- Великолепная миссия, мисс фон Вальде, - шепчет, ненавязчиво поравнявшись со мной, Алекс. - Жаль здесь не разносили попкорн, это было бы весьма кстати. Представление было потрясающим, я повеселился от души.
Он с выражением живейшего интереса разглядывает полотно с проклятыми розовыми котиками.
Я кусаю губы, сжимаю и разжимаю кулаки, и только. Жаль Риган запретила ломать ему нос.